- Лилиана, где ваш плащ? - крикнул ехавший ей навстречу Бенедикт. - Вы простудитесь!
- Не беспокойтесь, все в порядке, - заверила она. - А где Эдриан?
Набросив ей на плечи свой плащ, Бенедикт наклонился и поцеловал ее в лоб.
- Подождите минуту. Идемте в дом, я не хочу, чтобы вы стояли на морозе.
Переступив порог, Лилиана с улыбкой огляделась, ожидая увидеть мужа. Но его не было.
- Я бы хотел выпить бренди, чтобы согреться. Сегодня жуткий холод, - поежился Бенедикт.
- Макс натопил Золотую гостиную, - сказала Лилиана и посмотрела на дверь.
С минуты на минуту появится Эдриан и, как всегда, сделает вид, что ничего не произошло. Но пока они шли по длинному коридору, он не появился, гостиная тоже была пуста, и у Лилианы дрогнуло сердце. Вошедший за ними Макс забрал у гостя плащ и, подойдя к буфету, взял две рюмки.
- Могу я налить вам бренди, миледи? Она покачала головой, и дворецкий убрал одну рюмку. Значит, Эдриан не вернулся, подумала Лилиана, ощутив тупую боль в груди.
- Я думал, что уже весна, а на улице мороз. Видимо, зима не желает с нами расставаться, - произнес Бенедикт, потягивая бренди. - Спасибо, Макс, ты свободен.
Перед уходом дворецкий молча взглянул на хозяйку, но она этого не заметила.
- Эдриан… приехал с вами? - спросила Лилиана и поморщилась от звука собственного голоса.
- Боюсь, что нет, - после некоторого колебания ответил Бенедикт. - Он решил немного задержаться.
- Правда? И надолго?
- Этого я не знаю. Господи, никак не могу согреться.
- А… он не говорил, почему задерживается? - Голос ее стал еще противнее.
- Думаю, он скажет вам, что у него были дела.
Скажет… ей… были дела? Лилиана вцепилась пальцами в колено и опустила глаза, приказывая себе отбросить подозрения. Когда она снова подняла голову, Бенедикт изучающе смотрел на нее.
- Он давно не был в Лондоне и наверняка очень занят.
- О, мне он слишком занятым не показался, - ответил Бенедикт со странной улыбкой. Почти ухмылкой.
Лилиана молча кивнула, расстроившись, что муж не вернулся, а может, и никогда не вернется. Может, Эдриан рад, что отделался от нее после того позорного инцидента в ее спальне? Господи, что она наделала!
- Боже мой, я вас огорчил! - воскликнул Бенедикт, отходя от камина.
- Разумеется, нет.
- Лилиана, посмотрите на меня. - Он сел перед ней и сочувственно заглянул ей в лицо. - Мне тяжело видеть, как вы страдаете…
- Я не страдаю.
- Поверьте, я не хотел причинять вам боль, но и лгать тоже не могу. Я пытался вас предостеречь, объяснить, что он за человек, а вы не желали меня слушать…
- Бенедикт, не надо, - тихо попросила Лилиана.
- Моя дорогая Лили, до чего же вы наивны. - Он печально вздохнул. - Я понимаю, как вам тяжело, бедная моя Лили, вы доверчивы и простодушны. К несчастью, так поступает большинство мужчин, и вряд ли их кто-нибудь может изменить. Но я сделаю все, чтобы помочь вам.
Лилиана не знала, что ему ответить: то ли благодарить за откровенность, то ли проклинать за гадкие намеки. И она только с изумлением смотрела на него.
- Разрешите принести вам бренди. - Он вернулся с рюмкой, немного согрел ее в ладонях и протянул ей. - Я на пару дней отложу свой отъезд в Килинг-Парк. Нельзя оставлять вас в таком состоянии.
Бенедикт смотрел на нее с жалостью, и ей вдруг захотелось выплеснуть бренди ему в физиономию. Доверчивая и наивная? Ха-ха! Деревенская простушка, которая дала в спальне выход своему гневу!
Проклятие! Как она теперь будет смотреть на Эдриана, зная, что он проводит время с другой женщиной? С женщиной, принимающей его ласки без слез и драматических сцен?
- В этом нет ни малейшей необходимости, Бенедикт.
- Нет, есть, - наставительным тоном заявил он. - Выпейте бренди, дорогая. А потом вам лучше немного полежать.
Лилиана не хотела лежать. Она хотела выбежать раздетой на мороз, простудиться и навсегда прекратить свои мучения.
Гром, любивший холодную погоду, резво скакал к дому, словно чувствуя нетерпение хозяина. Эдриан не мог больше ждать ни одного дня и попросил Артура привезти заказанные для Лилианы украшения, хотя знал, что это вызовет у друга насмешку. Однако Артур согласился.
Проезжая по дубовой аллее, граф взволнованно посмотрел на часы. Макс как-то говорил, что днем она занимается живописью, следовательно, должна быть сейчас в оранжерее. Эдриан бросил поводья конюху и без промедления отправился на встречу с женой. В оранжерее горел свет, и он увидел Лилиану, которая что-то подправляла кисточкой на картине. Но его улыбка сразу исчезла, поскольку рядом с женой кто-то был. Макс? Или Бенедикт? Проходя мимо окна, граф убедился, что это его брат. Он негромко постучал и распахнул дверь. Лилиана уронила кисть, неловко вскочила, провела рукой по лбу и сказала: - Эдриан! Вы вернулись! Холодно и по делу. Не на такой прием он рассчитывал. А впрочем, это не столь уж неожиданно.
- Правда, немного позже, чем хотелось бы.
Пока она пыталась снять фартук, подозрительно напоминавший его рубашку, Эдриан огляделся. Картины висели на стенах оранжереи, стояли в углу и на мольбертах.
- Кажется, вы заняты. Бен, не ожидал тебя увидеть: по-моему, ты говорил о каких-то срочных делах.
- Все эти дни была ужасная погода. Конечно, холодно, но совсем не ужасно, подумал Эдриан и перевел взгляд на жену.
- Надеюсь, вы здоровы? - спросил он, подходя к ней. В ее серо-зеленых глазах, опушенных темными ресницами, было то же выражение, что и несколько дней назад.
- А вы?
- Я?
- Ну да. - Лилиана нервно вертела золотой крестик. - Благодарю, у меня все в порядке. А как вы?
- Прекрасно.
Эдриан хотел поцеловать ее, но она слегка повернула голову, и он лишь коснулся уголка губ. Проклиная брата за задержку, граф медленно выпрямился. Если бы он мог поговорить с ней здесь, среди ее картин! Лилиана выглядела такой растерянной и привлекательной.
- Встретимся в Золотой гостиной? Мне бы хотелось услышать о том, что произошло в Лонгбридже за время моего отсутствия. Надеюсь, матча по боксу не устраивали? - спросил он с улыбкой.
- Нет. - Она взглянула на Бенедикта, и граф почувствовал укол ревности. - Время пить чай. С вашего позволения, милорд, я иду переодеваться.
Лилиана быстро закрыла тканью картину, стоявшую на мольберте, и направилась к двери. Бенедикт моментально оказался рядом, чтобы подать ей плащ. Застегнув его, она повернулась к мужу, и ее взгляд чуть задержался на шейном платке.
- Извините, - пробормотала она и вышла.
Очевидно, его приезд не обрадовал Лилиану, она не ждала встречи с тем же нетерпением, с каким он стремился к ней. Идя к выходу, граф посматривал на брата, который явно был чем-то взволнован.
- Я помешал вашей беседе? - любезно спросил Эдриан.
- Конечно, нет. По-моему, она очень за тебя беспокоилась.
- Неужели? Я этого не заметил, - сухо бросил граф и вышел, не обращая внимания на брата.
К сожалению, тот последовал за ним и, пока они ждали Лилиану, болтал ни о чем. Но Эдриан ничего не слышал - его переполняла глупая ревность. Лилиана так холодно встретила его и к тому же была печальна. Может, он просто убедил себя, что влюблен в нее? Может, на него произвел сильное впечатление тот маленький спектакль в постели? А пока он убеждал себя, что очень ею интересуется, она улыбалась Бенедикту.
Она вышла к чаю в бледно-золотистом платье из шифона и парчи; волосы, зачесанные назад, были перевязаны лентой из золотого бисера. Неужели она всегда так обольстительна? Неужели он настолько слеп, что никогда этого не замечал? Лилиана села на краешек дивана, взяла чашку, поданную ей слугой, однако даже не притронулась к чаю. Лицо у нее побледнело, еле заметная тень легла под глазами. Бенедикт сразу занял ее каким-то глупым разговором, она ему улыбалась, и Эдриан чувствовал, как пропасть между ним и женой все увеличивается. Это было совсем не то, на что он надеялся, мечтая схватить ее в объятия и забыть ту ужасную ночь.
За ужином Эдриан уже с трудом выносил и пустую болтовню брата, и веселые ответы Лилианы. Слишком веселые. Это была совсем другая Лилиана, и если он хотел еще каких-то доказательств, то он их получил, когда она оставила без внимания любимый ею пудинг.
К концу ужина брат до Смерти надоел Эдриану; ему хотелось поговорить с женой наедине, и, быстро допив портвейн, он встал из-за стола.
- Бен, ты нас извинишь, не так ли? - холодно спросил он.
- О, конечно. Мне давно пора спать, ибо я намерен уехать рано утром.
Решив, что поверит ему, когда увидит это собственными глазами, Эдриан направился к выходу.
- Лилиана! - Он распахнул дверь.
Когда она подошла, опустив глаза, граф взял ее под локоть и повел в свой кабинет. Дав ей войти, он прислонился к косяку и молча смотрел, как она направилась в дальний угол комнаты.
- Мне кажется, сегодня вы не похожи на себя, Лилиана.
- Я… полагаю, что да, - чуть слышно проговорила она, не поднимая глаз.
- Могу ли я узнать почему?
- Я должна вас кое о чем попросить, хотя мне бы этого не хотелось, - тихо сказала она.
- Я много раз говорил вам, что вы получите все, что захотите.
- Прекрасно. Я бы хотела жить отдельно. Мягко выражаясь, для него это был удар ниже пояса. Эдриан инстинктивно отшатнулся.
- Вы больны? Или сошли с ума?
- Нет, не сошла, - возмутилась Лилиана. - Но в сложившихся обстоятельствах это лучше для нас обоих. Во всяком случае - для меня.
Бенедикт. Разумеется, здесь не обошлось без этого придурка.
- Какие обстоятельства? О чем вы? - едва сдерживая гнев, процедил он.
- Ваше равнодушие, Эдриан. Ваша… неверность. Я не могу этого выносить и не буду. Я хочу перебраться в западное крыло. Там никто не живет, и у нас будет возможность пореже видеть друг друга.
Она говорила так спокойно и твердо, что Эдриан даже подумал, сколько раз она это себе повторяла. Может, ей помогал Бенедикт?
- Так. Может, вы объясните, почему считаете меня равнодушным и неверным?
- Почему? И вы еще спрашиваете? Вы проявляете ко мне безразличие со дня нашей свадьбы, а ваша неверность известна всем.
Просто невероятно! Кто вбил ей в голову этот бред?
- Вы понимаете, что говорите, Лилиана? Сознаете, в чем меня обвиняете? - спросил он и, словно защищаясь, . скрестил руки на груди.
Она вспыхнула от гнева.
- Вы думаете, я слишком глупа, чтобы понять очевидное? Впрочем, это неудивительно. Я все понимаю. Я не столь наивна, чтобы не видеть, что происходит.
- А что происходит? Разве я не говорю вам, что вы можете иметь все, только скажите? Разве я постоянно не напоминаю вам, что вы графиня, со всеми привилегиями? Какое равнодушие, Лилиана? Какая неверность? - возмущенно вскричал Эдриан.
Она крепко сжала руки, чтобы не было видно, как они Дрожат, но глаза ее яростно сверкали.
- Вы даете мне только материальные блага, которыми располагаете, но не даете мне ничего от себя. Это и есть равнодушие. А что касается неверности, то она очевидна. В Лонгбридже вы отдаляетесь от меня, затем уезжаете в Лондон и пропадаете там несколько дней.
Эдриан открыл рот, чтобы возразить, но она ему не позволила:
- И не смейте говорить мне, что у вас там дела, Эдриан! Не пытайтесь оправдываться, потому что я знаю!
Он почувствовал, что может сейчас задушить эту безмозглую девчонку, и отвернулся к холодному камину.
- Никак не соображу, что лучше: вбить хоть каплю разума в твою голову или оставить тебя наедине с твоей глупостью, Лилиана? Я отдал тебе все, что имею, но, кажется, этого мало. Чего ты еще хочешь? Скажи, чего ты от меня хочешь? - закричал Эдриан, удивив ее и себя.
- Мне не нужны твои вещи, Эдриан, - медленно произнесла она. - Мне нужно дружеское общение, о котором ты говорил, когда делал мне предложение. Я хочу видеть мир и наслаждаться им так же, как и ты! Я не желаю, чтобы меня прятали здесь, потому что ты меня стыдишься!
Эдриан быстро подошел к ней, обнял за плечи, ласково прижал к груди.
- Я тебя не стыжусь, - прошептал он.
- Хотя не очень мной интересуешься, да? - И прежде чем он успел возразить, она оттолкнула его. - Тебя интересует во мне только одно, не правда ли? А общение? Господи, как же я была наивна и глупа! Но теперь я уже не та провинциальная дурочка, на которой ты женился, Эдриан. Я поняла, что тебе лучше проводить время в другом обществе, а я так жить не могу и не буду. Ты хотел, чтобы я сказала, что мне нужно? Пожалуйста. Я хочу жить отдельно. Без тебя.
Эдриана больно ранили ее слова. Он не знал, как разрушить стену, которую она воздвигла между ними в ту ночь.
- Ну что же, тогда любым способом избегайте меня, - усмехнулся граф. - Живите в мире своих фантазий, мне это безразлично. Но я не позволю вам показывать ваше отвращение ко мне при слугах. И я не разрешаю вам переходить в западное крыло.
- Я туда уже перешла, - тихо ответила Лилиана и выскользнула из комнаты.
Глава 14
Полли, не одобрявшая желание хозяйки перебраться в западное крыло, нахмурилась при виде истлевших занавесок и покосившейся кровати. Эти комнаты не подошли бы даже груму, а ее светлость как-никак графиня. Но она похожа на девочек Олбрайт, такая же своевольная и безрассудная.
- Здесь темно, как в царстве теней, - проворчала она и повернулась к хозяйке.
- Царство теней освещает вечный свет. - Лилиана села на скамью и закрыла лицо руками.
Полли фыркнула. Миледи сама виновата - место женщины рядом с ее мужем.
- Вы не должны тут оставаться, это нехорошо для вас.
- В самом деле? Не могли бы вы оставить меня одну? Горничная презрительно щелкнула языком.
- Прямо как девочки Олбрайт, - с раздражением пробормотала она, выходя.
Нет, Полли ошибалась. На тех девочек она совсем не похожа ни фигурой, ни манерами, сердито подумала Лилиана. И она не хочет быть одной из Олбрайтов, если под этим подразумевается холодное, жестокое равнодушие. Господи, она искала себе неприятностей? Что ж, она их нашла.
Она никогда не забудет, как он выглядел в оранжерее.
Высокий, широкоплечий, с растрепанными от ветра рыжеватыми волосами, с кривой улыбкой, от которой у нее подкосились ноги и задрожали руки. А вечером в своем любимом кабинете, прислонившись к двери, он разглядывал ее с таким…
Лилиана вспыхнула. Самодовольный осел! Да за кого он себя принимает, чтобы, потаскавшись в Лондоне по женщинам определенного сорта, потом как ни в чем не бывало явиться домой и говорить, что она чуть ли не такая же? Наверное, он считает ее законченной дурочкой, наивной деревенской девчонкой, у которой мозги величиной с горошину. Несмотря на все недостатки, Бенедикт никогда так плохо с ней не обращался. Возможно, он несколько деспотичен, зато настоящий джентльмен. Ей следовало выйти за него, а не давать волю своим детским фантазиям, повлиявшим на столь важное решение.
Лилиана раздраженно возилась с застежкой платья и наконец, потеряв терпение, дернула ворот с такой силой, что отлетевшие пуговицы рассыпались по полу. Ей нужно было выйти за Бенедикта, поселиться в Килинг-Парке и жить в кругу семьи, а она по наивности думала, что ее ждет столько интересного с Эдрианом. Лишь восторженная деревенщина могла поверить такому человеку, как он. Он негодяй и лжец!
Она сняла платье, легла на кровать, где и проворочалась до утра, надеясь, что он придет к ней, а еще больше - что он этого не сделает.
За ночь выпало много снега, и Лилиана совсем расстроилась - теперь она не могла даже выехать на прогулку. Из пропасти, куда она ненароком угодила, выхода не было.
Эдриан думал примерно то же самое, поглядывая за завтраком на брата. И долго он намерен оставаться в Лонгбридже? День, два? Бенедикт уже намекнул, что ему придется отложить свой отъезд. Граф не проявлял интереса к его веселой болтовне о Килинг-Парке и сразу после завтрака ушел в свой кабинет.
Прежде чем спустилась она.
Эдриан просидел в одиночестве сколько мог выдержать, а когда наконец вышел в коридор, услышал смех, доносящийся из музыкального салона, и направился туда. Звуки фортепьяно и новый взрыв смеха заставили его помедлить у двери. Голос Лилианы.
Затем тишина.
Целуются? Эдриан побелел от злости и толкнул дверь, предполагая застать их врасплох. Но если они и целовались, то не в данный момент. Лилиана что-то искала среди нотных листов, а Бенедикт смотрел в окно.
- Вот, - сказала она, вынимая лист из пачки. Бенедикт обернулся и увидел брата, стоявшего у двери.
- Эдриан, держу пари, ты не знаешь, что твоя жена сочиняет музыку.
Конечно, он не знает, черт побери! Лилиана повернула голову и нахмурилась, отнюдь не обрадованная его вторжением. Хьюго и Мод, лежавшие у ног Бенедикта, забили хвостами по полу, однако не двинулись с места, чтобы поприветствовать хозяина дома.
- Еще один скрытый талант. - Эдриан заставил себя улыбнуться.
Лилиана быстро отвернулась и отложила нотный лист в сторону.
- О, ее музыка столь же восхитительна, как и ее картины. Полагаю, тебе известно, что она способная художница?
- Ты осведомлен лучше меня, - ревниво ответил граф.
Полный абсурд! Как будто ему хочется сидеть с ней у фортепьяно! Но он действительно хотел остаться здесь наедине с женой и слушать, как она поет немудреную деревенскую песенку.
- Сожалею, что побеспокоил вас.
Эдриан повернулся, чтобы уйти, и перехватил уничтожающий взгляд Лилианы.
- Не беспокойся! - крикнул ему вслед Бенедикт.
Но граф уже шел по коридору в свой кабинет. Долго ли ему придется наблюдать за их приятным времяпрепровождением? И она еще имеет наглость обвинять erQ в неверности! Эдриан едва не расхохотался над собой - глупцом, чуть было не вообразившим, что он и правда влюблен в эту шлюху.
Во время ужина и на следующее утро граф опять слышал веселый смех, который доносился откуда-то из глубины дома. Эдриан не сомневался, что предметом их веселья был он, и, скрипнув зубами, продолжил свой путь к столовой. Однако возле ниши, ведущей в западное крыло, он увидел Макса и Бертрама, которые с любопытством разглядывали картину. Дворецкий случайно обернулся, заметил хозяина, побледнел, и оба бочком прошмыгнули мимо, бормоча что-то о домашних обязанностях, уборке и каком-то ведре, нуждающемся в чистке. Удивленный, Эдриан тоже подошел к картине.
Это был его портрет. И великолепный. Он гордо сидел на коне. Волосы чуть взъерошены бризом, взгляд устремлен вдаль. Она и правда талантлива, признал он, без особого интереса посмотрев на коня.
Это оказался мул.
Причем весьма упитанный.
Следя из окна кабинета за редкими хлопьями, Эдриан решил, что снегопад прекратился, и отправился в холл на поиски дворецкого. Тот как раз полировал медные стенные украшения.
- Макс! - громко рявкнул он, отчего бедняга даже подскочил.
- Д-да, милорд?
- Иди в конюшню и скажи кому-нибудь, что я велел расчистить дорогу.
- Дорогу? Но ведь снег, милорд… должно быть, в фут толщиной!
- Пусть хоть в шесть футов, меня это не интересует. Я хочу, чтобы дорога была расчищена.