- Полковник Камерон, - холодно проговорила она, презрительно прищурившись, - вы ведь, кажется, из приличной семьи. А также, вполне возможно, учились в лучших учебных заведениях и вас воспитывали как джентльмена. Что в таком случае вы, обернувшись простыней, делаете у меня на кухне?
- Если вам угодно, миссис Майклсон, простыню я могу сбросить, - задорно блеснул он синими глазищами.
- И это говорит тот, кто остался в живых и ходит по земле только благодаря моим заботам?! - возмутилась она.
Он пожал плечами, прошлепал через всю кухню и остановился у плиты, втягивая носом аппетитный запах.
- Миссис Майклсон, насколько я понял, вы относитесь ко мне чуть ли не как к двухлетнему мальчонке. И кроме того, вы изволили сжечь мою военную форму, что является сущим произволом. Но, как вы только что изволили напомнить, я должен быть благодарен вам за ваше милосердие Что же мне в таком случае надеть, подскажите?
- Лучше бы вы оставались в постели, отдыхали и набирались сил, с тем чтобы сегодня вечером уйти, - без тени смущения ответила она.
Он хотел было снять шляпу и раскланяться, но вовремя опомнился.
- Ну ладно, мундир можно заменить, но мне так нравилась моя шляпа! Неужели так уж необходимо было жечь и ее?
- Да, - отозвалась Келли.
- Жаль.
- Ничего, в шкафу наверху есть брюки и рубашки. Может быть, они не вашего размера, но, не сомневаюсь, вы , выйдете из положения.
- Вы предлагаете мне надеть военную форму Союза?
Она пожала плечами:
- Дареному коню в зубы не смотрят, полковник.
- Я не намерен уходить отсюда в военной форме янки, миссис Майклсон.
- По всей видимости, когда-то и вы носили синий мундир, полковник. Ведь ваш брат - военный врач в армии янки, и потому не исключено, что до отделения южных штатов и начала войны вы оба состояли на военной службе в армии США. Думаю, ничего с вами не сделается, если вы снова наденете синюю форму.
- Благодарю покорно, предпочитаю оставаться в простыне.
Камерон стоял так близко от нее, что ей вдруг захотелось завизжать. Нет, ему никогда не удастся ее смутить. Понятно, он бросает ей вызов - абсолютно во всем к тому же, - но она не собирается сдаваться. Еще неизвестно, чья возьмет.
Келли мило улыбнулась и помешала тушеное мясо, умудрившись при этом немного отодвинуться от Камерона.
- Значит, вы намерены пробираться через линию фронта в простыне, полковник?
- Лучше в простыне, чем в мундире янки, миссис Майклсон. - Он взял у нее из рук большую ложку и попробовал соус.
Потом медленно перевел взгляд на нее:
- Пальчики оближешь, миссис Майклсон! Благодарю судьбу, что оставила меня умирать именно здесь, на пороге вашего дома.
- Судьба судьбой, - пробормотала Келли, отбирая у него ложку, - а теперь, будьте любезны, пойдите и оденьтесь.
Камерон не сводил с нее глаз, и взгляд Келли обжигал его жарким пламенем.
- По правде говоря, Келли, я просто не могу показываться в форме янки. Я не шпион, и не хватало еще, чтобы меня поймали и повесили как шпиона! Я не горю желанием погибнуть в бою, но исполняя свой долг - это, во всяком случае, достойная смерть. Если уж мне суждено быть повешенным, то по крайней мере за наше "правое дело".
- Ясно, - отозвалась девушка.
А она и не подумала об этом. Схватив Камерона как мятежника, янки его не повесят, а, вероятнее всего, отправят в лагерь для военнопленных. Со шпионами же в военное время расправляются круто. В Вашингтоне, например, бросили в тюрьму даже Роуз Гринхау, которая считалась признанной красавицей столичного общества. Поговаривали, что и ей не избежать казни.
Келли, впрочем, очень надеялась, что бедняжку минует подобная участь.
- Надеюсь, вы проявили ко мне такое милосердие не только для того, чтобы перед виселицей я предстал здоровым?
- Никакого особого милосердия я не проявляла.
- Значит, вы с самого начала действительно рассчитывали на то, что меня повесят?
- Нет, сэр, отнюдь, - раздраженно отозвалась она и, взмахнув ложкой, приблизилась к нему. - Полковник…
- Позвольте, миссис Майклсон. - Он отобрал у нее ложку. - Я еще в себя не пришел от того, что на меня бросались с саблями, обстреливали артиллерией, палили из ружей, а тут еще вы - с суповой ложкой!
Она сердито ругнулась вполголоса.
- Полковник, ваша мать, наверное, пришла бы в ужас, увидев своего сыночка, опоясанного простыней, на кухне у молодой женщины!
- Моя мать, мам, была мудрой и здравомыслящей леди и наверняка отнеслась бы к этому нормально. Впрочем, она была бы вам благодарна за спасение моей жизни и, уверен, не стала бы даже спрашивать, почему я нахожусь здесь без одежды.
- Полковник, я сейчас же вышвырну вас вон! - предупредила она.
- Хотите бросить меня, голого, на съедение волкам?!
- Не забывайте, что я янки. И с этими волками из одной стаи, - Нет, - тихо сказал он, - я же забываю.
Келли посмотрела на него в упор, и странная дрожь охватила все ее тело. С чего, откуда в ней этот непонятный страх, похожий на предчувствие?
- Что ж, - тихо произнесла она, отступая, - вашу военную форму уже не вернешь. Я ее сожгла. Придется вам подыскать что-нибудь. По-моему, там есть и цивильное. - Она окинула его взглядом. - Мой муж, возможно, был пониже ростом, но… - она замолчала и пожала плечами, - но брюки отца, пожалуй, вам подойдут. А в сундуке в конце коридора лежат рубашки моих братьев.
- Если я правильно понял, обедать мне будет позволено только одетым? - Дэниел говорил шутливым тоном, поддразнивая ее, и не будь он нагим, манеры его вполне приличествовали бы виргннскому джентльмену, каковым он наверняка и слыл в свое время.
- Именно, - улыбнулась девушка.
Он низко поклонился:
- В таком случае я оденусь настолько прилично, насколько мне это удастся.
Дэниел удалился, волоча за собой конец простыни. Она посмотрела ему вслед и закусила губу, чтобы не разреветься.
Проклятая война! Все у нее украла. А теперь вот привела на порог дома врага, но опять-таки лишает ненависти к нему.
Досадуя, она снова повернулась к плите. Пока он отсутствовал, она накрыла на стол. Может, она малость спятила, но ей почему-то стало до смешного важно вести себя так, словно в жизни ничего не менялось и все шло своим чередом.
Разумеется, все было не так. Ближе к вечеру возле дома снова появилась специальная команда, собиравшая убитых.
Сержант, которому она, нервничая, предложила ковш воды, был бледен как бумага. Он рассказал ей о том, как мятежники окопались во рву и долго удерживали позицию, но в конце концов нью-йоркский отряд прорвал их оборону и перестрелял всех до одного.
Лощина теперь стала называться Кровавой аллеей.
Потери в одном этом бою составили пятьдесят тысяч человек. За один только день крови здесь пролилось больше, чем в любом другом сражении этой войны.
Нет, не может все идти своим чередом. Пока тела убитых валяются по полям, где урожай кукурузы срезан пулями под корень, а земля пропиталась кровью солдат двух великих армий, все вокруг ужасно.
Нормальная жизнь - как бы не так! Из двадцати цыплят у нее осталось всего три. Двух коз убило, а три просто пропали.
Каким-то чудом уцелела, избежав пуль и конфискации, ее лошадь, но дойной коровы она лишилась давным-давно, как и нескольких десятков мешков пшеницы. Огород был вытоптан полностью. Да уж, "ничего не изменилось"!
Тем не менее кое-что она способна сделать, как в мирные времена. Например, как ни в чем не бывало накрыть стол словно на обычный семейный ужин. Она зажгла свечу в подсвечнике и достала английский сервиз и столовое серебро - приданое своей матери, а также скатерть и салфетки ирландского полотна. Порывшись в кладовой, извлекла на свет бутылку выдержанного вина и только было собралась разлить вино в хрустальные бокалы, как на кухне появился полковник Дэниел Камерон собственной персоной.
Он надел отцовскую рабочую рубаху и голубые хлопковые брюки, разыскал где-то свои сапоги до колен. В таком наряде мужчина должен был преобразиться в паренька с фермы, однако почему-то напоминал пирата - дерзкого, опасного и несколько загадочного.
- Вас удовлетворяет мой вид, миссис Майклсон? - вежливо осведомился он.
- Вполне, - ответила она. Сняв фартук, она кивнула на стул:
- Садитесь, полковник.
- Благодарю, миссис Майклсон, - отозвался он, тотчас выдвинул стул для нее и стоя подождал, когда она сядет. Келли же сначала выложила тушеное мясо на сервировочное блюдо.
Камерон взял в руки выставленную ею бутылку вина. - Какая неожиданность, миссис Майклсон: французское бургундское урожая 1855 года!
Он умело откупорил бутылку, привычно понюхал пробку н со знанием дела наполнил бокалы. Неторопливо пригубив вино улыбнулся:
- Отменное вино, миссис Майклсон. Должен признаться, Я не смел и надеяться встретить подобное гостеприимство на Севере.
Улыбка, появившаяся было на губах Келли, исчезла.
- Зачем вы без конца напоминаете мне о том, кто вы? - с раздражением спросила она.
- Может быть, мне стоит отведать яства, прежде чем я еще раз напомню об этом, потому что, судя по запаху, мясо обещает доставить еще большее удовольствие, чем вино, - отозвался он с улыбкой.
Келли печально взглянула на Камерона:
- У вас несомненный дар красноречия, полковник.
- К несчастью, что в моих мыслях, то и на словах, миссис Майклсон.
Взяв тарелку, он наполнил ее, поставил перед ней и только потом сам принялся за еду. "Он очень голоден", - подумала Келли, а Камерон вдруг перестал есть, заметив, что она еще не притронулась к пище.
- Извините. Боюсь, что за последнее время я приобрел отвратительные манеры.
Келли покачала головой. За последние двое суток он обходился одной водой. Она лихорадочно соображала, что бы ему ответить.
- Моя мама, сэр, вырастила троих сыновей, и ее бы очень обрадовал отменный аппетит оправившегося от болезни мужчины.
Она замерла, почувствовав, как он накрыл ее руку своей.
Теплое, интимное прикосновение, от которого по спине у нее мурашки пробежали.
- Ах, Келли, если бы все янки были такими обходительными, как ты, войны наверное бы не случилось.
Ей вдруг стало трудно дышать. Она торопливо высвободила свою руку.
- Ну вот, опять напоминаете, что вы враг. Если вы даже во время ужина не забываете об этом, значит, вам действительно лучше есть в одиночестве.
Он задумчиво покачал головой:
- Забывать опасно.
- Что вы имеете в виду?
Он пожал плечами:
- Известно ли вам, миссис Майклсон, что солдаты вражеских армий торгуют друг с другом? Время от времени случается, что войска мятежников стоят лагерем по одну сторону реки, а союзные войска - по другую. И всю ночь по реке туда-сюда курсируют лодки, груженные табаком и кофе, причем нередко между солдатами завязывается тесная дружба.
В хрипловатом голосе Дэниела сквозила горечь. Келли снова покачала головой:
- Всего лишь проявление человеческих чувств среди безумия, в которое нас ввергли. Почему это вас так беспокоит?
- Сейчас узнаете почему. В одну такую ночь мой молодой солдатик очень подружился с пареньком из Иллинойса, а на следующий день столкнулся с ним лицом к лицу на поле боя.
- И что же?
- Он не сразу нажал на спусковой крючок, а друг его не задумался. Мой солдат погиб, миссис Майклсон.
Келли вздернула подбородок и опустила глаза.
- Со мной вы никогда не встретитесь на поле брани, полковник. Поэтому… - Она замолчала, а он вдруг насторожился, прислушиваясь. Келли не сразу поняла, в чем дело, но вот послышался топот копыт. Кто-то подъезжал к парадному крыльцу.
Камерой тотчас вскочил на ноги, изготовившись к бою. Да, так просто он не сдастся и будет биться до самого конца.
- Только не вздумайте снова угрожать мне ножом! - предупредила его Келли, когда он потянулся к ней. Дэниел тем не менее в мгновение ока обогнул стол и схватил ее за руку.
- Келли…
- Отпустите меня!
- Не могу…
- Я хранила молчание целых двое суток. Я не сказала ни слова, даже когда сегодня утром сюда приходил солдат!..
- Что?! - удивленно воскликнул он.
- Солдаты рыщут по всей округе, полковник. Если бы я захотела, то давно бы уже выдала вас.
Он неохотно высвободил ее руку. Келли прошла через гостиную к входной двери и, распахнув ее, замерла от неожиданности.
- Эрик! - воскликнула она, узнав капитана Дабни, друга Грегори.
- Келли!
Девушка в полном замешательстве глядела на мужчину, стоявшего на пороге ее дома. Он был молод - немного за двадцать, среднего роста и обычного телосложения, кареглазый, с копной каштановых волос. Лицо его украшали небольшие усики и ухоженная бородка. В общем, весьма привлекательный, если бы не его непомерное тщеславие. Грегори как-то раз поведал ей, что Эрик часами вертится перед зеркалом, приводя себя в порядок.
Понятно, что Дабни, беспокоясь о ней, выбрал время навестить ее.
Но сейчас ей ни о ком думать не хотелось, тем более не хотелось никого видеть.
- Келли! - повторил он.
- Эрик! - отозвалась она и замолчала.
Он явно ожидал большего. Надо бы, наверное, пригласить его в дом.
- Должен был собственными глазами убедиться, что с тобой все в порядке. Теперь, когда нет Грегори, я чувствую особую ответственность за тебя, - выпалил он и закашлялся от смущения. - У меня, кстати, есть время, чтобы выпить чашечку кофе.
- Да, да, входи, конечно! - нарочито громко воскликнула она, надеясь, что мятежник услышит. У нее не было выбора.
Обстоятельства вынуждали ее пригласить старого знакомого: ей показалось даже, что он ее в чем-то подозревает. Следовало бы, наверное, обнять его, выказать свою радость, а уж никак не оставлять друга на пороге.
Что она делает? В ее доме враг. Надо сообщить об этом сию же минуту!
Но нет! Она уже давно приняла решение - возможно, даже с самого начала, - что не выдаст этого южанина, каким бы странным ни казался ее поступок.
К тому же вряд ли Эрику удалось бы справиться с Камероном, несмотря на рану последнего. Дэниел обладал недюжинной силой и мастерски владел любым оружием. Эти качества и помогли ему выжить. Он опасный противник. Такой будет сражаться до последнего.
В общем, следует проявить осторожность. Ради Эрика.
- Я все время беспокоился о тебе, - сказал Дабни, приблизившись к ней. - Я представил себе, что произойдет, если нас выбьют отсюда и здесь появятся мятежники. Одинокая женщина… - Он тронул девушку за подбородок и, притянув к себе, дружески обнял. - Ах, Келли, не дай Бог с тобой что-нибудь случилось бы…
Интересно, видит ли их Камерон? Они стоят в дверном проеме… Но какое ей дело до того, что незваный гость смотрит, как ее обнимает другой?!
Они враги, и Дэниел перед ней в долгу за ее молчание и за то, что она его выходила.
И все же Келли стало не по себе. Она высвободилась из объятий Дабни и чуть отстранилась.
- Со мной ничего не случилось, Эрик. И я благодарю Бога за то, что ты остался в живых.
- Я тоже благодарю Бога, - пробормотал он. - Но мне во что бы то ни стало надо вернуться с войны живым. Вернуться сюда, к тебе, Келли…
- Эрик, уверяю тебя, не стоит обо мне так беспокоиться! - с горячностью заверила она.
- Забота о тебе - мой священный долг, - отозвался он.
Потрепав ее по руке, он прошел в дом. У нее екнуло сердце.
Что будет, когда он войдет на кухню? Как объяснит она то, что на столе стоят две тарелки, два бокала?
А за столом сидит мятежник?
- Грегори был мне больше чем друг, - сообщил ей капитан по пути на кухню. - Мы с ним были как братья. Есть, конечно, и еще причина…
Она почти не слышала, что он говорит, потому что все ее мысли занимало одно: что будет, когда он увидит накрытый стол?
Она чуть дыша вошла на кухню. Однако ей не пришлось ничего объяснять. Дэниел исчез, а вместе с ним и вторая тарелка и бокал с вином.
- Келли, я тебя люблю. Очень!
- О чем ты?
Эрик вдруг резко обернулся, и ей пришлось отступить к кухонной двери.
- Я понимаю, что сейчас не время…
- Да, Эрик, сейчас не до того! - воскликнула она.
Куда, интересно, подевался Камерон? А вдруг откуда-нибудь наблюдает за ними?
Дабни придвинулся ближе, погладил ее по щеке, и все чувства вмиг отразились на его лице.
- Келли, я понимаю, что Грегори погиб совсем недавно.
Но в нашем несчастном, измученном войной мире время исчисляется по-другому. Мы оба любили его. Кто лучше меня сможет позаботиться о тебе и кто станет так же сильно любить тебя, когда его не стало? Келли…
- Я не готова говорить об этом, Эрик. Я… Хочешь кофе?
Садись за стол, я сейчас налью тебе чашечку. - Она торопливо скользнула мимо и поставила перед ним кофе. - У меня есть тушеное мясо, хочешь?
- Я не голоден, спасибо.
- Знаю я эти скудные армейские рационы! Может быть, все-таки отведаешь?
Он покачал головой и уселся за стол. На тот самый стул, на котором совсем недавно сидел Дэниел.
- Келли, я пришел, чтобы увидеть тебя.
Она глубоко вздохнула и села напротив.
- Я ценю твою преданность, Эрик, но со мной асе в порядке, спасибо.
Потянувшись через стол, он взял ее руку в свою.
- Келли…
Она тотчас высвободилась.
- Эрик, - начала она, опустив глаза и пытаясь как можно мягче остановить его излияния. На какое-то мгновение она даже забыла, что где-то неподалеку находится Дэниел Камерон. - Выслушай меня, пожалуйста. Все так неожиданно! Я пока и думать не могу ни о ком, кроме Грегори. Пойми меня. - Она взглянула ему в глаза и улыбнулась своей милой улыбкой, оставляя ему надежду на будущее. - Дай мне время. Я буду молиться, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
Не сводя с нее глаз, Дабни одним глотком осушил чашку.
Кофе был очень горячий. Дай Бог, чтобы ом не обжегся!
- Вспоминай обо мне, ангел, - горестно сказал он, вставая из-за стола. - Прошу тебя. Ах, Келли. Келли… Я буду любить тебя до конца своих дней.
Девушка растерялась. Ей хотелось подарить ему что-нибудь на память, просто в знак дружбы. Она и не подозревала, что он испытывает к ней такие чувства, и сама никогда не задумывалась о своем к нему отношении. Он для нее всегда был другом Грегори, а значит, и ее другом.
Если бы не война, ни один мужчина не осмелился бы вести себя с ней подобным образом. Она бы все еще носила траур, спасаясь под черными одеждами от чувств и страстей.
Дабни уходит туда, где свистят пули, сверкают сабли и грохочет артиллерия. Его могут убить в любую минуту.
Келли заставила себя улыбнуться.
- Эрик, ты мне небезразличен, сам знаешь. Но пока мое сердце все еще принадлежит мужу, - прошептала она.
- Скажи мне, что я могу вернуться сюда, - попросил он.
- Эрик, я буду молиться о том, чтобы ты вернулся, - отозвалась она, имея в виду, что желает ему вернуться живым с войны.
Но он понял ее слова по-своему.
Глаза у него вспыхнули, лицо осветила самодовольная улыбка.
Келли, вздохнув, хотела было объяснить, что он не правильно ее понял, но не решилась. Кто знает, что будет завтра?
Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.