- На это трудно возразить, - улыбнулся мистер Уайлдинг, - но Господь Бог, как меня уверяли ваши, так сказать, коллеги, творит добро по своему усмотрению и, что самое важное, в свое время, и я больше всего опасаюсь, что оно еще не наступило.
- Вы забываетесь, сэр! - вскричал Фергюсон. - У вас отсутствует благоговение!
- Здравый смысл сейчас пригодится куда больше, - ответил мистер Уайлдинг с оттенком досады в голосе и повернулся к сбитому с толку герцогу, не знавшему, чью же сторону ему принять.
- Ваша милость, - сказал он, - простите мне мои слова, но я велю себе замолчать, если ваше решение окончательно.
- Оно окончательно, - ответил лорд Грей за герцога, но Монмут мягко поправил его:
- Говорите, мистер Уайлдинг. Что бы вы ни сказали, знайте: мы ни на секунду не усомнимся в ваших добрых намерениях.
- Я благодарен вашей милости, но могу лишь еще раз повторить: даже сейчас я прошу вашу милость вернуться в Голландию.
- Что? Вы сошли с ума! - вырвалось у лорда Грея.
- Боюсь, уже слишком поздно, - медленно проговорил Флетчер.
- Я не уверен, - возразил мистер Уайлдинг. - Но я не сомневаюсь, что это было бы самое надежное и безопасное решение. К сожалению, я нахожусь под подозрением и не смогу остаться в Англии, но здесь есть другие, которые продолжат нашу работу. С помощью писем, отправляемых с континента, мы сможем как следует подготовить почву для возвращения вашей милости, и через год нам наверняка удастся сделать это.
Лорд Грей пожал плечами, но ничего не сказал. Воцарилось молчание. Слова мистера Уайлдинга как будто нашли отклик в сердцах всех присутствующих, особенно у Эндрю Флетчера, который еще две недели назад приводил такие же аргументы, которые были опровергнуты лордом Греем, более других повлиявшим на Монмута; и кто знает, не хотел ли он погубить герцога, подтолкнув его к столь скоропалительному поступку.
Фергюсон первым решился прервать паузу.
- Наше дело правое! - воскликнул он, громыхнув кулаком по столу. - Бог не оставит нас, если мы сами не отвернемся от него.
- Генрих Седьмой высадился с меньшим количеством людей, чем ваша милость, и ему сопутствовал успех, - поддакнул лорд Грей.
- Верно, - вставил Флетчер, - но не забывайте, что Генрих Седьмой был уверен в поддержке дворянства, а в нашем случае на это пока не похоже.
Фергюсон и Грей в неподдельном ужасе уставились на него; Монмут, кусая губы, опустился на стул, - ситуация, казалось, скорее озадачивала его, чем заставляла задуматься.
- О, малодушный! - яростно загремел Фергюсон. - Неужели я ты колеблешься, как тростинка на ветру?
- Я не тростинка, - отвечал ему Флетчер. - Мистер Уайлдинг прав, и вам прекрасно известно, что я говорил то же самое - и капитан Мэттью вместе со мной - еще до нашего отплытия. Своей бессмысленной поспешностью мы можем погубить все. Ну, ну, не смотрите на меня так! - бросил он лорду Грею. - Я не собираюсь отступать и даже советовать сделать это. Все мы взялись за плуг, и назад пути нет. И все же я согласен с мистером Уайлдингом - через год трон узурпатора сам затрещал бы под ним и мог бы рухнуть при одном нашем появлении.
- Я не сомневаюсь, что мы перевернем его своими руками, - возразил лорд Грей.
- И сколько же у вас их? - с оттенком насмешки поинтересовался Ник Тренчард, вступая в разговор.
- Похоже, у мистера Уайлдинта нашелся еще один сторонник! - воскликнул лорд Грей, поворачиваясь к нему.
- Я всегда был им, - ответил мистер Тренчард.
- У нас хватает людей, - заверил его Фергюсон. - Появись вы пораньше, вас наверняка удивило бы количество новобранцев, записавшихся к нам.
Он поднялся, подошел к окну и распахнул его. Немедленно комната наполнилась гулом голосов, поднимавшихся с улицы внизу. "Монмут! Монмут!" - донеслись до них крики.
Театральным жестом Фергюсон протянул руку в сторону окна.
- Вы слышите, господа, - с триумфом в голосе проговорил он, окинув взглядом присутствующих. - Вот ответ вам, маловерам, думающим, что Господь оставит тех, кто служит ему.
Герцог пошевелился в своем кресле, взялся за бутылку и наполнил бокал. Его подвижный, словно ртуть, дух вновь стремился ввысь. Он улыбнулся мистеру Уайлдингу.
- Думаю, вы и в самом деле получили ответ, - промолвил он. - И, надеюсь, вы согласитесь, что, раз мы взялись за плуг, отступать некуда.
- Я высказал то, что мучило мою совесть, ваша милость. Быть может, я поспешил дать совет, но, клянусь, когда потребуется, моя шпага окажется не менее проворной.
- О-о! Так-то лучше, - одобрил лорд Грей, любезно улыбнувшись, словно позабыл о недавних разногласиях.
- Я всегда знал это, мистер Уайлдинг, - ответил герцог, - но сейчас мне хотелось бы услышать, что я убедил вас - хотя бы отчасти.
Он помахал рукой в направлении окна, словно умоляя о словах воодушевления, но мистер Уайлдинг никогда не обращал внимания на желания и надежды, когда имел дело с фактами.
- Нет сомнений, что люди последуют за вами, - сказал он. - Притеснения восстановили значительную часть населения против короля. Но все это крестьяне, а не солдаты. Они не умеют обращаться с оружием. Но если к вашему знамени примкнут дворяне, они приведут за собой местную милицию, привезут необходимые нам деньги, оружие и лошадей.
- Они придут, - заверил герцог.
- Кое-кто, - согласился мистер Уайлдинг, - но в будущем году, поверьте, не нашлось бы джентльмена в Девоне и Сомерсете, Дорсете и Гемпшире, Уилтшире и Чешире, который не поспешил бы приветствовать вас и встать рядом с вами.
- Они никуда не денутся, - упрямо повторил герцог, пытаясь заставить себя поверить, как это делают женщины, в реальность своих надежд. В этот момент дверь в комнату распахнулась и на пороге появился Крэгг.
- Ваша милость! - объявил он, - Только что прибыл мистер Баттискомб, и он просит немедленно принять его.
- Баттискомб! - вскричал герцог, и его глаза вновь заблестели, а на щеках появился румянец. - Ради Бога, скорее просите его сюда.
- Господи, укрепи нас добрыми известиями, - проговорил Фергюсон.
Монмут повернулся к Уайлдингу:
- Это мой агент, которого я недавно послал из Голландии расшевелить дворян до самого Мерсея.
- Я знаю, - сказал Уайлдинг, - мы встречались несколько недель назад.
- Теперь-то вы убедитесь в беспочвенности ваших сомнений, - пообещал ему герцог.
Но мистер Уайлдинг, который был лучше осведомлен на этот счет, промолчал.
Глава XIV
СОВЕТ
Мистер Кристофер Баттискомб, дорсетский джентльмен, обладатель изысканных манер, был, как и Вэйд, юристом по профессии. Он был одет во все черное, и черты его лица с трудом различались под огромным париком, используемым скорее для предосторожности, чем ради украшения. Держа шляпу в руках, он подошел к столу и склонился в поклоне, приветствуя собравшихся; мистер Уайлдинг заметил, что на нем были шелковые чулки, совершенно не запачканные грязью. Вероятно, мистер Баттискомб очень любил комфорт, если в такой день решился приехать в экипаже. Он едва успел поцеловать руку герцога, как Грей, Фергюсон и Флетчер засыпали его вопросами.
- Джентльмены, джентльмены, не торопитесь… - мягко укорил их герцог. - Мы рады видеть вас, Баттискомб, - сказал он, когда восстановилось спокойствие, - и надеюсь, вы принесли нам добрые известия.
Бледное лицо юриста было сейчас необычайно торжественным, а улыбка не выражала ни радости, ни удовлетворения. Словно борясь с волнением, он прочистил горло. Избегая ответа на вопрос герцога, он ответил лишь, что удивлен тем, что встретил его здесь; он был послан с поручением выяснить настроения дворянства, а затем, вернувшись в Голландию, доложить о них герцогу.
- Новости, новости, Баттискомб! - настаивал герцог.
- Да, да, - нетерпеливо вставил лорд Грей, - ради Бога, говорите скорее.
Баттискомб вновь нервно откашлялся.
- Мне едва хватило времени нанести все запланированные визиты, - взмолился он. - Ваша милость застали нас врасплох. Я… я был у сэра Уолтера Янга, когда пришли известия о вашей высадке.
Он запнулся, и его голос словно увял.
- Ну? - вскричал герцог, начиная догадываться, какого сорта новости привез Баттискомб. - Хотя бы сэр Уолтер с нами?
- Мне очень жаль, но боюсь, что нет.
- Нет? - ахнул лорд Грей и разразился проклятиями. - Но почему нет?
- Мы только можем надеяться, господа, - отвечал мистер Баттискомб, умело используя приемы казуистики для драпировки плохих известии, - что через несколько дней, увидев рвение других, он излечится от своего равнодушия.
Монмут ошеломленно взглянул на него.
- Равнодушия? - ошарашенно повторил он. - Сэр Уолтер Янг равнодушен?
- Увы, ваша милость, увы! - вздохнул мистер Баттискомб.
Вновь загромыхал голос Фергюсона, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.
- Бык знает своего хозяина, - вскричал он, - осел знает свое стойло, но как Израиль не ведал своего господина, так и мой народ не хочет знать меня.
Лорд Грей нарочито грубо подтолкнул бутылку через стол к пастору.
- Выпей и приди в чувство, - пробрюзжал он и повернулся к Баттискомбу с расспросами.
- А как сэр Фрэнсис Ролле? - поинтересовался он.
- Увы! - обращаясь к герцогу, ответил мистер Баттискомб. - Нет сомнений, что сэр Фрэнсис Ролле сохранил верность вашей милости, но он схвачен и сейчас в тюрьме.
Монмут нахмурился, и его пальцы непроизвольно забарабанили по крышке стола. Лорд Грей же, закинув ногу на ногу, беззаботным тоном продолжал расспросы:
- Ну а мистер Сидней Клиффорд?
- Он колеблется и еще не принял решения, - сказал мистер Баттискомб. - Но я собирался вновь повидаться с ним в конце месяца.
- А лорд Джервейз Скорсби? - менее уверенно спросил лорд Грей.
- Мистер Уайлдинг лучше меня знает дела лорда Джервейза, - ответил Баттискомб, вновь обращаясь к герцогу. Все обернулись к молчаливо сидящему мистеру Уайлдингу, и в глазах Монмута читались тревога и неуверенность.
Мистер Уайлдинг печально покачал головой.
- Нельзя на него рассчитывать, - медленно проговорил он. - Лорд Джервейз еще не созрел. Еще немного, я думаю, и мне удалось бы убедить его принять нашу сторону.
- О Боже! - раздраженно воскликнул герцог. - Неужели никто не придет к нам?
Нестройный гул голосов был ему ответом, но тут лорд Грей спросил насчет мистера Строу, и все вновь замолчали.
- Я думаю, - сказал мистер Баттискомб, - что мы могли бы рассчитывать на него.
- Могли бы? - задал свой первый вопрос Флетчер.
- Он в тюрьме, как и сэр Ролле, - пояснил Баттискомб.
Монмут наклонился вперед и, подперев подбородок кулаком, пристально посмотрел на него.
- Мистер Баттискомб, - спросил он, - на кого же мы можем положиться?
Тот на секунду задумался.
- Скорее всего, на мистера Легге, мистера Хупера и, вероятно, на полковника Черчилля, хотя я не знаю, сколько людей они приведут с собой.
- А как же Придо из Форда? Он тоже равнодушен? - спросил герцог.
- Мне не удалось заручиться его обещанием, ваша милость, но он расположен к вам.
Герцог сделал нетерпеливый жест рукой, словно вычеркивая Придо из списка своих сторонников.
- Ну а мистер Хакер из Тонтона?
- Мистер Хакер наверняка уже был бы с вами, - явно чувствуя себя не в своей тарелке, отвечал мистер Баттискомб, - но его брат - ярый приверженец тори.
- Ну ладно, - вздохнул герцог. - Как я понимаю, мы едва ли можем рассчитывать на мистера Хакера. Но есть ли другие, помимо Легге и Хупера?
- Возможно, лорд Уилтшир, - без энтузиазма ответил мистер Баттискомб.
- К черту все "возможно"! - раздраженно воскликнул Монмут. - Я хочу знать имена людей, безусловно преданных нам.
Мистер Баттискомб вновь задумался. Сейчас он выглядел совсем как школьник, не выучивший урока и не смеющий признаться в этом учителю.
- Неужели вы ни в ком не уверены, мистер Баттискомб?! - воскликнул Флетчер. - Неужели весь цвет английского дворянства будет представлен только Легге и Хупером? Неужели никто больше не поднимется на защиту свободы и религии?
В каждом его слове сквозило презрение, и Баттискомб только молча развел руками.
- Я не зря говорил вашей милости, - продолжил Флетчер, - что нельзя проводить параллелей между высадкой Генриха Седьмого и нашей, в чем вас как будто успел убедить лорд Грей.
- Увидим, - огрызнулся Грей, усмехаясь. - Сотни, нет, тысячи людей приходят к нам, и дворяне последуют за ними.
- О, не обольщайтесь, ваша милость, не обольщайтесь, - взмолился мистер Уайлдинг. - Деревенщине нечего терять, кроме своей жизни.
- А что же еще можно потерять? - презрительно спросил лорд Грей, неприязнь которого к мистеру Уайлдингу росла с каждой минутой.
- Немало, - лаконично ответил тот. - Человек может потерять честь и погубить свою семью. Для джентльмена эти понятия значат куда больше, чем сама жизнь.
- Черт побери! - взорвался лорд Грей, давая выход своим чувствам. - Вы намекаете, что можно потерять честь на службе его милости?
- Ничуть нет, - безмятежно ответил мистер Уайлдинг. - В противном случае меня не было бы здесь. Я думаю, такой ответ удовлетворит вас.
Лорд Грей неприязненно рассмеялся, и мистер Уайлдинг, на щеках которого зарделся слабый румянец, смерил его светлость суровым, неустрашимым взглядом, которого тот не смог выдержать и опустил глаза.
- Вы видите, ваша милость, - обратился мистер Уайлдинг к герцогу, и выражение его лица смягчилось, - насколько обоснованны оказались мои опасения.
- Так что же, по-вашему, я должен делать? - вскричал герцог, и в его голосе прозвучали обида и недовольство.
Мистер Уайлдинг поднялся и прошелся по комнате, не в силах более скрывать волнение под маской спокойствия.
- Я не хочу еще раз давать советы вашей милости, - искренне сказал он. - Вы слышали мое мнение и знаете взгляды джентльменов, собравшихся здесь. Решайте, ваша милость.
- Вы хотите спросить, пойду я вперед или нет? Но есть ли у меня выбор?
- Нет выбора, - отрезал лорд Грей. - И он нам не нужен. Мы доведем до конца наше дело, несмотря на все зловещие предзнаменования, на все карканье, которым пытаются нас запугать.
- Мы служим одному Богу! - вторя ему, вскричал Фергюсон, - И Бог не оставит нас!
- Вы уже говорили это, - едко заметил Флетчер. - Но сейчас нам нужно не божество, а люди, деньги и оружие.
- Мистер Уайлдинг дурно повлиял на вас, - усмехнулся лорд Грей.
- Форд! - обращаясь к лорду Грею по имени, вскричал герцог, заметив огонь, вспыхнувший в глазах Уайлдинга. - Вы слишком невоздержанны. Мистер Уайлдинг, прошу вас, не обращайте внимания на его светлость.
- Мне не хотелось бы, ваша милость, - ответил Уайлдинг, усаживаясь на свой стул.
- Что это значит? - возмутился лорд Грей, вскакивая на ноги.
- Объясни ему, Тони, - прошептал мистер Тренчард на ухо мистеру Уайлдингу, но тот в отличие от остальных не потерял чувства уважения к герцогу.
- Мне кажется, вы забываетесь, - спокойно сказал он.
- Забываюсь? - рявкнул лорд Грей.
- Здесь присутствует его милость.
Лорд Грей побагровел. Упрек, казалось, только еще больше раззадорил его.
- Сядьте, - поспешил вмешаться герцог, обращаясь к нему, и лорд Грей с неохотой повиновался.
- Обещайте мне оба, что остановитесь на этом. Вспомните, как мало здесь тех, на кого я могу положиться. Я не желаю потерять кого-либо из своих друзей из-за нескольких запальчивых слов, сказанных, я уверен, из любви ко мне.
Лорд Грей недовольно надул свои пухлые губы и угрюмо уставился в пол. Мистер Уайлдинг дружелюбно улыбнулся через стол герцогу.
- Что касается меня, то я с радостью повинуюсь вашей милости, - сказал он, стараясь не замечать усмешки, искривившей губы лорда Грея, однако и тому ничего не оставалось, как последовать примеру Уайлдинга и дать такое же обещание.
- Но я заявляю, - не сдавался его светлость, - что те, кто теперь советует отступать, вместо того чтобы смело идти вперед, - плохие советчики. Вернувшись в Голландию, вы оставите за бортом все надежды. Для вас не будет второго пришествия. Ваше влияние здесь испарится, и в другой раз вам никто не поверит. Думаю, что даже мистеру Уайлдингу нечего возразить против этого.
- Ну почему же? - сказал мистер Уайлдинг, и Флетчер с пониманием и симпатией взглянул на него - этот коренастый шотландец, единственный из последователей герцога, достойный называться солдатом, всегда был против преждевременной высадки. Монмут тяжело поднялся из-за стола.
- Мне некуда отступать, джентльмены, - взволнованно начал он. - Пусть немногие из тех, на кого мы рассчитывали, присоединятся к нам, но небеса на нашей стороне, и мы должны сражаться за священное дело освобождения нации от гнета тирании, папизма и суеверий. Пусть у вас не останется сомнений на этот счет.
Это были смелые слова, но, если вдуматься, они являлись парафразом уже сказанного лордом Греем и Фергюсоном. Судьба не предназначила герцогу иного жребия, кроме как быть рупором идей, рождавшихся в головах других людей, и вот теперь он служил орудием для осуществления замыслов этой парочки, для одного из которых составление заговоров являлось чем-то вроде навязчивой идеи, а другой руководствовался либо амбициями, либо местью, - чем именно, так и осталось невыясненным.
Поздно ночью, уже находясь в комнате, которую предоставили в их распоряжение, Уайлдинг и Тренчард еще раз обменялись мнениями о совещании, в котором последний участвовал лишь как зритель.