– Вас что-то тревожит, мэм? Вы выглядите волнованной.
Я готова была изложить все детали неприятного эпизода, но тетушка Ловат, угадав мое намерение, меня опередила.
– Мы просто устали, милорд. Поездка была утомительной. Он тотчас же поднялся.
– Как неучтиво с моей стороны беспокоить вас в такое время. Я хотел обсудить один вопрос, но это можно сделать потом.
Я плохо представляла, что именно он желает обсудить, но все же сказала:
– Я совсем не устала, давайте поговорим.
Лорд Фарфилд снова сел и устроился поудобнее в кресле, но тут в дверь постучали.
– Это Смайт, – уверенно заявила тетя Ловат и пошла открывать.
До нас долетел ее глубокий вздох, словно она пыталась подавить возглас удивления, вслед за ним раздался громкий и не очень интеллигентный женский голос.
– Добрый день, миссис Ловат. Я видела вас на Набережной недавно и заметила, что вы вошли в этот отель. Я пришла выразить свои соболезнования по случаю смерти Гарольда.
Лорд Фарфилд не мог скрыть изумления при появлении этой женщины, которая рукой оттеснила миссис Ловат в сторону и вплыла в гостиную, источая аромат довольно вульгарных духов. Это была полная блондинка внушительных пропорций. Ее естественный румянец был обильно дополнен румянами. Одета она была в фиолетовые тона; все от перьев шляпы до туфель и перчаток было фиолетовым. Если этот наряд был рассчитан на полу-траур и предназначался для того, чтобы произвести впечатление тяжкой утраты, то она не достигла цели. Она производила впечатление актрисы из дешевого водевиля, хотя была явно довольна собой.
– Какой удар для вас, мисс Хьюм, – театрально произнесла она, подлетев ко мне. – Подумать только, умереть вдали от дома, при таких странных обстоятельствах. И за что вам послано такое горе?! – Она говорила, не умолкая, и в тоже время с любопытством разглядывала лорда Фарфилда.
Пришлось ее представить.
– Лорд Фарфилд, это наша старая соседка по Хайту, миссис Мобли.
– Вовсе не старая! – попыталась заверить миссис Мобли, игриво ткнув пальцем в его плечо и пытаясь подмигнуть.
Фарфилд, когда она вошла, поднялся с кресла и слушал стоя.
Он галантно поклонился и произнес:
– Мадам, я очарован.
Миссис Мобли шумно опустилась в кресло, суетливо разложив на столе сумочку, зонтик и еще что-то, и обратилась ко мне.
– Вы выяснили причину гибели вашего отца? – властно спросила она с нетерпением заядлой сплетницы.
Я почувствовала на себе испытующий взгляд лорда Фарфилда. Хорошо, что миссис Мобли не знала, что папа застрелили. Такая смерть выглядела вульгарно.
– Мы приехали для этого, миссис Мобли. Хотим выяснить подробности. Но пока нам это не удалось. А как вам нравится Брайтон, как вам живется здесь? – спросила я, пытаясь перевести разговор на другую тему. – Слыхала, что вы были в Ирландии.
– В Ирландии замечательный климат – для картошки, – сказала она. – Я же не могла там долго выдержать. Брайтон мне более нравится, здесь веселее. Время проходит в приятных развлечениях – то принц заезжает, то катаешься в лодке, купаешься в море. Да и визиты вашего папеньки скрашивали одиночество.
Миссис Ловат напряглась, как пружина. Она неестественно выпрямилась, словно ей в позвоночник вставили палку.
– А я и не знала, миссис Мобли, что вы на короткой ноге с принцем-регентом, – съязвила она.
Миссис Мобли громко расхохоталась.
– Господь с вами, миссис Ловат, я с ним даже не знакома, не имела чести быть представленной. Просто хотела сказать, что наблюдать за его пузатыми вельможами, когда они важно расхаживают по городу, очень забавно. Но знайте, я не потеряла еще надежду быть представленной: ходят слухи, что он не равнодушен к зрелым женщинам и не терпит юных девиц. Она окинула костлявую фигуру миссис Ловат презрительным взглядом. – Когда леди достигает нашего возраста, она должна заботиться о том, чтобы не терять в весе. Стоит похудеть на пару фунтов, как это тут же отражается на лице. Так что диету можно не соблюдать.
– Ваше лицо, конечно, не утратило свежести красок и округлости форм, – отпарировала миссис Ловат и многозначительно посмотрела на складки жира, выступавшие под платьем гостьи.
– Герольду это нравилось. Он говорил обычно, что у меня нет лишнего веса, как раз то, что нужно, – она улыбнулась. – Кстати, Гарольд умер от сердечного приступа?
– Да, – ответила миссис Ловат, предостерегая меня взглядом, чтобы я не сказала лишнего.
– Он как-то говорил о сердцебиении, когда мы были… – она смущенно посмотрела на лорда Фарфилда и продолжала – когда мы занимались чем-то, что требовало усилий.
– Его утомляла даже ходьба – заметила миссис Ловат ледяным тоном. – Вы не должны были позволить ему заниматься тем, что требует усилий, миссис Мобли.
– Но его невозможно было остановить, – миссис Мобли рассмеялась счастливым грудным смехом, после чего направила свои двусмысленные реплики в адрес лорда Фарфилда, надеясь получить приглашение в Королевский Павильон. – Я полагаю, вы остановились в Павильоне, где останавливается принц, вы ведь принадлежите к очень знатному роду? – спросила она.
– Я снял номер в этом отеле, – ответил он вежливо.
– Вы здесь по обычному делу? Собираетесь ли вы навестить принца?
– По правде говоря, я здесь по делу.
– Можете навестить меня в любое время, если будет свободный часом. Я живу на Немецкой улице, сразу за Набережной. Маленький уютный домик из красного кирпича. Его легко найти – у ворот клумба желтых нарциссов. Друзья Хьюмов – мои друзья.
Миссис Ловат раскрыла рот от такой наглости и не знала, что возразить.
– Вы очень любезны, – сказал лорд Фарфилд, потрясенный не менее тетушки, и поднялся. – Я знаю, что вы, леди, устали сегодня. Не буду вас больше беспокоить. Если не возражаете, я зайду позднее, чтобы обсудить то дело, о котором я говорил.
– Мы вернемся в номер сразу после обеда, – ответила я.
– С нетерпением буду ждать этого часа. – Он отвесил общий поклон и вышел.
– Новый поклонник, мисс Хьюм? – спросила миссис Мобли.
– С лордом Фарфилдом я познакомилась только сегодня.
– Но ваш отец знал его, – уверенно заявила дама.
– Не думаю.
– Абсолютно уверена. Однажды я видела их вместе, они о чем-то беседовали, как старые знакомые, хотя я не была ему представлена. Как-то они обменялись письмами. Гарольд встречался с разными людьми, часто очень странными. Когда это было, дайте припомнить. Да, это было во время Рождественского визита Гарольда, именно тогда я видела его в обществе его светлости. Мы ходили по магазинам – Гарольд тогда купил для вас маленький золотой медальон, очень тонкой работы, мисс Хьюм. Мы зашли в этот отель выпить чашечку чая. Гарольд извинился, оставил меня и разговаривал с Фарфилдом. Он не назвал тогда его имени, но такие лица не забываются. Удивительно красивое лицо.
Из этого сообщения я заключила, что папа часто бывал в Брайтоне. Миссис Мобли не могла знать о золотом медальоне. Значит, они покупали его вместе, как она и утверждала. Очевидно было и другое – отец все время обманывал нас и ради кого? Ради этого плохо воспитанного вульгарного существа. Оставалось выяснить, каким образом отец познакомился с лордом Фарфилдом.
– А что Гарольд купил вам на Рождество, миссис Мобли? – спросила миссис Ловат резким тоном.
– Не обручальное кольцо, если вас это волнует. Я не собиралась за него замуж, просто не хотела, хотя мы неоднократно обсуждали возможность брака. Он не хотел уезжать из Грейсфилда, а я не желала там жить. – Ее колючий взгляд не оставлял сомнений, чье общество в Грейсфилде ее не устраивало.
– Странно, что папа никогда не говорил о лорде Фарфилде, – сказала я.
– Да, – согласилась миссис Мобли. – С вашим отцом происходило много странного. Не знаю, чем это объяснялось, он говорил, что мне лучше ничего не знать, просто безопаснее. Это была большая тайна. Можно было подумать, что он шпион какой-нибудь, такой таинственностью все обставлялось, – она засмеялась. – Не знаете ли мисс Хьюм, что за дела у него здесь были? Он приезжал сюда добрые полгода, прежде чем я его случайно встретила.
– По делу с голубями, – сказала миссис Ловат.
– Он все еще занимался голубами? Теперь понятно, почему его знакомые выглядели так странно, одержимые какие-то.
– Что вы хотите сказать?
– Ну, по ним видно было, что они договариваются, чьей птице выиграть, чтобы сделать на нее ставки и сорвать куш. Такие сделки совершаются постоянно. Жаль, что он меня не посвятил. Я не азартный игрок, но выиграть несколько фунтов и я бы не отказалась. Правда, его можно извинить, у нас были более интересные темы для бесед. Ну, мне пора бежать. Просто зашла засвидетельствовать свое почтение. Приятно было повидать нас.
Никто не стал ее удерживать.
Она тяжело поднялась с кресла, собрала вещи, разложенные на столе, и я проводила ее до двери, уверяя в глубокой признательности, которую не испытывала.
– Потаскуха! – проворчала миссис Ловат, когда дверь за гостьей закрылась. – Нужно было догадаться, что она явится, раз ей стало известно, что здесь лорд Фарфилд. Боже, что он должен был подумать об этой шлюхе! Спасибо еще, что при нем она не высказывала подозрений о шпионской деятельности Гарольда. – Она вдруг замолчала и издала странный возглас. – Боже праведный, Хедер, а не может быть, что миссис Мобли тоже замешана в шпионаже?
– Если бы и была она болтала бы об этом на каждом перекрестке. А что вы думаете об ее идее насчет сделки с победителем в состязании, тетушка?
– Твой отец был джентльмен, мисс.
– Тогда боюсь, что он был джентльмен-шпион. Вам не показалось подозрительным ее стремление попасть в Королевский Павильон? Вот где можно разжиться ценной информацией!
– Да, возможно, хотя мне лично кажется, что ее больше интересует сам принц, она надеется заполучить его в поклонники. Какое счастье, что Гарольд не женился на ней. Она и на Фарфилда положила глаз, если ты обратила внимание.
Я рассмеялась.
– Для него она несколько старовата.
– И широковата в бедрах.
– Сегодня спрошу, как он познакомился с папой.
– Начинаю думать, что нам следует отказаться от нашей затеи. Ничего мы не узнаем. Да и какая разница? Дело сделано, его уже не вернешь, инцидент исчерпан.
– Не совсем. Если в деле замешан Сноуд, то оно продолжается.
Я подумала, что на миссис Ловат было не похоже, чтобы она забыла о такой важной детали, как Сноуд, ибо, как правило, от ее бдительного внимания не ускользала ни одна мелочь.
– $Мы рассчитаем Сноуда, как только вернемся в Грейсфилд, – ответила она.
Я вдруг поймала себя на том, что не хочу увольнять Сноуда. Вспомнилось его печальное лицо, когда он говорил о папе, как он был тронут подарком. И он был так красив в лунном свете…
Глава шестая
Мы увидели Банни Смайта только за обедом. Он прислал записку, что снял отдельную гостиницу, и пригласил нас пообедать там.
– Заказал вино и решил немного смочить горло, – сказал он, поднявшись нам навстречу. – После такого тяжелого дня вполне созрел, чтобы хорошенько поработать ножом и вилкой. Мечтаю о куске жареного мяса.
Он переоделся к обеду, но во всем христианском мире не найдется сюртука, который на Банни выглядел бы элегантно. Особенно ему не шел черный цвет. У него был врожденный талант собирать на своем костюме всю пыль, волосы и грязь, которые попадались на пути. Его сюртуки всегда напоминали тряпку для пыли. В куртке для загородных прогулок, высоких сапогах и кожаных брюках он смотрелся намного лучше. В вечернем туалете его можно было принять за плакальщика на похоронах простолюдина.
Когда мы расселись за столом и налили по бокалу вина в ожидании баранины, я спросила:
– Удалось нам найти Депью, Банни?
– Его и след простыл, ни в одном из отелей он не останавливался. Конечно, есть и частные дома.
– Не думаю, что сэр Чонси останавливается в частных домах.
– Вполне возможно, если его приезд должен оставаться в секрете.
Мы рассказали Банни, как провели время в его отсутствие, не упустив ни одной подробности. Хотя старались не заострять вопрос о папиной причастности к шпионажу.
– Так вот где бросила якорь миссис Мобли, – сказал он.
– Вам случалось раньше встречаться с лордом Фарфилдом, Банни? Что вам о нем известно? – спросила я. Банни наезжал в Лондон в Сезон увеселений, у него там было много школьных друзей и приятелей по Кембриджу – Банни проучился один семестр.
– Немного необузданный тип, гуляка, щеголь, наследник старого лорда Олбемарля, унаследует его титул и поместья. Одно в Гемпшире, другое где-то на севере. Отец – маркиз. Когда-нибудь Фарфилд будет богат, как Крез, пока что ходит с дырой в кармане, играет на скачках.
– Может он и на голубей ставит, – предположила я. – Не представляю, что еще его могло связывать с папой.
– Никогда не слыхал, чтобы этот денди ставил на голубей, – сказал Банни. – Хотя, раз уж об этом зашел разговор, они сейчас увлекаются поросячьими бегами, собачьими и Бог весть, чем еще. Выколачивают деньги из всего, где можно. Спросите у него сами, вы ведь говорили, что он должен зайти вечером?
– Да, мы ждем его, – не знаю, почему я смутилась.
Банни заметил это.
– Для вас, дорогая, эта птица летает слишком высоко, – в голосе его звучало предостережение. – Высший свет от него без ума. Вращается в самых верхах, даже выше.
Охладить мой интерес к барону Банни не удалось. Как раз наоборот, мне захотелось ближе с ним познакомиться, если можно, даже заинтересовать его своей персоной, хотя теперь он казался еще более недосягаем, чем раньше.
Принесли баранину, мы накинулись на нее с большим аппетитом. Когда подали чай, я сказала:
– Интересно, когда придет лорд Фарфилд. Возможно, он уже идет, надо идти наверх, как можно скорее.
Миссис Ловат поддержала меня. Раньше мы часто сетовали бывало на недостаток хороших молодых людей и Хайте. Мы даже не считали страсть к азартным играм уж очень большим недостатком, при условии, что юноша обладал достаточными средствами, чтобы не делать долгов. Лорд Фарфилд мог рассчитывать, что его отец оплатит счет в случае крайней необходимости.
Мы спешно поднялись в номер, дожевывая на ходу обед. Фарфилда не было. Прошел целый час, прежде чем раздался его легкий стук в дверь. Он вошел в роскошном вечернем туалете, который сидел на нем, как вылитый, словно он родился в этом костюме. Черный наряд, который оживлял только ослепительно белый шелковый галстук, очень шел к его ясным голубым глазам и прекрасному цвету лица.
Пока он раскланивался и произносил принятые в данных случаях любезности, я гадала, где он захочет сесть. Он прошел к дивану и занял место рядом со мной. Я почувствовала, что краснею, но не стану отрицать, что была очень польщена.
– Что же это за дело, которое вы хотели с нами обсудить, лорд Фарфилд? – спросила я, когда обмен любезностями был закончен.
– Он несколько смущенно смотрел на Смайта, но сказал: – Видите ли, я полностью разделяю увлечение вашего папы голубиным спортом. По правде говоря, я приобрел немало денег на своих лошадях – готовил их к скачкам. Голуби столько не дадут, но у вашего отца, как я слышал, есть редкий экземпляр по кличке Цезарь, кажется. Не хочу показаться жестоким, но так как отца уже нет, я хотел узнать, не собираетесь ли вы продать птиц, я был бы не против приобрести Цезаря и Клео, а может быть, и еще несколько штук.
– А, так значит, вы познакомились с папой на почве голубей! – воскликнула я.
– Познакомился? – спросил он удивленно.
– Миссис Мобли говорила, что вы с ним беседовали, как раз здесь, в этом отеле. Она вас видела вместе.
Он нахмурился, как бы вспоминая, затем сказал:
– Да, припоминаю. Однажды, прошлой зимой, я действительно подходил к нему. Я назвался просто любителем голубиных гонок, не называя своего имени, но мистер Хьюм был занят, мы просто обменялись визитными карточками. Ваш папа пообещал связаться со мной, но так и не написал. А мне было неудобно навязываться первому в стране голубеводу.
Было трудно поверить, что лорд Фарфилд может робеть перед кем-либо вообще, но его уважительное отношение к папе и высокое мнение о его успехах мне льстило.
– Я действительно планирую продать всю голубятню, – сказала я. – Но наши голуби тренировались на определенное место, чтобы возвращаться и Грейсфилд. Какая вам от них польза, милорд?
Я вспомнила, что еще не дала Сноуду обещания сохранить голубятню.
Он колебался недолго.
– Для выведения потомства. Было бы непростительно не закрепить достижений мистера Хьюма и позволить его ценнейшим особям вымереть. Думаю, недостатка в покупателях у вас не будет. Сколько вы за них хотите?
– Это лучше меня знает Сноуд. Он смотрит за голубятней.
– Сноуд? – его брови вопросительно поднялись.
– Сноуд это помощник папы. Он помогал готовить птиц к полетам. Очень знающий специалист в этой области. Он одно время работал у герцогини Прескотт из Брэнксэмхолла.
– У герцогини Прескотт, говорите? У нее прекрасные голуби. Удобно ли навестить вас в Грейсфилде после вашего возвращения?
– Будем очень рады видеть вас, милорд, – поспешила я заверить его, не в силах сдержать улыбку радости.
– А этот Сноуд давно у вас? – спросил он.
– Около двух лет.
– Но мы намерены с ним расстаться в ближайшее время, – добавила тетя Ловат.
– Я полагаю, что не раньше, чем вы расстанетесь с голубями, – согласился Фарфилд. – Кто-то должен присматривать за ними, пока они не перейдут к другим хозяевам. Жаль, что работа мистера Хьюма остается незавершенной, не так ли? Как раз когда он вывел новый тип. Потомков Цезаря следует называть именем вашего отца, мисс Хьюм, правильно я думаю? Вам, должно быть, очень тяжело с ними расставаться?
Он, словно эхо, повторил слова Сноуда, и я подумала, правильно ли я поступаю, бросая на произвол судьбы многолетний труд папы.
– Да, очень жаль, – согласилась я. – Но я к сожалению совсем не разбираюсь в этом деле, не сумею заниматься ни их выращиванием, ни тренировкой.
– Тогда зачем вам увольнять Сноуда? Он как раз тот человек, как я понимаю, который может хорошо обучить всем тонкостям этого искусства.
Я почувствовала себя виноватой и ответила неопределенно: – Сноуд сам не останется долго теперь, когда отца не стало.
– Надеюсь, что удастся хотя бы спасти породу Цезаря и Клео. Можете не сомневаться, что порода Хьюма получит должный уход и внимание, если мне посчастливится стать ее обладателем.
Я ни секунды не сомневалась, что Фарфилд станет обладателем. Мне даже захотелось просто подарить ему эту пару голубей. Мы наполнили бокалы, и разговор перешел на более общие темы. Фарфилд сказал, что не очень хорошо знает Хайт, хотя проезжал через город по пути в Дувр.
– У меня в Дувре родственники, – объяснил он.
Он упомянул замок Солтвуд, где встретились убийцы Беккета по пути в Кентербери. Миссис Ловат порекомендовала посетить некоторые старые церкви, и, когда бокалы были осушены, лорд Фарфилд начал прощаться. Я проводила его до двери.