- Какой же ты упрямец, Джек. Но меня это не волнует. Когда-нибудь ты мне поверишь. А теперь давай на время прекратим дискуссию о привидениях. Ты ведь хотел о чем-то поговорить? О Киппе? О нашем дорогом друге Киппе?
- На самом деле, Мери, - честно признался Джек, - как раз о Киппе я меньше всего собирался с тобой говорить. Поскольку думаю, что он почти влюблен в тебя.
Мери молча встала, подошла к старому могучему дубу и, прислонившись к его стволу, стала смотреть на расстилавшиеся внизу поля.
Джек проводил взглядом ее стройную фигуру, подождал, пока она успокоится, и, встав рядом, тоже стал любоваться землей Колтрейна.
- Как ты к нему относишься, Мери? Что чувствуешь? - тихо спросил он в надежде, что она захочет поговорить, а не отделается либо шуткой, либо какой-нибудь тирадой. - Он хороший человек. Почему бы тебе не стать свободной, чтобы позволить себе думать о том, что ты хочешь быть с ним?
- Кипп был здесь, Джек. Он всегда был здесь, никуда не уезжал. Если ты помнишь, его мать разрешала мне жить у них каждый раз, когда твой отец приезжал в Колтрейн пьянствовать со своими дружками. Кипп помогал мне научиться управлять поместьем, найти общий язык с арендаторами. Он заставлял меня смеяться, скрашивал мое одиночество. Он… он обнимал меня, когда я плакала.
- Понимаю. Значит, ты его любишь. Кто бы мог поверить - наш бесшабашный Кипп стал мужчиной, а я смалодушничал и сбежал?
- Я знаю, почему ты уехал, Джек. У тебя не было выбора. А у меня не было другого выбора, как остаться здесь. Я так долго тебя ждала, что начала ненавидеть тебя и желать, чтобы ты никогда не возвращался. - Ее голос упал почти до шепота. - Теперь ты приехал, и нам обоим надо как-то с этим справляться, ты не находишь? Но ты ошибаешься. Я люблю Киппа, и всегда буду любить. Но я в него не влюблена, и он не влюблен в меня.
Джек не знал, что ответить, и потому промолчал. Он просто стоял и смотрел, как Мери вскочила на лошадь и умчалась прочь.
Мери была права. И Кипп был прав. Сколько бы он ни убеждал себя, что так было нужно, он отсутствовал слишком долго. Он мог вернуться домой уже два года назад, когда до него дошел слух о смерти отца. У него уже в то время было достаточно денег - не то чтобы огромное состояние, но более чем достаточно. А ему хотелось иметь еще больше. Ему хотелось вернуться домой не просто богатым, а героем, который приехал, чтобы спасти поместье. И чтобы у него были ответы на все вопросы.
Вернувшись, он снова медлил, не зная, что сказать Мери, как с ней обращаться после стольких лет. Что говорят в таких случаях жене, которая вовсе не жена, сестре, которая не сестра… повзрослевшему ребенку? Как ему забыть, что она была свидетелем самого страшного в его жизни унижения?
Он подождал, пока Мери скрылась из виду, сел на своего жеребца и поехал в противоположную сторону… оставив привидениям самим разбираться в том, что они видели и слышали.
- Ты слышал, Клэнси? Тебе больше нельзя сидеть на спинке кровати и вздыхать, пока мальчик спит. - Клуни и Клэнси сидели каждый на своем могильном камне.
Клэнси был одет в траур - это, ему казалось, соответствовало ситуации. Огромный черный плащ свисал с его худых плеч. Однако Клуни был одет в костюм горничной. Эту горничную друзья часто использовали в своих представлениях.. В ярко-желтом парике и полосатом платье Клуни выходил на авансцену и объяснял деревенской публике, что означали те или иные гениальные строки Шекспира.
- На самом деле он не это имел в виду, - запротестовал Клэнси, забросив один конец плаща через плечо. - Он же в нас не верит, стало быть, его слова были лишь шуткой.
- Возможно. Нам повезло, что они не целовались, - сказал Клуни задумчиво - Помнишь день, когда Максвелл поцеловал миссис Максвелл на кухне? Блям! И мы оба приземлились мягким местом в кладовке. Эти поцелуи еще хуже, чем икота. От них нас начнет бросать из стороны в сторону. Даже и не знаю, где мы окажемся, если Мери и Джек вдруг решат поцеловаться.
- По-моему, не стоит беспокоиться о том, что они поцелуются, во всяком случае, еще какое-то время… к сожалению, - вздохнул Клэнси. - Полагаю, достаточно уже того, что в спорах они улыбаются, даже подшучивают друг над другом. А целоваться еще не настало время. И это вина Ужасного Августа, который силой заставил их сделать то, что случилось бы совершенно естественно и без него. Мой бедный, бедный, Джек. Я смотрю на своего мальчика, и у меня сердце разрывается от боли за него.
- Ты хороший человек, Клэнси. - Клуни похлопал друга по плечу. - Может, даже великий.
- Спасибо. Я рад, что провожу свою вечную жизнь с тобой, дорогой друг. У тебя доброе сердце. Но как же мне грустно, Клуни. Мы с тобой умерли и не можем помочь. Такое ощущение, будто мы умираем каждый день. Все, что нам остается, - это наблюдать, как мы гнием.
Клуни глянул на свой могильный камень, на котором сидел, потом на землю у его подножия.
- Нет, пока этого не случилось. Хочешь на это посмотреть, Клэнси? Глянуть одним глазком, как мы там поживаем? Нет, лучше не надо. - Он прижал руки к груди, как всегда делал перед тем, как произнести речь. - "До какого убожества можно опуститься, Горацио! Что мешает вообразить судьбу Александрова праха шаг за шагом, вплоть до последнего, когда он идет на затычку бочки?"
Клэнси счел предложение Клуни и цитату из "Гамлета" совершенно неуместными. Поэтому он дал приятелю хорошего тумака, так что пухлое привидение летело кувырком до тех пор, пока не очутилось в дупле дерева, да так, что виден был только его зад.
- Вылезай оттуда, бесформенный, слоноподобный олух. Нам пора возвращаться в дом, чтобы увидеть, не наделают ли Мери и Джек еще больших глупостей. С одной стороны, они пытаются быть честными, а с другой - не говорят о том, что их на самом деле мучает.
Клуни перевернулся в дупле и высунул голову.
- Вот этого они точно не сделают, Клэнси. Они только еле-еле начали, но в конце концов все кончится хорошо. Как у меня, - закончил он, выпутываясь из ветвей, отряхиваясь и поправляя парик. Он широко раскинул руки и улыбнулся. - Видишь?
Хорошо, что ни во что не верящий Джек и его горячий жеребец были далеко и ничего не слышали, потому что Клэнси, посмотрев на Клуни, издал громкий стон и закрыл лицо руками.
Акт третий
ВСЕ ДЕЛО В ПЬЕСЕ
Когда б вся трудность заключалась в том,
Чтоб скрыть следы и чтоб достичь удачи…
Уильям Шекспир
Глава 17
- "Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль души терпеть удары и щелчки обидчицы судьбы…"
- Да заткнись же ты наконец!
Клуни потер ушибленное место - у Клэнси была привычка давать ему подзатыльники - и опустился на подоконник на свое место за шторами.
- Я просто хотел задать вопрос, вот и все. Джек, должно быть, тоже над этим задумывается.
Поскольку Джек только что снова имел несчастье быть обстрелянным словесными стрелами Мери - до того как она выбежала из комнаты, - вопрос был, возможно, вопреки мнению Клэнси весьма уместен. Но Клэнси все эти недели был немного не в себе, наблюдая, как его любимый Джек терпит одно поражение за другим, одно разочарование за другим.
Сначала Джек был с Мери суров с тем же, однако, успехом - не очень элегантно намекнул Клуни, - как если бы он плевал против ветра.
Потом Джек стал добрым. И как на сей раз отметил Клуни, "Жену так убивают добротою".
К тому же Мери, судя по всему, доброта тоже не нравилась. Она просто не знала, что с ней делать. Привидениям пришлось признаться, что у нее была отвратительная привычка швырять эту доброту прямо Джеку в лицо.
- Он не сделал ни одного правильного шага с тех пор, как вернулся, - горестно вздохнул Клэнси. - Твоя Мери с ним в разладе. - Услышав какой-то посторонний шум, Клэнси просунул голову в щель между шторами. - О! Это пришел наш дикарь. Может, мы сейчас что-нибудь узнаем от него?
Джек, совершенно не подозревая о чьем-либо присутствии, только что налил себе бокал кларета. Потом обернулся и кивком приветствовал появление в большой гостиной Уолтера. Джек был рад, что его друг не видел, как он, в который раз, сделал глупость: привел Мери в состояние крайнего раздражения.
Все же Джек задался вопросом: а нужно ли ему вообще в данный момент присутствие Уолтера? Он и так - в этом с Джеком согласился и Алоизиус - за прошедшие две недели надавал столько советов, что и три человека не смогли бы выслушать.
- Я сейчас встретил в холле Мери, Джек. - Уолтер сел на диван, который стоял как раз под люстрой. В огромной комнате осталось мало мебели, а все диваны были сдвинуты поближе к громадному камину.
- Вот как? - Джек налил другу стакан воды из графина, который Максвелл всегда ставил для гостя. - Надеюсь, ты не попал ей под горячую руку? Она, наверное, так посмотрела, что нагнала на тебя страху?
Уолтер взял стакан и улыбнулся. Джек сел на диван напротив.
- Знаешь, мне трудно поверить в то, что ты с таким успехом справлялся с обязанностями моего агента в Америке. Ты всегда был предельно вежлив и обворожителен со всеми этими глупцами, у которых денег было больше, чем ума. Ты заводил знакомства, даже дружбу, и очень умело продвигал наши дела. Благодаря труду и некоторому везению нам удалось сколотить свою империю. Вместе с тем ты не можешь сказать трех слов с миссис Колтрейн без того, чтобы не упасть на четвереньки и не завыть на луну.
- Я сообщил ей, что приказал вышвырнуть одного арендатора из поместья, - сухо отозвался Джек. - Она помчалась к нему, чтобы он прекратил собираться, потому что только она имеет право решать, кто остается в Колтрейн-Хаусе, а кто должен его покинуть.
- Она права или нет?
Джек тряхнул головой, стараясь собраться с мыслями.
- И да и нет, Уолтер, а вот я был совершенно не прав. У меня стало очень хорошо получаться делать ошибки. Оказывается, жена этого арендатора умерла в родах три месяца назад, оставив мужа с шестью малыми детьми. А я ничем не поинтересовался. Просто решил не тратить на это время. Все, что я видел, так это то, что он был не в поле, не работал. А Мери, как обычно, увидела гораздо больше моего. - Он пожал плечами и вздохнул: - Так что я упал еще ниже в глазах своей жены, что низводит меня до уровня жалкого червя, который ползает по земле.
- Ах, Джек. Несмотря на все мои усилия, несмотря на то что я, как из сырой глины, вылепил из тебя человека, ты умудряешься сначала что-то делать, а уж потом думать. Ты, конечно, извинился? Согласился пойти к несчастному бедняку и предложил помочь, если это возможно?
- Я бы пошел, если бы Мери не напала на меня, не тыкала бы мне в грудь пальцем, с жаром перечисляя все причины, по которым меня следовало бы вздернуть на виселице или четвертовать, а мои внутренности бросить на съедение овцам. Я навещу Дженкинса позже, чтобы посмотреть, чем можно ему помочь: может, нанять какую-нибудь женщину из деревни, чтобы она присмотрела за осиротевшими детьми, пока их отец не оправится.
Он встал, чтобы налить себе еще бокал вина.
- Выходит, - продолжал он, - я решил воспользоваться шансом и показать, кто хозяин Колтрейн-Хауса. Не понимаю, как я мог быть настолько слеп, почему действовал так поспешно и необдуманно. Мне здесь нечего делать, Уолтер. Такое впечатление, что я абсолютно не нужен, что я лишний. Мери прекрасно управляет поместьем. Урожаи высокие, все хозяйственные постройки в хорошем состоянии, арендаторы счастливы. Ты проверяешь бухгалтерские книги. А я бесполезен и нужен как собаке пятая лапа. Если я скажу Мери, чтобы она перестала управлять поместьем, она меня возненавидит еще больше, чем сейчас.
- Ты собираешься оплатить все долги Колтрейн-Хауса, Джек, - напомнил Уолтер. - Это что-то да значит.
Джек печально улыбнулся.
- Да, вроде должно. - Он снова рухнул на диван и запустил пальцы в волосы, так что одна прядь упала ему на щеку. Но он этого не заметил.
- Я надеялся, что поскольку у меня достаточно денег…
- Деньги - то же самое, что власть. Но это общая ошибка. У тебя не было здесь власти, до того как твой отец избил тебя и выкинул вон. У юности свои достоинства и сильные стороны, но со взрослыми проблемами ей справиться трудно. Поэтому ты уехал как побитая собака и поклялся вернуться на коне как герой. Ты спасешь Колтрейн-Хаус, восстановишь его былую славу, а Мери будет благодарна тебе за помощь и забудет, что ты ее оставил здесь одну на долгих пять лет. Она снова будет тебя боготворить, как раньше, и не вспомнит, как ты выглядел, когда она видела тебя в последний раз. Таков был твой план, и, чтобы осуществить его, ты работал в поте лица, Джек. - Уолтер красноречиво вздохнул. - К сожалению, твой план никуда не годился.
- Спасибо, великий мудрец, - криво усмехнулся Джек. - Хотя я считаю, что твоя проницательность слегка запоздала. Или ты все еще доволен, наблюдая, как я последовательно и упрямо делаю из себя осла?
- Да, кое-что меня забавляет, - признался Уолтер, нюхая бутон чайной розы у себя в петлице. - Кстати, и Алоизиуса тоже. Существует много способов возвыситься, Джек, но многие из них предполагают, что прежде надо несколько раз упасть на колени. Правда, только в том случае, если ты будешь учиться на своих ошибках. Скажи, ты не думал о том, чтобы вовлечь свою дорогую жену в работу по восстановлению этой груды развалин? Уверяю тебя, дом прекрасный, но мне больно смотреть на то, как он запущен, на пустые места там, где должна стоять мебель, на стенах висеть картины, а на окнах - занавески. Если бы ты предложил ей работать вместе, даже иногда советовался бы с ней, пока она не поймет, что ты не безнадежен и не бессердечен. Ты мог бы уговорить ее заняться обновлением внутреннего убранства дома, ведь твои деньги позволяют это сделать. Конечно, если ты ее попросишь об этом по-хорошему.
- В этом случае… - Джек встал и позвал за собой Уолтера в маленькую гостиную рядом с салоном. - Возможно, ты сегодня будешь лучше спать, мой друг, - сказал он с хитрецой в голосе, - если узнаешь, что твои усилия сделать из меня нечто большее, чем я был, когда мы с тобой познакомились, не пропали даром. - Он распахнул дверь и, отступив на шаг, дал возможность Уолтеру войти. - Входи, Уолтер, и смотри. Мне кажется, что это как раз тот случай.
Комната была завалена рулонами обоев и тканей и невероятным количеством журналов с образцами. Посередине этих гор сидел Алоизиус Бромли и рисовал углем что-то в ионическом стиле, объясняя каждый штрих сидевшему с ним рядом маленькому человечку, который энергично кивал. Оба изъяснялись по-гречески.
- Мистер Поппо - это имя на самом деле было гораздо длиннее, но Алоизиус настаивал именно на нем - прибыл из Лондона сегодня утром по просьбе наставника моего детства, - объяснил Джек, проходя в гостиную вслед за Уолтером. - Насколько мне известно, мистер Поппо работает с мрамором. Мистер Поппо - всего лишь один из многих людей, обладающих тем или иным талантом, которые или уже прибыли, или приедут в скором времени и поселятся в западном крыле. Алоизиус утверждает, что все они мастера своего дела.
- Вот как? - сказал Уолтер. Он поднял с пола журнал с образцами и начал его листать.
- Да, Уолтер, вот так. - Джек был явно горд собой, что всегда мешало, когда он имел дело либо с Уолтером, либо с Алоизиусом. Но у него уже была с утра стычка с Мери, и он чувствовал, что ему надо немного расслабиться. - Я нанял достаточно мастеров, чтобы Мери могла управлять ими целыми днями. У нее будет здесь достаточно работы и не останется времени, чтобы думать о том, где и чем занят я. Потому что моя главная цель - узнать, что происходит в поместье, а потом безболезненно брать управление им в свои руки. Хочешь - верь, хочешь - нет, но это была моя идея, а Алоизиус был настолько добр, что помог мне разобраться в деталях. Разве не так, Алоизиус?
Старик оторвался от своей зарисовки и, прищурившись, посмотрел на Джека:
- Уходи, мальчик. Не видишь, мы работаем. О, здравствуйте, Уолтер. Хотите к нам присоединиться? Я ценю ваше мнение и хотел бы попросить вас высказать его по поводу камина в этой комнате. Как видите, он весь растрескался. Мистер Поппо настаивает на том, что его надо заменить, а мне хотелось бы восстановить его в прежнем великолепии.
- А стоить это будет столько же? - спросил Уолтер, встав между Джеком и еще одной горой образцов. - Спросите его, мой друг, будет ли цена за восстановление камина такой же, как за его замену на новый, как будто вы готовы заплатить ту же сумму как за одно, так и за другое. Тогда вы лучше поймете друг друга, а заодно узнаете, возможно ли восстановление вообще.
Джек усмехнулся, глядя на своего старого наставника:
- Видишь, Алоизиус? Чтобы узнать, что возможно, всегда спрашивай цену, словно готов заплатить. Если твой мистер Поппо будет по-прежнему настаивать на замене, ссылаясь на то, что восстановить камин нельзя, ты поймешь, что он говорит правду. А если он скажет, что может привести камин в порядок за ту же цену, что и за новый, ты поймешь, что он может сделать это и за меньшие деньги. На этот раз заплати ему, сколько он скажет, а то, что переплатишь, вычти из своих следующих сделок. Теперь, как только этот человек раскроет рот, ты будешь знать, как вести с ним дела, чему верить и на чем сэкономить. Ты ведь этому научил меня, Уолтер?
- И у тебя все получалось, Джек, не так ли? Особенно с той покупкой у явного дурака Адама Фаулера. Помнится, ты тогда получил пять акров великолепной земли всего за четыреста долларов.
- Если вы двое кончили поздравлять друг друга с блестящими успехами, - заявил Алоизиус, обмахиваясь концом шарфа, - разрешите сказать вам, что мистер Поппо говорит по-английски.
Джек посмотрел на Уолтера, Уолтер посмотрел на Джека, а потом они оба посмотрели на мистера Поппо, лицо которого озаряла широчайшая улыбка.
- Чтобы восстановить камин, потребуется на пятьдесят гиней больше, достопочтенные господа, - сказал он, и Джек так расхохотался, что, наверное, упал бы, если бы не держался за плечо Уолтера. - В душе я художник, но мне будет труднее восстановить этот старый камин, - упрямо настаивал мистер Поппо. - Это поможет вам понять, как иметь со мной дело?
- Очень даже поможет, мистер Поппо, - ответил Джек, утирая выступившие от смеха слезы. Уолтер хранил гордое молчание: его репутации был брошен вызов. Ведь он гордился тем, что был если не самым умным переговорщиком на свете, то по крайней мере близок к тому, чтобы считаться одним из лучших. - Мы хотим, если не возражаете, увидеть камин в прежнем его виде за двадцать пять гиней сверх пятидесяти. Это предложение вам подходит?