Бен почти не видел Эмили во время приема. Он не мог понять, намеренно она избегает его или это простая случайность. После того как он представил ее своей семье, его мать и сестры утащили Эмили в уголок для задушевной беседы. Наверняка рассказывают про него всякие "ужасы", как будто она не знает все его недостатки. Бен решил побеседовать с подругами Эмили и поблагодарить их за прекрасные цветы.
- Мы будем очень скучать по ней, - всхлипнула Пегги.
- Но она же не уезжает из города, - поспешил успокоить Бен. - Вы в любое время можете приехать ко мне навестить ее, попить чаю на террасе.
- Теперь все совсем по-другому, - всхлипнула Мэри Линн.
Да, теперь все будет по-другому. И в ее жизни, и в его. Будет ли Эмили скучать по своим друзьям, по своему саду, по дому? Будет ли ему не хватать привычной свободы и одиночества? Станет ли она спрашивать, куда он идет и когда возвратится? Будет ли она тайком бегать домой? Бен настоял на том, чтобы в течение года платить арендную плату за дом, тогда через год, после развода, она сможет вернуться туда. Он не знал, как она объяснила это своим друзьям. Он же хотел максимально облегчить для нее и для себя переход к прежней ситуации.
По окончании приема гостям раздали традиционные мешочки с засахаренным миндалем, символизирующим удачу и счастье. В люксе, который они сняли в этом же отеле, Бен переоделся в серые слаксы, спортивную рубашку и свитер. В соседней комнате его мать и сестры помогали Эмили снять свадебный наряд.
Мать Бена крепко обняла и расцеловала Эмили, сказав, что отныне считает ее еще одной своей дочерью. Услышав, как она просит Эмили хорошо заботиться о ее сыне и сделать его счастливым, Бен лишь покачал головой. Он жил самостоятельно с пятнадцати лет, а она просит Эмили заботиться о нем. Обе женщины всплакнули и попрощались. Семья Бена планировала погостить в его пентхаусе до возвращения молодых из свадебного путешествия.
Бен и Эмили сидели в просторном салоне первого класса в ожидании взлета, но он задерживался вот уже на час. Наконец прозвучало объявление, что по техническим причинам этот самолет не полетит и всех пассажиров просят перейти в другой самолет, который доставит их в Сиэтл.
- Ты выглядишь усталой, - произнес Бен, увидев, что Эмили неподвижно сидит, откинув голову на подголовник и закрыв глаза. - Давай вернемся в отель, отдохнем, а завтра улетим первым же рейсом. - Бен взял ее за руку, а другой подхватил ее дорожную сумку. - Поехали в отель.
В отеле им с радостью предоставили номер для новобрачных. Единственной проблемой была кровать - она была одна. И неважно, что она была огромной, как космодром, она все равно была одна. А их было двое. Двое чужих людей, которые, хоть и были женаты, не имели намерения спать вместе.
- Ты ляжешь в кровать, - сказал Бен, - а я составлю стулья и…
- Нет. Я меньше тебя, мне будет удобнее свернуться на стульях…
- Эмили, всего несколько часов назад ты поклялась любить и почитать меня, - подначил ее Бен.
Ее лицо вспыхнуло румянцем. Наверное, не стоило задевать ее, но Бену не хотелось больше препираться по такому пустяковому поводу.
- Ни один уважающий себя мужчина не уляжется в кровать, в то время как его жена будет корчиться на стуле, - пояснил он.
Эмили закусила губу и кивнула в знак согласия. А что ей оставалось делать после его напоминания о брачных обетах? Конечно, он не мог догадаться, что ее встревожила не та часть, где говорится о повиновении, а та, где говорится о любви. Эмили схватила свою дорожную сумку и поспешила в ванную. В поисках своей "монашеской", как ее называла Пегги, ночной сорочки Эмили перерыла всю сумку, но так и не обнаружила ее. Взамен верная подруга уложила прозрачное неглиже на тоненьких бретельках, и теперь Эмили не представляла, как поступить. Сидеть в ванной комнате, пока Бен не выключит свет и не ляжет, или рысью пробежать через комнату и нырнуть под одеяло?
Эмили погрузилась в душистую пену в огромной ванне, явно рассчитанной на двоих. Надев шелковую ночную рубашку, она взглянула на себя в зеркало. Неужели эта женщина - она? Щеки горят, глаза сияют, прикосновение шелка к телу вызывает чувственную дрожь.
Эмили сделала глубокий вдох, открыла дверь ванной комнаты и медленно прошествовала через весь огромный номер люкс с его бело-золотистой антикварной мебелью, как будто для нее было самым привычным делом разгуливать в таком виде перед боссом. Конечно, босс даже не представлял, что под пикантным неглиже ее сердце бьется, как африканский тамтам, а кожа покрыта мурашками. Ей остался последний рывок и… В дверь постучали.
Полностью одетый Бен открыл дверь, и официант вкатил тележку, на которой стояли ведерко с шампанским, два бокала на длинных ножках, ваза с фруктами, блюдо с сыром и пирожными.
- Это ты заказал? - Эмили в недоумении взирала на тележку, стоя посреди комнаты и забыв о том, в каком она виде.
- С наилучшими пожеланиями новобрачным от нашего отеля, - пояснил официант. Он подмигнул Бену, но тот деликатно выставил его за дверь.
- Ты голодна? - спросил Бен, вынимая бутылку шампанского из ведерка со льдом.
Эмили только сейчас обратила внимание, как одет ее босс, вернее, муж. На спортивной рубашке небрежно расстегнуто несколько верхних пуговиц, что позволяло видеть курчавую поросль темных волос на его груди. У Эмили перехватило дыхание. За все годы совместной работы она ни разу не видела Бена ни в чем другом, кроме деловых костюмов и смокингов. Увидеть такое с ее оголенными нервами! Господи, что же будет дальше?
Сердце Эмили затрепетало, и она поспешно отвела взгляд. Если Бен расстегнет еще хотя бы одну пуговицу, ей не справиться с расходившимися гормонами.
Голодна ли она? Эмили отрицательно покачала головой. Она не могла ни о чем больше думать, только о том, что скрывается под одеждой Бена. Если он снимет рубашку, что ей делать?
Бен даже не посмотрел на свою почти обнаженную молодую жену. Скользнул по ней взглядом и занялся шампанским. Впрочем, какая она жена? Всего лишь старая добрая помощница Эмили, коллега и друг. Но она больше не хотела быть просто другом, она хотела быть его женой, настоящей женой.
- А я проголодался, - произнес Бен. - На приеме мне не удалось проглотить ни кусочка. Составь мне компанию, пожалуйста. - Он выдвинул стул.
Эмили села без возражений, потому что не хотела, чтобы он снова завел речь о любви и послушании. А Бен уже налил пенящееся шампанское в два бокала и разложил по тарелкам свежую клубнику, сыр бри и крекеры.
- Как тебе свадьба? - спросил он, садясь напротив.
Эмили сделала большой глоток шампанского.
- Нормально.
- Нормально? Это все, что ты можешь сказать?
- В церкви было очень красиво. Боюсь, я слишком нервничала, чтобы запомнить что-то еще. - Кроме поцелуя, подумала Эмили, который она запомнит на всю жизнь. Что заставило Бена поцеловать ее так на глазах у сотни людей? Их брачный контракт не предусматривал такого поцелуя. Хотя, может, это принято в его стране? Ее так и подмывало спросить Бена, но она промолчала. Скорее всего, он уже забыл о столь незначительном эпизоде.
- Да, церковь была красива, но ты… Ты была прекрасна!
Эмили слишком хорошо знала Бена, чтобы понять, что он говорит искренне. Но она также знала, как легко могут срываться комплименты с его чувственных губ, чтобы воспринять эти слова всерьез.
- Колье - подарок твоей матери. Она сказала, это фамильная драгоценность, переходящая от поколения к поколению. Конечно, я верну его тебе. Я не имею права носить его.
- Почему?
- Потому что следующего поколения не будет. Я хотела сказать…
- Я знаю, что ты хотела сказать, - оборвал он. - Но у меня есть подарок, который ты сможешь оставить у себя.
- Нет, Бен. Мне ничего не надо. Я не знаю… Господи, я ведь раньше никогда не была замужем… - Эмили бормотала какие-то глупости, не в силах остановиться. Конечно, она не была замужем. Конечно, Бен знает об этом.
- Не волнуйся. Это просто безделушка, хотя и традиционная для моей страны. - Он достал из чемодана продолговатую черную коробочку. - Иди сюда.
Эмили послушно подошла и присела на краешек кровати. Бен опустился на колени, взял в руки одну ее ногу и нежно погладил по высокому подъему.
Жаркая волна прокатилась по ее телу. Эмили не смогла сдержать дрожи и зажмурилась. Она никогда не думала, что ступня может быть столь чувствительной эрогенной зоной.
Открыв глаза, она увидела, что Бен достает из коробочки изящный серебряный браслет и надевает ей на щиколотку. Щелкнула застежка.
- Я знал, что он будет впору, - удовлетворенно произнес Бен.
- Спасибо, - прошептала Эмили сдавленным голосом, не в силах оторвать взгляда от его смуглой руки, поглаживающей ее лодыжку.
- В моей стране такой обычай - жених в день свадьбы дарит своей невесте браслет на ногу. Это символ их союза, знак того, что теперь девушка принадлежит ему.
- Какой красивый обычай, - тихо произнесла Эмили. Она хотела бы носить этот браслет до конца жизни, пока "смерть не разлучит" их, как говорится в брачном обете. Она хотела сказать об этом Бену, открыть свое сердце, но тут же представила его испуг и оторопь. - У тебя чудесная семья, - вместо этого сказала она, чтобы прервать неловкое молчание.
- А они в восторге от тебя. - Он наконец поднялся с колен. - Я, честно говоря, уже жалею… Думаю, было бы лучше…
- Что?
- Ничего. Я думаю, они будут очень огорчены, когда мы сообщим им о разводе. Ты была права, не сообщив ничего своей семье.
- Я тоже так думаю. Ты не представляешь, как бы они отреагировали. Они все ужасно беспокоятся обо мне.
- Они?.. О тебе?
- Да, как это ни смешно. Я единственная из семьи окончила колледж, имею постоянную, хорошо оплачиваемую работу, но для них это неважно. Они говорят, что я должна найти себя, "самовыразиться" в чем-нибудь. Для них только это имеет значение.
- Но ты "самовыражаешься" в работе, в своих розах…
- Спасибо, Бен. Жаль, что они тебя сейчас не слышат.
- Я с удовольствием скажу об этом твоим родным, если доведется с ними встретиться.
Эмили отрицательно покачала головой, и от этого движения шелковая ночная рубашка сползла с ее плеча. Она не заметила, поскольку в этот момент представляла, что было бы, узнай ее сумасшедшая семейка о том, что она вышла замуж за шейха.
- Можешь не говорить им, что мы женаты, - ворвался в ее мысли голос Бена. - Просто пригласи их в офис, а я уж найду возможность рассказать, какая ты на самом деле. Они не… - В этот момент его взгляд случайно упал на ее обнаженное плечо, и Бен потерял нить разговора. Выражение его лица изменилось - губы сжались, на скулах заходили желваки, глаза потемнели.
Эмили внутренне сжалась под этим обжигающим взглядом. Взгляд был очень мужским, оценивающим и в то же время ласкающим. Она хотела что-нибудь сказать, отвлечь его внимание, но ее мозг превратился в желе, в то время как чувства были обострены до предела. Эмили чуть не вскрикнула, почувствовав, как напряглись ее соски под этим тяжелым взглядом. Бен, не отрываясь, смотрел на лиф ее рубашки, где под шелком все явственнее проступали острые пики.
Постаравшись, чтобы ее жест выглядел как можно более естественным, Эмили поправила бретельку, и Бен немедленно отвел взгляд.
- Уже поздно, Эмили, - резко произнес он. - Ложись в постель.
Ему не пришлось повторять дважды. Поставив недопитый бокал с шампанским на стол, Эмили юркнула под одеяло. Почувствовав себя в безопасности, она стала наблюдать за Беном. Он потушил свет и ушел в ванную комнату, прихватив бритвенные принадлежности. Эмили закрыла глаза, и перед ее мысленным взором нарисовался волнующий образ. Вот Бен с обнаженной грудью выходит из ванной комнаты, на нем ничего нет, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер…
Она услышала, что он включил душ, и услужливое воображение тут же нарисовало еще более яркую картинку. Бен под струями воды. Мыльные пузырьки сползают вниз по его спине и груди, по плоскому мускулистому животу, ниже, ниже… и по длинным ногам. Эмили уткнулась в подушку, чтобы заглушить стон. Это только первый день ее замужества! Разве выдержит она еще триста шестьдесят четыре?
Вдруг ей в голову пришла ужасная мысль. А если в течение всего медового месяца им предстоит жить в одном номере? Еще даже одной ночи, как эта, ей попросту не вынести. Пусть они и не будут спать в одной кровати, она слишком остро чувствует его присутствие. Но тут она вспомнила, что, заказывая коттедж в лучшем островном отеле, попросила две спальни и не сказала, что они молодожены. Впрочем, в предсвадебной суете все может случиться. В тот момент она разговаривала по двум линиям - на второй был фотограф.
В душе выключилась вода, дверь ванной открылась, и Бен вошел в комнату. Она почувствовала аромат мыла и шампуня. Не в силах побороть любопытство, Эмили приоткрыла глаза.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Я думал, ты спишь, - сказал Бен.
Он действительно был в полотенце, только в полотенце. Если бы Эмили не лежала, она бы упала. Вид Бена в полотенце, небрежно повязанном низко на бедрах, взволновал ее даже больше, чем она рисовала себе в воображении. Но он, по-видимому, даже не догадывался о том впечатлении, которое на нее произвел.
Эмили изо всех сил старалась смотреть ему прямо в лицо.
- Я не смогу спать, зная, что ты мучаешься на стульях, - сказала она.
- Хочешь, давай поменяемся, - предложил он.
Эмили, по правде говоря, не ожидала такого предложения, поэтому перевела недоуменный взгляд с лица Бена на стулья.
Бен стоял посреди комнаты и вопросительно смотрел на нее. Эмили даже не подозревала, с каким нетерпением он ожидал, что она встанет и он сможет еще раз насладиться видом стройного тела и длинных ног под прозрачной коротенькой рубашкой. Воспоминания о нежной коже, оголившемся плече и маленьких, но совершенных по форме грудях Эмили с торчащими пиками сосков заставили его простоять под холодным душем целых десять минут. И вообще, сегодня была его первая брачная ночь. А он хочет всего-то еще раз взглянуть на свою молодую жену, хотя имеет законное право на много большее. Ну, может, поцеловать разок…
Они заранее обговорили, что занятия сексом не входят в их соглашение, а вот о поцелуях речи не было. Бен подумал о том поцелуе у алтаря. Что это было? Примитивное желание мужчины поставить тавро на принадлежащей ему женщине? Эдакая форма мужского шовинизма? Или просто сказалось напряжение последних недель?
Он очень хотел поцеловать Эмили снова. Как бы она отреагировала на этот раз? Тогда, в церкви, она немедленно откликнулась и потянулась к нему, а затем чуть не упала.
- Ну? - насмешливо спросил Бен.
- Я… это… пожалуй… предпочту кровать.
- Отлично.
Незачем говорить, что уснуть на стульях ему не удалось. Он испробовал все мыслимые и немыслимые положения - подгибал длинные ноги, пытался свернуть свое большое тело калачиком… Все было напрасно. Но не только физический дискомфорт мешал ему уснуть. Ребенком Бену не раз приходилось засыпать на тонкой подстилке посреди пустыни.
Он никак не мог отделаться от мысли, что это его первая брачная ночь, а он не занимается любовью с молодой женой.
Бен встал и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги. Открыл окно в надежде остудить пылающее тело, но не получил желаемого облегчения. Остановившись рядом с кроватью, он посмотрел на волосы Эмили, рассыпавшиеся на подушке, на ее бледную щеку, послушал легкое, ровное дыхание, завидуя ее безмятежному сну. Как она может?
Впрочем… Она ведь лежит на самом краешке этой огромной кровати, занимая в лучшем случае только ее треть… Осторожно скользнув под одеяло, Бен замер на другом краю кровати. Затем, вздохнув с облегчением, вытянулся во весь рост на прохладных простынях. Эмили не шевельнулась. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее обнаженного плеча и спутанных кудрей, но легкий, присущий только ей аромат будоражил его. Он многократно повторял, что их брак фиктивный, что они муж и жена только на бумаге… Все было тщетно. Измученный Бен задремал только на рассвете…
Эмили сладко потянулась и улыбнулась. Ей приснился самый замечательный сон в ее жизни - как будто она вышла замуж за Бена и они всю ночь предавались страстной любви на широченной кровати в номере для новобрачных. Открыв наконец глаза, Эмили в первое мгновение не могла сообразить, где она. Обои пастельных тонов, изысканный интерьер, пустая бутылка из-под шампанского в ведерке…
Повернув голову, она чуть не вскрикнула от неожиданности - рядом с ней лежал и крепко спал Бен, ее муж. Ее охватило неописуемое смятение. Она жадно всматривалась в лицо лежащего рядом мужчины. За годы совместной работы она видела своего босса сердитым, расстроенным, удивленным, довольным, но никогда - безмятежно спящим, расслабленным, с взлохмаченными волосами.
Бездумным, импульсивным движением Эмили склонилась над ним и убрала прядь волос со лба. Резким движением Бен поймал ее руку и дернул на себя.
От неожиданности Эмили вскрикнула, и тут же одной рукой Бен зажал ей рот, а другой обнял за талию, не давая пошевелиться.
- Ты напугал меня до смерти. Что ты здесь делаешь? - приглушенно спросила Эмили под его рукой. Бен убрал руку с ее рта, но продолжал крепко прижимать девушку к своему большому мускулистому телу. Эмили же не могла ни о чем думать, кроме как о том, надето ли на Бене хоть что-нибудь или нет. - Я была уверена, что ты спишь.
- Я и спал, пока ты меня не разбудила. - Его глаза сузились и опасно потемнели, как море перед штормом.
- Извини, но я была уверена, что ты спишь на стульях. - Эмили изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно, но это было практически невозможно с грудью, прижатой к его груди, и ногами, переплетенными с его ногами. Она попыталась вывернуться из его объятий, но Бен лишь прижал ее еще крепче. Когда, упершись ладонями в его обнаженную грудь, Эмили попыталась отодвинуться, он с насмешливой улыбкой и безо всякого усилия пресек и эту ее попытку. Хуже того, во время этого короткого поединка ее рука сдвинулась и легла прямо на его сосок. Эмили почувствовала, как он затвердел под ее рукой, немедленно отреагировав на прикосновение. Тело Бена напряглось, дыхание сбилось. Потрясенная своей властью над его телом, Эмили медленно провела рукой по его груди и плечам.
- Ты понимаешь, что делаешь? Если ты сейчас же не остановишься, то я за себя не отвечаю, - пробормотал Бен, не разжимая губ.
Испуганная его словами, а еще больше - выражением его лица, Эмили вырвалась и убежала в ванную.
Бен проследил за ней взглядом, а когда дверь захлопнулась, насмешливо крикнул:
- Наш самолет в десять!
- Я буду готова, - раздалось в ответ.
Эмили собралась в рекордно короткое время. Она надела новый шерстяной брючный костюм, купленный специально для медового месяца, который был на размер меньше ее обычной одежды и выгодно подчеркивал все достоинства фигуры, вставила новые контактные линзы и отправилась с мужем в аэропорт. Внешне она выглядела собранной и спокойной, но внутри была сплошным комком нервов. Она мечтала о том дне, когда этот так называемый "медовый месяц" закончится и они вернутся на работу, к привычной жизни. Но еще больше она мечтала о том дне, когда этому фарсу придет конец, а до него был еще целый год.