Поразмыслив, Бриана решила не говорить об этом Александре и решить эту проблему самостоятельно.
Александра, конечно, заслуживала гораздо большего. Мало кто мог сравниться с ее невесткой в истовом повседневном труде, который получал столь малое признание. Она давным-давно заслужила профессиональное признание, что и говорить. Задуманная книга должна принести ей долгожданную удачу. Как, впрочем, и самой Бриане.
Работа над книгой служила оправданием избранного ею рода деятельности, который до последнего времени не приносил ничего, кроме публично высказываемых попреков, особенно с тех пор как она увлеклась организацией бесплатных столовых для бедняков и борьбой за равноправие женщин.
Бриана с самого первого дня своего возвращения в Каир изо всех сил старалась вернуться к полноценной жизни. Начав с утренних прогулок, она вскоре возобновила занятия в Американской миссии. Вновь начала фотографировать. Но теперь все было по-другому. Даже Стивен перестал посягать на те места в ее мыслях, которые частенько были заняты майором Фаллоном.
Дело было вовсе не в том, что в момент отчаянной своей слабости она самозабвенно с ним поцеловалась. Нет, воспоминания о майоре впечатались ей в память подобно фотоснимку с отлично наведенной резкостью. Чуть ли не каждую ночь она, лежа в постели, пыталась вообразить, как его ладони скользят по ее телу, как это было в ту ночь, когда налетел самум. Она испытала тогда смутное предвкушение какой-то неведомой ей, волнующей близости. Бриана знала, что ни работа, ни всевозможные встречи не смогут излечить ее от гнездящегося глубоко внутри томления.
В ее жизни мужчиной, к которому она испытывала любовное влечение, был ее бывший жених. В конце концов, она по-настоящему была в него влюблена. Вот только Стивен как истинный джентльмен не мог изменить своим принципам и сойти с избранной им жизненной стези. Он и помыслить не мог о том, чтобы "лишить ее чести".
Майор Фаллон, однако, подобными сомнениями не мучился и явно был не прочь посягнуть на ее целомудрие. Быть может, она дала ему повод считать ее безнравственной, когда поцеловала его. Настоящая леди такого себе не позволяет. Но Бриане на это наплевать. Ей не нужен джентльмен. Ей нужен настоящий мужчина.
Ее вывел из размышлений Абдул.
– Госпожа, не желаете кофе? – спросил он, склонившись в почтительном поклоне. – Ваш любимый.
Кофе этот действительно был особенным. Мелко помолотые зерна заваривались не горячей водой, а кипящим молоком. Девушка называла этот напиток кофейным молоком. Удивительный на вкус, согревающий в прохладное каирское утро.
– Вас что-то совсем не видно, госпожа, – заметил Абдул. – Каждое утро уходите из дома чуть ли не на рассвете.
Слуга внес на широком подносе завтрак для одной персоны.
– Разве брат не позавтракает со мной?
– Господин Донелли уехал с час назад. Ее светлость все еще почивают. Не желаете составить ей компанию?
– Как она себя чувствует?
– Ее светлость нелегко переносит свое положение, – грустно покачал головой Абдул.
– А брат? Он за нее переживает?
– Мужчины этого не понимают. Им не хватает терпения.
Бриана рассмеялась и про себя порадовалась, что находится на другой половине особняка. Она скорее согласится съесть стакан, чем заведет ребенка. При одной мысли об этом ее передернуло.
– Ладно, пусть она поспит, Абдул. После полудня мне нужно будет поработать. А сейчас уже одиннадцатый час.
Абдул жестом приказал слуге поставить поднос с завтраком на стол.
– Я велел приготовить ваше любимое блюдо. Яйца по-бенедиктински. Так, кажется, оно называется?
– Правда? – заулыбалась Бриана. – Хочешь, чтобы я стала толстушкой?
– Вы быстро идете на поправку, – серьезно ответил Абдул и занял свое место у дальнего конца стола.
Бриана с удовольствием пригубила горячий кофе. Двери столовой были широко распахнуты в сад, и девушка залюбовалась цветущими деревьями и клумбами. Налетевший ветерок наполнил столовую нежным ароматом цветов, и от него слегка зашевелились разложенные на столе фотографии.
– Абдул, – обратилась к слуге Бриана, – брат не говорил, на какое время назначено слушание дела в консульстве?
– На вашем месте я попытался бы увидеться с майором Фаллоном на следующей неделе на пикнике, госпожа.
Бриана со стуком поставила чашку на блюдце.
– Это так заметно?
– Да, госпожа.
Абдул, заложив руки за спину, с невозмутимым видом стоял в проеме двери. Бриана нервно смяла салфетку.
– Ты наверняка знаешь, – чуть поколебавшись, сказала она. – Здесь часто слушаются такие дела?
– Для майора Фаллона это не первое дело, если именно это вам интересно знать. За последние три года уже четвертое.
– Четвертое? Его здесь очень не любят?
– Я бы сказал, недолюбливают. Особенно некоторые. В столовую вошел слуга:
– Госпожа, к вам господин с визитом.
Слуга с поклоном передал Бриане серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка. Девушка взяла ее и прочла вслух:
– Чарлз Кросс.
Этот невысокий золотоволосый Адонис работал по заданию Александры в музеях. Бриана нередко виделась с ним, но в доме ее брата он был редким гостем. Мужчины не горели желанием захаживать в мраморный особняк Донелли. Кристофер обладал редким умением в мгновение ока отваживать самых настойчивых поклонников жены.
– Он, должно быть, пришел навестить леди Александру.
Мистер Кросс уже стоял на пороге столовой.
– Мисс Донелли. – Он поклонился с просветлевшим лицом. – Простите великодушно мое вторжение в такую рань.
– У меня нет намерения выпроводить вас вон. – Бриана поднялась навстречу визитеру. – Но боюсь, ее светлость не в том состоянии, чтобы принимать посетителей. Цветы я ей могу передать. Вы по поводу музея?
– Я пришел с визитом к вам, мисс Донелли. – Он смущенно перевел взгляд на столик у двери, где стояли две вазы с крупными розами. – Эти цветы для вас.
– О! – тепло улыбнулась Бриана. – Спасибо! Замечательный букет.
Чарлз Кросс был одним из тех бесцветных английских джентльменов, которым она искренне симпатизировала. Из принципа. Он не отличался невежественной гордыней британского провинциала. Носил очки и вел себя с педантичной настойчивостью человека, сделавшего аккуратность и уступчивость своими добродетелями. Она недоумевала, почему из всех женщин в Каире он свои симпатии отдал именно ей. Ни аккуратностью, ни уступчивостью она похвастаться не могла.
Возможно, она подружилась с ним потому, что он напоминал ей Стивена. Кроме того, у нее вообще была слабость к изгоям. К тому же она не раз замечала, как он, возвращаясь из очередного музея домой, по дороге подкармливал бродячих кошек. За одно это его нельзя было не полюбить.
– Вы уже завтракали? – спросила Бриана.
Приглашение явно доставило ему облегчение.
– Я думал, можно поехать на прогулку в парк и поговорить о книге, над которой вы работаете. Кстати, я отыскал документы, о которых вы меня вчера просили. Можно выпить по чашке чаю в консульстве и немного поговорить, если не возражаете...
– Отлично! – Бриана, напрочь забыв о работе, поднесла букет к лицу и глубоко вдохнула чарующий аромат. – Я еду с вами.
Майкл молча прошел мимо караульного, стоявшего у входа в кабинет, где слушалось дело, и подошел к стойке забрать свой пробковый шлем. Шейх Омар, окруженный толпой телохранителей, о чем-то беседовал с помощником секретаря. При виде Майкла в глазах его появился торжествующий блеск. Майор и не подумал замедлить шаг, проходя мимо пестро разодетого кортежа.
Он вовсе не удивился, узнав, что шейх подал на него жалобу. Это уже случалось. И не раз. Шейх мог метать громы и молнии сколько угодно. Дела его не зависели от того, насколько он известен европейскому консорциуму, основательно обустроившемуся в Каире за последние десять лет, особенно после открытия в прошлом году Суэцкого канала. Британия не правила Египтом. Пока не правила.
Майкл работал на местное правительство по соглашению с Лондоном, а в конечном счете – на британское министерство иностранных дел. Египет намеревался выбраться из дремучего Средневековья, потому что беспокоился за сохранность своих денег на счетах Британского банка, и Майкл подвернулся весьма вовремя. Введение запрета на работорговлю и намерение положить конец прибыльной торговле гашишем стали первым знаком доброй воли местного правителя. Впрочем, как быстро понял Майкл, стремление это во многом было показным и серьезного желания действительно прекратить оба позорных явления не было. Он быстро расстался со всеми своими иллюзиями относительно этого дела. Рабство было неотделимо от местной культуры. За прошлый год он, сам того не желая, превратился в единственного полицейского на всю страну, который только и знал, что расследовал очередной грабеж очередного каравана. Теперь его единственной целью стало отыскать тех, кто убил капитана Причардса. Отыскав их, он отыщет и других, на чьих руках кровь множества невинных людей.
Небрежно сунув шлем под руку, Майкл поднялся по лестнице. В консульстве, как обычно, было полно народу. Он начал замедлять шаг, пока наконец не остановился. Небрежно опираясь о стойку перил, его дожидался министр общественных работ сэр Кристофер Донелли, в тщательно отутюженном белом полотняном костюме и небрежно повязанном светло-зеленом галстуке.
Все свои битвы Майкл предпочитал выигрывать сам. Однако сейчас не мог не признать, насколько важно для него сегодня присутствие Донелли.
– Шейх Омар со своими телохранителями прошли в зал несколько минут назад. Пусть подождут.
– Вы слишком рано оставили военную службу.
– Я долго размышлял над своим призванием, – ответил Донелли. – И пришел к окончательному решению. С военными делами покончено.
– Нуда, Крымская кампания, Танжер, Индия. В пятьдесят восьмом тяжелое ранение.
– Вот как. Значит, собирали сведения о моей персоне. Донелли явно был не в восторге.
У Майкла едва заметно дрогнул уголок рта:
– Я очень старался не ударить в грязь лицом.
– Стаканчик пропустить не желаете?
Они прошли в общую комнату. В углу двое в мундирах лениво склонились над шахматной доской. В комнате висел густой табачный дым, и Майкл пожалел, что не прихватил с собой мятные пастилки.
Донелли взял у служанки чашку кофе. Майкл дожидался заказанного бренди.
– Значит, собирали обо мне сведения. Зачем?
– Из предусмотрительности.
Слуга принес бренди.
– И что же кроется за этой вашей предусмотрительностью?
Майкл внимательно посмотрел на Донелли. Брат Брианы славился тем, что управлял своими людьми железной рукой.
– Вы великолепный инженер. Считайте, что египетский правитель организовал министерство общественных работ именно под вас.
Майкл нисколько не удивился, что Донелли с его способностью мог противостоять государственной политике чуть ли не во всем, умудрился рассориться буквально со всеми своими европейскими родственниками. Удивление у него вызвало то, с каким почтением к нему относились местные феллахи. Не будь Майкл знаком с Донелли, одного этого с лихвой хватило бы, чтобы зауважать ирландца. А также проникнуться к нему доверием.
– Если не ошибаюсь, ваша жена – почетный профессор археологии и сейчас пишет книгу по истории коптов в Египте.
Донелли, слегка приподняв бровь, терпеливо выслушивал рассказ Майкла о других сторонах и подробностях своей личной жизни.
– Вы приехали в Египет, чтобы вырваться из когтей вашего могущественного тестя и укрыться от скандала, который разразился сразу после вашей женитьбы на его дочери.
– Эта аристократия – одно гнилье.
Майкл оперся о каминную полку, над которой висело зеркало в позолоченной раме.
– Тут ваша сестра с вами солидарна.
– Моя сестра ярая сторонница социальных перемен.
– Должно быть, это семейное.
Донелли промолчал и глотнул из чашки кофе. Затем поставил чашку на блюдце и повернулся к Майклу:
– Надеюсь, я вычеркнут из вашего списка подозреваемых?
Майкл в зеркале видел отражение соседней гостиной и вдруг услышал в гуле разговоров знакомый голос.
– Вычеркнуты, не беспокойтесь, – ответил Майкл и торопливо повернулся.
Леди Бесс как раз здоровалась с какой-то незнакомой ему парой. Краем глаза он увидел, что Донелли завел беседу с сидевшими за соседним столиком шахматистами, которые по такому случаю встали и подошли поближе к камину. Майкл не прислушивался к их разговору. В душе у него все застыло.
Повернувшись к нему спиной, в зале стояла Бриана Донелли. Он уже настолько привык видеть ее в просторных одеждах, что облегающее фигуру изящное вечернее платье его потрясло. Ее прическу из убранных наверх темных волос наполовину скрывала элегантная шляпка с косо прилаженным узким фазаньим пером. Едва взгляд Майкла скользнул по длинному ряду жемчужных пуговиц на спине девушки, он сразу понял, почему ее имя на устах всех мужчин, коротающих время в салонах за сигарами и бренди. Лазурного цвета юбка подчеркивала соблазнительный изгиб спины. В этот момент Бриана повернулась, начала было подносить к губам чашку, да так и застыла, встретившись взглядом с Майклом.
Хотя майор был одет надлежащим образом, в душе он отнюдь не держал себя в рамках приличия. Взгляд его ласкающе скользил по ее лицу, потом огладил грудь, спустился на живот, потом еще ниже. Майкл сразу вспомнил, как ему тогда хотелось прикоснуться к влажному жару в глубине ее лона. Он кожей чувствовал исходившее от девушки тепло женственности.
Майкл пригубил свой стакан и понимающе усмехнулся, заметив, как у Брианы едва заметно задрожала державшая чашку рука. Ему стало ясно, что их встреча здесь вовсе не случайна.
Именно это в ней и восхищало его. Ее решимость. Упорное стремление добиться желаемого. Он искренне был рад, что она, похоже, полностью оправилась от перенесенных испытаний. Она перевела взгляд на человека, стоявшего рядом с Майклом и, как если бы только сейчас заметив своего брата, поперхнулась кофе. Бриана поспешно повернулась к своему собеседнику, который что-то рассказывал ей о картине, висевшей перед ними на стене. По губам Майкла скользнула улыбка, которая тут же исчезла, едва Донелли повернулся к нему.
Мужчины, с которыми разговаривал Донелли, ушли. Майор же не только безобразно проигнорировал его собеседников, но почти полностью раздел глазами его сестру. Голова его была занята плотскими мыслями, и Донелли, вне всякого сомнения, сумел это прочесть в его взгляде, потому что его голубые глаза мгновенно превратились в две обжигающие льдинки. Однако Майкл и не подумал извиниться. Бриана уже взрослая. И если она хочет кокетничать с мужчинами, с какой стати ему корчить из себя святого Михаила?
– Майор Фаллон, прошу меня извинить, – отвесил короткий поклон Донелли.
Майкл, чертыхнувшись про себя, с бесстрастным лицом повернулся к зеркалу. Нарочито медленно допивая бренди, он наблюдал, как ирландец решительным шагом направляется к сестре.
– Еще кофе? – предложил Чарлз Кросс.
Бриана машинально протянула ему пустую чашку. Внутренне она вся напряглась. Она повернулась к акварели, которой так восхищался Чарлз, и постаралась дышать ровно, зная, что Кристофер направляется к ней.
Как же она опростоволосилась, не сразу заметив брата, стоявшего рядом с майором Фаллоном?
– Вы столько всего знаете про освещение и гармонию цвета, – совершенно по-идиотски промямлила она, вглядываясь в разбросанные тут и там по ландшафту расплывчатые, как бы подернутые туманом, шпили. Казалось, к этому пейзажу приложил свою кисть сам Моне. Склонившись поближе к картине, она поняла, что смотрит на храм, и только теперь сообразила, почему эта акварель так увлекла мистера Кросса.
– Это же коптский храм, – объяснил он. – Как я вам уже говорил, у меня в этом исследовании есть и свой интерес. Мне бы очень хотелось составить вам компанию, когда вы отправитесь на очередные фотосъемки.
Бриана перевела взгляд на Чарлза. Бедняга вел себя в высшей степени тактично и не заслужил с ее стороны пренебрежительного к себе отношения. Она повернулась к Чарлзу, чтобы загладить неловкость, но он смотрел ей за спину. Шум на лестнице заставил Бриану обернуться.
Генеральный консул, непринужденно подхватив Кристофера под руку, спускался вместе с ним по лестнице. Там их дожидался прибывший видный сановник, кузен самого правителя Египта. Окруженный назойливо соперничающими друг с другом за толику его внимания прихлебателями, пышно разодетый посетитель откровенно мучился от скуки. Вдруг, почувствовав интерес к своей особе, он поднял взгляд и неожиданно для девушки встретился с ней глазами. Именно этот человек и подал жалобу на майора Фаллона. По спине у Брианы пробежал неприятный холодок, и она демонстративно повернулась к шейху спиной.
– Полагаю, вы поедете домой вместе с братом? – робко поинтересовался мистер Кросс, протягивая пустую чашку Брианы подошедшему слуге.
Бриана тут же почувствовала присутствие подходившего к ним Кристофера. Несчастный мистер Кросс сник. Хотя Бриана и привыкла к тому, как многие реагируют на ее брата, тем не менее она вновь разозлилась на собственное семейство, которое, казалось, задалось целью на корню пресекать малейшие ее поползновения хотя бы немного изменить свою личную и публичную жизнь.
– Мы продолжим разговор в четверг, – вежливо сказала она мистеру Кроссу. – Мне не терпится заглянуть в найденные вами книги.
– Я их приготовлю к вашему приходу. – Чарлз учтиво склонился к ее затянутой в перчатку руке. – Сэр Кристофер, мое почтение, – заметно нервничая, поздоровался он с братом Брианы.
Кристофер и она какое-то время молча смотрели вслед уходившему Чарлзу Кроссу, пока наконец не повернулись друг к другу лицом.
– Сегодня у меня осталось еще одно небольшое дело, – сообщил ей Кристофер.
Брат ни словом не обмолвился о ее пребывании под одним одеялом вместе с майором Фаллоном во время самума. Однако Бриана знала, что это у него занозой сидит в голове, и, готовая дать отпор, вздернула подбородок. По правде говоря, она до смерти устала оправдываться в грехе, которого не совершила. Пока не совершила.
– Это не займет много времени, – продолжил между тем Кристофер. – Увидимся дома.
Слова прозвучали как приказ, и Бриана сердито поджала губы. Она смотрела, как брат поднимается по ступенькам, и, дождавшись, когда он скрылся из виду, перешла в другой зал.
Там не было ни души.
Бриана уперлась руками в бедра. В отличие от других комнат консульства, в этой, отделанной панелями темного дерева, стены были увешаны картинами, написанными масляными красками. В воздухе стоял запах табака. Как это она умудрилась пропустить уход майора Фаллона?
– Черт подери!
– Выражение, достойное настоящей леди, – услышала она за спиной мужской голос.
Бриана как ужаленная обернулась. На пороге в притворно ленивой позе, небрежно скрестив руки на груди, стоял майор Фаллон. Она не заметила, как он вошел, и тут же поняла, что он ее ждал.
– Мое почтение, мисс Донелли, – вежливо склонил он голову.
Бриана машинально расправила плечи и тут же почувствовала, как туго обтягивает жакет ее грудь.
– Здравствуйте, майор.
В воздухе от невидимого напряжения разве что не потрескивали искры.