- Приходи в десять, - предупредил Себастьян, горячо дыша ей прямо в ухо. - Время имеет большое значение, так что смотри, не опаздывай. Но раньше тоже не приходи, а то сюрприза не получится. Могу я рассчитывать, что ты придешь?
Ну вот, опять: он не стал приказывать, он интересовался ее решением. А впрочем, какая разница? В его глазах угадывалось такое нежное, такое дразнящее обещание, что Рэйчел не смогла придумать ни одного благовидного предлога, чтобы отказаться.
* * *
- Все готово, милорд.
- Прекрасно. И как раз вовремя. Прист, ты просто сокровище.
- Благодарю вас, милорд.
В знак признательности камердинер с достоинством наклонил лишенную всякой растительности голову.
- Надеюсь, ты проявил предельную осмотрительность при подготовке?
Прист бросил на хозяина взгляд, полный глубокой укоризны.
- Разумеется, милорд.
За плечами у Приста был многолетний опыт подготовки романтических свиданий; осмотрительность, наряду с умением держать язык за зубами, стала основной чертой его натуры, за что Себастьян и держал его при себе.
- Что-нибудь еще, милорд?
Себастьяну хотелось спросить, какие сплетни ходят в подвальном этаже о миссис Уэйд и лорде д’Обрэ. Таким образом он узнал бы мнение не только обитателей Линтон-холла, но и всего Уикерли в целом. Но он не мог заставить себя упомянуть ее имя даже в разговоре с Пристом. Это было совершенно невероятно с учетом того, как свободно он раньше обсуждал с друзьями и знакомыми самые интимные подробности своих любовных интрижек. Именно этого от него и ждали: это было неотъемлемой частью забавы. Теперь ему стыдно было вспоминать о собственном скотстве. У него было не больше охоты обсуждать Рэйчел с посторонними, чем раздевать ее или самому раздеваться догола на глазах у толпы зевак. Немыслимо! Он ни с кем не собирался делить Рэйчел. Она принадлежала только ему одному.
- Нет, больше ничего не нужно. Доброй ночи, Прист.
- Доброй ночи, милорд.
Ровно через четыре минуты раздался робкий стук. Себастьян с улыбкой вскочил на ноги, прошел босиком через всю спальню и распахнул дверь.
- Чудо!
Он взял ее за руку и втянул в комнату.
- Ты сказал - ровно в десять…
- Я имел в виду не твою пунктуальность, а твою внешность.
Рэйчел застенчиво покачала головой, как всегда отклоняя комплимент. На нем ничего не было, кроме черных брюк, и она с нескрываемым интересом окинула его с головы до ног заинтересованным взглядом светлых глаз. Себастьян почувствовал, как наливается волнением все его тело, и строго одернул себя: "Возьми себя в руки. Еще не время. Вечер только начался".
Он коснулся губами ее пальцев.
- Ты великолепно выглядишь, Рэйчел.
- Это платье выглядит великолепно. Спасибо тебе.
Платье прибыло от портнихи на прошлой неделе; в этот вечер она надела его впервые.
- Оно тебе идет.
Платье действительно сидело прекрасно и казалось буквально созданным для нее благодаря простоте фасона и насыщенному, чуть приглушенному гранатовому цвету.
- Если бы ты только позволила… ну ладно, не будем об этом.
Себастьян давно уже понял, что бесполезно уговаривать ее принять от него все, что он хотел бы ей дать: дюжины красивых платьев, тонкое белье, туфли и сапожки, лайковые перчатки, модные шляпки, зонтики, вышитые платочки, веера, сумочки, - словом, все те прелестные, легкомысленные, роскошные вещицы, которые составляют гардероб и усладу знатной дамы. Она же не знатная дама, возражала Рэйчел, она всего лишь его экономка. Разумеется, он многое мог на это возразить, но решил отложить спор до другого раза. В этот вечер между ними не должно было быть никаких разногласий.
- Подарок ждет тебя в ванной.
Рэйчел растерялась.
- Но ты же говорил, что это не подарок.
- Я говорил, что это не предмет.
- А что же тогда?
- Почему бы тебе самой не посмотреть?
С первого же взгляда он убедился, что Прист все подготовил наилучшим образом. Пламя свечей согревало полированную поверхность мрамора мягкими и приглушенными розоватыми отблесками, многократно отраженными во всех зеркалах. На полу лежал новый ковер - шкура белого медведя, в которой босые ноги утопали едва ли не по щиколотку. Срезанные пионы, стоявшие в стеклянной чаше на краю раковины, напоили воздух нежным ароматом. Рядом в серебряном ведерке охлаждалась на льду бутылка шампанского. Стопка толстых пушистых полотенец, корзина с набором разнообразнейших сортов душистого мыла и ароматических масел для ванны, блюдо свежих фруктов… словом, сцена для искуснейшего обольщения, которое ему когда-либо приходилось предпринимать, была подготовлена безупречно.
Рэйчел ошеломленно разглядывала наполненную горячей водой ванну.
- Ты собираешься купаться?
Себастьян снисходительно усмехнулся.
- Нет, дорогая, купаться будешь ты. Это и есть мой подарок.
- О!
Ее щеки порозовели едва заметно, как края перламутровой раковины, в уголках губ образовались ямочки.
- Но я… и так уже чистая.
Он негромко рассмеялся. Ее смущенный румянец стал ярче.
- Люди принимают ванну не только в гигиенических целях.
- Разве нет?
- Уверяю тебя. А теперь выбирай: либо ты разденешься сама, либо позволишь мне оказать тебе эту услугу. В любом случае мы не должны тянуть время, иначе вода остынет. Так что ты предпочитаешь?
Рэйчел не смела встретиться с ним глазами, но на губах у нее по-прежнему играла улыбка.
- Я немножко стесняюсь, - призналась она. Себастьян обнял ее и прижался щекой к ее щеке.
- Не надо стесняться, а то ты все испортишь. Сегодня я хочу тебя побаловать, понежить, хочу тебе угождать, доставить тебе удовольствие. Но как же мне быть, если ты будешь стесняться? Я уже не раз видел тебя без одежды. Мне нравится твое тело. Оно безупречно.
Рэйчел хотела что-то возразить, но он остановил ее долгим поцелуем. В его ловких руках она стала мягкой и послушной, как глина.
- Я забыл, как оно расстегивается, - солгал Себастьян, немного повозившись с платьем, чтобы доставить удовольствие себе и ей.
- На спине, - еле выдохнула Рэйчел, закрыв глаза.
- Ну тогда повернись.
Она повиновалась. Оба как зачарованные стали наблюдать за отуманенным от пара отражением в зеркале. Ее одежды опадали подобно цветочным лепесткам и горкой ложились у ног. Рэйчел хотела отойти, но Себастьян удержал ее, обхватив руками сзади и скрестив их у нее под грудью.
- Вот видишь? Ты бесподобна.
Она не знала, что он собирается делать дальше, а ему нравилось просто стоять и смотреть, как она - ни в чем не уверенная, с полуоткрытыми губами и трепещущими от волнения ноздрями - ждет дальнейшего развития событий, короткими торопливыми глотками втягивая в себя воздух. Их глаза встретились в зеркале.
- Прыгай в ванну, - охрипшим шепотом произнес Себастьян, - пока… вода не остыла.
Он разжал руки, но не смог удержаться от искушения и запечатлел медленный поцелуй на ее голом плечике.
Рэйчел отошла в сторону, а Себастьян прислонился спиной к раковине, наблюдая за ее действиями. Сперва она попробовала воду рукой, потом повернулась к нему спиной и грациозно перешагнула через край ванны - сначала одной ногой, потом другой. Согнув колени и немного наклонившись вперед, она осторожно опустила в воду свою хорошенькую попку, затем, тихонько ахая, она медленно села.
- Слишком горячо? - заботливо спросил Себастьян.
Рэйчел отрицательно покачала головой и издала низкий, протяжный, полный блаженства стон, явно означавший "нет". Когда она поудобнее устроилась в ванне (вода доставала ей до груди), он принес корзину с мылом и флаконами ароматических эссенций.
- Какое тебе понравится? - Себастьян принялся протягивать ей куски мыла один за другим и вынимать пробки из многочисленных пузырьков, давая ей их понюхать: розовое масло, апельсиновый экстракт, сладкий миндаль, лаванду, ландыш.
- Что же мне выбрать? - растерялась Рэйчел, но в конце концов остановилась на мыле с померанцевым запахом и бергамотовом масле.
- Отличный выбор, - похвалил ее Себастьян, словно метрдотель, принявший от посетителей заказ на особенно тонкое вино, и накапал масло в воду, помешивая его рукой, чтобы оно скорее разошлось. - Нежный аромат, легкий и в то же время насыщенный. Очень изысканный. Очень женственный. Такой же, как и ты. А теперь откинься назад и отдыхай.
Рейчел повиновалась с мечтательной улыбкой. Смакуя удовольствие, она закрыла глаза.
- Ведь это грех, верно?
- Надеюсь, что да. Если нет, значит, мы что-то делаем неправильно. А теперь держи.
Рэйчел открыла глаза и ахнула, увидев, что он протягивает ей высокий бокал.
- Я раньше никогда не пила шампанского. Это ведь шампанское, правда?
- Пей потихоньку, а то голова закружится.
Она отпила крошечный глоточек и наморщила нос.
- Щекотно, - таков был ее первый отзыв. Вскоре, однако, ее суровость смягчилась тихим возгласом: - Ого!
- Нравится?
- М-м-м… Себастьян?
- К вашим услугам, мэм!
- Я в раю?
- Пока еще нет.
Он взял кусок мыла и жесткую губку, перешел к изножию ванны и подтянул к себе табурет.
- Попрошу вашу ножку.
Рэйчел не шевельнулась: кажется, она даже не слышала или не поняла.
- Ножку попрошу. Вот так. Благодарствую.
Себастьян приподнял ее ногу, держа ее на весу над водой, начал намыливать ступню.
Это заставило ее негромко взвизгнуть, а потом с шумом втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Но Рэйчел, несмотря на то, что ей было щекотно, не сделала попытки отстраниться и лишь глубже погрузилась в воду, опираясь локтями о края ванны, чтобы удержаться на плаву, и оставив бокал в неустойчивом равновесии на груди.
- Теперь уж я точно в раю, - провозгласила она с протяжным вздохом.
- Ты еще даже не на полпути к нему, - если кто и пребывал в раю, то лишь сам Себастьян. За то зрелище, что открывалось ему в эту минуту, стоило отдать все на свете. Одна длинная нога, переброшенная через край ванны, свешивалась под самым разгульным углом, белоснежные груди колыхались в воде, розовые соски то показывались на поверхности, то вновь скрывались в мыльной пене. Волосы курчавились во влажном воздухе, делая ее похожей на темноволосого ангелочка. Глаза были прикрыты в блаженной истоме.
Услышав его тихий смешок, Рэйчел удивленно открыла глаза.
- Почему ты смеешься?
- Ты не представляешь, чего мне сейчас стоит держать руки от тебя подальше. Вот я и подумал, что заслужил награду за проявленную доблесть, не знаю только какую.
- Может быть, орден Бани?
Себастьян уставился на нее в немом изумлении.
- Это смешно!
- Что?
- То, что ты сейчас сказала. Это остроумно. Настоящий каламбур.
- Думаешь, я на это не способна?
- Я никогда раньше от тебя ничего подобного не слышал.
Рэйчел задумалась над его словами.
- Может, кто-то должен щекотать мне пятки, чтобы пробудить у меня чувство юмора?
Себастьян опять рассмеялся. Это была уже вторая удачная шутка. Он вспомнил о первой поставленной перед собой задаче - рассмешить ее. Самому смеяться ее шуткам оказалось делом столь же приятным.
- Ты чудо, - сказал он ей, принимаясь за другую ногу.
Рэйчел переменила позу, чтобы ему было удобнее, при этом ее длинное тело показалось над водой. Да, она делала успехи прямо на глазах, и если только у него хватит терпения, то и второй поставленной цели он сумеет достигнуть "по первому свисту", как выражался Уильям Холиок.
Покончив с процедурой "омовения ног", Себастьян взял один из предусмотрительно оставленных Пристом медных кувшинов и добавил в ванну горячей воды.
- Так, а теперь сядь, - велел он, передвинув свой табурет к изголовью ванны.
Рэйчел безропотно повиновалась, и Себастьян приступил к новой приятной обязанности: принялся намыливать ей плечи и спину.
- Я могу сама! - нерешительно возразила она.
- Конечно, можешь. Но ведь так гораздо приятнее, разве нет?
Она выразила свое согласие еще одним протяжным вздохом.
- Твоя кожа напоминает мокрый шелк. - Наклонившись из-за спины, Себастьян поочередно намылил ее груди, легко удерживая их на ладонях и поглаживая скользкими от мыла пальцами по заострившимся от возбуждения соскам. Голова Рэйчел запрокинулась, и он сорвал поцелуй с полураскрытых губ, а его руки между тем скользили все ниже по ее животу и наконец глубоко ушли под воду, к мягким волосам между ног. Нежно поглаживая ее там, он услышал прерывистый вздох. Мышцы у нее на бедрах напряглись и начали подрагивать. Она резко повернула голову и прижалась губами к его шее. С большой неохотой Себастьян убрал руки.
- Пора мыть голову!
На этот раз Рэйчел согласилась безропотно. Ему безумно нравилась ее аккуратная головка, казавшаяся особенно маленькой, когда волосы слиплись в мыльной пене. Длинная шея выглядела хрупкой, незащищенной, слишком тоненькой, чтобы выдержать вес головы, покрытой пышной мыльной шапкой. Глаза у нее были закрыты, руки бессильно свисали вдоль тела. Можно было подумать, что она в полусне, но голос, когда она заговорила, прозвучал отчетливо и ясно.
- Я знаю, зачем ты это делаешь. Зачем все это душистое мыло и ванна, и все вообще. Зачем ты заставляешь Жодле готовить для меня все эти деликатесы. Я понимаю, зачем ты подарил мне Денди и другие подарки.
Немного помолчав, Себастьян неторопливо ответил:
- Ну раз ты все понимаешь, значит, нет смысла об этом говорить. Согласна?
На секунду Рэйчел задумалась, потом сказала:
- Нет. Я должна поблагодарить тебя.
- Вот тут ты ошибаешься. Меньше всего мне нужна твоя благодарность.
- А что же тебе от меня нужно?
- Ничего.
Рэйчел тихонько покачала головой, давая понять, что не верит.
- Ну хорошо, - уступил Себастьян, - я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы со мной ты была так же счастлива, как до этого была несчастна в тюрьме. Если только это возможно. Я хочу…
Он чуть было не сказал: "Я хочу исцелить тебя", но это прозвучало бы чересчур самонадеянно даже для него. Как объяснить самому себе охватившее его неодолимое стремление очистить ее память от страшных воспоминаний об одиночестве и жестокости? Все его действия можно было назвать слишком прямолинейными и примитивными: он умащал ее духами и ароматизированным мылом, чтобы изгнать тюремную вонь, кормил ее белым хлебом, пичкал сладостями, дарил роскошные платья, дал ей в приятели смешного и глупого желтого щенка. Сегодняшнюю сцену, столь тщательно продуманную и безукоризненно подготовленную им в своей роскошной ванной, нельзя было даже назвать искушением в обычном смысле слова. Да, разумеется, он намеревался приобщить ее тело к самым утонченным удовольствиям, но еще больше ему хотелось обольстить ее ум, изгнать из него прошлое, заставить ее жить здесь и сейчас, начать все сначала. Он страстно желал, чтобы она родилась заново.
Но как он мог ей все это объяснить?
- Запрокинь голову и закрой глаза.
Рэйчел выполнила приказ, послушная, как ребенок, и Себастьян вылил остатки теплой воды ей на волосы, чтобы смыть мыло.
- Я закончил. Прекрасная русалка, не желаешь ли выйти на берег?
- Да, пожалуй, - согласилась она, блаженно улыбаясь. - А то я боюсь, что сейчас растаю и вытеку из ванны вместе с водой.
Он помог ей выбраться, закутал в необъятную банную простыню и вытер досуха, потом взял полотенце поменьше и замотал его тюрбаном у нее на голове.
Неожиданно Рэйчел обвила руками его шею. Себастьян крепче прижал ее к себе - теплый пушистый узел махровой ткани.
- Спасибо, - сказала она. - Какой чудесный подарок! Мне бы хотелось когда-нибудь сделать то же самое для тебя.
- Какая заманчивая мысль! Но я еще не закончил с подарком.
Когда он начал снимать с нее полотенце, мечтательное выражение в ее глазах исчезло, сменилось настороженностью. Себастьян улыбнулся: то, о чем она подумала, непременно должно было случиться, но не так скоро. Позже.
Однако ждать было совсем нелегко. В неверном пламени свечей ее кожа, разгоряченная и порозовевшая после ванны, неудержимо манила его. К тому же она улыбалась ему, как никогда раньше: полной понимания, нетерпеливой улыбкой,. намекающей на то, что она желает того же, чего так хотелось ему самому. Ее хрупкое и стройное тело, как он и говорил, было безупречным. Онабыла бесконечно более желанной, чем любая из женщин, которых он знал раньше.
Себастьян развернул сухое полотенце и расстелил его на ковре, опустился на колени и потянул за собой Рэйчел.
- Я прошу тебя лечь, - мягко обратился к ней Себастьян. - Нет-нет, на живот.
Что-то промелькнуло в ее глазах прежде, чем она успела отвести взгляд. Себастьян ласково погладил ее по щеке.
- Все будет хорошо. Я обещаю.
Рэйчел помедлила еще секунду, но все же вытянулась рядом с ним лицом вниз на махровом полотенце.
Проводя кончиками пальцев вдоль длинной изящной линии ее позвоночника, Себастьян вдруг подумал, что с самого начала ошибался относительно своих собственных намерений в отношении Рэйчел. Он думал, что хочет власти над ней, но дело было вовсе не в этом. Ему необходимо было ее доверие. Выполнив его просьбу, она только что доказала, что ему наконец удалось достигнуть цели.
Себастьян прерывисто прижался губами к ее плечу.
- Спасибо, - прошептал он, остро чувствуя, что слова не способны отразить его душевное состояние. - Как ты хороша. Нет никого на свете прекраснее тебя.
Уголки ее губ приподнялись в снисходительной усмешке. Она ему не поверила. Ну ничего, он еще сумеет ее убедить.
Себастьян выбрал из корзинки маленький стеклянный пузырек, вытащил пробку и вылил несколько капель в прелестную неглубокую ложбинку у нее на пояснице. Рэйчел издала какой-то глухой невнятный звук, повела бедрами из стороны в сторону и вновь замерла.
- Это особое масло, Рэйчел. Оно обладает уникальными свойствами.
- В чем его секрет?
- Оно снимает все внутренние запреты.
Рэйчел подперла щеку ладошкой. Ее улыбка - проникновенная, озорная, лукавая - пронзила ему сердце.
- У меня их вроде бы уже не осталось. Ты их смыл.