Он взглянул на нее так, что и пламя могло бы обратиться в лед, а Келли как ни в чем не бывало продолжала резать ветчину, - Полковник Камерон, у меня и хлеб есть. Если вы в состоянии подождать…
- Нет, я не в состоянии ждать, но хлеб мне тоже нужен.
Хлеб был вчерашний, но Камерон, похоже, не заметил этого. Как ни странно, ей стало жаль его. Видимо, он и его люди давно уже не ели досыта. В одном он был прав: военные действия велись преимущественно в долине реки Шенандоа и на землях Виргинии. И если Север уступал Югу в военном гении своих генералов, то конфедератам грозила гибель от голода.
На войне как на войне, вспомнила Келли. И наверное, именно поэтому Ли решил для разнообразия переместить военные действия на территорию северян.
И все же несмотря на то что солдаты-южане давненько находятся на скудном рационе, им удается не давать спуску северянам. Нет, она не должна испытывать к этому человеку никакой жалости.
- Что пожелаете выпить, полковник? - спросила Келли с явным раздражением.
- Пожалуй, виски. И кофе. И то и другое выпью с удовольствием.
- Не сомневаюсь.
Келли достала из шкафа бутылку виски и поставила перед ним на стол.
- Бокал вам явно не потребуется! - сказала она, зажгла конфорку и отмерила кофе в кофейник.
Он, не сводя с нее глаз, подвинул к ней тарелку, предварительно наполнив едой.
- Садитесь. - Камерон ногой выдвинул стул. - Думаю, Вы тоже проголодались.
Келли села за стол, но к нище не притронулась.
- В чем дело? Противно сидеть за одним столом с мятежником?
Девушка покачала головой:
- Я пока не могу есть. - И никакого сарказма в ее тоне не было. Оба разом вспомнили о сражении.
- Глотните, - предложил Камерон. - Поможет вам забыться. Мне не раз помогало.
Келли покачала головой.
- Выпейте залпом. Ну! - скомандовал он.
К своему удивлению, она подчинилась. Виски обожгло горло. Она закашлялась и сделала еще глоток. Стало теплее и легче на душе.
Но этот его взгляд! Завораживающие глаза Дэниела казались то холодными, как лед, то горячими, как синее пламя. Более того, он словно видел ее насквозь.
- Думаю… думаю, что кофе уже готов, - пробормотала девушка и встала, чтобы разлить напиток. Дэниел добавил в чашки виски.
- Расслабьтесь, мисс…
- Какая разница, как меня зовут?
- Какая разница, назовете вы свое имя или нет? - парировал он.
- Келли, Келли Майклсон.
- Расслабьтесь, мисс Майклсон.
- Миссис Майклсон. И как же я расслаблюсь, когда враг расселся у меня на кухне?
- Вот оно что!
- Да.
- Я уйду на рассвете. Но в любом случае нам придется провести вместе целый вечер. А потом я должен немного поспать. Скажите, а где мистер Майклсон?
- За домом, - коротко ответила Келли, но не увидела в глазах мужчины ни страха, ни тревоги.
- Спит вечным сном?
- Да.
- Где он погиб?
- В одной перестрелке в Теннесси.
- Когда?
- Чуть больше года тому назад.
- Ну что ж, миссис Майклсон, я никогда не бывал в Теннесси, так что не мог убить вашего мужа.
- А я и не говорю, что это сделали вы.
- Вот как? Значит, вы просто ненавидите всех солдат-конфедератов?
Келли чуть не поперхнулась кофе и вскочила на ноги.
- Я никого не ненавижу! Но вы враг. И больше не можете здесь находиться.
- Я вынужден.
Девушка тотчас направилась в гостиную. А он допил кофе и поставил чашку. Потом пошел следом за ней.
- Надеюсь, вы не собираетесь покидать дом, миссис Майклсон?
- Откровенно говоря, собираюсь. Раз не желаете вы.
- Вам не удастся.
- Почему это?
- Я вам не позволю.
- Но ведь я вас не выдала…
- Ну и что, можете выдать потом. Я действительно сожалею, но отпустить вас не могу.
Она раздраженно выругалась. Он поднял брови и рассмеялся. И сразу же стал очень милым. Врагу явно не откажешь в обаянии.
Он прислонился к стене возле разбитого окна с некогда элегантными шторами.
- Что за неподходящие выражения для такой утонченной и благовоспитанной янки! Притом красавицы! Впрочем, вы становитесь еще красивее, когда ругаетесь столь неподобающим леди образом!
Келли схватила со стола статуэтку Пана и с размаху запустила в обидчика.
Все равно в доме все разбито и порушено.
Камерон ловко увернулся и рассмеялся.
- Но утром чтобы и духу вашего здесь не было! - воскликнула она. - Иначе я сама вас пристрелю!
- Лихо, - пробормотал он, с одобрением поглядывая на нес. - Но вы сама себя обманываете. Если бы вы хотели меня убить, то могли бы еще на лужайке немного напрячься и прикончить меня окончательно. Скажите, неужели вы на самом деле решились бы застрелить меня?
- Да. И прошу вас утром уйти.
- Само собой, уйду. Обещаю. И вы вместе со мной.
- О чем вы?!
Синие глаза сверкнули, как лезвие бритвы.
- Вы пойдете со мной, миссис Майклсон, и проведете меня через линию фронта в Виргинию.
- Да вы совсем спятили! Я никуда не пойду. Ни за что на свете! Вас досыта накормили, вы как следует выспитесь, но будь я проклята, если вы меня найдете, когда проснетесь…
- Будь я проклят, если вас здесь не окажется! - И Камерон резким движением сорвал золотой шнур с кисточкой, с помощью которого раздвигались шторы. В мгновение ока он обмотал декоративный шнур вокруг ее талии и привязал к себе.
- Что, черт возьми, вы затеяли, полковник? - возмутилась Келли, вырываясь изо всех сил.
Но все ее усилия были напрасны. Он сгреб ее в охапку и понес на руках вверх по лестнице.
- Я иду спать. Мне надо хорошенько выспаться. И хотите вы или нет, миссис Майклсон, но вам придется спать рядом со мной. - Синие глаза снова обожгли ее дьявольским огнем. - Рядом со мной, миссис Майклсон. Я так решил, мой ангелок.
- Ну уж нет, сукин ты сын! - крикнула разъяренная Келли. И попыталась ударить его. Он только крепче прижал ее к себе.
С Келли на руках он спокойно поднялся по лестнице, не обращая внимания на мелькавшие в воздухе кулаки.
- Янки, - прошептал он, - обещаю тебе незабываемую ночь.
- Ах ты мерз… - начала было Келли.
Он дал ей увесистый шлепок и снова обжег ее синим взглядом.
- Незабываемую ночь! Я тебе обещаю!
Глава 4
Тьма, сгустившаяся наверху, пугала Келли, но, казалось, ничуть не смущала ее своенравного рыцаря. Он на мгновение передохнул и решительно направился к ближайшей двери. Тяжело дыша, вконец измученная Келли искренне изумилась: откуда только у него силы взялись! Он внес ее в спальню.
- Что сказал бы на это ваш генерал Ли? - съязвила она.
К Ли, генералу южан, и на Севере относились с неизменным уважением. Еще до отделения южных штатов и создания Конфедерации, когда он был полковником армии США, Линкольн однажды предложил ему командовать союзными войсками. Но симпатии Ли принадлежали его родному штату, и как только Виргиния отделилась от Союза, Роберт Ли встал на сторону мятежников. Его по-прежнему уважали за гуманность и высокую порядочность. Поэтому язвительное замечание, отпущенное мятежнику, должно было ударить по его самолюбию больнее, чем ее кулачки.
- Не исключено, что вам предоставится возможность лично спросить у него об этом, миссис Майклсон, - ответил Дэниел Камерон с южной протяжностью, которая звучала в темноте удивительно интимно.
Ей почему-то снова стало не по себе. Странно, что она не боится - ведь вражеский солдат затащил ее в спальню. Смутное беспокойство вызывал только тот факт, что она испытывает не столько страх, сколько приятное возбуждение. И непонятно было, хотелось ли ей заставить его расплатиться сполна, или же по причине своего затянувшегося одиночества девушку будоражила сама мысль о том, чтобы помериться с ним силами.
- Это твоя спальня? - неожиданно спросил он.
Она насторожилась:
- Какая разница?
- Никакой. Просто хочу, чтобы тебе было удобно.
- Удобно?! - воскликнула хозяйка. - Как может быть удобно, когда зажимают в тиски против собственной воли? И еще неизвестно, какие страдания меня ждут впереди.
В темноте вдруг раздался смех, и девушка смутилась: а не слишком ли она драматизирует ситуацию? Секунду спустя тиски разжались, и он положил ее на кровать. Нельзя сказать, что это было сделано с нежностью, но и небрежным обращение с ней тоже не назовешь. Должно быть, Камерон прихватил с собой спичечный коробок, потому что мгновение спустя вспыхнула спичка, и он, разглядев на комоде лампу, зажег ее Затем обвел взглядом белые, вышитые гладью занавески на окнах, плетеный коврик на полу из ясеневых досок, комод полированного красного дерева, шкаф, умывальник и, наконец, кровать с изголовьем и изножьем резного дерева, покрытую белым кружевным покрывалом. Какая уютная комната - теплая, светлая, с камином, облицованным метлахской плиткой, и двумя креслами-качалками перед ним, на которых лежали теплые шерстяные пледы. Как ни странно, эта комната не пострадала от обстрела.
Белоснежные занавески чуть шевелились от ночного ветерка.
Интересно, подумалось ей, удивился ли этому обстоятельству вражеский полковник, осматривая комнату. Но его проницательные синие глаза не выдавали мыслей.
При свете лампы Келли заметила, как побледнело его красивое лицо. Удивительно, что он вообще еще держится на ногах!
Дэниел стал отстегивать ножны. Она снова встревожилась.
С трудом справившись с комом в горле, она решила защищать свою честь до последнего.
Бросив ножны м саблю на кресло, он на минутку присел.
Потом пристально посмотрел на нее.
Келли стиснула зубы. Похоже, он решил расположиться здесь.
Ну что ж, пусть. Но она здесь не останется.
Она вскочила, моля Бога помочь ей выбраться из дома, пока мятежник без сил.
Но не успела девушка добежать до двери, как Дэниел преградил ей путь, и она с размаху влетела в его объятия.
Она подняла голову, и взгляды их встретились.
- Ты никуда не пойдешь, янки, - насмешливо сказал он. - Извини.
- Отпустите! Вы не имеете права меня удерживать!
- Но я вынужден.
- А где же ваша хваленая гуманность, где же честь южанина? Вы обязаны…
- Одна из моих обязанностей - остаться в живых, миссис Майклсон.
- Но нельзя же оставаться здесь, в моей спальне?! Со мной??
Его брови взметнулись вверх, надежные, сильные руки ослабили хватку. Она всем телом ощущала его тепло. Он улыбнулся своей чудесной, неотразимой улыбкой. Наверное, раньше на балах немало девичьих сердец таяло от этой улыбки.
Теперь в ней сквозила горечь. Перед Келли стоял закаленный в боях солдат - враг, который участвовал, возможно, в каждом сражении на восточном фронте. Ее негодование, как видно, его немало позабавило.
- Право, миссис Майклсон, вы меня удивляете! Чего вы так испугались? Неужели меня?
- Как бы не так! Вы ведь всего лишь грубый и, надо добавить, довольно грязный солдат армии мятежников. Я ни капельки вас не боюсь!
- Вот как? Неужели в шкафу спрятался какой-нибудь янки, готовый прийти к вам на помощь?
Она не поняла, поддразнивает ли он ее или действительно подозревает в коварных замыслах.
- Может быть, в шкафу и в самом деле сидит янки, - торопливо кивнула она, - и вам лучше оставить меня в покое и улепетывать отсюда без оглядки.
- Гм-м… мне, по-видимому, следует опасаться капитана Эрика Дабни, не так ли?
- Да, и поскорее уносить ноги.
Он рассмеялся:
- Так, значит, капитан Дабни весь вечер коротал время в шкафу? Он еще терпел, пока вы ужинали с мятежником, но теперь, когда вам угрожает реальная опасность, доблестный защитник придет к вам на помощь.
- Возможно.
Камерон коснулся ее щеки. Прикосновение было нежным, как шепот. Теплая волна всколыхнулась во всем ее теле.
- Прекрасная дама, попавшая в беду… - пробормотал он.
- О чем вы?
- Так, ни о чем. - Он снова улыбнулся, заглянув ей в глаза. - Если бы в вашем шкафу сидел я, миссис Майклсон, то уже давно бы выскочил оттуда. И приставил нож к горлу любого, кто вздумал бы приблизиться к вам. По правде говоря, я сомневаюсь, что капитан Дабни находится где-нибудь поблизости. Зато не сомневаюсь, что вы побаиваетесь меня.
- Ни капельки! - поспешно воскликнула она. Но она боялась. Причем не столько его непочтительности - хотя этого тоже было хоть отбавляй, - сколько нежных прикосновений.
- Ни капельки? - насмешливо переспросил он.
Она попыталась вырваться.
- Неужели совсем ни капельки? - повторил он и тихо рассмеялся.
Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Сердце ее бешено колотилось, и он наверняка чувствовал это.
- А на шее у вас, миссис Майклсон, бешено пульсирует жилка. Причем уже давно. Когда-то, в незапамятные времена, меня, конечно, учили хорошим манерам. Моя мать, женщина добропорядочная и милая, прививала нам, троим уважение к другим людям. Но с той поры как будто прошла целая вечность.
Война ведь такая страшная штука! - Дэниел по-прежнему не выпускал Келли из своих объятий. - Все еще страшно? - спросил вдруг он, сверкнув глазами.
Неожиданно для самой себя она вдруг выпалила:
- Чтобы я испугалась такого хулигана?! Не дождешься!
Он снова рассмеялся. И не успела она глазом моргнуть, как Камерон, взяв ее за плечи, развернул спиной к себе.
- Не беспокойтесь, миссис Майклсон. У меня по отношению к вам нет абсолютно никаких грешных намерений.
Девушка встрепенулась:
- Я и не думала, что вы…
- Еще как думали! А теперь досадуете, потому что ошиблись.
- Уверяю вас, я…
- Досадуете, досадуете? Ладно, успокойтесь. Вы красивы - слов нет. И я, само собой, очарован вами и уверен, стоит вам только пожелать, не устоит и святой.
- Как вы смеете!.. - возмутилась Келли, на он тут же перебил ее:
- Я просто стараюсь вас успокоить.
- Черт вас возьми! - негодующе выкрикнула она.
Камерон, казалось, совсем развеселился:
- Миссис Майклсон, вам следовало бы сражаться на поле боя. Уж вы бы не отступили!
- Да, я не отступаю, не проигрываю сражений и никогда-никогда не сдаюсь… - начала она.
Но тут Дэниел снова не слишком учтиво толкнул ее в спину.
Она хлопнулась на кровать, но сразу же настороженно обернулась'.
- Я не причиню вам зла и не намерен пугать вас.
- Правда? - прищурив глаза, саркастически воскликнула Келли.
- Правда. - Уперевшись руками в постель по обе стороны от нее, он наклонился ниже. - Хотя, не скрою, мне очень хотелось бы овладеть тобой. - Его низкий, хрипловатый голос задел глубинные струны ее души. Она вся вспыхнула и вздрогнула всем телом. - Мне надо поспать, - продолжил он, - а поскольку ты янки, я тебе не доверяю. Поэтому ты останешься со мной.
С этими словами он выпрямился и снял ремень. Глаза девушки тревожно округлились, она чуть не закричала, подумав, что он собирается отхлестать ее, но Камерон неожиданно навалился на нее, предостерегающе приложил палец к губам:
- Миссис Майклсон, хотите верьте, хотите - нет, в душе мятежника еще сохранилось понятие о чести. Я не намерен пугать вас или причинять вам боль. Но нельзя же позволить вам бродить без присмотра, пока я сплю.
По-видимому, она онемела от неожиданности.
- Вы меня поняли? - спросил он уже мягче.
Она кивнула, ибо в любом случае он найдет способ заставить ее понять.
- Вот и хорошо, - прошептал полковник и, к ее ужасу, затянул ременную петлю сначала на ее руке, потом на своей, взглядом предостерегая от необдуманных действий.
Потом он вытянулся на кровати рядом с хозяйкой.
Некоторое время Келли лежала не двигаясь, прислушиваясь к ровному стуку его сердца и бешеному биению собственного.
Прошло несколько секунд, потом минута. Он не двигался, она тоже не шевелилась.
Камерон моментально заснул!
Какой же силой воли надо обладать, чтобы поддразнивать се, не подавая виду, что сам с ног валишься!
На миг Келли показалось, что он умер и она теперь лежит в постели с мертвецом. Но потом, присмотревшись, увидела, как ритмично вздымается его грудная клетка.
Она зажмурилась, стараясь перевести дух. Лучше бы он умер, потому что, судя по всему, это единственная возможность от него избавиться. Пусть даже полковник никогда не участвовал в боях в Теннесси или под Шайлохом, он должен остаться для нее одним из безымянных, безликих солдат в сером - ее врагом.
Если он снова потеряет сознание, ей надо, не тратя времени, избавиться от него. Должно быть, где-нибудь поблизости еще остались солдаты-янки.
Перед глазами ее вновь всплыла страшная картина побоища.
Она тотчас повернула голову и взглянула на мятежника, лицо которого она успела так хорошо изучить.
На лбу его выступила испарина; лицо поражало мертвенной бледностью. Рана у него, видимо, гораздо серьезнее, чем ей казалось, а сам он не желал признаться. Если его отправят в лагерь для военнопленных, он наверняка там умрет.
"Это меня не касается", - приструнила себя Келли. Она была преданной сторонницей Союза и, видит Бог, искренне считала, что сделала правильный выбор. Причем отнюдь не под влиянием отца, братьев или своего мужа. В штате Мэриленд люди сильно расходились во взглядах на войну, рабство, права штатов.
Часть войск Мэриленда сражалась на стороне южан, другая - на стороне северян. Штат от Союза не отделился, но, пожалуй, здесь, как нигде, была велика вероятность, что отец с сыном или брат с братом окажутся по разные стороны линии фронта и будут вынуждены держать друг друга на мушке.
Она взвесила все услышанное от отца, братьев, своего мужа и в конце концов решила, что, поскольку все они одна нация, следует сохранить Союз. Многие из ее соседей владели рабами и пользовались подневольным трудом, но она уговорила Грегори освободить пятерых своих негров. Хотя рабы в стране содержались в приличных условиях - не хуже, чем любимые собаки или породистые лошади хозяина, - Келли понимала, что чувствует каждый невольник.
Относительно войны она разделяла мнения и взгляды самых близких ей людей: южане несут с собой разрушения, они убили отца и Грегори, лежавший сейчас рядом с ней конфедерат не кто иной, как враг. А до конца войны еще очень далеко.
Келли страдальчески поморщилась, вспомнив мужа. Даже сейчас, по прошествии довольно длительного времени, она гнала от себя мысли о его смерти.
Итак, полковник Дэниел Камерон… Надо как-то высвободить запястье. Келли стиснула зубы и осторожно, а потом смелее потянула за ремень. Но развязать узел не смогла и в сердцах выругалась.
Полковник Камерон даже не пошевелился.
Еле сдерживая слезы, она продолжала сражаться с ремнем, но чем больше старалась, тем туже затягивалась петля.
Она попыталась спустить петлю с руки. Безрезультатно.
Тогда Келли села, несмотря на то что его рука тотчас потянулась за ней, и, обламывая ногти, набросилась на ремень. Слезы отчаяния жгли глаза. Он знал, что делал. И узлы умел затягивать на совесть.
Измученная, несчастная, Келли снова упала на постель. Надо бы подкрутить фитиль у лампы. К ночи похолодало, а камин не зажжен.