- Вы сказали - получил дворянство? - Джеймисон, внезапно насторожившись, подался вперед. - А как звали того торговца?
- Дайте-ка вспомнить… Тристрам? Нет, нет, Триббл. Да, верно, Триббл!
Джеймисон откинулся на спинку кресла. Не может быть, чтобы речь шла о том воре, который верой и правдой служил ему многие годы. О грязном выскочке, настоявшем на том, чтобы ему дали титул, который бы обеспечил его дочери путь в высшее общество. Ну да, разумеется, это он, Триббл, один из самых опытных и ловких грабителей, когда-либо работавших на Джеймисона. И надо полагать, его дочь ни в чем ему не уступала. Джеймисон мог бы рассмеяться, будь он по натуре склонен к такого рода шуткам.
- Что ж, вы, похоже, заслужили те деньги, которыми я так щедро набил ваши пустые карманы. Я полагаю, что жена Сьюарда и Рексхоллский Призрак - одно и то же лицо.
- Тогда зачем Сьюарду понадобилась эта свадьба?
- Ему так и не удалось заполучить в свои руки письмо, - пояснил Джеймисон, - и, вместо того чтобы убить ее по моему приказу, он решил на ней жениться, чтобы удержать ее при себе, пока он не найдет письма.
- В таком случае оно, должно быть, уже у него.
- Нет, - ответил Джеймисон, складывая разложенные перед ним на столе бумаги в аккуратную стопку. - Так, значит, Сьюард собирается обвести меня вокруг пальца? Я же ясно дал ему понять, что хочу видеть эту воровку мертвой. По-видимому, мне придется взять эту задачу на себя.
- И вы способны убить жену своего сына?
- Не кажется ли вам, что в данном случае уже слишком поздно впадать в сентиментальность? И пока вы не начали каяться и бить себя в грудь, советую вам лучше подумать о житейских благах, которыми вы так дорожите, и о титуле, который вы носите, а также вспомнить о том, каким образом вам он достался - благодаря скоропостижной смерти одного дальнего родственника.
Даже в тени Джеймисон мог заметить, как сильно побледнел его собеседник. Он скривил губы.
- Кроме того, она вовсе не жена Сьюарда. В его глазах она не более чем предмет для торга, который он хочет попридержать у себя до поры до времени, причем самым простым и самым удобным для него способом.
- Не знаю… - отозвался мужчина в кресле. - Даю голову на отсечение, за этим стоит нечто большее. Вы не видели их вместе. Мне показалось, что он… от нее без ума.
- Не забудьте, что это я его воспитывал, - возразил Джеймисон. - Если он от нее без ума, то это объясняется чисто плотским влечением. Его рассудок тут ни при чем.
- А его сердце?
- У него нет сердца. И тем не менее… - Он сложил вместе пальцы рук и принялся слегка постукивать ими по своему подбородку. - Он посмел действовать без моего ведома, и то, что я отдал приказ убить эту женщину, может прийтись ему не по вкусу. А я этого не потерплю. Я должен снова заполучить его в свое полное распоряжение.
- Я не стану убивать эту женщину.
Глаза Джеймисона зловеще сверкнули.
- Может быть, и нет, - отозвался он спокойно, - но будьте уверены, вам придется это сделать, если я захочу.
После некоторого колебания человек в кресле утвердительно кивнул. Джеймисон, прищурившись, наблюдал за ним. У его собеседника хватило ума, чтобы понять: стоит Джеймисону отдать приказ, и у него не останется иного выбора, как только подчиниться. Помимо всего прочего, этого человека никак нельзя было назвать глупцом.
- И как вы собираетесь это устроить?
- Спешка нам ни к чему, - неодобрительным тоном отозвался Джеймисон, сопровождая свои слова язвительным смешком. - Сначала я должен как следует во всем разобраться. Может пройти время, прежде чем удастся уладить кое-что. Но так или иначе, жить ей осталось недолго.
- А если она расскажет Сьюарду, где письмо?
- Она этого не сделает, - отрезал Джеймисон.
- Но вам-то откуда это знать?
- Вы свободны. - Джеймисон сделал знак гостю удалиться.
Облегченно вздохнув, тот поднялся со своего места и подобрал пальто.
- А как быть с Фростом?
- Постарайтесь не выпускать его из виду. Пусть себе пьет и злится хоть на целый свет. Быть может, для вас он - единственный способ сохранить свою совесть чистой, лорд Веддер.
Как только Веддер вышел, Джеймисон, с трудом поднявшись с кресла, проковылял к книжному шкафу и достал одну из книг, стоявших на самой верхней полке. Даже не удосужившись оглядеться по сторонам - никто бы не осмелился ворваться в его святая святых без доклада, - он принялся перелистывать страницы. Книга открылась как раз на том месте, где лежал сложенный втрое лист плотной веленевой бумаги, скрепленный теперь уже сломанной восковой печатью. Королевской печатью.
Малютка Триббл не сможет ничего рассказать Джеку о судьбе письма, поскольку она сама его в глаза не видела. Только один Джеймисон знал, где оно, и принял все меры к тому, чтобы так было и впредь. Это письмо передал ему Атвуд за неделю до своей гибели. От своих друзей в Адмиралтействе лорду уже не раз приходилось слышать о том, как Джеймисон вместе с Ноулзом успешно улаживал некоторые щекотливые вопросы в области политики. Сразу же осознав всю важность документа, Джеймисон любезно согласился избавить Атвуда от необходимости хранить его у себя.
В сущности, на этом все могло бы и закончиться, но, разумеется, на деле вышло иначе. Захлопнув книгу в кожаном переплете, Джеймисон поставил ее на место. По какой-то непонятной причине Атвуд решил написать Ноулзу, уведомив его о содержании письма, а также о своей беседе с Джеймисоном на этот счет. К счастью для последнего, Атвуд ни словом не обмолвился о том, что он передал письмо Джеймисону. Возможно, он был уверен, что Ноулзу уже обо всем известно - ведь, по слухам, они работали вместе.
Ноулз, конечно, тут же пожелал узнать, когда Джеймисон рассчитывает заполучить таинственное письмо. Тот, застигнутый врасплох, ответил, что уже распорядился о его доставке. Джеймисон как раз пытался найти какой-нибудь выход из сложного положения, когда счастливая случайность в лице маленькой воровки, похитившей у Атвуда ларец с драгоценностями, подсказала ему нужное решение. А тут еще и сам Атвуд невольно сыграл ему на руку. На следующий вечер после ограбления лорд обедал с друзьями и там с удовольствием потчевал их историей о том, как он стал очередной жертвой пресловутого Рексхоллского Призрака.
Джеймисон вытер чистым носовым платком пыль с кончиков пальцев и улыбнулся. Уже за одно это он почти был готов оставить воровку в живых. Почти.
К несчастью для Энн, она оказалась единственной, кто знал в точности, что в момент гибели Атвуда письма при нем уже не было и что вопреки утверждениям Джеймисона оно не хранилось в его шкатулке с драгоценностями. Впрочем, он мог бы даже и тогда ее пощадить… если бы так некстати не вмешался Ноулз.
Джеймисон скомкал в кулаке носовой платок и сразу помрачнел. Хотя он ясно дал понять своему коллеге, что намерен сам заняться этим делом, Ноулз решил присвоить всю славу себе. Ноулз лично подбирал людей для задания, и он же отправил с поручением Сьюарда, зная, что тот является агентом Джеймисона. Действуя через голову последнего, он даже выхлопотал себе для этого необходимые полномочия…
Пальцы Джеймисона, стиснутые в кулак, задрожали. Впредь он не намерен сносить подобные обиды. Ноулз первым в этом убедится. Что же до Сьюарда, то очень скоро тому придется заплатить за предательство. И как только Джек посмел не подчиниться его приказу и принять сторону Ноулза?
Усилием воли Джеймисон заставил себя успокоиться, обратившись мыслями к более насущным делам. Когда ему стало известно о том, что Ноулз решил провести собственное расследование, судьба воровки была предрешена. Никто и никогда не должен догадаться о том, что письмо у него. Это обстоятельство должно храниться в строжайшей тайне - в особенности от Ноулза - до тех пор, пока он сам не пожелает пустить его в ход, чтобы усилить свое влияние. В нужное время и в нужных обстоятельствах обладание этим письмом могло поднять его до недосягаемых высот.
От него требовалось лишь одно - устроить так, чтобы эта женщина стала жертвой несчастного случая, прежде чем Джек или Ноулз успеют догадаться что к чему. Несчастный случай вроде того, который он в свое время устроил для Атвуда. Джеймисон улыбнулся. К нему снова вернулось прежнее хорошее расположение духа. Даже такое обстоятельство, как гибель Атвуда, он сумел обратить себе на пользу. Ноулз увидел в этом часть тайного заговора с целью перехватить злополучный документ…
Слабая улыбка на лице Джеймисона сменилась задумчивостью, едва он проковылял обратно к письменному столу. Его тревога понемногу рассеивалась.
Пусть Энн пытается завоевать доверие Сьюарда, убеждая его, будто в глаза не видела письма. В конце концов именно он, Джеймисон, вырастил и воспитал Сьюарда, создал по своему образу и подобию. А Джеймисон привык ни на кого не полагаться. Даже на самого себя.
Крохотная фигурка бегом устремилась навстречу Стрэнду по тропинке для верховой езды. Он наблюдал за приближением Софии со смешанными чувствами в душе. Она была до неприличия молода. Так молода, что даже его положение одного из самых завидных женихов в лондонском свете - положение, почти освященное, подумал он не без сарказма, - не производило на нее заметного впечатления. В сущности, единственным, что ее действительно впечатляло, были их свидания, но даже это казалось ему весьма спорным.
- Джайлс! - воскликнула София, обвив руками его шею.
Скорее по привычке, чем заботясь об их добром имени - он, во всяком случае, своего уже давно лишился, а она всячески стремилась ему в этом подражать, - Стрэнд мягко отстранил от себя девушку. София надула губки. Вид у нее при этом был самый обворожительный.
- Неужели я тебе больше не нравлюсь?
- Конечно, нравишься, моя кошечка, - ответил Джайлс весело. Подхватив Софию под руку, он повел ее по заброшенной тропинке, которую обнаружил, дай Бог памяти, чуть ли не в тот самый год, когда она появилась на свет. - Ну а теперь скажи, что у тебя стряслось?
Кончиком языка София облизнула верхнюю губку. Очень мило, а главное, действенно. На такое предложение он не мог ответить отказом.
- Я просто хотела тебя увидеть, - ответила она, потеревшись носом о его щеку.
- Ясно.
В действительности Стрэнд не поверил ни единому ее слову. Если бы Софию действительно одолевала любовная тоска, она явилась бы ночью к нему в дом, как это не раз случалась раньше. Или же отвела бы его в сторонку на приеме, пока гости кругом пьют и веселятся. Маркиз с трудом выдавил из себя улыбку. Такие короткие, начисто лишенные нежности встречи были не в его вкусе, однако его маленькая София чувствовала себя в такой обстановке как рыба в воде. А он, помимо всего прочего, истинный джентльмен.
София незаметно взглянула на него. Ему никогда не составляло труда ее раскусить.
- Я сегодня получила записку от Энн, - начала она.
Это сразу насторожило Стрэнда.
- Да?
- Они со Сьюардом поженились. Она сама мне об этом сообщила.
- Вот как? - Он старался казаться равнодушным. - И что еще содержится в этой записке?
"Счастлива ли она? Действительно ли она любит Сьюарда? Господи, если он посмеет причинить ей боль…"
- О, много разных глупостей - мол, с ее стороны этот шаг не так опрометчив, как может показаться, а если она решилась сбежать с ним тайком, то это только к лучшему, потому что ей не хочется обременять своих близких официальной церемонией. - София обиженно скривила губки. - Ничего себе - "обременять"! Я осталась без компаньонки, когда сезон едва начался!
- Бедная моя кошечка, - отозвался Стрэнд вяло. Итак, Энн вышла замуж за Сьюарда. Удачи им обоим.
София остановилась в тени огромного тиса. Его сухие от старости ветки словно поникли под тяжестью листвы. Быстро осмотревшись, она завела его за дерево. Стрэнд последовал за ней, но без особого воодушевления. Без сомнения, София задумала разыграть еще одну из тех обольстительных сцен, которым сознание близкой опасности только придает остроты.
Впрочем, для него это едва ли имело значение. Его тело, привыкшее к такого рода действиям, с готовностью откликнулось на ее призыв. Будь у Стрэнда время поразмыслить, его бы изрядно позабавило то обстоятельство, что он, который так часто использовал в своей жизни женщин, теперь позволяет себе идти на поводу у какой-то девчонки, едва покинувшей школьную скамью.
Словно в подтверждение его догадки, как только они обогнули дерево, София расстегнула его сюртук и просунула руку ему под рубашку.
- У меня замерзли руки, - пробормотала она. - А у тебя?
- И у меня тоже.
Она принялась медленно вынимать из шелковых петелек крючки, скреплявшие спереди ее длинную пелерину. Платье, которое она надела под плащ, больше подходило для борделя, чем для прогулки в холодное февральское утро. Тугой корсаж с низким вырезом заставлял ее маленькую грудь выдаваться вперед. Взяв Стрэнда за руку, она положила его затянутые в перчатку пальцы между теплыми мягкими холмиками.
- Так лучше?
- Да. Намного.
- У меня есть и другие теплые местечки, - проговорила она чуть дыша, поднявшись на цыпочки и проводя языком по его шее.
София пробиралась между веток дерева, увлекая его за собой, пока они не оказались у самого ствола, скрытые под зеленым шатром. Стрэнд невольно задавался вопросом, кто первым показал Софии это тайное убежище. Он никогда не интересовался прочими ее любовниками, зная лишь о том, что они существуют, и сама девушка никогда не пыталась его в этом разубедить. Впрочем, ему едва ли стоило из-за них беспокоиться, в особенности теперь, когда ее пальцы так быстро и ловко справлялись с завязками на его панталонах. Его плоть тут же вырвалась на свободу, и София не удержалась от возгласа удовлетворения, принявшись ее ласкать…
Какие все-таки умелые у нее руки. Стрэнд закрыл глаза и прислонился к шершавому стволу дерева. Пожалуй, ему следует быть признательным судьбе за то, что он еще способен наслаждаться в полной мере физической стороной любви, поскольку все остальное, по-видимому, так и останется для него недоступным.
- Тебе приятно? - прошептала она.
- Да.
- Мне тоже.
- Значит, нам с тобой повезло.
Если София и заметила нотку иронии в его голосе, она пропустила ее мимо ушей, удвоив свои старания угодить ему.
- У меня возникли кое-какие осложнения.
Ее голос доносился до него словно издалека. Все его внимание было сосредоточено на ее пальцах, со знанием дела ласкавших его тугую плоть.
- Я беременна, Джайлс.
Что ж, этого следовало ожидать. Она была здоровой молодой женщиной, которая к тому же вела весьма бурный образ жизни.
- И кто отец ребенка? Я?
София заколебалась, однако ее руки продолжали свое дело.
- Вполне возможно.
Стрэнд невольно рассмеялся. Какой бы потаскушкой и хитрой штучкой ни была эта девица, ее, слава Богу, нельзя было упрекнуть во лжи, и хотя бы за одно это она заслуживала уважения. Он открыл глаза и уставился на нее. Она тоже посмотрела на него, на ее прелестном личике отразилось легкое беспокойство.
- И чего же ты от меня хочешь?
- Я хочу как-нибудь это уладить.
Смех, готовый сорваться с его губ, замер. Джайлс осторожно наклонился к девушке и схватил ее за запястья, после чего так же осторожно отвел ее руки в стороны. Теперь ему было все равно. Пик возбуждения миновал.
- Я не знаю, кто улаживает такого рода вещи, - сказал Стрэнд, не сводя глаз с лица Софии. Ее кожа по цвету напоминала сливки, глаза были зелеными и чистыми, а волосы - ярко-рыжими, как пламя. Для столь юного возраста ей слишком многое пришлось изведать в жизни. Это казалось ему несправедливым.
- Но ты мог бы это выяснить.
- Нет!
Она отодвинулась от него, теперь уже не скрывая своего раздражения.
"А почему бы и нет? - подумалось ему. - В самом деле, черт возьми, почему бы и нет?"
- Видишь ли, - произнес он, - мне пришло в голову, что из этого положения есть лучший выход, чем отдавать такое прелестное тело на растерзание мяснику.
- Вот как? - с усмешкой бросила она через плечо.
По крайней мере он доставит себе некоторое удовольствие, поразив ее. Кто бы мог предположить, что человек, пользующийся столь дурной славой…
Джайлс вдруг рассмеялся, и София снова обернулась к нему, на этот раз с озадаченным видом.
- Ты можешь просто выйти за меня замуж, моя кошечка.
Глава 21
"Я выследил вас, загнал в ловушку и наконец поймал. И теперь, клянусь Богом, я вас не отпущу".
Апатичный взгляд Энн проникал сквозь прутья решетки, которой было забрано окно. Там, за стальным узором, ее дразнила свобода. А Джек Сьюард дразнил ее своим отсутствием.
Она не покидала этой комнаты вот уже двое суток - с того самого момента, когда Джек чуть ли не силой поднял с постели молодого священника из церкви святой Бернадетты и заставил его их обвенчать. Затем он вернулся сюда вместе с Энн, проводил ее в спальню и исчез.
Не прошло и нескольких минут, как она обнаружила, что окно зарешечено, а единственная дверь заперта на задвижку. Наружный болт сопротивлялся любым ее попыткам сдвинуть его с места.
Всю ночь Энн пролежала на постели, свернувшись калачиком. На следующее утро к ней в комнату вошел Гриффин, шотландец с угрюмым лицом, за которым следовал какой-то крепкий, жилистый на вид парень, согнувшийся под тяжестью обшарпанного от времени сундука. Затем явилась горничная, неприметная особа средних лет по имени Спролинг, чтобы под молчаливым надзором Гриффина разложить ее вещи.
Они еще находились в спальне, когда неожиданно появился Джек. Его костюм был, как всегда, строгим и безукоризненно аккуратным, и, глядя на него, Энн с особой остротой ощущала, какой грязной и неприбранной должна выглядеть со стороны она сама. Окинув ее бесстрастным взглядом, он тем же тоном, каким беседовал с другими о погоде, попросил ее дать ему описание подростка, который в последний раз передал ей послание.
Он был безукоризненно вежлив с нею, но вместе с тем в этом человеке не осталось ничего от того Джека, которого она знала, и это пугало ее гораздо больше, чем его гнев или даже поцелуй прошлой ночью. Энн умоляла его ее отпустить, однако он не стал слушать и покинул комнату, посоветовав ей напоследок отправить записку Малкольму и Софии, чтобы известить их о состоявшемся бракосочетании.
Лишь один-единственный раз он снова к ней приблизился. Это случилось на исходе прошлой ночи. Энн без сна лежала в постели, уставившись в темноту и пытаясь представить себе возможную участь воровки, осмелившейся бросить вызов Ищейке из Уайтхолла, соблазнившей и предавшей человека, за которым шлейфом тянулась дурная слава.
Тут Энн услышала, как задвижка на двери плавно отодвинулась, и затаила дыхание. Кто-то неслышными шагами пересек комнату и остановился у ее постели. Несколько долгих, мучительных минут вошедший стоял не двигаясь, после чего покинул спальню.
Энн понятия не имела о том, что уготовил ей Джек. Он был способен на все. С ее стороны было бы заблуждением думать, будто она хоть немного знает полковника Джека Сьюарда. Нет, для нее он оставался столь же зловещим и непостижимым.
Где-то внизу скрипнула парадная дверь. Поднявшись с постели, Энн подкралась к двери и приложила ухо к дубовой панели. На лестнице послышались шаги. Сердце подскочило у нее в груди, по телу пробежала дрожь предчувствия. Сейчас он сюда войдет, и ее судьба прояснится.