Холодком веяло от этой строчки. Или Лия домысливала?.. С тяжело и сильно бьющимся сердцем она принялась сбивчиво набирать текст, то и дело исправляя опечатки:
"Я выложила без спросу ваше видео. Я хотела помочь… Думала, это ускорит сбор средств, ведь смотреть и слушать это равнодушно просто невозможно! Я сама два дня не могла успокоиться. Сижу на работе, работать надо, а я реву… На меня уже косо смотрят, а я всё равно реву. Простите меня, пожалуйста, если это причинило вам какие-то неудобства! Я только хотела помочь".
Ответ последовал молниеносно.
"Я знаю. Знаю, что хотели как лучше. Это, в общем-то, сработало. Сумма собрана на восемьдесят процентов, деньги продолжают поступать. Гораздо быстрее, чем раньше. А кто-то перевёл сразу очень крупную сумму. Это были вы, насколько я понимаю?"
Не медля ни секунды, Лия отправила:
"Да. Я не могла оставаться в стороне. Простите, что я всё сделала за вашей спиной, не посоветовавшись".
С быстротой устного ответа прилетело сообщение:
"Да, вы резко привлекли к Тинке внимание. Её страничка в соцсети просто трещит по швам от наплыва комментов. Много хороших слов, много добрых пожеланий. Но и дураки всякие тоже пишут, увы - без грязи не обходится. Дебильных комментов мало - капли в море. Это просто идиоты и тролли, но Тинка всё читает и принимает близко к сердцу. Она не умеет по-другому, у неё беззащитная душа. Это, конечно, отрицательная сторона".
Роняя тёплые слёзы на дрожащие пальцы и уже не отлавливая неизбежные опечатки, Лия набрала:
"Нашлись же сволочи…Простите,яоб этом как-то не пждумала. Но бещ внимания - никак. О Тинке должны услышать, иначе денег не собрать. Её жизнь стоит того,это для её спасения. Это самое главное,остальное не должно волновать. Простите,я разневничалась немножко,отлучусь на какое-то время".
Солёные ручейки текли безостановочно, а рука, словно бы для того, чтобы всё нарочно усугубить, потянулась к наушникам и включила видео. Голос Тинки снова и снова на безупречном итальянском рассказывал о пролитой тайком слезинке, с ангельским терпением прощая всем дуракам их глупость и злобу, а Лия, чтобы не разбудить Катюшку, зажимала себе рот. Если бы не мигающий экран телефона, она не услышала бы звонок. Высвечивался номер Татьяны, который Лия сохранила себе в контактах, но пока не воспользовалась.
- Лия, вы как? С вами всё нормально?
- Да… Да, всё в порядке, - пробормотала та.
Успокаиваться пришлось на балконе, подняв лицо к темнеющему небу. Огоньки окон и фонарей плясали, растекались и двоились во влажной пелене, а спазмы всхлипов были почти сладкими - за гранью адекватности, в той точке исступления, из которой так непросто вырулить; выражаясь языком пилотов, в неуправляемом штопоре.
- Лия… О Господи, ну что вы! - пробормотала на том конце линии Татьяна.
Это не динамик передавал дрожь искреннего волнения в её голосе, это по каким-то иным каналам Лия ощущала живое присутствие, тепло ладони, запах… Да, запах она помнила: свежая футболка, аромат шампуня от волос. Кондиционированная прохлада студии, горьковатая терпкость чая, новогодний дух от мандариновых корочек (Катюшка всё-таки соблазнилась).
- Лия, не плачьте, пожалуйста… Ну, что мне сделать? Если бы я была сейчас рядом с вами…
- Я… я чувствую вас рядом, Таня.
- М-м… Хорошо, тогда я обнимаю вас… можно?
- Да… Я вас - тоже…
- А я подхватываю вас на руки. Всё хорошо, я с вами… Тинка в порядке, не волнуйтесь за неё. Осталось собрать совсем немного. Мы обязательно успеем. Операцию сделают, и всё будет хорошо, я знаю.
Перекошенное приподнятое плечо прижимало к уху телефон, а руками Лия обхватила себя. Они были продолжением голоса Татьяны, он управлял ими, а они реагировали на каждое слово, на каждую интонацию.
- Как вы там, Лий?
- Не отпускай… те… меня…
- Я вас держу… Кстати, можете мне уже не выкать. Сделано и сказано уже более чем достаточно.
- Тань…
- Да?
- Я вам… то есть, тебе… забыла кое-что передать там, в студии… Маленький подарок от Катюшки.
- Мне? Даже не знаю…
- Не только тебе… Тинке тоже. Я отдам, когда приду за портретом, ладно?
- Хорошо. Заинтриговала прямо…
- Да так, пустячок. Для поднятия боевого духа, так сказать… Тань…
- Да?
- У меня предложение…
Прижимая телефон к уху плечом, Лия бесшумно прошагала на кухню. Не включая свет и довольствуясь уличными фонарями, она достала из холодильника бутылку красного вина. Её силуэт в короткой кружевной сорочке скользнул тенью по стене.
- Я открываю вино и наполняю бокал… За Тинку… За то, чтобы всё прошло хорошо.
- У меня сейчас дома нет ничего с градусами. Я кофе сварю, ладно?
- Подойдёт… Ой, поздно ведь уже! Ты уснёшь потом?
- Да пофиг. Просто хочу кофе…
- Со сливками?
- Ага. И с тобой…
- Я вижу твой взгляд сейчас…
- И какой он?
- Пристальный… Ласковый…
- Угадала. А я вижу твои волосы.
- И какие они?
- Чудесные… Спадающие по плечам.
Лия вынула заколку и тряхнула волосами, отпуская их на свободу.
- Угадала. Кофе уже сварила?
- Турка уже на плите. Сейчас… Уже скоро. А ты меня этой… как её… масалой угостишь?
Лия рассмеялась приглушённо-серебристо, снова встряхивая волосами, чтобы до мурашек ощутить их воздушную щекотку на плечах и спине.
- Непременно.
- Ловлю тебя на слове. Кофе готов, наливаю.
- Вино уже ждёт. Согрелось чуть-чуть в бокале - в самый раз, чтоб аромат раскрылся.
- Замечательно… Я вижу твои губы.
- И какие они?
- Яркие… Влажные чуть. Пахнут вином.
- Так и есть… Только…
- М-м?
- Губы оставим на потом, ладно?
- Как скажешь. Извини, если тороплю события.
- Нет, всё хорошо. Слушай, а откуда у тебя мой номер?
- Ты же сама его вписала при оформлении заказа.
- Да, точно… А у меня из головы вылетело. Тань…
- Да?
- А куда ты убегаешь всё время… Ну, когда мы видимся?
Смешок на том конце линии.
- Это страшный секрет.
- Нет, ну правда, куда?
- Не вгоняй меня в краску. Я больше не буду убегать… теперь. Надеюсь. Катюха спит?
- Давно уже… А Тинка?
- Нет ещё. Она у нас, видите ли, сова.
- Она слышит?
- Нет, она в наушниках. Она полжизни в наушниках, если не больше. А бабушка на ночь беруши вставляет. Ей звуки мешают.
Окна домов гасли одно за другим. Время перевалило за час ночи, а разговор всё не кончался. У Лии разрядился аккумулятор в телефоне, и она кинулась в почту; сердце колотилось, как будто ей внезапно перекрыли воздух. Единичка во входящих уже бодро маячила, и Лия скорее щёлкнула по ней мышкой, жадно бросаясь в раскрытые объятия, из которых её бесцеремонно вырвали пресловутые технические причины.
"Батарейка села?"
"Ага".
Читая буквы на экране, Лия продолжала слышать голос - у себя в голове. Смайликами Татьяна пользовалась редко и умеренно, но Лия всё равно чувствовала её интонации.
"Лий, ты не устала ещё? Поздно уже".
"Есть чуть-чуть. Но мне так не хочется с тобой расставаться…"
"И мне. Но мне завтра можно хоть поспать до девяти, а тебе, наверно, раньше вставать".
"Мне - в шесть)))"
"Так, быстро в кроватку".
"А ты?"
"А меня, похоже, торкнуло)) Кофе…"
"Ну вот, так и знала…"
"Да ладно. Пустяки. Но виноват не только кофе)"
"А что ещё?"
"Угадай".
"Даже боюсь предположить)))"
"Ладно, не будем торопиться) Давай-ка, иди уже баиньки".
"Ужасно не хочется от тебя отрываться…"
"Завтра продолжим с того места, где остановились".
"Не отпускай меня…"
"Ни за что. Никогда. Реветь там только не вздумай, ага?"
"Поздно((Уже реву…"
"Боюсь, придётся принимать крайние меры)"
"Это ещё какие?)))"
"Вернуться к теме губ".
"Ой, всё, я уже успокоилась)))"
"Эх… А мне так хотелось принять меры…"
")))))))))) Ты можешь принять их просто так, без повода".
"Думаю, этим лучше заниматься в реале)"
* * *
Над кроватью Тинки висел листок бумаги с детскими каракулями - Катюшкин подарок, тот самый "козырь", но уже переделанный и дополненный. Три фигуры, держась за руки, спускались с крыльца здания с красным крестом и корявой вывеской "Болница"; если постараться, можно было угадать в крайних фигурках саму юную художницу и Татьяну, а в центральной - Тинку. Четвёртая фигурка встречала их у машины с букетом цветов; то была Лия. Тинку Катюшка изобразила идущей на своих ногах - без кресла.
Кровать была пуста и аккуратно застелена. Поток воздуха из приоткрытой балконной двери колыхал тюлевую занавеску.
Лия в лёгком длинном сарафане стояла на балконе, дыша предгрозовым ветром. Тучи наползали, затягивая небо жутковато-сизой тьмой, кроны деревьев шумели тревожно и сильно, по асфальту летела сухая пыль.
"Принятие крайних мер" состоялось. В обеденный перерыв, махнув рукой на нужды желудка, Лия заехала в студию за портретом; Татьяны опять не оказалось на месте, и Лия, затаив вздох разочарования, оплатила заказ и вышла на улицу с плотным бумажным конвертом, который показался ей тяжеловатым и чересчур пухлым. Сев в машину, она открыла его. Там она обнаружила не один портрет Катюшки, а всю фотосессию, которую Татьяна увлечённо нащёлкала. Ещё в конверте нашлась фоторамка - то ли подарок от студии, то ли лично от фотографа.
Она чуть вздрогнула от стука в стекло: к дверце склонилась Татьяна. Лия с улыбкой открыла дверцу и впустила её на сиденье.
- Привет… Ну, как тебе? - Татьяна кивнула на снимки.
- Зря ты открещивалась - мол, с детьми не работаю. Всё получилось замечательно. Мне очень нравится. - Лия с удовольствием рассматривала фотографии, осторожно держа их за края, чтоб не заляпать их поверхность отпечатками пальцев. - Думаю, Катюшка тоже будет в восторге.
- Я тут ни при чём. Катюха почти всю работу сама сделала, - усмехнулась Татьяна. - Королева кадра! Мне это чудо только щёлкать и оставалось.
- Не преуменьшай значение личности фотографа, - улыбнулась Лия. - Если бы не ты, этих снимков вообще не было бы. Ни о ком другом, кроме тебя, её величество королева кадра и слышать не хочет!
- Я не против стать личным фотографом её величества, - проговорила Татьяна с задумчиво-пристальным взглядом - тем самым, который Лия "угадала" по телефону. - Только если её мама разрешит.
- Мама её величества не возражает, - рассмеялась Лия.
- Тогда договорились, - сдержанно приподняла уголки губ Татьяна. - Слушай, я к клиенту опаздываю… Не поработаешь личным водителем личного фотографа её величества?
Лия завела двигатель, включила кондиционер: день был жаркий.
- Нет проблем. Куда ехать?
- Тут недалеко… Я покажу.
Через десять минут машина остановилась у цветочного магазина. Выходя, Татьяна сказала:
- Подожди меня, не уезжай, ладно? Я сейчас.
- Опять "буквально на минуточку"? - двинула бровью Лия.
Настала очередь Татьяны смеяться.
- Нет… Это другое. Я правда скоро.
- Ну ладно, коли так. А то у меня обеденный перерыв уже кончается. - И Лия постучала по циферблату маленьких изящных наручных часов.
Минуты через три Татьяна села в машину с букетом роз в шуршащей обёртке.
- Я не мастер красивых слов… Надеюсь, мама её величества согласится принять эти цветы в знак моего… гм… безграничного восхищения.
Розы, шелестя упаковкой, вкрадчиво-нежно легли на колени Лии - бархатисто-алый гром среди ясного неба. Цветочный магазин… Как она сразу не догадалась? И пресловутая женская интуиция промолчала, как рыба.
- Гм… Кхм! Похоже, теперь моя очередь убегать буквально на одну минуточку, - пробормотала Лия, не сводя потрясённых глаз с роскошных бутонов насыщенного и глубокого винно-красного цвета. - Ты умеешь делать сюрпризы…
- Так само получилось, - сказала Татьяна просто и серьёзно. - Ты позволишь?
Бережно взяв руку Лии, она склонилась и коснулась её губами - легонько и как будто неуверенно, но во взгляде не было и тени робости, когда она снова подняла лицо. Мягко пригвождённая этим взглядом к месту, Лия безропотно подставила губы - только ресницы затрепетали и сомкнулись в поцелуе.
С обеденного перерыва она вернулась с получасовым опозданием. Букет она сперва хотела малодушно оставить в машине, но, решительно встряхнув головой, передумала и гордо понесла его в кабинет, чтобы поставить в воду.
…Ветер, набирая штормовую силу, трепал выбившиеся из узла пряди волос. В груди смерчем поднималась тревога, но Лия подставляла лицо порывам. Только когда засверкали первые вспышки молний, она вернулась в комнату.
Катюшкин рисунок Тинка хотела взять с собой в больницу, но впопыхах забыла - так он и остался висеть над кроватью, приколотый булавкой к настенному ковру - старому, ещё советских времён. Ночь перед отъездом Тинки на операцию Лия с Катюшкой провели у Татьяны; Лия заварила индийский чай со специями и молоком, а бабушка испекла пирог с вишней. Татьяне предстояло сопровождать сестрёнку туда и обратно.
Позавчера Татьяна позвонила: операцию сделали, позвоночник удалось выпрямить по максимуму, хоть и не до конца. Некоторая кривизна сохранялась, но теперь органы не были сдавлены и располагались правильно. Особенно важно это было для лёгких. "Теперь Тинке будет легче дышать, - сказала Татьяна по телефону. - И петь". Она провела бессонную ночь возле реанимационной палаты, и в её голосе Лия чувствовала усталость и вместе с тем - облегчение.
Несмотря на обнадёживающие новости, бабушка так волновалась, что Лие приходилось навещать её каждый день - благо, она как раз ушла в отпуск. В отсутствие внучек они с Катюшкой стали основными "жертвами" ватрушко-блинно-пирожковой диктатуры Лидии Тимофеевны.
- Лиечка, Катюшенька, пойдёмте блинчики кушать! Со сметанкой, с черносмородиновым вареньем…
Катюшка радостно протопала вприпрыжку на кухню. Блины она обожала с чем угодно: хоть со сметаной, хоть с мясом, хоть с вареньем, хоть просто с маслом и сладким чаем.
- Уже идём, Лидия Тимофеевна, - отозвалась Лия, обречённо направляясь следом за ней для блинной "экзекуции".
А что тут ещё скажешь?..
На Катюшкином рисунке Тинка спускалась с крыльца на своих ногах; в действительности же на такое чудо надеяться не приходилось. Хотя бы легче дышать, а главное - петь. И прожить, быть может, не тридцать лет, а… Впрочем, кто его знает, как всё обернётся?
Пытка румяными, узорчатыми блинами на молоке достигла своего апогея, и только телефонный звонок спас Лию от печальной участи. Увидев на экране "Таня", она с блинчиком в зубах выскочила из-за стола и метнулась в комнату.
- Тань?! Ну, что там, как вы там?! - Получилось не вполне внятно, но Лия прилагала титанические усилия, чтобы скорее прожевать и проглотить.
- Привет… Что у тебя с голосом? - засмеялась Татьяна. - Кто тебе там рот зажимает?
- М-м-м… Меня тут пытают! Блинный кляп пытаюсь доесть, - промямлила Лия.
- А-а… Ба в своём репертуаре, - усмехнулась Татьяна. И добавила уже серьёзнее: - Ну что… Новости кое-какие есть. Возникли некоторые осложнения, Тинку опять положили на операционный стол. Прооперировали повторно.
- О Господи, - похолодела Лия.
- Да погоди ты пугаться. Всё прошло нормально, она уже очнулась. Не сказать чтоб прямо бодрячком, но уже улыбается. Бабуле и Катюхе привет от неё.
Ливень уже хлестал безудержными струями, ветер кружился в бешеной пляске с деревьями, связь барахлила, но и сквозь прерывистые хрипы Лия жадно ловила голос, ласково говоривший:
- Всё хорошо… слышишь? Не волнуйтесь там. Пусть ба не переживает… И ты тоже не переживай.
Бабушка, конечно, уже выглядывала из кухни и напряжённо слушала, прильнув к дверному косяку и пытаясь по обрывкам разговора понять самое главное.
- Всё нормально, Лидия Тимофеевна, - хрипловато сказала Лия. - От Тинки вам привет. А мне бы ещё чайку… горло промочить.
Впрочем, она не отказалась бы сейчас от чего-нибудь покрепче, но единственными содержащими градусы жидкостями в холодильнике были валокордин с настойкой боярышника.
Связующая нить разговоров соединяла их изо дня в день. Услышав наконец в динамике голос Тинки, бабушка едва не расплакалась, но удержалась; только Лия видела, какого усилия ей это стоило.
- Домой?.. Ну, слава Богу! Наконец-то! А когда, когда?! Послезавтра?! Ох ты, Господи, Пресвятая Богородица! Ну хорошо, хорошо… Нет, Тиночка, я не волнуюсь, всё… Хорошо… Мы ждём… Мы вас ждём!
Уже лёжа в постели, Лия набрала номер. В приоткрытое окно веяло свежестью вечернего воздуха, в ясном небе висел тонкий полупрозрачный серпик месяца.
- Тань…
- Да, родная?
- Вы правда скоро будете дома? Даже не верится…
- Правда, солнышко. Тинка молодцом… Всё выдержала. Был, правда, опасный момент, когда через сутки после операции из швов кровь потекла. Опять её - в операционную… Ничего, кровотечение остановили, всё обошлось.
- Ей лучше?
- Конечно. Видела б ты, как она теперь сидит ровно и головку держит… Она себя теперь называет "железная леди" - из-за конструкции в позвоночнике. Скорее уж - титановая.
- Катюшка верит, что Тинка будет ходить… Она ждёт от этой операции сказочного чуда. Даже не знаю, как ей объяснить, что ходить Тинка всё равно не будет, что это невозможно.
- Так и скажи. Есть такие болезни, которые нельзя полностью вылечить, но можно продлить и облегчить человеку жизнь.
- Тань…
- М-м?
- Как ты думаешь, у Тинки теперь есть будущее?
- Я верю в это. Нет, я знаю. И образование, и концерты, и слава. Всё будет. Просто не может не быть.
- Тань… Я люблю тебя. Очень-очень…
- И я тебя, родная. Я вижу твои губы.
- И какие они?
- Улыбающиеся. Прекрасные. Мои любимые.
4 мая - 15 июня 2017 г/