- Мы попытаемся.
- Если в поезде находиться опасно, мы могли бы поехать верхом…
- Только не теперь.
- Но я всего лишь на четвертом месяце!
- Это не будет увеселительной прогулкой, - отрезал Хэзард. - Ты не сможешь проводить по восемнадцать-двадцать часов в седле. Это слишком опасно для ребенка. Я не могу рисковать… снова.
В глазах Хэзарда вдруг появилось выражение боли, и Венеция почувствовала, что за его словами скрывается какая-то тайна.
- Снова? - выдохнула она.
Хэзард словно очнулся, увидел зелено-красную обивку дивана, большеглазую женщину напротив и просто сказал:
- Существует множество способов избавиться от ребенка. У каждого народа они свои. Абсароки многое умеют, но подобные действия всегда противны воле духов.
- Твоя жена?.. - прошептала Венеция, вдруг вспомнив аккуратно сложенные платья.
Хэзард не двигался и, казалось, почти не дышал. Когда он наконец заговорил, его голос звучал как будто издалека.
- Она нанесла смертельный вред себе и нашему ребенку… Моему ребенку. - Хэзард помолчал: воспоминания были слишком яркими - как пятна крови на белом снегу. - Ей было шестнадцать лет, она была сильной и здоровой, - продолжил он уже спокойнее. - Черная Голубка умирала неделю. Я держал ее за руку и смотрел, как она уходит от меня. - Хэзард снова увидел перед собой лицо жены, словно это было вчера, увидел, как она умирала в страшных мучениях. - Мы были молоды, и я очень ее любил. После свадьбы мы почти не разлучались, она даже ездила со мной за лошадьми. Когда моя жена узнала, что беременна, то ничего не сказала мне: я больше не взял бы ее с собой. Она постаралась сама избавиться от ребенка - и, как выяснилось, очень жестоким способом. - Хэзард поднял глаза, столкнулся с расширившимися от ужаса глазами Венеции и мягко сказал: - Так что не делай глупостей, не говори мне о том, что проедешь верхом весь путь до Монтаны, чтобы только опередить Янси. Я тебе не позволю.
- Прости меня! Я не знала… Я бы никогда не заговорила об этом, если бы только знала.
"Прошу тебя, Хэзард, не надо ненавидеть меня из-за ошибки другой женщины", - добавила она про себя.
Хэзард вздохнул и взглянул на проплывающий за окном пейзаж.
- Не могли бы мы остаться хотя бы друзьями? - взмолилась Венеция. Ей так хотелось обнять его, успокоить.
- Я попытаюсь, - медленно ответил Хэзард.
"Не слишком много, но все-таки уступка, - решила Венеция, - Хэзард всегда держал свое слово, значит, он на самом деле попытается".
Остаток дня прошел лучше. Они смогли немного поговорить, а, запирая ее, Хэзард извинился и даже слабо улыбнулся. Это была первая настоящая улыбка с тех пор, как они встретились в Нью-Йорке.
38
Когда Янси вернулся в Бостон и сообщил Миллисент, что Венеция исчезла, миссис Брэддок совершенно вышла из себя. Она от всей души надеялась, что Хэзард не успеет вовремя добраться до мадам Рестел, а скорее вообще не найдет ее. Миллисент даже вообразить не могла, что Хэзард не только встретится с Венецией, но и увезет ее у них из-под носа.
- Ты просто чертов дурак, Янси Стрэхэн! - воскликнула она вне себя от негодования. - Я не думаю, что смогу пойти с тобой под венец, если ты ее не найдешь!
- Хэзард специально приехал за ней, - резко ответил Янси. - И найти их будет не так-то легко.
Угрозу Миллисент он воспринял как должное: при подобных обстоятельствах он сам поступил бы так же.
- Сколько тебе нужно? - рявкнула миссис Брэддок. - Скажи мне, сколько это будет стоить?
Они были партнерами в авантюре, где на кону стояли двадцать два миллиона долларов, и не желали сдаваться. Миллисент и Янси знали, что нуждаются друг в друге: на его стороне была сила, на ее - деньги. Они далеко не сразу стали союзниками и еще в Монтане вели себя как дуэлянты, прощупывая друг друга. Миллисент и Янси перебрасывались пробными камешками, меняли позиции, как профессионалы, и только потом объединились. Каждый признал силу другого, каждый понял, что им лучше быть партнерами, а не противниками. Они испытывали странное уважение друг к другу, смешанное с сильным эротическим влечением. Так порок всегда тянется к пороку.
- Мне понадобятся люди, лошади, снаряжение, - заявил Янси. - Этот индеец меня опередил, но, если я сумею нанять Хайда в Сент-Джозефе, он от нас не уйдет. Хайд выследит любого.
- Назови мне сумму - и иди укладывать вещи. Когда ты спустишься вниз, банковский чек будет тебя ждать. На этот раз они не должны от нас убежать. Ты понял?
Янси коротко кивнул. Он отлично все понял.
- Насколько они тебя опередили? - спросила Миллисент, направляясь к бюро.
- Они будут опережать меня примерно на день к тому времени, как я соберусь. Но с Венецией Хэзард не сможет двигаться слишком быстро.
Шелковая юбка Миллисент зашуршала, когда она резко обернулась к Янси.
- Почему ты так уверен, что они направляются на запад?
- Потому что он индеец, - ответил Янси, как будто такой ответ объяснял все.
39
Именно Венеция настояла на том, чтобы они провели ночь в Сент-Джозефе. Она жаловалась на усталость, на головную боль и действительно выглядела не лучшим образом.
- Я так устала, Джон! - твердила Венеция. - Неужели одна ночь так много значит? - В этот день они сделали две пересадки, и путешествие начало утомлять Венецию.
Они стояли в тени рядом с почтовой станцией, и вокруг них сновали обитатели Сент-Джозефа. Хэзард почувствовал бы себя в безопасности только в том случае, если бы они немедленно наняли карету и выехали через пять минут. Но он посмотрел на Венецию, заметил темные круги усталости под глазами, побледневшие щеки и, быстро просчитав в уме все возможные варианты, согласился остаться.
Он не ожидал, что Венеция обнимет его, - иначе обязательно уклонился бы от ее объятий: ведь удавалось же ему всю дорогу избегать любовного прикосновения. Но Венеция успела прижаться к нему, и ее теплое гибкое тело было таким знакомым, что Хэзард не выдержал. Он обнял ее в ответ и почувствовал, что в нем, как прежде, просыпается желание.
- Спасибо, - прошептала Венеция, подняв на него глаза.
- Не за что, - отозвался Хэзард, стараясь подавить свои чувства.
Он стоял посреди бела дня в самой оживленной части города, его преследовали, его жизнь была под угрозой, а думать он мог только о рыжеволосой женщине, которую сжимал в своих объятиях! Это было просто безумие; Хэзард понимал, что должен срочно что-то предпринять.
- Здесь небезопасно, - сказал он и резко отстранился от нее. - Здесь нас будут искать в первую очередь. Я знаю одно спокойное место недалеко от города. Поедем туда.
В карете они молчали. Венеция поняла, что Хэзард отталкивает ее, хотя он не произнес ни слова. Это ее задело, и она отвернулась к окну, чтобы он не увидел струящихся по ее щекам слез. Хэзард явно все просчитал, и подступиться к нему оказалось невозможно. Впервые после их встречи в Нью-Йорке Венеция засомневалась в том, что она сможет вернуть его любовь…
На маленькой ферме к северу от Сент-Джозефа Хэзард представил свою жену пожилой женщине в опрятном белом переднике. Покорная, молчаливая, более бледная, чем обычно, Венеция выглядела удручающе маленькой и хрупкой рядом со здоровяком Хэзардом.
- Стыдись, Хэзард! - укорила его Лидия Бэйли, как только они с Венецией познакомились. - Бедная девочка падает от усталости. Я не знаю, почему вы, мужчины, никак не можете уразуметь, что с женщиной нельзя обращаться, как с индейской лошадью.
Хэзард на мгновение оторопел, а потом глубоко вздохнул.
- Вероятно, ты должна мне время от времени об этом напоминать, - признался он, виновато наклоняя голову.
- Так оно и есть. - Лидия Бэйли, которая даже в свои шестьдесят была почти одного роста с Хэзардом, мрачно посмотрела на него. - Давай выгружай багаж, потом поешь, - приказала она. - А я тем временем уложу малышку.
- Как ты думаешь, с ней все будет в порядке? - встревожено спросил Хэзард, коря себя за глупость и неосторожность.
- Разумеется. Хороший отдых и хорошая еда быстро поставят ее на ноги. - Лидия положила руку на руку Хэзарда и ощутила вздувшиеся мышцы. - Расслабься, Хэзард. Все будет хорошо. Еда на плите, где тарелки, ты знаешь. - И она увела за собой Венецию.
Следующие двадцать минут Лидия сновала взад и вперед, готовила поднос с едой, наливала теплую воду. Только однажды она обратилась к сидевшему на ступенях Хэзарду через сетчатую дверь:
- У нее есть багаж?
- Нет. У меня с собой только какие-то мелочи. А что? - он обернулся и привстал.
- Не важно. Ешь, Хэзард, я тебе приказываю.
- Спасибо, Лидия, я поем, - отозвался он, но не двинулся с места.
Много позже Лидия позвала его:
- Теперь можешь зайти к ней.
Венеция лежала на пуховой перине в ночной рубашке Лидии и послушно пила теплое молоко.
- Можешь поговорить с ней, Хэзард, но не больше пяти минут. А потом девочка будет спать. Пять минут. Понял?
Лидия дождалась его кивка и отправилась на кухню той же энергичной походкой, которую Хэзард видел еще десять лет назад, когда ее муж Джоэл разбил торговый лагерь недалеко от Паудер-ривер.
Хэзард остановился на пороге, головой почти касаясь притолоки, а плечами косяков.
- Прости меня, - пробормотал он. - Я не понял, насколько ты устала.
- Все в порядке, - вежливо ответила Венеция, держа чашку обеими руками и от души желая, чтобы они наконец перестали вести себя как чужие. - Это… как-то неожиданно навалилось.
Она выглядела трогательно-юной - вся в белом, медно-рыжие кудрявые волосы свободно рассыпались по плечам, рубашка велика на несколько размеров, рукава подвернуты. Впервые после Нью-Йорка Хэзард вдруг понял, что это Венеция, его жена. Он подошел к окну, выходящему в сад, и уставился на ровные ряды яблонь. В желтой листве пламенели ярко-красные осенние яблоки. Неужели он совершил ошибку, приехав за ней? Хэзард чувствовал, что не может относиться к Венеции только как к женщине, носящей его ребенка. Это казалось так просто, когда он был в Монтане и лишь собирался ехать на восток… Но теперь, когда Венеция была с ним рядом, все оказалось намного сложнее.
- Ты, должно быть, тоже устал.
Он обернулся, отвлеченный от своих мыслей звуком ее голоса, и Венеция вспомнила тот день в хижине, когда его силуэт возник на пороге, освещенный сзади полуденным солнцем. Сейчас Хэзард был одет в черное, как полагалось в мире белых, но казался таким же высоким и мощным на фоне освещенного солнцем окна, как это было в тот первый день в горах. Только его взгляд изменился…
- Я в порядке, - машинально ответил он. Это была привычка, выработавшаяся с годами во время изнурительных переходов и многодневных рейдов за лошадьми, а также требование мужского кодекса поведения. - Но теперь тебе нужно поспать. Лидия так сказала.
- Значит, я должна спать?
- Непременно, - он слегка улыбнулся. - Я, например, никогда не решался с ней спорить.
- Ты ее боишься? - Венеция удивленно подняла брови.
- Сказать по правде, я многого боюсь.
- Но только не меня.
- О нет, тебя я тоже боюсь, биа, - негромко отозвался Хэзард. - А теперь спи… Я проверю лошадей.
Хэзард ушел, а Венеция послушно допила молоко, вспоминая его последние слова. На этот раз в них не было ни сарказма, ни гнева. С ней снова говорил прежний Хэзард - честный, открытый, - и его слова согрели ее душу. Она спокойно уснула впервые за много недель, и ей снилось, что они с Хэзардом стоят рядом где-то в горах над бурным ручьем и Хэзард держит на руках маленького рыжеволосого мальчика…
После того как Венеция уснула, Хэзард наконец поел, а потом они с Лидией уселись на заднем крыльце, которое выходило на дорогу. Хотя Хэзард не ждал погони, осторожность еще никому не мешала.
- Ты не сможешь путешествовать с ней в том темпе, в котором привык, - заметила Лидия.
- Я знаю. Но я не могу и слишком задерживаться.
- Почему? За тобой гонятся?
Несколько мгновений Хэзард молчал - он смотрел на свои руки, потом перевел взгляд на бесконечные поля кукурузы.
- Как всегда, - его ответ прозвучал мрачно в теплом вечернем воздухе.
- Неужели родственники убитого мужа? - Лидия видела траурное платье и первые признаки беременности, но ни о чем не спросила Венецию.
Хэзард покачал головой.
- Это траур по отцу.
- А муж у нее есть? Хэзард усмехнулся.
- Во всяком случае, он за нами не гонится.
- Тогда кто же вас преследует?
- Одна алчная женщина, начисто лишенная материнских чувств. А также ее приятель, который ради денег убьет даже собственную мать, не то, что чужую.
- Прелестное сочетание.
- Несомненно. И это заставляет нас путешестовать достаточно быстро.
- Куда ты ее везешь?
- Обратно к моему народу.
- Она в самом деле твоя жена? Хэзард кивнул и отвернулся.
- Какие-нибудь проблемы? - спросила Лидия - она не могла не заметить мрачное настроение Хэзарда. - Это твой ребенок?
- Да. - На этот раз Хэзард посмотрел ей прямо в глаза.
- Если бы ты захотел выслушать совет старухи, которая сорок лет была замужем за гневливым торговцем мехами, то я бы тебе сказала, что ты со всем можешь справиться… если захочешь.
- Спасибо за совет. Я подумаю об этом, - Хэзард рассматривал пыльные носки своих сапог.
- А знаешь, девочка тебя любит… - задумчиво произнесла Лидия и поспешно добавила, когда Хэзард вопросительно посмотрел на нее: - Нет, мне она этого не говорила, но достаточно увидеть, как малышка на тебя смотрит. Это любовь, Хэзард, и я надеюсь, что ты не настолько большой дурак, чтобы этого не знать. Она нуждается в тебе. И теперь, когда она носит ребенка, - больше, чем когда-либо. Уж я-то знаю. Я родила восьмерых.
Хэзард вздохнул с облегчением. Ему было трудно отвечать на простые вопросы Лидии, но теперь мог перевести разговор на другую тему.
- Как твои дети? - спросил он, зная, что об этом Лидия может говорить бесконечно.
Хэзард знал всех ее детей, хотя многие были старше, чем он. Вся семья Лидии жила по соседству, и мальчики часто сопровождали отца в поездке за мехами. Поэтому Хэзард вежливо задавал вопросы, а Лидия с удовольствием отвечала.
Они все еще сидели на крыльце и предавались воспоминаниям о прошлом, когда в дверях появилась Венеция.
Она босиком прошла по деревянному полу, отполированному до блеска ребячьими ногами, и разговор на крыльце немедленно смолк. Ночная рубашка Лидии волочилась по полу, и на мгновение перед Хэзардом предстала Венеция-девочка, которой он не знал и какой она была задолго до встречи с ним.
- Качалка! - Венеция пыталась говорить непринужденно, хотя голосок ее дрожал от печальных мыслей. - Мне так нравятся качалки… - Она прошла мимо Хэзарда и Лидии и села в тени виноградных лоз, обвивавших заднее крыльцо. - Джон, ты помнишь бал в Виргиния-сити? Там тоже была качалка на террасе.
Подобрав подол рубашки, Венеция качнула кресло маленькой босой ногой. Ступня была изящная, с высоким подъемом и с нежной розовой кожей на пятках. Хэзард вспомнил, как любил целовать эти почти детские ножки…
- Я все помню, - спокойно ответил он.
Лидия никогда не слышала, чтобы кто-то называл Хэзарда "Джоном". И она ни разу не видела такого выражения в его глазах.
- Почему бы вам тут вдвоем не предаться воспоминаниям, а я пока приготовлю ужин, - сказала миссис Бэйли, но они даже не заметили ее ухода.
- В ночной рубашке Лидии ты выглядишь как маленькая девочка, - заметил Хэзард.
Ему бы следовало сказать что-нибудь более нейтральное, упомянуть о погоде или о спелых виноградных гроздьях, светящихся в лучах заходящего солнца, но он думал именно об этом, и слова сами сорвались с его губ.
- А мне кажется, что я очень взрослая. - Венеция улыбнулась. - И очень беременная! Я надеюсь, ты не разлюбишь толстую жену? А ты, кстати, выглядишь в своем черном наряде как заряженное ружье, совершенно неуместное на этом залитом солнцем крыльце. Как тонкое ружье… Что ж, мы составим отличную пару!
Венеция говорила как всегда открыто, откровенно, и Хэзард сразу вспомнил их жизнь в хижине.
- Когда-то нам это было нетрудно, - невольно вздохнул он.
- А теперь это не так?
- Нет.
- А если я захочу?
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, хотя глаза его оставались печальными.
- Ты всегда этого хотела. Но сейчас у нас нет повода. - Его улыбка погасла, Хэзард снова спрятался за броней недоверия. - Я не хочу ничего начинать сначала. После взрыва у меня было достаточно времени подумать, и я не нашел ни одной веской, логичной причины для нашего союза.
- А как насчет такой нелогичной причины, как любовь?
- Пора тебе вырасти, Венеция. Ты употребляешь не то слово. Наш союз - это только проблемы.
- Я с тобой не согласна!
- Ты никогда со мной не соглашаешься, принцесса. И это еще одна проблема. - Хэзард встал и отодвинул качалку. - Я собираюсь прогуляться перед ужином.
Легко перескочив через перила, он пошел прочь от дома.
40
- Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь? - спросила Венеция, входя в кухню. - А впрочем, не буду скрывать. Мне нужен совет.
Лидия повернулась к ней. В окно она видела, как Хэзард широким шагом направился к реке.
- Поссорились?
- Если бы все было так просто!
Венеция коротко описала все то, что случилось с ними за последние несколько месяцев. Лидия долго молчала, покачивая головой.
- Но ведь Хэзард все-таки за тобой приехал, - сказала она наконец.
- Не за мной. Он приехал за своим ребенком.
- Он просто себя в этом убеждает. - Лидия могла распознать любовь, когда видела ее, и понимала, что Хэзардом движут отнюдь не только отцовские чувства.
- Но он даже не подходит ко мне.
- Это вполне объяснимая осторожность. Он ведет себя как волк, однажды попавший в капкан.
- Вы так думаете? А вот я не уверена, что Хэзард еще любит меня. В поезде мне пришлось просто устроить сцену, чтобы он со мной поговорил.
- Нет, он тебя любит.
Венеция улыбнулась и прижала ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам. У нее стало теплее на душе.
- Если он меня еще любит… - прошептала она.
- И не сомневайся в этом, дитя мое. Он смотрит на тебя так… В общем, я еще ни разу не видела, чтобы Хэзард так смотрел на женщину.
- А вы давно его знаете?
- Мы познакомились, когда ему было лет пятнадцать. Он приходил со своим отцом и отрядом индейцев, когда мы торговали на Паудер-ривер. Обычно абсароки редко встречались в тех местах, но они услышали, что у Джоэла есть хорошие часы с репетиром. Хэзард даже тогда выделялся в толпе юнцов. Абсароки - самые красивые люди на равнинах, но Хэзард был все-таки чуть выше остальных, чуть красивее, а одет так, что можно было умереть на месте. Ни одно племя не может соперничать с воинами абсароков, когда они надевают свой боевой наряд. От мальчика просто невозможно было отвести взгляд.
- Неужели вы это помните? - удивилась Венеция. - Через столько лет?