Лишенная возможности поговорить с леди Мертон, Чарити надеялась, что хотя бы лорд Мертон уделит ей немного внимания. Но в этот момент отец, не очень озабоченный интересами живых людей, попросил дочь пойти с ним в библиотеку и записать под диктовку некоторые данные.
– Там нам будет слышно, если что-то произойдет в Оружейной комнате, – объяснил он. – Я переложил шлем и желтый камзол на другой стол. Посмотрим, устроит ли это Нэгга или он будет настаивать, чтобы их вообще убрали из комнаты. Это вполне может случиться.
Мертон поморщился, но не возразил по поводу перспективы убрать из комнаты исторические реликвии в угоду привидениям. Как и мать, он казался рассеянным и озабоченным. Чарити очень хотелось узнать, что сказал Пенли. Поработав около часа (духи вели себя тихо), она вернулась в Голубой салон. Лорд Мертон сидел у камина, погруженный в размышления – в руках не было ни книги, ни журнала.
– Вас уже освободили! – он поднялся ей навстречу.
– Где виконт Уинтон? – спросила она.
Лорд Мертон воспринял вопрос как нежелание оставаться наедине с ним и обиделся. Чарити пожалела, что спросила.
– Где-то здесь. Он вам очень нужен? Можно попросить Багота…
– О, нет, он мне вовсе не нужен, просто поинтересовалась. – Мертон пригласил ее сесть в кресло. – Я надеялась, что смогу поговорить с леди Мертон, но мисс Монтис не отходит ни на шаг, – сокрушенно пожаловалась она.
– Я говорил с Пенли. Случилось то, чего боялся Льюис. Мама планирует изменить завещание и передать половину состояния в Сент Албани Фонд. Не знаю, как лучше поступить. Поскольку речь идет только о половине состояния, я не уверен, могу ли взять на себя смелость отговаривать ее. В конце концов, это ее деньги. В двадцать один год Льюис станет обладателем солидного имения. Ему эти деньги особенно не нужны. Я уверен, даже могу побиться об заклад, что он их промотает. Может быть, Сент Джон потратит их с большей пользой.
– Вы говорили с леди Мертон об этом?
– Да, вскользь. Она меня резко оборвала, заявив, что только рассматривает возможность подобного шага, еще ничего не решено. Но если она примет решение, то мне не удастся ее остановить. Больше я ничего не могу сделать.
Чарити сочла этот момент подходящим, чтобы изложить свои рассуждения.
– Не обижайтесь, лорд Мертон, но… – начала она.
– Пора оставить формальности – можете называть меня просто Мертон.
– Как угодно. Но я хочу сказать другое. Вам наверняка известно, что такое индульгенция.
– Индульгенция? Вы католичка, папистка, мэм?
– Нет. Я имею в виду старые времена, когда можно было получить отпущение грехов, купив индульгенцию.
– А, понимаю вашу мысль: маман хочет искупить грех и избавиться от геенны огненной, заплатив деньги церкви?
– Вы угадали? А что это может быть за грех?
– Клянусь, не знаю. Давайте изменим сократовский метод вопросов и ответов. Если что-нибудь знаете, умоляю, расскажите.
– Сократ? Я всегда полагала, что это метод отца – так он заставляет противников соглашаться с его мыслями в Обществе. Ну ладно, продолжу. Я убеждена, что когда леди сходит со стези добродетели, в этом всегда повинен или замешан джентльмен. Мне просто пришло на ум – это не утверждение, а предположение – что, если леди Мертон когда-то нарушила супружескую верность?
Мертон был неприятно удивлен этим предположением, но ответил вежливо:
– Отец любил женщин, чего скрывать, но о маман никогда ничего подобного я не слыхал. Думаю, что это маловероятно.
– Но вряд ли она переживает чувство вины из-за неверности супруга – это неестественно.
– Не спорю. Однако, если ваше предположение правильно, согласитесь, что пять тысяч фунтов – цена слишком высокая за один адюльтер.
– Это зависит от того, насколько серьезна была измена, – хитро заметила она. – Если были последствия, – я имею в виду серьезные последствия… ребенок, например, то…
– Господь с вами! Неужели вы думаете, что она хочет под прикрытием фонда передать деньги этому ребенку? – он задумался. – Это не только смешно, но просто невероятно. Мама никогда не уезжала далеко от дома. Факт рождения ребенка она вряд ли могла скрыть от отца, а он бы не потерпел подобного в доме.
– Мы не знаем, что именно произошло. В то время вы были еще ребенком, а может быть, вас и вовсе не было – еще не родились. К этому именно сводится моя мысль – один из вас – виконт Уинтон или вы можете оказаться незаконным ребенком, то есть отцом одного из вас был не лорд Мертон, хотя вам об этом неизвестно.
Он смотрел на нее, не в силах произнести ни слова, словно громом пораженный. Наконец пришел в себя и бросил в сердцах:
– Вы сошли с ума!
– Пожалуйста, не надо горячиться, лорд Мертон, я только высказала предположение и ничего не утверждаю.
– Если бы вам довелось видеть моего отца, вы бы поняли, что то, о чем вы говорите, абсолютно невозможно.
– Вы имеете в виду внешнее сходство между вами? Я видела его – на портрете, в галерее. Да, фамильное сходство просто удивительное. Но у него был брат или кузен, например, Алджернон… Они все очень похожи… Ваша матушка упоминала, что вышла замуж тридцать пять лет тому назад… а вам тридцать. Что-то долго ее муж медлил с ребенком. А ей, наверное, очень хотелось иметь сына, наследника титула и тому подобное.
– Так хотелось сына, что она предоставила эту работу другому мужчине? Это просто дико. Вы явно не там ищете, мисс Вейнрайт, – сказал он ледяным тоном. – Маман помешана на правилах приличия. Если и были отклонения, то только со стороны отца. Если бы вы сказали, что он где-то скрывает незаконного ребенка, я бы еще мог поверить.
Чарити этот вариант не приходил в голову, но она не отбросила его.
– Возможно. Предположите, например, что ваш отец просил леди Мертон позаботиться о ребенке, а она этого не сделала. Ребенок умер от нужды. Теперь она раскаивается и дает деньги в благотворительный фонд для поддержки других нуждающихся детей.
– Вы забываете, что ее "привидение" не отец, упрекающий ее за забывчивость. Это женщина.
– Это может быть мать ребенка. Есть у вас кто-нибудь из пожилых родственников, которые могут быть в курсе этих давних событий?
– Никого, кто бы жил поблизости. Да мне бы и не хотелось будоражить знакомых неприятными слухами. Старые слуги более надежный сосуд – они не выдадут тайны… Багот… он очень давно служит в семье… образец надежности и преданности… Ладно, это я возьму на себя, мэм.
Он позвал Багота в гостиную. Это был седой высокий пожилой человек с залысинами на лбу. Он очень удивился, когда ему предложили сесть, заморгал красными веками и попросил разрешения остаться стоять.
– Ну, пожалуйста, Багот, присядьте, – настаивал Мертон, – у меня заболит шея, придется слишком задирать голову.
Багот сел на уголок стула, чувствовалось, что он очень напряжен и что ему легче было бы стоять.
– Вам мой вопрос покажется странным, – начал Мертон, – но я хотел вас спросить о давних делах в Кифер Холле, когда родители только поженились. В те дни вы выполняли обязанности младшего лакея, если не ошибаюсь?
– Именно так, милорд. Я и родился в этом поместье, а в десять лет уже начал помогать по дому – во дворе, в основном, или в кухне.
– Тогда вам, должно быть, хорошо известно, что происходило в доме. Не можете ли сказать, Багот, в то время, когда лорд и леди Мертон были молодыми, не было ли в доме какого-нибудь скандала… сплетен… Ну, вы меня понимаете, надеюсь.
– Сплетен не было, – он замолчал, не желая говорить неприятные вещи. – То есть не больше, чем в других домах.
– У родителей вспыльчивые характеры. Они никогда не ссорились? Не стесняйтесь, Багот. Я помню, что иногда они говорили на высоких нотах, в детской было прекрасно слышно.
– Но все ссоры кончились до вашего рождения, – воскликнул Багот.
Чарити насторожилась.
– Они ссорились из-за папиных любовных интрижек? – спросил Мертон.
– Или виновницей была леди Мертон? – вмешалась Чарити.
Мертон недовольно посмотрел на нее.
Багот от волнения облизал губы – у него пересохло во рту.
– Ее Светлость часто ссорились с Его Светлостью в те дни. Это все из-за Мег – она работала на молочной ферме и жила на территории поместья. Его Светлость питал к ней нежные чувства. Она была очень хороша собой, блондинка с голубыми глазами. Своевольная девчонка! Когда однажды Ее Светлость поехали навестить мать, Его Светлость повысил Мег в должности, и она стала горничной верхнего этажа. Вашей матушке это очень не понравилось, когда она вернулась. Скоро стало очевидно, что кто-то… – он неуверенно покосился на Чарити.
– Можете при ней говорить, Багот, – Мертон горел от нетерпения.
– Ну, в общем, Мег забеременела. Она не была замужем. Когда ее положение нельзя уже было скрыть, Ее Светлость потребовали, чтобы Его Светлость убрали ее из дома. Они долго ссорились из-за этого. Вообще-то Ее Светлость не разговаривали с ним несколько месяцев. Когда стало подходить время родов, Ее Светлость начали угрожать, что уедут из Кифер Холла, если Мег останется в доме. У вашего папеньки не было выхода, пришлось распрощаться с Мег. Он отослал ее в приют для вдов – в то время он был открыт. Сделал это тайно, Ее Светлость ничего не знали, конечно. Пригласили повитуху. Мег умерла при родах.
– Что стало с ребенком? – спросил Мертон.
– Он тоже умер. Они оба похоронены в конце семейного кладбища в Кифер Холле.
– Кого считали отцом ребенка?
– Некоторые говорили, что Его Светлость, но у Мег было много ухажеров.
– Не больше одного знатного лорда, так я думаю, – сказал Мертон. – Зачем ей было принимать ухаживания конюхов и лакеев, если у нее был высокий покровитель в лице отца?
– Никто не знает. Возможно, она была уже в положении, когда Его Светлость обратили на нее внимание, – сказал Багот. – Малышка Мег не упустила бы случая улучшить свое положение. Боевая была девчонка. Взяла себе в привычку покрикивать на служанок в кухне, много о себе возомнила, получив покровительство Его Светлости.
Мертон печально покачал головой.
– За свое короткое царствование в доме она поплатилась жизнью, не будем уж упрекать ее. Спасибо, Багот. Это все пока.
Казалось, старый слуга почувствовал облегчение от того, что теперь можно подняться со стула и продолжить свои дела. Перед уходом он спросил:
– Налить вина, милорд?
– Будьте так добры.
Багот налил им обоим вина. Чарити не терпелось остаться наедине с Мертоном и обсудить то, что они услышали.
Когда слуга был уже у двери, Мертон спросил:
– Как была фамилия Мег, Багот? Я закажу букет на ее могилу.
Багот вздрогнул.
– Монтис. Она была сестрой мисс Монтис. Если хотите знать мое мнение, обеих давно надо было выпроводить из дома, – он поклонился и вышел.
– Вот оно что! – воскликнула Чарити. – Мисс Монтис осуществляет месть за смерть сестры!
– Я должен поговорить с маман. Теперь, когда мне все известно, я попытаюсь убедить ее что ее большой вины в случившемся нет. Я ей скажу, что Мег не выбросили на улицу, что она была под присмотром и ей оказывалась нужная медицинская помощь. Мама не должна винить себя в смерти этой девушки. Она, конечно, очень разозлится, что отец скрыл от нее факты, но это лучше, чем сознание вины, которое сводит ее в могилу.
Он пошел в комнату леди Мертон, а Чарити осталась ждать его возвращения в гостиной, где вскоре к ней присоединился Льюис. Он был очень возбужден, но пытался скрыть это и на ее вопрос: "что случилось?" притворно зевнул в ладонь.
– Ничего. Просто читал поэзию. Что нового у вас?
Она вкратце передала рассказ Багота.
– Клянусь всеми святыми, я чувствовал, что старая карга Монтис затевает пакость. Надеюсь, что Джон не станет церемониться и велит ей укладывать вещи. Не хотите ли сыграть в карты, чтобы скоротать время?
Мертон вернулся через полчаса, недовольный.
– Маман отказывается отпускать Монтис, – сообщил он. – Когда я пригрозил, что уволю ее сам, она заявила, что уйдет вместе с Монтис в пансионат для вдов.
– А вы передали ей рассказ Багота? – нетерпеливо спросила Чарити.
– Разумеется. Она ничего не отрицает, даже кое-что добавила. Она сказала, что умирала от зависти к Мег, так как первое время у нее не было детей. По ее словам, Мег была необычайно красива и смела, даже издевалась над маман. Не на словах, а делами: то не выполняла вовремя приказание, то нарочно путала распоряжения или не выполняла вовсе. Ребенок родился в тот день, когда маман добилась, чтобы ее убрали из дома.
– Но насчет пансионата Багот, похоже, ошибается. Маман говорит, что в то время там не было вакансий – об этом знали Алджернон и его жена – да-да, именно тот самый Алджернон. Они находились там несколько месяцев – тайно, не знаю, почему. Поэтому слуги ничего не знали. Что-то связанное с его дуэлью, может, лечил раны. Причину дуэли нетрудно угадать. Вроде, убил кого-то из слуг и вынужден был скрываться от правосудия. Может быть, жена этого убитого была от него беременна и там родила. Во всяком случае, маман уверена, что Мег просто выбросили на улицу. Ей сообщили, что она родила ребенка в открытом поле, никто не помогал ей, из-за этого и мать, и ребенок погибли. Можно не сомневаться, что мисс Монтис не дает остыть угрызениям ее совести.
– На маму такая жестокость не похожа, – заметил Льюис.
– Она была очень зла на Мег, – сказала Чарити. – Ни одна леди не потерпит, чтобы над ней издевались в собственном доме.
– Неудивительно, что Мег преследует ее – она тоже имеет повод для мести, – сказал Льюис.
Мертон окинул его скептическим взглядом.
– Для меня новость, что привидения кипятят чайники на огне и пробивают дыры в стенах.
– Джон, ты меня просто удивляешь, – накинулся на него Льюис. – За обедом ты вроде уже верил в призраков. Лучше определись раз и навсегда – или ты веришь или нет. А вот и мистер Вейнрайт! Теперь ты уже вынужден будешь поверить.
Мистер Вейнрайт присоединился к компании молодых людей, и разговор перешел на Нэгга и прочие сверхъестественные вещи. Вскоре подали чай, а после чая наступило время ложиться спать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В ту ночь в Кифер Холл привидения наведывались дважды. Одно не было обнаружено до наступления утра; второе произвело такой шум, что те, кто спали в западном крыле, не сомкнули глаз всю ночь.
Лорд Мертон не мог уснуть из-за отказа матери расстаться с мисс Монтис и подобрать другую компаньонку. Он понимал, что иметь подле себя постоянное напоминание о прошлых печальных событиях чревато серьезными последствиями для здоровья леди Мертон. Ему не впервой было сталкиваться с чудаками. У него был кузен, который мечтал переехать в Италию, но так как этому помешала война, он сменил английское имя Джозеф Декастелан на итальянское Джузеппе Мертони, построил итальянскую виллу на берегу Темзы, заполнил ее итальянскими слугами, перешел на итальянскую кухню, приобрел гондолу и читал только на итальянском. В течение десяти лет он и словом не обмолвился со своей говорящей на английском семьей и не жалел об этом.
Какой бы глупой ни казалась эта причуда, она основывалась на реальной жизни. Одержимость Вейнрайта не имела под собой почвы. Однако Мертон понимал, что происшествию в Оружейной комнате действительно невозможно было найти иное объяснение, чем то, которое давал Вейнрайт. Что же это могло быть – привидения или "шумные призраки", о которых говорил спирит?
Многие люди, во всех отношениях здоровые и нормальные, верили в их существование, Монтегью, например. Не придя к определенным выводам, лорд Мертон долго вертелся с боку на бок и, наконец, решил оставить сложные вопросы на утро и заснуть с более приятными мыслями – о мисс Вейнрайт.
В ее неброской красоте не было ничего такого, что пленило бы мужское сердце с первого взгляда. Но чем больше времени он проводил в ее обществе, тем сильнее чувствовал, что ее ненавязчивое очарование таит большую опасность. Она была не кокетка, не старалась играть с ним, как кошка с мышкой, или казаться более обходительной, чем была на самом деле. Напротив, часто высказывала отнюдь не лестные суждения, рискуя вызвать его гнев. Все это приводило его к мысли, что она не та леди, возможность женитьбы на которой может серьезно рассматривать человек его положения. У нее не было особых талантов, не было больших связей. Она не получила приличного наследства, так как ее отец, к несчастью, не был старшим сыном в семье.
И все же ей нельзя было отказать в привлекательности: живые лучистые глаза и обворожительная улыбка, кошачья грация в движениях. Мертон мечтал прокатиться с ней верхом – костюм уже доставили и отослали в ее комнату. Он повезет ее через лесок к ручью, где в детстве ловил головастиков. Уже, наверное, распустились колокольчики. Прекрасное место для… Веки сомкнулись, он заснул счастливым сном.
Не прошло и получаса, как Мертона разбудил низкий грудной голос, напевавший где-то поблизости. Он открыл глаза – на лицо ему падал лунный свет. Это было очень странно, так как лакей всегда задергивал на ночь шторы. Потом послышалось пение, но Мертон не мог сразу понять, что это за звуки. Он сел в кровати и оглядел комнату – у двери освещенная лунным светом стояла женщина в светлой одежде в накинутой на голову шали. Он протер глаза – ему показалось, что это мисс Вейнрайт. Что ей нужно в его комнате? Не может быть, что она – девушка того сорта, которые…
– Мисс Вейнрайт, что случилось? – спросил он.
Женщина сделала шаг вперед. На корсаже платья он заметил темное пятно. Изящным движением руки она прикрыла пятно и издала протяжный стон, затем рука снова поднялась и указала на камин.
– Там! Там он нанес мне смертельный удар. Там я упала, почувствовала, как жизнь покидает меня. О, пожалей меня, ты, неверующий!
Ее платье колыхнулось, и она исчезла. Мертон был так потрясен, что не мог шевельнуться. Боже праведный! Это же поющая монахиня! Наконец-то он увидел ее. Холодный пот выступил на его лбу. Но следующая мысль подстегнула его к действию.
К черту привидения! Это очередная штучка Вейнрайтов! Этот призрак не больше, чем мистификация с его дочерью в главной роли! Это их мелочная месть за его неверие. Ну нет, он не позволит делать из себя дурака в собственном доме. Мертон вскочил с постели, бросился за ней и успел заметить, как подол юбки мелькнул за поворотом лестницы. Он мчался по коридору, глухо шлепая босыми ногами по ковру. Шум, который он издавал, не был настолько громким, чтобы разбудить спавших в этом крыле. Когда Мертон добежал до лестницы, то увидел женщину, убегающую в сторону парадной двери. Перепрыгивая через две ступеньки, полетел он вниз по лестнице, споткнулся и загромыхал по последнему пролету так, что можно было переполошить весь дом. Докатившись до нижней площадки, он огласил холл проклятиями. Из открытой входной двери на него потянуло сквозняком. Женщина исчезла, но он поклялся, что в дом она больше не войдет.
Мертон с трудом поднялся и, хромая, доковылял до двери, чтобы запереть ее. Схватив черную трость из тех, что хранились на китайской высокой подставке, он направился назад в спальню. В это время в холле появился Багот в роскошном синем атласном халате с лампой в руке. Мертон узнал старый халат отца.
– Милорд! – воскликнул Багот, бросаясь к нему. Ночной колпак чуть не свалился у него с головы и висел на левом ухе.