Колетта же явно скучала, ее мысли были заняты Александром Шенье.
- Я согласна отказаться от партии в вист, - сказала старая графиня, - если вы, мадемуазель, предложите что-нибудь более веселое.
- Я предлагаю, - говорила Констанция, - завязать виконту глаза и пусть присутствующие дамы по очереди целуют его, а он примется отгадывать их имена. Вот мы и узнаем, чем любит виконт, глазами или же душой.
Такое предложение пришлось по вкусу Анри и он, сняв шейный платок, дал себе завязать глаза. Анри сидел в кресле, запрокинув голову, а Констанция готовила его к игре.
Я советовала бы, виконт, спрятать руки за спину.
Ты так боишься, что я примусь прикасаться к дамам, не доверяя своим
Губам?
Хорошо, Анри, можешь держать руки перед собой, все равно это тебе не поможет, ведь ты будешь вести честную игру.
- Конечно, но мне не терпится скорее ее начать.
- Кто же будет первой? - Констанция посмотрела на Колетту, та испуганно вжалась в кресло.
- Колетта, подойди же и поцелуй виконта, - сказала Констанция и сама склонилась к Анри.
Она лишь слегка губами коснулась его плотно сжатых губ и отошла в сторону.
- Не нужно стесняться, Колетта. Девушка, наконец-то поняв, что ее имя использовали лишь для розыгрыша, рассмеялась.
- Вот тут ты ошиблась, Констанция, - улыбнулся виконт, - Колетта находилась слишком далеко для того, чтобы так скоро поцеловать меня и, наверное, это сделала ты.
- Ну что ж, первый опыт удался. Но это не твоя заслуга, а моя промашка.
В полной тишине Констанция подошла к Мадлен Ламартин, взяла ее за руку.
Та отрицательно качнула головой. Но улыбка Констанции выглядела так просительно, что Мадлен Ламартин не могла устоять перед соблазном.
Ее сердце сильно билось в груди, ведь то, о чем она мечтала в последние дни, хоть в виде игры могло осуществиться.
- Да не волнуйтесь же так, мадам, - прошептала Констанция, - это всего лишь игра, к тому же при свидетелях. В этом нет ничего зазорного или постыдного.
Мадлен Ламартин опустила руки на спинку кресла и коснулась своими влажными губами лица виконта.
- Но мы договаривались целовать в губы, я так не разобрал, - пробормотал Анри. - Придется повторить.
Мадлен Ламартин, плотно закрыв глаза, коснулась губами губ виконта и тут же отпрянула.
- Но погодите же, нельзя так быстро, я ничего не успел разобрать.
- Виконт, - воскликнула Констанция, - вы не хотите придерживаться правил. Всего лишь один поцелуй - и вы должны угадать. Так кто же была эта дама?
- Моя бабушка, - с улыбкой ответил виконт, - только она могла догадаться поцеловать меня в щеку.
- Нет, вы не угадали.
- А кто?
- Это тайна, о которой вам лучше не знать. Виконт сидел от злости сжимал кулаки. Он понял, что проиграл. В самом деле, невозможно догадаться, кто тебя целует. Он даже не мог разобрать, старуха перед ним или молоденькая девушка.
- Ну что ж, еще одна попытка.
Колетта, уже осмелев, смотрела на Констанцию. Та улыбнулась ей и сделала знак рукой.
Ступая на цыпочках, стараясь не шуметь, Колетта приблизилась к виконту и поцеловала его. Тот, не дав девушке опомниться, схватил ее за руку.
- Нет, подождите, я должен узнать, - он скользил своими длинными пальцами по обнаженной до локтя руке девушки, ощупывал ее ладонь.
- Виконт, если вы хотите найти перстень, замеченный вами до игры, то могу заверить вас, мы его сняли.
- Так это не ты, Констанция, - улыбнулся виконт, - но это и не моя бабушка.
- Да, я здесь, Анри, - проскрипела старуха из-за карточного стола.
- Сейчас, сейчас, - лихорадочно соображал виконт. Ему казалось, он сжимает в своих пальцах руку Мадлен. Он принимал желаемое за действительное.
" Так вот почему так сладок был этот поцелуй! Я еще никогда в жизни не целовал эту женщину, не обнимал ее. Вот губы маркизы Лагранж я узнал бы сразу. Они очень мягкие и чувственные, а здесь ощущается напряженность ".
- Это вы, мадам Ламартин, - без тени колебания сообщил виконт и левой рукой сорвал повязку с глаз. Перед ним стояла смущенная девушка.
Это ты, Колетта? - изумился Анри.
- Да.
Признайся, вы подшутили надо мной?
- Как?
Ты стояла рядом, а поцеловала меня мадам Ламартин.
- Нет.
- В самом деле, вы меня не разыгрываете? - виконт Лабрюйер посмотрел на Мадлен Ламартин.
Та стояла, взявшись за спинку кресла, в котором восседала графиня.
- Анри, мадам Ламартин неотлучно находилась при мне, и ты спутал ее с Колеттой.
- Боже мой, - воскликнул Анри, - как обманчива темнота и как слепо мое сердце!
Констанция радовалась, что ее затея удалась. Нужно было заронить в душу виконта сомнение насчет искренности его любви к Мадлен Ламартин.
Мадам Ламартин, побледнев, смотрела на Колетту и думала:" Неужели можно спутать ее поцелуй с моим?"
- Вот видите, - торжествующе воскликнула Констанция Аламбер, - в душе можно любить кого угодно, а тело, ощущения обманут вас.
- Ах, теперь я понимаю, - воскликнул маркиз Лагранж, - почему женщины в постели закрывают глаза.
- Вы не очень наблюдательны, маркиз, - отвечала ему Констанция, - они закрывают глаза, находясь в постели с мужьями, представляя себе в объятиях любовника.
- И после этого еще обвиняют в коварстве мужчин! - вздохнул виконт, завязывая шейный платок. Твоя игра, Констанция, навеяла на меня грусть, и я хотел бы немного развеяться.
Он медленно обернулся и обратился к Колетте. - Ты умеешь фехтовать?
Та и без того смущенная своим предыдущим приключением, пожала плечами.
- Мне никогда не приходилось.
- Тогда защищайся, - виконт схватил одну из тростей, стоящих в углу и бросил ее Колетте, а сам схватил другую и принялся шутливо нападать на девушку.
Колетта сперва сильно смущалась, но постепенно азарт овладевал ею. Ей хотелось первой нанести удар и выиграть сражение.
Гости развеселились, глядя на то, как в пышном платье Колетта орудует тростью, словно шпагой.
Войдя в раж, девушка левой рукой подобрала подол и начала наступать на виконта. Тот игриво отступал, прятался за кресло и, наконец, оказался припертым к растопленному камину.
- Мадемуазель, вы должны пощадить меня, - воскликнул виконт.
- Никогда!
- Одумайтесь!
- Нет.
- Тогда я предпочитаю убить себя сам. Анри схватил трость обеими руками, вставил себе под мышку, растянулся на ковре и прошептал:
- Я умираю-у-у.
Колетта поставила ногу ему на грудь, и оглядела всех с видом победительницы.
Во время этого шутливого представления Констанция подобралась к Мадлен Ламартин и завела с ней разговор.
- Остерегайтесь, дорогая, виконта.
- Я благодарна вам за письмо, но оно, право же, было лишним.
- Я боялась, мадам Ламартин, что вы не устоите перед чарами Анри.
- Нет, что вы, мадемуазель, я ничуть его не люблю. Глаза Констанции сузились.
- Ну и прекрасно, дорогая.
Мадемуазель Аламбер поняла: Мадлен любит виконта. Нервы ее напряжены до предела, она борется со своей любовью в надежде выиграть эту битву.
- Но все же, мадам Ламартин, - продолжала Констанция, - я хочу предупредить вас: Анри, хоть он и мой друг очень коварен и для вашей же безопасности лучше покинуть имение.
Нет, мадемуазель, я уверена в собственных силах, виконт Лабрюйер мне безразличен.
Я предупредила вас, мадам, распоряжаться своей судьбой вы будете сами.
Уже немного заскучавшая графиня Лабрюйер распорядилась позвать музыкантов, тот самый квинтет, который играл на полянке в лесу. И вновь зазвучала та же мелодия. Мадлен вздрогнула.
- Я приглашаю вас, - перед ней стоял виконт.
Она подала ему руку и ощутила, как сжимается ее сердце только от одного его прикосновения. Она танцевала, неотрывно глядя в глаза виконту. Тот тоже не отводил своего взгляда, но не проронил за время танца ни слова.
" Вы не обманываете меня?"- вопрошал взгляд Мадлен.
" Что вы, мадам, разве можно усомниться в моей искренности?"- отвечал взглядом Анри.
" Прошу вас, оставьте меня!"
" Я не могу ".
" Исчезните отсюда, виконт, оставьте меня в покое!"
" Никогда!"
" Тогда я пропала ".
И тут на лице виконта появилась улыбка, словно бы он и впрямь прочитал мысли женщины, танцевавшей с ним.
Музыка стихла, пальцы виконта разжались, а Мадлен, сделав над собой усилие, улыбнулась.
- Я благодарен за танец, - Анри поклонился, Мадлен сделала реверанс.
- Ну что же вы, маркиз, - сказала старая графиня, - у нас не так уж много мужчин, и вы могли бы пригласить кого-нибудь из дам.
- Нет-нет, - ответил маркиз Лагранж, - после виконта показывать свое умение в танце небезопасно. Пусть он танцует.
Анри пригласил к следующему танцу Констанцию.
- Так вы помните о нашем уговоре? - шептала мадемуазель Аламбер.
А Анри, ведя ее за руку, не поворачивая головы, отвечал:
- Только после того, как Мадлен окончательно потеряет голову.
- Но ведь не можете вы оставить меня без помощи?
- Что ты, Констанпия, я обязательно помогу тебе, но не так скоро. Ты же видишь, я занят другим.
- Тогда, Анри, я попрошу тебя еще об одной услуге.
- Лишь бы она не была такой сложной.
- Я очень устала, а девочке нужно написать письмо своему возлюбленному, оставшемуся в Париже. Сама она этого не сделает, а ты с твоим великолепным слогом справишься за несколько минут.
- Это, Констанция, я тебе обещаю.
Закончив танцевать с Констанцией, Анри пригласил маркизу Лагранж. Женщина смотрела на молодого человека, не скрывая своего восхищения, а маркиз невесело улыбался, следя за своей женой.
- Мы еще с вами встретимся, виконт? - шепотом спрашивала маркиза во время танца.
- Нет, мадам.
- Отчего же?
- Я заходил к вам всего лишь поговорить о вашем муже, и вы мне все рассказали, удовлетворили мое любопытство.
- Так вы не придете?
- Я сожалею, мадам, но не в моих правилах возвращаться к женщинам.
- Вы чудовище, виконт, - приторно улыбалась маркиза.
- Мне часто говорят это, но стоит взглянуть в зеркало, я понимаю - меня хотят оболгать. Ведь невозможно же, маркиза, согласитесь, любить чудовище.
- Любовь… - задумчиво произнесла маркиза Лагранж, - я никогда не злоупотребляю этим словом.
- И правильно делаете, маркиза, никогда не стоит говорить, что ты кого-то любишь, если это не так.
- Но вы же, виконт, любите повторять это слово.
- Я говорю лишь то, о чем хотят от меня услышать, не больше.
- Так вы обманываете женщин?
- Ничуть. Когда я произношу слово" люблю ", я и в самом деле испытываю это чувство. Но вы же сами убедились, любовь может быть разной - любовь тела, любовь души, любовь сердца, глаз.
- Мужчины всегда находят оправдание для себя, - немного раздраженно бросила маркиза и танец на этом завершился.
Только тут спохватились, что старая графиня уснула. Анри тут же дал знак музыкантам и те удалились.
- Мадам! Мадам!
- А? Что? - графиня вскинула голову.
- Мадам…
- Ты хочешь пригласить меня на танец?
- Нет, бабушка, я уже отпустил музыкантов и, по-моему, настало время ложиться спать.
- А ты спать собираешься? - лукаво улыбаясь, поинтересовалась графиня Лабрюйер.
- Я слишком молод, чтобы спать каждую ночь. Дворецкий стоял в двери с непроницаемым лицом. Ему-то прекрасно были известны все ночные похождения молодого виконта. Но пожилого слугу уже трудно было чем-либо удивить. За время службы у графини Лабрюйер он насмотрелся всякого. А самое главное, он научился
Ничем не выдавать своего удивления, а это главное для слуги.
- Я вас провожу, - виконт подал руку своей бабушке и та, распрощавшись с гостями, двинулась к своей спальне. Распрощались и супруги Лагранж.
Мадлен, поколебавшись, подошла к Констанции и поблагодарила ее:
- Мадемуазель, спасибо вам за заботу, я, наверное, воспользуюсь вашим советом покинуть имение.
- Да, мадам, вам лучше всего уехать. Но только не расставайтесь с воспоминаниями.
- Спокойной ночи.
Мадлен Ламартин выглядела несчастной. Она сгорбилась и двинулась в одиночестве по коридору.
" Какая странная женщина, - подумала Констанция, - быть влюбленной - и так не обращать внимания на свою внешность ".
- А мы чего ждем, Констанция? - поинтересовалась Колетта.
- Подожди, посиди здесь немного, я сейчас вернусь.
Констанция выглянула в коридор.
По коридору легкой походкой возвращался Анри. На его губах блуждала задумчивая улыбка. Он остановился у двери Мадлен Ламартин, ибо та была приоткрыта, словно приглашала войти.
" Нет, это ловушка, - подумал виконт, - я сделаю по-другому"- и он осторожно прикрыл дверь.
Мадлен, ожидавшая, что виконт вот-вот зайдет к ней, опустила голову на руки и расплакалась. Но тут же, не выдержав, сорвалась с места и выбежала в коридор. Виконт удалялся.
Констанция посчитала нужным спрятаться за портьеру.
- Погодите, виконт! - Мадлен не узнала своего голоса.
Тот обернулся.
- Простите, мадам, если я поступил не правильно, закрыв дверь. Я всего лишь боялся за ваше здоровье. Сквозняки в этом доме такие холодные!
- Я должна поговорить с вами.
- Я к вашим услугам, - виконт распахул дверь своей спальни, - входите же, не бойтесь.
Мадлен огляделась. Коридор был пуст, если не считать дворецкого, сидевшего за столом перед зажженными канделябрами.
- Я слушаю вас, мадам, - напомнил своей гостье виконт, которая потеряла дар речи и лишь смотрела на молодого человека глазами, сверкавшими от обилия слез.
- Вы должны оставить меня, виконт.
- Я не могу этого сделать, мадам.
- Но я прошу вас!
- Я тоже прошу вас не говорить подобного.
Но неужели вы не видите, как я страдаю?
- Я страдаю тоже.
Но я уже не в силах переносить страдания.
В вашей воле, мадам, прекратить их, только условности удерживают вас от этого.
- Я ненавижу вас! - закричала Мадлен, но по ее глазам было нетрудно догадаться, что эти слова далеки от истины.
- Вы обманываете сами себя.
- Но я прошу вас, - взмолилась Мадлен, - не заставляйте меня произносить эти страшные слова!
- Какие?
- Не могу же я сказать, что я люблю вас, - и женщина, заплакав, выбежала из спальни виконта.
Он слышал, как щелкнула задвижка двери ее спальни. Улыбнувшись, Анри вышел в коридор. Констанция уже шла ему навстречу.
- Ну что, Анри, ты обидел эту чудесную женщину?
- Нет, я всего лишь хотел дать ей один чудесный совет.
- А что сказала она?
- Это секрет. Но думаю, тебе, Констанция, узнав его, не станет легче.
- Мне станет легче, если ты выполнишь обещание.
- Насчет письма?
- Насчет письма тоже.
Когда виконт Лабрюйер и Констанция Аламбер вошли в гостиную, то увидели, что Колетта, заждавшись возвращения своей покровительницы, уснула, сидя на козетке. Ее голова свесилась на груди, и она мирно посапывала.
- Чудесная картина, - залюбовался виконт, - она так же глупа, как и прекрасна.
- Не так уж много, Анри, найдется умных женщин, а еще меньше - мужчин.
- Но ведь мы с тобой умны, Констанция?
- Не знаю… Временами, Анри, мне кажется, бог обделил меня рассудком.
- Рассудок и ум - не одно и то же. Но именно рассудительности мне иногда не хватает.
- Так помоги бедной девушке. Неужели ты хочешь, чтобы она досталась невинной этому чудовищу Эмилю де Мориво?
- Раньше ты не считала его таковым.
- Чудовищами, Анри, не рождаются, ими становятся.
- Только письмо, Констанция, только письмо. Колетта спросонья что-то пробормотала и открыла глаза. Было ясно, что она еще не соображает, где находится.
Констанция подошла к своей воспитаннице и взяла ее за руки.
- Ты помнишь, что обещала написать письмо Александру?
- Ой!
- Вот видишь, только учти, письмо должно быть немного сдержанным.
- А ты поможешь мне, Констанция?
- Я не могу, - уклончиво отвечала мадемуазель Аламбер, - но я думаю, виконт поможет тебе не хуже, чем я.
Глаза Колетты загорелись.
- Давайте, мадемуазель, - и Анри предложил ей руку, - чернила и бумага у вас найдутся?
- Конечно, я запаслась всем необходимым, мне же нужно каждый день писать.
- Спокойной ночи, Констанция, - бросил через плечо Анри, входя в спальню Колетты.
Девочка сначала хотела запереть спальню на задвижку, но потом передумала, это выглядело бы немного нескромно.
- Но здесь нет стола…
Колетта отыскала бумагу и чернила, потом прихватила толстую книжку, легла на кровать и приготовилась писать под диктовку. Ноги в белых кружевных чулках она согнула в коленях и весело болтала ногами.
- Дорогая мадам!
Колетта удивленно посмотрела на виконта, тот тут же спохватился.
- Ах, да, пиши: "Дорогой месье!" или как ты его там называешь…
- Шевалье, - подсказала Колетта.
- Ну да, "Дорогой шевалье! Я помню нашу последнюю встречу…"
- Вы знаете о ней?
- Но вы же встречались? - раздраженно воскликнул виконт.
- Да.
- Значит, последняя встреча была? Колетта старательно записывала, стараясь не делать ошибок.
А виконт продолжал:
- "…Я помню ваш образ, чудесный и манящий…" Колетте сперва показалось, что эти слова скорее бы подходили для обращения к женщине, но спорить с таким искушенным в делах любви человеком как виконт ей не хотелось и поэтому она записала все буквально.
Виконт смотрел на пухленькие ножки, затянутые в кружевные шелковые чулки, смотрел, как девушка сгибает и разгибает пальцы ног, словно пытаясь пощекотать себе ступни. Это зрелище умилило его.
- "…Только сейчас я понимаю, насколько была холодна к вам и не могу простить себе, что не дала волю чувствам. Ваш образ, дорогой шевалье, преследует меня, и я понимаю - любовь разбила мое сердце".
Колетта старательно выводила букву за буквой, строчки получались ровными, даже несмотря на то, что девушка писала, лежа в постели. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как виконт Лабрюйер подошел к ней и опустился рядом на постель.
Колетта вздрогнула лишь когда виконт придержал рукой ее ноги.
- Ты не даешь мне сосредоточиться, - объяснил свое поведение Анри, - пиши дальше: …"Ваш образ преследует меня по ночам, и я ничего не могу с собой поделать. Стоит мне закрыть глаза - и вы, дорогой шевалье, предстаете передо мной, такой же прекрасный, как и во время нашей последней встречи".
- Я не успеваю, - прошептала Колетта.
- Пиши, пиши…
Рука Анри скользнула по шелковым чулкам и замерла на колене девушки. Сердце ее похолодело, и она испуганно посмотрела на виконта.
Лицо виконта выглядело одухотворенным. Он вознес взор к потолку, словно ища там слова для продолжения письма.
И Колетта, побоялась о чем-либо спросить.