Подумав, удастся ли ей изменить капитана в лучшую сторону, Аллегра рассмеялась над собой и отказалась от такой нелепой затеи. Десятки женщин, несомненно, уже пытались сделать это. Интересно, скольких женщин уже похищал капитан, сколькие спали в его объятиях, скольких он целовал там, на балконе, до тех пор, пока они не теряли рассудок?
Воспоминания о нежных поцелуях капитана возбудили в Аллегре такое острое желание, что она подошла к платяному шкафу Лазара, открыла его, оглядела вещи, коснулась алого сюртука, погладила полосатый атласный жилет в черных и темно-синих тонах и снова закрыла глаза, предавшись воспоминаниям.
Любить тебя? Прекрасный дикарь, если бы только ты мог полюбить меня, с тоской подумала девушка. Если бы я смогла приручить тебя, хоть ненадолго.
Но этого не произойдет, и она не должна ни на секунду обманывать себя ложными надеждами. Этот человек создан для опасностей и для того, чтобы разбивать сердца, а она лишь недавно оправилась после смерти мамы. Аллегра больше не хотела испытывать утрат и горя, а именно этим в конце концов и закончатся любые отношения с Лазаром. Ах, шиш ведет себя так, что ему очень трудно противостоять!
Дверь заскрипела, когда девушка все еще изучала содержимое шкафа. Она замерла, понимая, что поймана.
- О, ради Бога, Аллегра, сжалься! - Лазар застонал. - Чем больше ты будешь подчеркивать свою красоту, тем труднее тебе будет сдержать меня, дорогая.
Она обернулась, залившись румянцем.
- Я только хотела что-нибудь сделать. - Аллегра указала на шкаф. - Хотела посмотреть, не нуждается ли что-либо в починке.
Он улыбнулся, направляясь к ней:
- Только мое сердце.
- Какой же вы негодяй! - пробормотала она. Лазар так стремительно снял с ее плеч кружевную накидку, что она даже не заметила его руки.
- Отдайте немедленно!
- На этом корабле не место скромности.
- Капитан, я требую…
- Ах вот как - а мое имя? - Он вдохнул аромат ее духов, исходивший от воздушной ткани. Аллегра упрямо смотрела на него.
- Верните накидку.
- Но я снова порезался, - усмехнулся Лазар. - Мне нужна повязка.
Она скрестила руки на груди и постукивала ногой по полу.
- Да? И где же?
- Мое сердце, я же сказал тебе. Ты разрубила его на части. Оно истекает кровью.
- Ты действительно дьявол.
Лазар бросил ей накидку.
- Так говорят.
И тут он стал раздеваться.
Возмущенно фыркнув, Аллегра направилась к двери, не желая замечать пленительного обаяния, сквозившего в его неторопливых движениях.
- На твоем месте я бы не ходил туда. Она остановилась и украдкой взглянула на него через плечо.
- Почему же?
- Ты вызовешь бунт на корабле. Я не шучу. Тебе лучше оставаться со мной. Там, где ты в безопасности, - добавил Лазар, выгнув бровь.
- И смотреть, как ты выставляешь напоказ свои мускулы?
- Именно. Пойдем, подскажи мне, что надеть. Я хочу выглядеть достойно рядом с тобой сегодня вечером.
- В тебе нет ничего достойного.
- Верно. Правда, я необычен?
- И вообще, зачем пирату такая коллекция прекрасных вечерних костюмов? - настороженно осведомилась Аллегра.
- Очень хороший вопрос, моя умная пленница. Я часто схожу на берег, чтобы насладиться плодами городской жизни. И в этих случаях предпочитаю, чтобы меня принимали как джентльмена.
- И получается?
- Без единой осечки.
- В каких городах вы побывали?
- Во всех.
- Что вы делаете на берегу?
- Так, дайте подумать. Я, конечно, всегда хожу в оперу.
- Чтобы глазеть на дам?
Он улыбнулся:
- Я один из немногих, кто действительно любит музыку. Тебя пригласить в оперу, дорогая?
Она покачала головой из чувства протеста. Аллегра обожала оперу, и чем сильнее страдал главный герой, тем больше она наслаждалась.
- Ты не любишь оперу и при этом называешь себя итальянкой? - возмутился Лазар. - А что же ты любишь? - Он положил ее руки на верхнюю пуговицу своего жилета.
Аллегра невольно принялась за работу.
- Я люблю спорить.
- Это я уже понял, - сухо обронил Лазар, наблюдая, как умело она расстегивает жилет. - А о чем ты любишь спорить?
- О чем угодно - о политике, религии, философии, правах мужчин.
- И женщин?
Аллегра взглянула на него. В том, как он спросил это, было что-то восхитительно порочное.
- Это не шутка, капитан. Многие полагают, что дамам следует предоставить более широкое поле деятельности, иначе им не удастся проявить свои способности. Разве женщины не заслуживают по крайней мере кое-каких прав, которыми обладают мужчины?
- Я всегда был ярым сторонником права женщин на эротическое наслаждение. - В глазах Лазара плясали чертики.
Аллегра толкнула его в грудь, наконец поняв, что ему доставляет удовольствие эпатировать ее.
- Я говорила о правах собственности или о праве судебных действий против мужа, чересчур увлекающегося соблюдением строгой дисциплины.
Она отогнала неприятные воспоминания о Доминике.
- Боже, какая же ты мечтательница! Боюсь, я более приземленный. - В голосе Лазара уже сквозила скука. Аллегра вспыхнула:
- Я бы не назвала себя мечтательницей! Напротив, я стараюсь быть в курсе того, что происходит в мире. Наступает эпоха свободы - но ведь вам вряд ли это известно, капитан, не правда ли? Ведь вы так поглощены местью и развлечениями…
"О, ну почему я пользуюсь любой возможностью для того, чтобы оскорбить его?" - подумала Аллегра, едва эти слова слетели с ее губ.
Лазар отстранился от нее, и теперь она смотрела на него, не зная, как выразить сожаление, и не понимая, почему вообще должна сожалеть. Между тем Лазар снял жилет и бросил его на пол. Сняв рубашку, он повернулся к ней спиной.
- Капитан, - начала Аллегра, - я не хотела… Внезапно она ахнула, и он, тут же обернувшись, спрятал то, что увидела девушка, и опустил глаза.
- Вы можете идти, сеньорита Монтеверди. Команда не станет бунтовать, я солгал.
- Лазар, - тихо сказала она, - дай я посмотрю.
Аллегра упивалась красотой его золотистой кожи, мускулистой грудью. Великолепный мужчина! Ей с трудом верилось, что она уже три ночи спала в объятиях этого человека и не соблазнила его.
Лазар покорно повернулся, показывая ей спину. Аллегра вздрогнула. Когда-то его били кнутом так, что он был явно на волосок от смерти.
Лазар смотрел на нее настороженно, но гордо.
- Ты упадешь в обморок от отвращения? - съязвил он.
- Нет. Тебе больно?
- Конечно, нет.
- Можно потрогать?
- А тебе хочется?
Аллегра провела пальцами по покрытой шрамами правой лопатке, и ее охватила дрожь, когда у Лазара вырвался звук, похожий на стон.
- Кто сделал это с тобой? - тихо спросила она.
- Старый капитан Вульф приложил кнут, - небрежно отмахнулся он. - Но косвенно в этом виноват твой отец. Аллегра нахмурилась:
- А кто этот капитан Вульф?
- Это был король пиратов. Человек, которому я когда-то служил.
Она взглянула на него:
- Трудно представить тебя в услужении.
- Ну, скажем так: я был его должником.
- Почему?
- Не спрашивай, Аллегра.
- Это не должно было случиться с тобой, - печально заметила она, проводя пальцем по длинной бледной борозде, которая шла от плеча к левому бедру.
- Виной всему была моя глупость, - пояснил Лазар. - Я сам напросился.
- Что ты имеешь в виду?
- Однажды викария угораздило вступить со старым морским волком в спор о помиловании пленных, семьи которых не имели денег для выкупа. Даже вы, сеньорита Монтеверди, не стали бы спорить с Рейнором Вульфом.
- Ты согласился принять наказание вместо викария?
Лазар пожал плечами:
- Он не вынес бы этого.
- Это очень благородный поступок.
Лазар молчал.
- Ты не должен стыдиться этих шрамов. Тебе следует гордиться ими.
- Видит Бог, ты самая странная женщина из всех, каких я встречал. Если ты думаешь, что я вынес наказание со стоическим молчанием, то сильно ошибаешься. Я орал во весь голос и проклинал того голландского мерзавца после каждого удара. Я выжил только благодаря ненависти.
- Ты ненавидел моего отца?
- И Бога.
- Не говори так! - выдохнула она, мысленно моля небеса не обращать внимания на его слова.
Они долго молчали, потом Аллегра пробежала пальцами по его позвоночнику, и Лазар вздрогнул.
- Аллегра, мне так приятно, когда ты прикасаешься ко мне.
Затрепетав, она обхватила Лазара руками, ласково провела пальцами по его обнаженной груди, по животу, потом нежно коснулась губами спины.
Аллегра едва верила в то, что делает, но остановиться у нее не было сил. Затаив дыхание; закрыв глаза, она прижалась щекой к изувеченной спине Лазара и изучала его тело - каждую клеточку этого теплого крепкого тела, гладкую золотистую кожу, наслаждалась бархатистой мягкостью коротких черных волос.
Когда Лазар откинул голову, покоряясь ее прикосновениям, она услышала тихий звук, сорвавшийся с его губ, и громкий стук его сердца. Он стоял покорно даже тогда, когда рука Аллегры скользнула вниз по бедру и коснулась мускулистых ягодиц, затянутых в плотно облегавшие их штаны.
- Тебе приятно прикасаться ко мне? - спросил он жарким шепотом.
- О да! - выдохнула она.
Лазар прижал девушку к себе и обхватил за шею. Когда он наклонился, Аллегра, ждавшая его поцелуя, ощутила вкус бренди. Лазар, должно быть, угадав желание Аллегры, тут же припал к ее губам в жадном поцелуе, глубоко проникнув языком во влажные глубины ее рта.
Прижав Аллегру спиной к шкафу, он вновь и вновь целовал ее, скользя руками по бедрам.
Прижав ладони к обнаженной груди Лазара, она попыталась сдержать его натиск, но этот человек был слишком силен. Даже не давая девушке вздохнуть, он продолжал целовать ее.
Минуты летели, и Аллегра теряла ощущение реальности. Сейчас она чувствовала лишь вкус Лазара, прикосновения его больших, сильных, подрагивающих рук к своему телу. Пальцы Лазара скользнули к бантам на ее платье и развязали их с необычайной ловкостью, удивившей девушку.
- Аллегра… - прошептал он, потянув за последний бант. - Господи, как я хочу тебя!
Ее колени подкосились, глаза были закрыты, а все мысли и чувства сосредоточены только на отчаянном желании. Обхватив ее ягодицы и прижав к себе еще сильнее, Лазар словно хотел убедиться в том, что ей передалось его возбуждение.
Она отвернула лицо.
- Капитан, пожалуйста…
- У меня есть имя, черт побери. Скажи его!
- Вы обещали не принуждать меня!
- Назови мое имя. Назови его, Аллегра, или же я овладею тобой прямо здесь.
- Лазар, - выдохнула она.
- Повтори.
- Нет!
Он запустил пальцы в ее волосы с необузданной нежностью.
- Повтори, Аллегра!
- Но ты не…
- Пожалуйста, - прошептал он. Внезапно его поцелуи стали такими нежными, что она задрожала. Пальцы Лазара легкими прикосновениями ласкали ее щеки.
Нежность его, поцелуя вызвала в Аллегре острое до боли желание, и она поняла, что ее сопротивление сломлено. Лазар уже одержал верх над ней своей невероятной нежностью, и она не могла противиться желанию прикоснуться к нему.
Он замер, когда Аллегра робко дотронулась до его груди, и слегка отстранился, чтобы посмотреть, как ее рука скользит по мускулам его живота.
Посмотрев в глаза Лазара, Аллегра испугалась, но она уже знала, что хочет его.
Лицо Лазара исказила боль. Он закрыл глаза и, прислонившись лбом к ее лбу, тяжело и протяжно вздохнул.
- Аллегра, ради Бога, скажи мне, кто я, потому что я сам уже едва помню это.
Она замерла, обхватив его руками за шею. Кто бы он ни был, отчаяние в его голосе сломило ее. Сейчас Аллегре так хотелось, чтобы он оказался… он же сам говорил об этом раньше… теперь она готова была поверить…
Ее губы коснулись его губ.
- Лазар…
Он сильнее сжал талию Аллегры.
- О да, еще! - выдохнул он с тихим протяжным стоном.
- Лазар! - Она откинула голову, потом подалась навстречу его жадным поцелуям. - Лазар, - шептала она, - Лазар.
Он осторожно подхватил Аллегру на руки и понес к кровати, продолжая целовать. Опустившись на нее, он накрыл девушку своим большим, сильным телом. Как восхитительно было ощущать всю его тяжесть! Опершись локтями о матрас, Лазар обхватил ладонями ее лицо.
- Не бойся. - Он целовал Аллегру медленно, нежно, подхватывая каждый ее выдох и расстегивая лиф платья, ласкал ее грудь. Он касался девушки так бережно, что она казалась себе хрупкой, тающей и растворяющейся под натиском его нежной силы.
Аллегра не могла бы точно сказать, когда поняла это, но было восхитительно ощущать его между ног и все неистовее стремиться получить то, что он мог дать ей. Под натиском желания Аллегра инстинктивно двигалась под ним. Внезапно она услышала свой собственный стон.
- Вот так, дорогая, - прошептал он. - Скажи, что ты хочешь? Я сделаю все, что ты захочешь.
Его движения вторили ее движениям; это поражало Аллегру и дарило ей несказанное блаженство. Каждый раз, когда ее бедра устремлялись навстречу его бедрам, она спрашивала себя: "Почему он, почему сейчас?" - до тех пор, пока это уже не потеряло значения. Обхватив узкие бедра Лазара,
Аллегра начала управлять его ритмом, который становился все быстрее. Лазар с готовностью, щедро дарил Аллегре то, чего жаждало ее тело.
Когда казалось, что уже и мозг девушки опален огнем желания, он отстранился и поднял ее пышные юбки. Аллегра взглянула на него затуманенными страстью глазами. Выражения его лица она не поняла, но когда Лазар склонился, чтобы поцеловать ее, Аллегре показалось, что повторился сон, привидевшийся ей под воздействием настойки опия: он замер, тяжело дыша, потом прикоснулся к ней, один раз.
Аллегра застонала, почувствовав, что его палец проник в нее, а затем начал размеренно, неторопливо двигаться.
- Приятно, да, дорогая?
Ошеломленная новыми ощущениями, она молчала, но его низкий бархатный смех подсказал ей, что Лазар знает ответ. Он ласкал Аллегру до тех пор, пока она не начала снова жадно выгибаться навстречу ему.
- Не противься чувствам, милая. Вот так. Позволь им захватить тебя. - И он замолчал, поглощенный чувствами так же, как и Аллегра.
Что-то нарастало в ней. Прижав голову Лазара к своей груди, она неистово извивалась под его рукой. Аялегра уже знала, что полностью принадлежит ему, когда услышала его голос:
- Покричи для меня, дорогая.
- Лазар! - выдохнула она.
- Я так тебя хочу! - Он почти остановился, и это было невыносимо. Она со стоном вцепилась в его плечи.
- О Лазар, пожалуйста!
Волна наслаждения поднялась и поглотила ее; потом волны накатывались одна за другой. Аллегра прижимала его к себе, содрогаясь от сладостного восторга. Крики срывались с ее губ, но она испытывала что-то более сильное, чем наслаждение. Слезы побежали по ее щекам.
Лазар подхватывал их губами, а тело Аллегры все еще требовало своего и извивалось от желания, пока она не достигла наивысшей точки блаженства.
Аллегра лежала, не в силах пошевелиться - так велико было ее умиротворение. Лазар, обвив Аллегру руками, шептал ей, что она самое прекрасное создание на свете, и она верила ему.
- О Лазар! - вздохнула Аллегра.
Он молча положил голову ей на грудь, а она погрузила пальцы в его короткие мягкие волосы, понимая, что никогда и ни к кому не была так близка, как к этому покрытому шрамами человеку.
Обнимая его, Аллегра размышляла о том, не зашла ли слишком далеко. "У тебя есть я", - ранее сказал Лазар, и, похоже, это так, по крайней мере в данный момент - но как же это пугало ее! Обрыв, которого она так боялась, стремительно несся ей навстречу. Аллегра молилась, словно небеса могли помешать ее сердцу упасть в пропасть: Пожалуйста, Господи, только не Лазар! Кто угодно, только не он! Он слишком опасен для меня.
Лазар - пират и повеса.
Он умрет молодым, задолго до того, как станет мудрее и свыкнется с необычной для него мыслью: любить одну женщину.
Если такая напасть произойдет с ним, то Лазар - Аллегра была уверена - не выберет ее, дочь своего врага, невзрачную, рассудительную и до скуки нравственную.
Лазар - преступник. Он разрушил ее жизнь. Говорили, что капитан - воплощение зла, однако этот необузданный, неотразимый негодяй завладел фантазией Аллегры, и она странным образом поддавалась его чарам с того момента, когда впервые увидела его. И не важно, кто он на самом деле.
Глава 11
"Все воспринимают тебя таким, каким ты кажешься, немногие понимают, что ты собой представляешь, и эти немногие не осмелятся противопоставить себя большинству…"
Бой часов отвлек Доминика Клемента от чтения и он поднял голову.
Два часа утра.
Доминик бережно отложил зачитанный том Макиавелли, встал и, неторопливо потянувшись, вышел из дома, чтобы вдохнуть ночную прохладу.
Неделю назад Маленькая Генуя была разграблена и сожжена, Монтеверди свел счеты с жизнью, бросившись со скалы, Аллегру похитили, а Доминик пришел к власти. С тех пор остров пребывал в хаосе - пожары, грабежи, столкновения крестьян с солдатами. Гости, прибывшие на торжества по случаю годовщины, а также почти вся генуэзская знать бежали.
Он занял пост губернатора, оставшись со сломанным запястьем и подбитым глазом, потеряв невесту. Его личные проблемы усугубились попытками мятежников овладеть властью.
Доминик захватил нескольких мятежников и заставил их развязать языки, но все они в один голос утверждали, что человек, разрушивший Маленькую Геную, был не из их числа. Ни одна из существующих мятежных групп не знала его и не могла объяснить ни того, почему этот человек так стремительно напал на город, ни почему исчез.
Сейчас становилось все более очевидным, что черноглазый бандит, похитивший Аллегру, вообще не был мятежником с острова Вознесения. А бедная маленькая Аллегра вовсе не предательница, как прежде предполагал Доминик.
Он очень раскаивался.
Любовница вновь надоела ему, и Доминик хотел, чтобы рядом с ним была его невеста. Да ведь и его репутация зависела от того, удастся ли ему защитить Аллегру и отомстить за нее, наказав похитителя.
Держа в одной руке пистолет - Доминик больше не осмеливался выходить из дома безоружным - и прижимая к груди поврежденную правую руку, он направился на конюшни проведать своих прекрасных арабских скакунов. Но, едва оказавшись в темноте, услышал, что кто-то преследует его.
Доминик замер, прислушался, а потом, улыбнувшись, пошел дальше.
"Чертовски вовремя", - подумал он, поскольку давно ожидал нападения. Доминик подготовился уже неделю назад, и хорошо подготовился. С той ночи, когда понял, что попал в расставленный для него капкан, он чуть с ума не сошел от ожидания.
Проклятие! Сколько же убийц натравил на него черноглазый дикарь? Доминик уже убил одного, но тот умер, не сказав ни слова.