***
Дарья тихо всхлипывала, чуть раскачиваясь на стуле. Константин запер дверь, теперь уже изнутри.
– Вот, – без обиняков обратился он к Ангелине, – эта девушка не кажется тебе странной?
Ангелина грациозно прошла к большому креслу и опустилась на мягкое сиденье.
– Я предчувствую, что нам предстоит серьезная беседа. – Руки ее, нежные, обнаженные до локтей, упали на колени, прикрытые атласным платьем.
Дарья всхлипывала.
– Да, – подтвердил Константин, – нам, несомненно, предстоит серьезный разговор. – Поэтому я повторяю, не находишь ли ты сию девицу странной?
– Да ведь это Дарья! – Ангелина чуть приподняла брови. – Я знаю, что эту девушку зовут Дарьей. Она, кажется, крещеная финка…
– И более ничего?
Ангелина призадумалась и показалась Константину на диво соблазнительной!..
– Я как будто не ошиблась… – проговорила она. – Девушку зовут Дарьей; я знаю, слышала…
– И ничего странного?..
– Как будто ничего…
– А я так не думаю! – раздосадованно произнес Константин.
– Не мучайте меня… – тихо проговорила Дарья.
– О! Немая невинность заговорила! – Константин потер ладонь о ладонь. – Полюбуйся на нее! Леену нашли мертвой. А эта угнетенная невинность трепетала рядом. Ну?! Ты понимаешь?..
Ангелина встрепенулась:
– Ей удалось?
– Я не сомневаюсь!
– Но она не признается?
– Нет… Дарья заплакала.
– Константин, – мягко проговорила Ангелина, – не забывай, что ведь это не просто тело Дарьи, наделенное сознанием Леены, это два сознание в одном теле, то есть это Дарья и Леена в теле Дарьи…
– Нет! – резко воскликнул Константин. – Она призналась мне, что владеет искусством подавлять, фактически уничтожать сознание человека, в тело которого она переселяется!..
– Не может быть! Такого не может быть! – Прекрасные глаза Ангелины широко раскрылись.
– А я поверил ей! И представляешь, что сказали бы Чаянов и Брюс!
– Мне казалось, что их не смущает множественность сознаний, заключенная в их телах…
– Пустая болтовня! – Константин коротко рассмеялся. – Тебе очень нравится твое существование в виде нескольких сознаний в одном мозгу?
– То есть в виде двух, – заметила красавица, – в виде двух сознаний! Нас двое, в сущности: я и Лейла!..
– И тебе это нравится? – выпалил он. И тотчас понял, что прямого ответа на этот вопрос быть не может!
– Возможно ужиться при условии взаимных уступок, – дипломатично констатировала Ангелина.
"А что еще она может мне сказать?! – подумал Константин. – Не может же она признаться в том, что ненавидит Лейлу и боится ее!"
– Я уверен, – заговорил Константин, – я уверен, что перед нами уже нет Дарьи! Это всего лишь внешняя оболочка несчастной девушки, наделенная сознанием старой Леены!
– А голос? – засомневалась Ангелина. – Чей это голос? Он, во всяком случае, не похож на голос Леены!..
Константин был недоволен. Стройная конструкция его предположений закачалась и вполне могла обрушиться.
– Я не стану судить о ее голосе, – возразил он, – но я уверен в том, что Дарья мертва! На свете более не существует девицы Дарьи! Существо, которое мыслит в ее теле, в ее телесной оболочке, это Леена!..
Сидевшая на стуле Дарья разрыдалась.
– Скажи, девушка, кто ты? – обратилась к ней Ангелина, устраиваясь в кресле поуютнее.
– Я… Дарья!.. – проговорила девушка сквозь слезы.
– Экая наглость! – Константин сжал кулаки. – Врет и не краснеет!..
– Лгать нет смысла, – продолжала Ангелина, приглядываясь к девушке. – Ты – в нашей власти. Мы можем сделать с тобой все, что только пожелаем! Тебе лучше признаться…
– Но чего же вы от меня хотите? – всхлипывала девушка. – В чем я провинилась перед вами? За что вы терзаете меня? Неужели только за то, что я увидела, как умерла старая Леена? Да я и не видела, я без памяти лежала. И не убивала я ее, клянусь вам!..
– Это слишком хорошо, чтобы быть притворством, – сказала Ангелина Константину по-французски.
– Но это притворство, я не сомневаюсь! – по-французски же ответил Константин.
– Перейдем на русский язык, – сказала Ангелина. – Пусть она понимает, что мы не верим ей!
Ты можешь сколько угодно притворяться, Леена, – – сказал Константин, – мы не верим тебе! И мы будем допрашивать тебя до тех пор, пока ты не сознаешься!
– Но мне не в чем сознаваться! – воскликнула девушка.
– Я полагаю, – решил Константин, – что мы слишком мягки с ней. Я полагаю, пора будить Лейлу! Но как это сделать?
– Я знаю, как это сделать! – ответила Ангелина. Затем тихо позвала: – Лейла, Лейла… – И вдруг замерла, будто прислушиваясь к самой сути своего существа.
Лицо красавицы дрогнуло, глаза широко раскрылись, закрылись, снова открылись. Да, это были те самые прекрасные черты, но по иному выражению глаз Константин немедленно узнал Лейлу!
– Лейла! – сказал он. – Лейла! Помоги нам сломить упрямство этой притворщицы!..
– Я помогу, – отвечала Лейла, – я заставлю ее признаться! Я вырву у нее этот способ уничтожения чужого сознания!..
Константин обмер от ужаса.
– Но, Лейла, – забормотал он, – я бы не хотел, чтобы ты оставалась одна в этом прекрасном теле! Меня… меня очаровывает именно эта двойственность…
Она смерила его презрительным взглядом.
– Кажется, здесь не одна лгунья, а в пару к ней еще и лжец! Неужели ты думаешь, будто я стараюсь для тебя? Неужели ты полагаешь, будто совокупление с тобой значит для меня хоть что-то!.. Молчи! Я буду говорить с ней!..
Красавица встала и приблизилась к сидевшей на стуле девушке.
– Отвечай, Леена! Ведь ты – Леена?
Дарья выглядела испуганной и мотала головой.
– Ты – Леена? – повторила Лейла.
Константин ясно видел, что девушка страшно испугана. Но он не мог понять, что же так испугало ее. То, что Лейла вырвет у нее признание, заставит сказать правду; или же то, что ее, невинную, Лейла замучит до смерти? Все зависело от того, кем на самом деле являлась эта девушка, Дарьей или Лееной!..
– Ты будешь говорить? – спросила Лейла. Голос ее был спокойным. Но Константин понимал, что сидящую на стуле девушку она вполне может растерзать, как хищный зверь. Кажется, и девушка начинала это понимать!..
– Я… – Дарья… – отвечала девушка слабо шелестящим шепотком.
– Я спрашиваю в последний раз! – предупредила Лейла. – Лучше ответь сейчас! Потом будет поздно!..
Девушка молчала, будто язык проглотила, обмерев от ужаса.
– Константин! – Лейла подошла к двери. – Где колокольчик? Позвони и вызови Илюху!..
Дарья тряслась от рыданий.
Константин потряс в руке большой колокольчик, затем отпер дверь.
Илюха явился на диво скоро.
– Запри дверь, Кантор! – приказала Лейла по-французски.
Константин вздрогнул, услышав свое французское имя, но поспешно запер дверь изнутри. Илюха оглядывался в смущении. Дарья продолжала рыдать.
Лейла была преисполнена решимости.
– Кто эта девушка? – спросила она, обратившись к Илюхе.
Он ответил не сразу. Он явно пытался понять, какого ответа от него ждут!
– Отвечай! – прикрикнула Лейла.
– Это… Она здесь служит, в этом доме… Она говорила, что ее Дарьей зовут!..
– А может быть, это не она? Может быть, это другая девка? – сердито допытывалась Лейла.
– Не… знаю… – запинался Илюха.
– Говори!.. – Голос Лейлы звучал угрожающе.
– Как вам будет угодно…
– Мне будет угодно, чтобы ты сказал честно, кого ты видишь сейчас перед собой, эту самую Дарью или какую-то другую женщину!..
– Дарью! Дарью вижу! – признался Илюха.
Но Дарья не переставала плакать. Она как будто понимала, что все происходящее – лишь начало ее мучений!
– Скажи, Илья, – Лейла говорила спокойно и серьезно, – приходилось ли тебе иметь дело с этой девицей? Проще говоря, спал ли ты с ней? И отвечай правду. Если ты солжешь, мы все равно узнаем правду! А если ты сейчас скажешь правду, тебе ничего плохого мы не сделаем, какой бы ни была эта правда!..
– Ну! – Илюха шумно вздохнул. – Раза два или три… – Он не договорил…
– Дарья, это правда? – спросила Лейла.
– Да… – прошелестела девушка и отерла глаза рукавом, на котором тотчас выступило мокрое пятно от слез.
– Ты хотела бы выйти за него замуж? – продолжала допрос Лейла.
– Не… не знаю…
Константин отошел в сторону и смотрел на двух женщин и бедного Илюху.
Между тем события приняли весьма крутой оборот.
– Раздевайся! – внезапно приказала Лейла плачущей Дарье.
– Я… не… – Девушка вскочила, пробежала по комнате и припала всем телом к стене.
Константин молчал. Ему не хотелось вмешиваться. Дарья устремила на него молящий взгляд, но он тотчас отвел глаза.
– Разденься сама! – повторила Лейла. – Если не разденешься, хуже будет!
Дарья принялась суетливо развязывать шейный платочек. Но вдруг опустила руки и снова оглянулась на Константина. Он повернулся к ней спиной. Он любил порою посмотреть в окно своего кабинета и увидеть заснеженное поле. Но сейчас окно было плотно занавешено, и взгляд его уперся в зеленый бархат занавеса. Но за его спиной явно происходила какая-то возня. Его охватило приятное чувство безразличия. Теперь он никому не сочувствовал. Ему сделались безразличны не только Лейла, Дарья, Илюха, но и мать. Он с удовольствием провел бы еще пару ночей с Лейлой-Ангелиной, но он никого не любил, никого! Когда-то он любил принцессу Наталию, но это, пожалуй, было в какой-то другой жизни!.. Он легко вздохнул и снова повернулся лицом к присутствующим.
Лейла молча и грубо сдирала с Дарьи одежду, та робко сопротивлялась.
– Ну! – Лейла отшвырнула прочь блузку. – Будешь раздеваться сама?
Дарья сначала замерла, стыдливо прикрывая руками грудь, обрисовавшуюся под сорочкой, затем торопливо принялась раздеваться, не переставая всхлипывать.
– Взгляните, Константин, на эту мерзавку! – произнесла по-французски Лейла, изображая возмущение светской дамы. – У нее, в сущности, железная воля! Ведь она понимает, что ее плутни разоблачены, и все-таки продолжает притворяться, будто она и есть та несчастная девушка, в тело которой она вселилась, убив, уничтожив ее сознание! Хотела бы я знать, как ей это удалось!..
– Но, Лейла, – возразил Константин. – Я не хочу, чтобы ты уничтожала сознание моей матери! Если я для тебя хоть что-то значу…
– Не смеши!.. – Лейла разглядывала раздевающуюся Дарью. – Конечно, ты для меня ничего не значишь! Я могу уничтожить сознание твоей матери, кушать живьем младенцев или вспарывать животы беременным женщинам, а потом войду к тебе в спальню, прекрасная и соблазнительная, как никогда, и буду делать с тобой все, что только пожелаю!..
Константин ощутил холод в груди. Увы! Она ведь говорила правду! Но ему ужасно захотелось, до ломоты в висках захотелось, чтобы эта правда оказалась ложью!..
– Ты совершенно отрицаешь нравственность? – спросил он.
Илюха смотрел на беседующих по-французски во все глаза.
– Боже мой, – воскликнула Лейла и тотчас поправилась: – Или вернее было бы сказать: дьявол мой! Вы знаете мою жизнь, Константин! Многого вы не знаете, но кое-что все-таки знаете! И вы еще говорите о нравственности! Что это такое? Что вы мне предлагаете? Отпустить эту мерзавку на свободу? Продолжать эту ужасную жизнь, когда в одном теле толкутся два, а то и три, а то и еще больше сознаний, то есть разумов? Кого я должна пожалеть? Кто жалел меня? И ты о чем думал, когда совокуплялся со мной? Поговори о нравственности с кем-нибудь другим!..
Константин опустил голову, ему сделалось ужасно тоскливо. Илюха пялился на Дарью. Дарья уже почти разделась и снимала сорочку.
– Быстрее! – скомандовала Лейла.
Голая девушка стояла у стены, прикрывая одной рукой лоно, а другою – груди. Константин отметил, что она неплохо сложена.
– Илья, поди сюда! – приказала Лейла. – Раздевайся и быстрее! И посмей только поспорить со мной!
– Барин!.. – Илья повернулся к любопытствующему Константину.
Константин отмахнулся решительно:
– Нет, нет, Илюха! Слушайся барыню, я так приказываю тебе! Поступай, как она велит.
Илюха не стал дальше спорить и быстро сбросил на пол порты и рубаху.
– А теперь, – грубо заговорила Лейла по-русски, – выеби-ка эту девку, отделай ее хорошенько! Покажи нам, как можно поступать с такими сучками, как она!
– Лейла! – Константин снова перешел на французский. – Помилосердствуйте! Нельзя быть такой грубой!..
– Нельзя? – Прекрасные глаза выразили предельную степень иронии. – Ты еще не слышал, как я умею браниться по-арабски!..
Илюха, совершенно голый, направился к Дарье.
– Подожди! – остановила Лейла его. – Когда ты ее отделаешь как следует, ты скажешь нам, кто эта женщина. Дарья или не Дарья!
Илюха кивнул. Он более не решался возражать. Рабская жизнь научила его многому и, в частности, не возражать и не спорить в тех случаях, когда споры и возражения не имеют смысла!
Константин, как завороженный, смотрел на Илюху; тот серьезно тер обеими ладонями свой приличных размеров мужской инструмент. Илюха глядел сумрачно. Дарья истошно закричала, но тотчас подскочила к ней Лейла и принялась бить по щекам, приговаривая:
– Молчать, сука, молчать! Еще раз крикнешь, и не пожалею, гори все огнем, прикончу – и делу конец!..
Дарья обмерла, на щеках ее рдели красные пятна. Илюха решительно и сумрачно приблизился к ней и вдруг резко облапил ее крепкими руками и повалился вместе с ней на пол. Лейла приблизилась к Константину, на лице которого явилось выражение брезгливости.
– Сейчас мы все узнаем, – произнесла Лейла светским тоном и снова по-французски. – И пойми, мой друг, у нас нет другого выхода. Что бы ты мог предложить? Попытаться договориться с этой женщиной полюбовно? Но ведь ты сам понимаешь, что это невозможно! Я вовсе не жестока, я просто нашла оптимальный способ, каким следует действовать в данной ситуации…
– Да, – отвечал Константин несколько напряженно. – Я не спорю. Мне всего лишь хочется немного более нравственности; хочется каких-то таких отношений, в которых четко различаются хорошее и дурное, доброе и злое.
– Тогда ты можешь полагать, что я всего лишь милосердна по отношению к себе!
– Милосердными следует быть прежде всего по отношению к другим. – Константин невольно улыбнулся.
– Тогда будем считать, что я милосердна по отношению к тебе!
Константин комически развел руки в стороны… Они вели этот разговор и наблюдали за происходившим в комнате. Илюха, подмяв под себя Дарью, с силой входил в ее лоно. Она громко застонала, но все же невольно обхватывала голыми, согнутыми в коленях ногами его ягодицы. Илюха громко и тяжело дышал, сопел…
– Мне не кажется, что он сможет определить, с кем же он совокупляется, – тихо сказал Лейле по-французски Константин.
Она отвечала также тихо и также по-французски:
– Дело не в том, с кем он совокупляется; дело в том, с кем он не совокупляется! Я не ставлю перед ним задачу определить, кто эта женщина; он должен лишь сказать, Дарья это или не Дарья!..
– Не знаю, не знаю, – тихо проговорил Константин. – Я не уверен в том, что мог бы определить…
– Думаю, он сможет… – проронила Лейла.
– Откуда ты знаешь?
– Он достаточно силен. Он мог бы содержать в своем теле несколько сознаний.
– Но лучше бы ему не знать, что это такое! Я милосерден. И все же скажи мне, а я, я смог бы содержать в своем теле несколько сознаний?
В глазах его искрилось пытливое любопытство.
– Пожалуй, нет, – честно ответила она.
Он призадумался. Трудно было понять, решить, как ему следует действовать. Ясно, что Лейла сейчас хочет узнать от Леены, выпытать у нее секрет уничтожения в одном теле всех сознаний, кроме одного! И когда она узнает этот секрет, она непременно уничтожит сознание Анжелики-Аделаиды! А что же Константин? Теперь и он ясно понимал, что хочет спасти свою мать и… да, он хочет, чтобы сознание Лейлы было уничтожено! Однако добиться этого будет не так легко… Не так легко? Вернее, совершенно невозможно! Ведь когда он говорит с Ангелиной, Лейла слышит его и ее! А если не слышит? То есть когда не слышит? Но, кажется, здесь не просматриваются даже малейшие закономерности… Вся надежда на Леену, то есть на то, что Леена выдаст тайну… А если это и не тайна? Если старая Леена умеет уничтожать другое сознание просто-напросто силой собственной воли?! И нет никаких способов, и нельзя научиться…
Илюха тяжело отвалился от Дарьи. Девушка лежала с закрытыми глазами, по ее щекам катились слезы. Пожалуй, и Константин испытывал бы к ней жалость, если бы не знал, что на самом деле перед ним – Леена, весьма злонамеренное существо!..
– Одевайтесь оба! – грозно приказала Лейла. – И не медлить, не медлить! И никакого притворства, не ломаться, не кобениться!..
Илюха сумрачно надевал порты, натягивал рубаху. Дарья одевалась покорно и быстро, путаясь руками в сорочке, юбке и блузе. Она ни на кого не смотрела.
– И что же, Илья, – подалась вперед Лейла, – кого ты сейчас выебал? Это Дарья?.. И отвечай правду, только правду! Не думай о том, как бы угодить мне ответом!..
Илюха стоял перед ними, насупившись. Он, казалось, размышлял. "Неужели он способен анализировать свои чувства? – подумал Константин. – А, впрочем, почему бы и нет! Любой человек, если только он не умственно отсталый, способен так или иначе анализировать свои чувства!"
– Говори, Илья! – повторила Лейла, требовательно и вместе с тем с каким-то странным спокойствием.
Сумрачное выражение лица слуги ясно показывало, что больше всего ему хотелось бы оказаться где-нибудь очень далеко, подальше от всех этих потайностей и странностей. Константин решил, что если после всего случившегося Илюха решится сбежать в неизвестном направлении, ничего удивительного в таком побеге не будет!..
– Нет, – Илья тяжело засопел, – не Дарья, не Дарья это…
Он замолчал. Дарья заплакала вновь. Константин уже дивился силе воли этой женщины. Или она так вошла в роль Дарьи? Если бы не Лейла, он поверил бы, что перед ним действительно Дарья!..
– Леена! Сопротивление бесполезно, – сказала Лейла. – У тебя остаются две возможности…
– Не при нем, – вдруг сдавленно прохрипела Леена-Дарья. – Он слишком много знает…
Константин не понял, о ком идет речь. Зато Лейла прекрасно поняла! Ее правая рука легко скользнула за корсаж, и в следующий момент крупное тело Илюхи метнулось к окну, но в воздухе комнаты, насыщенном душными запахами, короткой молнией сверкнул кинжал и рослый мужик рухнул на пол. Константин тупо смотрел, как на ковре расползается кровавое пятно.
– Извини, – произнесла светски и на безупречном французском Лейла. – Извини, Константин, я ударила его в сонную артерию, ковер запачкан кровью. Мне жаль…
Константин обрел дар речи:
– Конечно, жаль ковра! Придется его выбросить! Но как это сделать таким образом, чтобы не заметили слуги? Я полагаю, что лучше всего будет завернуть в ковер беднягу Илью и бросить его в реку вместе с ковром! Но кто это исполнит?
Ситуация представлялась Константину настолько бредовой, что даже смерть человека не делала эту ситуацию трагической. Все равно эта ситуация оставалась комической; ужасной, жуткой и… комической!..