- Извини, - произнес он. - Записи в таких местах ведутся не слишком аккуратно, а сведения обо мне были утеряны, если только они вообще когда-нибудь существовали.
- А твоя мать? - осторожно осведомилась Энн.
- По-видимому, умерла родами. Впрочем, мне трудно об этом судить. Я не помню никаких других женщин, кроме тех, которых встречал в работном доме.
- Как, ни единой? - Вероятно, его простота все же была обманчивой, решила Энн. - Кто же заботился о тебе?
Джек уставился на нее с видом полной безнадежности. Неужели отец никогда не рассказывал ей о том, как живут нищие?
Ее лицо на миг исказилось мукой. Она отвернулась, словно ей было больно даже на него смотреть.
Энн выглядела подавленной, а ведь он, в сущности, еще ничего ей не рассказал. Или почти ничего. Не в силах этого вынести, Джек уже собирался встать и уйти, но тут она снова обернулась к нему, на этот раз вся внимание.
- Так, значит, Джеймисон и впрямь приходится тебе отцом?
- Нет. - Джек глубоко вздохнул. - Я так не думаю. Там, в работном доме, находился еще один малыш - несчастное слабоумное создание, носившее то самое имя, которое искал Джеймисон. По-видимому, он и был его настоящим сыном.
- Но почему же тогда Джеймисон не спас того мальчика, раз он был его родным сыном?
Джек жалобно скривил губы.
- Да потому, что Джеймисон не мог извлечь для себя никакой выгоды из умственно отсталого ребенка. Поэтому-то он собрал всех остальных детей и спросил, не хочет ли кто-нибудь из нас занять место его сына, если ему дадут такую возможность. Я ответил утвердительно.
Последнее признание прозвучало для него подобно погребальному колоколу. Энн невольно прикрыла рот рукой - она была в ужасе.
"Что ж, - подумал Джек, - разве я мог ожидать от нее чего-либо еще?" Он лишил другого мальчика прав, принадлежавших тому по рождению, быть может, даже самой жизни.
Все кончено. Сейчас она встанет и выйдет из комнаты. Независимо от того, позволит ему Энн и дальше быть рядом с ней или нет, она навсегда останется для него недосягаемой. Когда Джек снова потянулся к рюмке с вином, его рука заметно дрожала. У него пересохло в горле, и ему просто необходимо было чем-нибудь его промочить. Он закрыл глаза.
- Но ты не можешь быть уверен в том, что он действительно приходился сыном Джеймисону.
"Она все еще здесь? Но надолго ли?" У него не хватило духу ей солгать.
- Да, - признался он, - хотя это все равно не меняет дела. Как-то, несколько лет тому назад, я пытался найти этого мальчика, но безуспешно. Он исчез. Скорее всего умер.
- О нет! - проговорила она чуть слышно, словно обращаясь к самой себе. - Ты ведь и сейчас поступил бы точно так же, не правда ли?
Джек попытался прочесть хоть что-нибудь по ее лицу и не смог.
- Мы с Джеймисоном заключили сделку. В обмен на жизнь в семье, регулярное питание и образование он, в свою очередь, ожидал от меня полного послушания, а затем, когда я подрасту, оставлял за собой право распорядиться моей судьбой по собственному усмотрению.
- Как ты, должно быть, его ненавидишь! - Голос Энн был глухим от волнения и полным гнева.
- Ненавижу? - переспросил Джек с явным изумлением - Нет.
Ее негодование смутило его. Пожалуй, ему действительно есть за что ненавидеть Джеймисона.
- Но почему? - настаивала Энн. - Он никогда не питал к тебе родительской привязанности. Он взял тебя в свой дом лишь для того, чтобы с помощью шантажа вбить тебе в голову, будто бы…
- Энн! - перебил ее Джек мягко. - Джеймисон сделал мне предложение. Я его принял. Я один несу ответственность за то, кем я стал.
- Только не говори мне, что ты его любишь!
В порыве раздражения Джек откинул назад волосы с висков.
- Люблю? Да. То есть нет. Я… я не знаю.
Энн в замешательстве уставилась на него.
- Недаром говорят, что сердцу не прикажешь. Очень часто оно не придает никакого значения достоинствам людей, к которым питает склонность. Оно подсмеивается над любыми доводами разума, подчиняет себе здравый смысл и делает волю своей заложницей.
Говоря это, Джек имел в виду не только Джеймисона, но и саму Энн, однако ей, по-видимому, не придется об этом узнать.
- Ты права, - признался он. - Джеймисон никогда не проявлял ко мне привязанности. Он обращался со мной сурово, временами даже жестоко. Он использовал меня ради собственной выгоды. Но, Энн, кроме него, у меня больше никого не было! Пусть даже он и не питал ко мне родственных чувств, зато ценил меня, как никто другой. - Он протянул к ней руку, как бы умоляя о понимании. - Послушай, Энн, ведь до него никто не видел во мне человека, для всех я был жалким заморышем, уличным отребьем, которое едва ли имело смысл оставлять в живых, но которое почему-то упорно не желало отправляться на тот свет. - Он снова скривил губы. - Люблю ли я Джеймисона? Я ему не доверяю, ничего от него не жду, да, собственно, и не прошу. Я его побаиваюсь, не одобряю многих его поступков, и мне претит та дьявольская сделка, которую нам с ним пришлось заключить. И тем не менее он мне по-своему дорог. Можешь ли ты это понять?
Он посмотрел прямо в глаза Энн, все еще простирая к ней руку. Молодая женщина перевела взгляд сначала на руку Джека, потом на него самого.
- Нет.
Его рука сжалась в кулак, и он опустил ее. Кто вообще способен понять вещи, столь чуждые человеческой природе? И как он может объяснить ей то, что до сих пор оставалось непостижимым для него самого?
- И какие именно задания давал тебе Джеймисон?
Энн словно умоляла его пустить в ход весь свой врожденный такт и приукрасить то, чем ему приходилось заниматься по воле Джеймисона. Однако сейчас он был не готов идти на сделку с совестью. Он просто не предвидел, что она станет его женой и будет его допрашивать. Надежда встрепенулась в его сердце с новой силой.
- Джеймисон и один его приятель по имени Ноулз стоят во главе группы политиканов, которые занимаются закулисными интригами. Я принадлежу к этим людям.
- А что ты называешь закулисными интригами? - осторожно осведомилась Энн.
- Всевозможные тайные интриги, сбор информации с целью направить те или иные события в желательное русло. Нет нужды добавлять, что большая часть этой работы происходит без прямого одобрения кабинета министров.
- Стало быть, ты - шпион?
- Иногда. - Джек беспокойно заерзал в кресле.
- Так вот почему тебе поручили меня выследить! По-видимому, это письмо, которое я будто бы украла, чрезвычайно важно. - Энн задумчиво нахмурила лоб. - В противном случае этот тип, Джеймисон, - добавила она, нарочито фыркнув, - не отдал бы приказ убить всякого, кто его видел.
- Да, - чуть слышно отозвался Джек. Энн подняла на него глаза.
- У меня нет письма, Джек, - произнесла она, - и никогда не было. Никто не нанимал меня его украсть.
У него не было никаких оснований ей верить. Она была лгуньей и воровкой. Более того, она специально поощряла его ухаживания, чтобы суметь предугадать последующие шаги и отвлечь от главной цели. Она использовала его тело, чтобы ублажить свое. И она не нашла лучшего способа почтить память своего высокочтимого супруга, чем лазить по ночам по крышам и красть драгоценности у его лучиых друзей.
И, несмотря на все это, он ее любил.
- Да, - ответил Джек. - Я знаю.
Она зажмурилась, словно боясь обнаружить свои чувства.
- Но, как я уже тебе объяснял, - продолжал он, - сейчас нас должно волновать только то, что думает на этот счет Джеймисон. Тебе незачем меня убеждать. Все равно это ничего не меняет.
Тут Энн снова открыла глаза и уставилась на него с восхитительной твердостью.
- Зато для меня это меняет все.
Выпрямившись, Джек подался вперед, чуть не потянув на себя скатерть. Казалось, вот-вот он лишится последней надежды.
Джек не мог не заметить, что его страстный порыв не ускользнул от внимания Энн. Он мог судить об этом по ее настороженному взгляду и по тому, как она слегка отпрянула от стола. Черт возьми, до чего же все забавно! Энн даже не отдавала себе отчета во власти, которую она над ним имеет.
- И что там было? - спросила она, едва переведя дух. Джек недоуменно озирался по сторонам, не понимая, о чем идет речь.
- Я о письме, - пояснила Энн. - Что в нем было такого важного, о чем никто не должен знать? Запись о крещении? Брачный контракт?
Ее слова снова напомнили ему о нешуточной угрозе, нависшей над ними. Даже сейчас, пока они мирно беседовали, Джеймисон мог готовить новое покушение на ее жизнь.
- Не знаю.
- Любовные признания? Исповедь? Как оно вообще выглядит, это письмо? Что это - копия какого-нибудь другого документа или страница из записной книжки?
Джек покачал головой.
- И опять я должен ответить: не знаю. Я его в глаза не видел. Лорд Атвуд был единственным, кто держал его в руках. Он должен был стать нашим курьером.
Энн в задумчивости сдвинула брови. Джеку хотелось бы остаться с нею, однако он не мог себе этого позволить. Он поднялся с кресла, желая привлечь ее внимание.
- Я отправляюсь в Виндзор. Судя по всему, письмо вышло из стен королевского дворца, и мне гораздо проще будет напасть на его след, если я установлю имя автора. Не могло же оно сквозь землю провалиться, и рано или поздно, Энн, я обязательно его найду. - Пройдя у нее за спиной, он оказался у двери.
- Джек…
Он остановился, положив ладонь на ручку двери.
- Да?
- Пожалуйста, береги себя.
- Ладно, - отозвался он небрежно, хотя это стоило ему немалых усилий. - Я сделаю все, что в моей власти.
Гриффин впустил Джека в дом уже перед самым рассветом. Полковник сбросил с себя пальто и приказал сонной горничной принести ему кофе. После того, что ему довелось узнать в эту ночь, уснуть было просто невозможно. Все и ничего по существу.
Телохранитель короля встретил его у черного входа и проводил в комнату с высокими сводчатыми потолками. Там его ожидал дряхлый слепой старик, чье немощное тело казалось почти незаметным под ворохом ночных одеяний. Одного короткого взгляда издали оказалось для Джека достаточно, чтобы узнать этого человека.
- Ваше величество! - Он отвесил низкий поклон, вытянув вперед руку в величественной манере давно ушедшего века и надеясь, что сделал все как положено. По-видимому, его надежды оправдались, и в последующие несколько часов Джеку пришлось на собственном опыте убедиться в том, что сила духа, до сих пор не угасавшая в монархе, невзирая на пошатнувшееся здоровье, находилась в резком противоречии с его тщедушной внешностью.
- У вас есть какие-нибудь новости, полковник? - спросил Гриффин.
- Похоже, слухи насчет старого короля оказались правдивыми, - ответил Джек.
- Так, значит, он не безумен?
- О нет, его рассудок, без сомнения, помрачен, но болезнь время от времени отступает, сменяясь светлыми промежутками. Письмо, о котором идет речь, написано королем, Гриф. Его величество извел уйму бумаги на послания. Однажды он передал Атвуду в дар всю Шотландию.
Гриффин только фыркнул в ответ.
- Да кому она нужна?
Джек улыбнулся.
- Однако слуга короля припомнил тот случай, когда Атвуд взял на себя труд проследить за тем, чтобы королевское послание было скреплено печатью с его личным гербом. Впрочем, он не придал этому особого значения. По словам телохранителя, он решил, что Атвуд просто потворствует прихотям его величества.
- И что такого могло быть в этом письме, из-за чего Джеймисон стал сам не свой? - съязвил Гриффин. - Уж не объявил ли король Принни бастардом? Судя по тому, как они ненавидят друг друга, это не исключено.
- Этого я не знаю, Гриф, но все же сомневаюсь в том, что он пошел бы на такую крайность. Всякий раз, когда я пытался расспросить его величество о содержании письма, которое он вручил Атвуду, король тут же разражался очередной проповедью по поводу морального разложения, поразившего нацию с тех пор, как она оказалась во власти "этого омерзительного толстого создания". Полагаю, он имел в виду своего сына.
- А как насчет остальных слуг?
- Они подтвердили слова телохранителя.
- По-моему, если король лишит принца-регента наследственных прав, это будет только справедливо… Куда вы собрались?
- Мне нужно послать кого-нибудь за Берком, - отозвался Джек, собираясь открыть дверь кабинета. - Я хочу, чтобы он немедленно отправился в дом Атвуда и попытался разговорить прислугу.
- Она там, - коротко произнес Гриффин. Джек разжал пальцы на ручке двери и изумленно осмотрелся.
- Энн?
- Да. - Выразительное-лицо Гриффина вдруг сделалось тусклым и безжизненным.
- И что она там делает в такое время?
- Понятия не имею. Мне известно только, что она еще не ложилась.
Джек осторожно повернул ручку и приоткрыл дверь.
- Спасибо, Гриф, - тихо произнес он, не оборачиваясь. - Иди, вздремни немного.
- Сначала вам нужно поесть, - возразил шотландец с явным неодобрением в голосе. - Вам незачем было связываться с этой женщиной, полковник. Она…
- Довольно, Гриффин. - Джек переступил через порог и прикрыл за собой дверь.
Несколько угольков, еще тлевших в камине, озаряли комнату слабым светом. Энн свернулась калачиком в углу потертого от времени дивана. Серая кошечка пристроилась у нее на коленях. Во сне морщины тревоги, слишком часто в последнее время омрачавшие ее лоб, разгладились, а тонкие кружева на корсаже ее платья поднимались и опускались в медленном, завораживающем ритме.
Джек обогнул диван, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не потревожить ее покой. Он молча любовался спящей женщиной, пытаясь собрать воедино разрозненные сведения о ее прошлом и угадывая просветы там, где прежде все казалось ему таким туманным.
Глаза Энн приоткрылись. Заметив Джека, она улыбнулась, словно увидев какой-то чудесный сон, после чего подложила ладонь под щеку и снова смежила отяжелевшие веки. Сердце в его груди забилось чаще.
- Здравствуй, Джек.
- Здравствуй.
- Мне только что приснился ты. - Ее речь напоминала далекую неясную мелодию. Она еще не вполне очнулась от дремоты.
- И что же ты видела?
- Гм-м… Ты и я… Мы оба стояли на краю обрыва, такого высокого, что с него было невозможно разглядеть землю внизу. Наступила ночь, и все погрузилось во мрак. Ты взял меня за руку и предложил лететь с тобой. Я ответила, что не умею летать. - Ее голос замер, и на какое-то мгновение ему показалось, что она снова погрузилась в сон, но тут Энн продолжила тем же вялым тоном: - Но ты притянул меня к себе и попросил посмотреть тебе в глаза. Я послушалась, и весь мой страх тут же исчез. И когда я посмотрела вниз, то поняла, что мы летим по серебристому небосводу - такому же серебристому, как твои глаза, Джек, - и что мы будем вместе всю ночь, до самого рассвета.
- Да, так оно и будет, - пробормотал он в ответ и, не в силах побороть искушение, уселся рядом с Энн на диване, откинув шелковистые пряди волос с ее висков.
Ее глаза снова открылись, и она обхватила своей теплой ладонью его подбородок. В ее жесте не было ни малейшей робости, напротив, он мог даже показаться беззастенчивым. Энн слегка коснулась пальцем его нижней губы.
- Джек, я…
Внезапный шум в передней не дал ей договорить. Джек резко повернул голову и прислушался. Вероятно, Гриффин стоял там все это время, приложив ухо к двери, но споткнулся обо что-то и упал.
- Гриф?
- Да!
Будь он неладен, этот малый! Его преданность порой переходит все границы. Джек поднялся с дивана, широким шагом проследовал к двери и распахнул ее.
На пороге стоял Рональд Фрост. Его глаза, налитые кровью, дико поблескивали, зубы были стиснуты в порыве ярости. В руке он держал заряженный пистолет, целясь прямо в сердце Сьюарду.
"Кто позаботится об Энн, когда меня не станет? - в отчаянии подумал Джек при виде наведенного на него оружия. - И кто будет ее оберегать?"
- Сейчас вы узнаете, что значит лишиться близкого человека!
Смысл последних слов Фроста дошел до Джека только тогда, когда дуло пистолета, минуя его грудь, повернулось в сторону дивана.
- Нет!
Джек метнулся вперед. Пуля попала ему в голову. Вспышка света, резкая боль в виске… И затем все погрузилось во тьму.
Глава 29
Звук выстрела заставил Энн окончательно проснуться. Ее глаза раскрылись в то мгновение, когда серая кошечка в испуге юркнула под диван. В коридоре мелькнула чья-то тень. Вскинув голову, Энн увидела, что Джек лежит ничком на полу.
Она сползла с дивана и, бросившись к его распростертому неподвижному телу, рухнула рядом с ним на колени.
- Джек!
Почти все лицо его было залито кровью, она стекала на пол.
- Джек! - Энн просунула руку ему под затылок, баюкая его, словно младенца.
Он даже не пошевелился.
- Гриффин!
Нагнувшись, она приложила ухо к груди Джека. Он все еще дышал. Слезы ручьем хлынули у нее из глаз, струясь по горячим щекам. Она оторвала от корсажа своего платья кружевную вставку.
- Гриффин!
Откуда-то сверху донеслись шаги, отдававшиеся громким эхом от деревянных досок пола. Вне себя от тревоги, Энн попыталась стереть кровь с век раненого. Джек чуть слышно застонал и пошевелился.
- Прошу тебя, Джек! Ради всего святого…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гриффин, на ходу размахивая пистолетом. Заметив Джека, он глухо выругался и кинулся к нему, опустившись рядом на корточки. Выхватив испачканное кружево из дрожащих пальцев Энн, он принялся быстро и ловко стирать кровь с лица Джека.
- Кто это сделал?
- Не знаю. Проснувшись, я услышала, как Джек произнес имя Фроста. Затем он крикнул: "Нет!" - и тогда… - Она склонилась над неподвижным телом мужа.
Гриффин снова выругался про себя.
- Берк его предупреждал, что Фрост вне себя от ярости. И почему Джек его не послушал?
Энн была в недоумении.
- Но зачем Фросту понадобилось стрелять в Джека?
Шотландец поднес красный от крови кусок ткани к виску Джека. Глаза его сердито сверкнули.
- Да потому, что Фрост считает полковника виновным в гибели своего сына, - огрызнулся он в ответ. - Впрочем, люди всегда перекладывают всю ответственность на полковника, чтобы самим остаться чистенькими. - Гриффин посмотрел на Джека. - Вот глупец! Ему следовало принять меры, чтобы обезвредить старика. И он бы так и поступил, - добавил он, снова окинув ее укоризненным взглядом, - если бы не вы. Немедленно убирайтесь отсюда!
Приподняв раненого, Гриффин перекинул Джека через плечо. Затем, еле волоча ноги, шотландец пересек комнату и с ворчанием опустил полковника на диван. Тот не подавал никаких признаков жизни. Тогда Гриффин повернул фитиль лампы и приподнял ее повыше, чтобы свет падал на лежавшего неподвижно Джека. Свободной рукой он тем временем обследовал невидимую рану.
- С ним все будет в порядке? - дрожащим голосом осведомилась Энн.
Гриффин снова смерил ее презрительным взглядом. Впрочем, ее не заботило, что он мог о ней подумать. Ей необходимо было выяснить, останется ли Джек в живых.
- Он выживет? - добавила она хрипло. Джек должен выжить. Она бы все отдала за то, чтобы…