– Нет, не так. Думаю, вы спровоцировали проповедника, когда тем утром ругались и назвали его лицемером. Теперь он уверен, что мальчика нужно забрать из дома падшей женщины. Другими словами, забрать из борделя.
– Борделя? – задохнулась Эдди. Когда к ней вернулось дыхание, ярость накатила на нее, как волна. Гнев был так силен, что она стала заикаться. – Почему… этот старый сукин сын?
– Эдди, что за выражения! Опять вы ругаетесь. – В его голосе звучал смех, но это не смягчило ее гнева.
– Забрать сына? Да я убью этого властного жирного лицемера, разглагольствующего о Библии. Гадина он, вот кто. Увижу его еще, плюну ему в морду. Падаль для ворон! Вонючий трус! Он не осмелился бы забрать ребенка от отца, будь он самой последней дрянью! – Эдди была настолько взволнована, что гневные, горькие слова лились из нее как из рога изобилия. Она сложила зонтик и стала обматывать один из шнурков вокруг запястья, пока он не лопнул.
Джон отвернулся, не в силах удержаться от улыбки. Он отвлек Эдди. Рассердилась она сильно. Джон был рад, что припас новости на такой случай. Это отвлекло ее от мыслей о покинутом доме.
Эдди продолжала бормотать угрозы:
– Этот надутый осел проповедник никогда не коснется моего сына, а этот выродок сатаны, опора церкви, как говорит Сайкс, не протянет грязные руки к Триш и Колину. Я им сперва размозжу головы! Джон присвистнул:
– Надеюсь, ты никогда не рассердишься на меня, дорогуша.
Эдди была так сердита, что обращение прошло мимо ее сознания. Она обернулась на Джона:
– Я так чертовски устала – некому постоять за меня. Устала от всего этого. Вы слышите? Устала!
– Слышу. Вы не виноваты, – сказал Джон обычным голосом.
– Отныне я буду другой. Можете поставить на это последний доллар.
– Удачи.
– Не успокаивайте меня, мистер Толлмен.
– Да нет, Эдди, я просто согласен с вами. Она уставилась на него:
– Вы не знаете, что это такое – быть одинокой женщиной. Проклятые мужчины! Они не верят в женские мозги. – Эдди обернулась на фургон сзади них. – А где мистер Симмонс?
– Он собирался посмотреть, что будет делать Реншоу.
– Это хорошо, я ему тоже заплачу.
– Нет, не заплатите. Потому что он не нанимался. Симмонс сам предложил помощь. – Джон говорил резким, почти сердитым тоном.
Эдди молчала, сама удивляясь своей развязности. Она собралась с мыслями:
– Как далеко ваши люди и почему они там, а вы здесь?
– Если будем ехать с такой скоростью, то встретимся завтра к концу дня. Они привезли зафрахтованные фургоны из Сент-Луиса, а я здесь, потому что пытаюсь спасти вашу семью от Реншоу.
– А почему вы не вместе с людьми и фургонами?
– Я приехал в Сент-Луис, заказал товары и оставил людей грузить их, потом съездил к своему кузену Захарии Куиллу на станцию Куилл, небольшое местечко на реке Вабаш.
– Что же привело вас во Фрипоинт? – спросила Эдди.
– Кузен попросил, в порядке особого одолжения, чтобы я разрешил отряду его друга ехать с нами через индейские земли и Оклахому. Он двигается из Спрингфилда и встретится с нами через пять дней.
– Это все еще не объясняет, почему вы остались во Фрипоинте.
– Надо было убить время. Хотелось отдохнуть, принять ванну, посетить… таверны.
– Ох!
– Вы убедились, что я не преступник, шпион или дезертир? Кстати, их теперь полно после окончания войны.
– Думаете, мы на них наткнемся? Он пожал плечами:
– Возможно, а может, и нет. Но есть другая причина, почему я хочу достичь своего лагеря как можно скорее. Есть бандиты, для которых вы с Триш – больше чем деньги.
– Вы меня пугаете?
– Нет, Эдди, я просто честен с вами. Помолчав, Эдди спросила:
– Ван-Берен большой город?
– Почти как Фрипоинт.
– Нужно найти подходящий дом.
– Сейчас не беспокойтесь, мы об этом еще поговорим.
– Мамуля. – Диллон встал и потянул ее за плечо. – Я хочу писать!
– Диллон, пожалуйста…
– Мне надо, – нетерпеливо повторил Диллон, переминаясь с ноги на ногу.
– Я тоже хочу, – заявила Джейн Энн еще громче Диллона.
– Чуть позже.
– Но мне необходимо, мамуля.
– Можете вы еще чуток потерпеть? – спросил Джон. – Проедем немного и остановимся дать отдых лошадям. Сможете попить и сходить в кусты.
– Я подожду, – ответил Диллон.
– И я, – словно эхо, повторила Джейн Энн, и они опустились на матрас.
Как странно, подумала Эдди, она нисколько не смущалась в присутствии этого странного человека, когда говорила о естественных человеческих надобностях.
Глава 10
Эдди встревожилась, когда увидела, как Джон отвязывает свою лошадь от фургона.
– Проедусь назад милю-другую, посмотрю, преследуют ли нас. Напоите лошадей и мулов, но не более чем по ведру. – Он вскочил на неоседланную лошадь. – Эдди, если что случится, выстрелите два раза.
Когда он уехал, некоторое время все стояли неподвижно. Затем Колин вытащил из фургона два ведра, подал одно из них Триш и направился к ручью.
– Берегись змей.
– Миссис Эдди, зачем лишний раз об этом говорить? – проворчала Триш.
– Мамуля…
– Зайди за фургон, Диллон, и делай свои дела. Джейн Энн, ступай к ручью с Триш.
Эдди подождала, пока сынок снова появился у нее на глазах, и пошла проверить овец.
– Вы в порядке, мистер Джефферсон? – обратилась она к барану. – Следили ли вы за подругами? – Овцы спешно поднялись на ноги. – Сейчас напьетесь.
Когда овцы были напоены, а лошади и мулы протерты мешковиной, семейство спокойно принялось за лепешки с мясом, которые Эдди бережно завернула в холстину и хранила под сиденьем фургона.
Стоя на пустынной темной дороге, она внезапно осознала, в какую сильную зависимость от этого человека, столь стремительно ворвавшегося в ее жизнь, попала. Он теперь – ее сила и мужество. Как будет без него? Справится, Эдди была уверена. Правда, она уже привыкла, что рядом Джон, который делит с ней ее заботы.
– Миссис Эдди, вам плохо? – Триш уложила детей и пришла к ней.
– Не то чтобы плохо, – прошептала Эдди. – У меня ощущение, что меня все покинули.
– Вы переживаете из-за продажи фермы? Если бы я не застрелила этого мерзавца…
– Думаю, иначе нам бы не удалось отстоять Колина. Нет, мне не плохо. Сначала я очень расстроилась, а потом ничего, я ведь всегда мечтала увидеть новые места, заниматься чем-нибудь иным. Не хотела жить до самой смерти на этой ферме.
– Вы меня не проклинаете?
– Конечно, нет! – Эдди обняла девушку. – Не смей так думать!
– Что мы будем делать, когда Прохожий довезет нас до города, где Реншоу нас не найдет?
– Я спрашивала его. Он сказал, что мы ночью поговорим об этом. Думаю, он благородный человек. Должен быть таким. Иначе зачем он рискует, помогая нам?
– А этот Симмонс? Чего он крутится здесь?
– А ты что думаешь, Колин? – обратилась Эдди к стоящему рядом мальчику. – Кажется, ты лучше нас знаешь мистера Симмонса.
– Он охотник, – ответил Колин. Эдди ласково посмотрела на мальчика, который был лишен беззаботного детства. – Добывает мясо для отряда, движущегося через Оклахому в Нью-Мексико. Он хороший человек, но, мне кажется, мистер Толлмен его недолюбливает.
Ухнула сова. Они замолчали и прислушались. Сова снова ухнула.
– Тихо, да? В такие ночи являются привидения. Клянусь, тут где-то кладбище рядом, – в испуге прошептала Триш.
Эдди посмотрела на восток и увидела, как над холмами всходит луна.
– Мистер Толлмен сказал, что мы проедем всю ночь и встретимся с его людьми завтра вечером.
– Что же будем делать? – спросил Колин.
– По правде говоря, не знаю. Остается доверять ему.
– Он воспользовался моментом и был таков, – пробормотала Триш. – Прохожий не вернется.
– Он оставил седло, – быстро ответил Колин. – Без него не уедет.
– Ничего страшного. Пока у меня ружье в руках, я ничего не боюсь… кроме привидений. – Триш пыталась казаться храброй, но голос у нее дрожал.
Все трое молча сидели возле фургона, где спали дети. Глаза Эдди пронизывали темноту, улавливая каждое движение. Она дрожала от ночной прохлады и согревала себя, потирая ладонями плечи.
Наступила почти полная тишина, прерываемая только случайным вспархиванием птицы или дальним криком койота. Облако закрыло луну.
– Эдди, это я. – Голос Джона донесся со стороны ручья. Затем они услышали стук копыт по скалистому берегу.
Когда Джон, ведущий под уздцы лошадь, появился перед ними, Эдди испытала громадное облегчение.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да. Животные напоены и отдыхают. Вы видели кого-нибудь?
– Нет. Симмонс говорил, что уведет их в сторону, думаю, он это сделал. Но утром Реншоу снова пойдут по следу. Они так легко не сдадутся, – сказал Джон, припомнив кузена Реншоу, сидящего на свежей навозной куче. Он привязал лошадь к фургону. – Надо ехать. Колин, ты отправишься первым. Направишь лошадей, дальше они сами пойдут. Держи быстрый шаг. У тебя есть винтовка?
– Да, сэр.
– Я могу поехать с Триш, а Колин с вами, – предложила Эдди.
– Нет. Колин хорошо правит, а Триш умеет обращаться с винтовкой. Они дополняют друг друга. – Он подставил ладонь под локоть Эдди и помог ей взобраться на сиденье. – Малыши спят?
– Им давно пора спать. Даже волнения пути не помешали детям заснуть. – Эдди развернула сверток с оставленной для него едой и, когда фургон тронулся с места, разломила лепешку, вложила внутрь кусок мяса и подала ему. – У меня не было времени приготовить что-нибудь. Надеюсь, это успокоит на время позывы голода. Джон откусил кусок:
– Хоть чуть-чуть утолю голод, а то желудок ноет.
– Сзади фляжка с молоком. Сделаем масло. – Она рассмеялась. – Я утром испекла три хлеба. Можем есть с вареньем и медом, так что голод нам не грозит. Дети слишком устали сегодня и вечером почти не ели, но завтра наверстают.
Прежде чем начать говорить, Джон покончил с двумя лепешками. Он решал проблему, как подойти к Эдди с предложением. Чем больше думал об этом, тем больше был уверен, что Эдди и ее семья должны заполнить пустые комнаты его гасиенды. И эта мысль появилась не потому, что Джон взял на себя ответственность за их безопасность. Поручи он их своему другу в Форт-Смите или пошли их на север, на станцию Куилл, они и там бы нашли защиту от Реншоу. Но Толлмен не знал, как далеко распространяется власть мирового судьи Фрипоинта.
Джон повернулся, чтобы посмотреть на красавицу, сидевшую рядом с ним. Ее лицо было повернуто к нему, как будто она его изучала. Луна освещала Эдди, и при этом свете отчетливо проступали ее мужество и сила. Да, она – именно та женщина, которая ему нужна. Эдди не скуксится при первых признаках беды. Глядя на нее, он вспомнил где-то вычитанные слова: "Главное в жизни мужчины – это встретить хорошую женщину. И когда она появится на его пути, он будет дураком, если пройдет мимо".
– Я не дурак.
Услышав возглас Эдди, Джон осознал, что произнес вслух свои мысли.
– Разговаривал сам с собой, – быстро проговорил он и улыбнулся. – Вот что значит слишком много времени провести в одиночестве.
Эдди понимающе кивнула:
– Я тоже так делала, когда жила одна.
– Давно это было?
– Восемь лет назад, когда папа и мама умерли, когда Диллон еще не родился. Тогда я разговаривала с ним и овцами. Конечно, я не знала, что это будет Диллон.
При свете луны впереди был четко виден другой фургон. Там все тихо, только позвякивала сбруя, скрипели колеса да раздавался глухой звук копыт.
– Зачем вы велели Колину ехать первым?
– Я боялся, что его лошади приблизятся слишком близко к моей и она их зашибет. Виктор предупреждает меня о приближении другой лошади, когда я еще ее не слышу.
– Мистер Толлмен…
– Можете вы называть меня по имени?
– Мы не настолько хорошо знакомы.
– И как много времени вам потребуется?
– Ну… я не знаю. Но я хочу сказать, как мы все вам благодарны.
– Эдди, если вы еще раз мне об этом скажете, я сброшу вас с сиденья.
– Ого! – Она рассмеялась. – Хорошо. Я не буду повторять это снова… сегодня.
– Ни завтра, ни послезавтра, никогда больше. Помолчав, Эдди призналась:
– Триш и Колин волнуются. Я тоже. Я знаю только, что мы движемся на запад, а Форт-Смит и Ван-Берен в том направлении.
– И мой караван фургонов.
Джон понимал, что Эдди ничего о нем не знает, кроме того немногого, что он рассказал ей в первый день за завтраком и еще чуть-чуть после отъезда с фермы. Она должна верить ему, чтобы принять решение, столь решительно меняющее жизнь ее семьи.
– Вы мне доверяете, Эдди?
– О Господи! Если бы нет, меня бы сейчас здесь не было.
– Почему? Почему вы мне верите?
– Ну, наверное… потому, что вы помогли нам в ту первую ночь. И… вы вызываете доверие.
– Ну, это не причина.
– У меня не было большого выбора, да?
– Не было. Я не люблю трепаться, особенно о себе. Но ввиду того, что… у меня есть некоторые планы относительно вас, думаю, нужно рассказать вам кое-что.
– Относительно меня? Что вы имеете в виду? Не отреагировав, Джон начал говорить:
– Мне тридцать. Я из хорошей семьи. Моих родителей уважают и в Арканзасе, и в Нью-Мексико. Отец отказался встать на сторону одной из воюющих сторон, и мы с братом разделили его позицию. На моем ранчо в Нью-Мексико, возле так называемой Лосиной горы, я выращиваю скот, пятьсот голов, и примерно столько же лошадей. Это идет на нужды армии.
Джон говорил быстро, как будто хотел побыстрее с этим покончить, но замедлил речь, приступив к описанию дома:
– Дом расположен на длинном пологом склоне широкой долины. Рядом протекает чистый ручей. По его берегам персики и хлопок. Еще растут цветы юкки. Из их корней делают мыло. К югу и западу от долины великолепные луга, а вдали большая река. Мой дом, или по-испански "гасиенда", глинобитный. Стены в два фута толщиной, крыша плоская. В нем тепло зимой и прохладно летом. Дом построен в виде буквы U. Есть внутренний дворик, а там глубокий колодец в тени деревьев. Джон замолчал.
– Все это звучит замечательно, – сказала Эдди, чтобы заполнить паузу.
– Большинство комнат пустует. Во дворе не играют дети.
Тишина.
Эдди взглянула на него. Он смотрел прямо перед собой, руки опущены, поводья повисли.
– Вы понимаете, к чему я клоню, Эдди? – Когда она не ответила, он продолжил: – Я прошу вас поехать со мной, жить в моем доме. Комнаты наполнятся детишками. Вам нужен человек, который защитит вас.
Эдди была озадачена. Жизнь зависела от ее решения. Молчание затягивалось. Джон ждал. Эдди прокашлялась. Она почувствовала его напряженный взгляд, и ее внезапно бросило в жар. Эдди затаила дыхание.
– Я надеялся, Эдди, что вы согласитесь.
Его слова вернули ее к действительности. Собравшись с духом, она подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и заговорила холодным тоном:
– Вы предлагаете непристойную связь?
– Нет, если только считать замужество непристойностью, – ответил он так же холодно.
– Почему вы хотите жениться на женщине, которую совсем не знаете? Ведь у меня трое детей да еще близкая подруга. Триш будет жить со мной сколько захочет.
Он ответил на вопрос вопросом:
– Как вы смотрите на то, чтобы проехать со мной тысячи миль через индейские земли и поселиться на ранчо, но не выходя за меня замуж?
– Конечно отрицательно! Кто я, по-вашему? Проститутка?
– Если бы я так думал, то не делал бы вам предложения. – Его тон был мягкий, но решительный. Напряженность нарастала.
Эдди сглотнула и храбро начала:
– Мистер Толлмен, вы оказали мне честь… тем, что считаете себя кандидатом в спутники жизни. Однако я должна отклонить ваше предложение. Как только мы достигнем места назначения, можете быть свободны. Вы выполнили свой долг.
Джон рассмеялся, а Эдди замолчала, лицо ее покраснело.
– Я рада, что вы находите мое решение таким… занимательным.
Джон молчал, широко улыбаясь. Он смотрел на ее нежный лоб, брови, розовые щеки. Когда взгляд остановился на губах, она судорожно вздохнула.
– Эдди, когда вы злитесь, то похожи на дикую кошку.
– Это комплимент?
– Думаю, что да. Прямо скажу вам: я не считаю себя джентльменом. И помогал вам не потому, что такой хороший. Я рос в суровой обстановке. В тот миг, когда увидел вас в магазине, я понял, что вы женщина с высокими моральными принципами. Я уважаю женщин и детей и презираю трусов и грубиянов. Вот и все.
Эдди не нашлась что ответить. Она еще была в шоке от его предложения.
– Ну, что скажете? Я уже рассказал вам о себе больше, чем нужно. Так что: да или нет?
– Я отказываюсь, но большое спасибо.
– Подумайте не только о себе, но и о детях и Триш. Горцы – мстительные люди. В этом причина многих столкновений. Не сомневаюсь, Реншоу будут мстить. Если хотите, оставайтесь в Форт-Смите. Но от него два дня пути до Фрипоинта, и вас найдут меньше чем за неделю. Либо мы поедем в Нью-Мексико, где вы будете под моей защитой. Выбор за вами.
– Я уже сказала…
– Подумайте о Колине и Джейн Энн. Реншоу оформил опекунство. А сумасшедший проповедник думает, что вы не имеете права воспитывать Диллона.
– О Боже! Как только я об этом подумаю, чувствую, что разрываюсь на мелкие части.
– Вы до сих пор горюете по Керби Гайду? Наступило молчание.
– Нет!
– Вы любили его?
– Нет! Хотя… да! Это не ваше дело.
– Расскажите мне о вас и Керби.
– Рассказывать нечего. Я вышла замуж, а он ушел на войну и не вернулся.
– Это все?
– Все.
– Гм…
Наступила долгая пауза. Оба погрузились в свои мысли.
Становилось прохладно. Эдди поднялась и накрыла спящих детей. Усевшись снова, она спрятала руки под фартуком и устремила взгляд на передний фургон.
Эдди мысленно проигрывала события дня. Подумав хорошенько, она пришла только к одному выводу. Следует прежде всего подумать о других: о Диллоне и Джейн Энн, о Колине и Триш. Ради их безопасности она пожертвует собой.
Приняв это решение, Эдди все-таки в последний раз попыталась переубедить Джона:
– Мистер Толлмен, я поеду с вами и буду вашей домработницей.
– Эдди, я не этого хочу. Мне есть кого нанять, чтобы кашеварить и убираться.
– Но если мы поженимся, а потом вы встретите еще кого-нибудь, то пожалеете, что связались со мной.
– Может быть, и наоборот. А если вы повстречаете другого, избавитесь от меня?
– Нет. Просто я пытаюсь втолковать вам, что не следует жениться на мне только из желания наполнить дом детьми.
– Вы и без этого будете спать со мной?
– Нет! Я имела в виду Диллона, Джейн Энн и… Колина.
– Я буду считать их своими. Дам им мое имя. Но я хочу и других детей и не желаю, чтобы они были внебрачными. – Он говорил резким, почти сердитым тоном.
Опять Эдди не нашлась что ответить.