Он закрыл ей рот губами - сначала в медленном, бережном, а затем - в глубоком, влажном, страстном поцелуе, который, казалось, продолжался вечно, а его язык вонзался все глубже, смелее, торопливее, но вдруг беспечно и чувственно замедлял движения. Ее руки оказались прижатыми к его груди; теперь они скользили, поглаживали густые жесткие темные волоски, растущие на ней, расстегивали пряжку килта, скрывающего его тело. В свою очередь, он ласкал ее, проводил ладонями и кончиками пальцев по ее щекам касался большим пальцем шеи и спускался ниже, к ложбинке на груди. Его пальцы нашли ее сосок, принялись перекатывать его и потирать, рассылая жаркие вспышки пламени от ее груди по всему телу. Шона застонала под его поцелуями, невольно выгибаясь навстречу, и ее руки переместились с груди ниже, туда, где тело прикрывала клетчатая ткань.
Он нетерпеливо отбросил в сторону килт, взял Шону за руку и потянул вниз, заставляя ощутить полноту его возбуждения.
Она больше не дрожала от холода. Костер, который Дэвид развел в пещере, быстро согрел ее. Золотистый отблеск заливал тела, обдавая их приятным теплом. Сами прикосновения Дэвида излучали огонь, опаляли ее плоть. Она дотронулась губами до его груди. Он запустил пальцы в ее волосы, ибо ее поцелуй, ласки языка и рук дразнили и влекли. От этих прикосновений жизнь и огонь, казалось, вспыхнули в нем. Сила его страсти вызвала у нее новый трепет, растущую жажду, клубок которой разрастался в самом средоточии ее существа.
- О Шона… я больше не выдержу! - простонал он низким и гортанным голосом, хватая ее за запястья, заводя руки за голову Шоны и завладевая ее телом. - По-моему, можно сказать, что ты соблазнила…
- Лорд Даглас! - протестующе зашептала она. - По правде говоря, это вы воспользовались слабостью женщины, которая…
- Да? - Они переплели и крепко сжали пальцы; взгляд Дэвида и то, как молниеносно ожесточилось его лицо, заставили ее сердце затрепетать.
Она покачала головой. Он вновь нашел ее губы, действуя неторопливо и страстно.
- Знаешь, я всегда мечтал о тебе, - тихо прошептал он, на мгновение оторвавшись от губ Шоны.
Она покачала головой.
- Этого я не знала…
Его ладонь скользнула вниз по ее телу, подхватила грудь, лаская и дразня ее, погладила бедро, накрыла черный треугольник волос, а затем раздвинула ее бедра и нырнула между ними.
- Всегда…
- Да? - выдохнула она, стараясь вырваться из его рук, слиться с ним, закончить пытку, от которой огонь сжигал ее изнутри. И вместе с тем она отчаянно желала, чтобы эта пытка продолжалась вечно…
Губы вновь сблизились. Прикосновение Дэвида стало нестерпимо возбуждающим. Шона задыхалась, вырывалась и сгорала.
- Да, Шона, ты была юной, пылкой и надменной! Но я ждал, что когда-нибудь ты все поймешь, потому что любил тебя всю жизнь.
- Правда? - еле выговорила она.
- Любил и желал. И так или иначе, Шона, тебе пришлось бы…
Его шепот подхватывал огонь, разгоревшийся в пещере, он отдавался эхом от стен, окружал Шону со всех сторон. Внезапно игра прекратилась, и он оказался внутри ее. Девушка не чувствовала спиной твердую каменистую землю, ибо одеяло, поверх которого она лежала, стало таким же теплым, как тело, накрывшее ее, и она вновь была возбуждена - настолько, что страстно жаждала наслаждения. Казалось, земля покачивается в лад с нарастающим ритмом движений его бедер, жар внутри ее усиливался - до тех пор пока Шона не забыла обо всем, кроме влечения к Дэвиду, и золотистое пламя не заполнило всю пещеру, вливаясь в нее. Он наносил удары, отстранялся и повторял все заново, искал ее губы, шею, грудь… она изгибала спину, устремлялась навстречу ему и одновременно взбиралась все выше, пока этот сумасшедший ритм не вызвал ослепительную вспышку, сладкий взрыв, заставив ее вцепиться в его плечи, а затем она неспешно плыла к реальности твердого камня под одеялом и прохладе пещеры, в которой ночной холод развеивал только костер, догорающий в углу.
Однако Шона старалась побороть дрожь - потому что он лежал рядом, обнимая ее, оберегая от холода, безмолвно устремив взгляд на каменный потолок пещеры. Она обвела пальцем контуры его лица.
- Какая досада, что я одна осталась без шкуры, - тихо проговорила она. - Говорят, демоном, зверем или оборотнем можно повелевать, если украсть его шкуру - хотя бы вот этот клетчатый килт - и спрятать ее.
Медленно растущая улыбка изогнула губы Дэвида, и он повернулся к ней.
- Вам не хватает власти, миледи? Она покачала головой.
- У меня есть только то, что вы соглашаетесь отдать, лорд Даглас, а вы умеете больно жалить!
Он рассмеялся и придвинул ее поближе, но тут же посерьезнел и произнес:
- Однажды я уже потерял все, в том числе свое имя. Боюсь, что я лишусь жизни, если не буду осторожен. Но утратить тебя я могу быстрее, чем все остальное.
- Значит ли это, лорд, что я - то, что вы хотите иметь и сохранить?
Он повернулся на бок, навивая на палец прядь ее волос.
- Я вернулся, чтобы потребовать все, что принадлежит мне, - сообщил он. - И ты, должно быть, уже поняла: ради этого я готов сражаться. Больше я не стану жертвой предательства. Я верю в твою невиновность, но клянусь, что убью любого человека, который стал причиной моих бед, а если виновницей окажется женщина, то можешь поверить мне, дорогая: ей придется расплатиться сполна.
- Но…
- Шона, - перебил он, взяв ее за подбородок и глядя в глаза, - я же сказал, что верю тебе. Ты уверяла, что говоришь мне правду, что больше ты ничего не знаешь о прошлом и не можешь рассказать мне. Значит, мне остается только верить тебе.
Шоне вдруг стало трудно дышать. Ей хотелось всю жизнь быть с ним рядом, ощущать его тепло, силу и нежность. Видеть мягкую, но серьезную улыбку. Чувствовать прикосновения. И жар, сохранившийся в ней даже после того, как прошла минута страсти.
- Клянусь тебе… Он коснулся ее губ.
- Я тебе верю.
- Я люблю тебя, Дэвид.
- Боже милостивый! Как долго я добивался от тебя этих слов! - воскликнул он.
Шона вспыхнула, отталкиваясь от его груди.
- Вам не пришлось бы столько трудиться, лорд Даглас, если бы вы додумались сами произнести эти слова!
- Я же несколько раз повторил, что хотел тебя всю жизнь.
- Хотеть и любить - не одно и то же.
- Ладно, я хотел тебя потому, что любил.
Шона просияла, опустив ресницы. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не была такой счастливой. Но радость отравляла странная тревога. Она так и не услышала от него никаких обещаний. Возможно, когда-нибудь она разделит с ним потерянные годы, а он узнает, какую боль вытерпела она в прошлом. Когда-нибудь, но не теперь.
- Ты говоришь о том, что хотел меня раньше, много лет назад, - негромко возразила она.
- Да.
- Но это было в прошлом, - бесстрастно заметила Шона, вновь встречая его взгляд. - А что же сейчас?
- Господи, чем ты еще недовольна? - раздраженно воскликнул Дэвид.
- Я довольна, но…
Она осеклась, когда Дэвид вновь придавил ее к земле, впиваясь в нее взглядом, вспыхнувшим страстью.
- Ты была красивым ребенком, умным, порывистым, даже чересчур, и я не раз думал, что тебе не повредит хорошая порка.
- Если это признание в любви, то… - начала возражать она.
- Выслушай меня. О чем я говорил? Ах да! Но детство кончилось. Ты выросла прекрасной, умной, порывистой и надменной женщиной.
- Но постой, я…
- И я хотел тебя. Ты была юной леди Мак-Гиннис, и я был неравнодушен к тебе. Потом ты стала прекрасной молодой женщиной, которую я знал и любил всю жизнь, но ты изменилась, я повзрослел и хотел тебя, восхищался тобой, твоей решимостью, смелостью и, конечно, беззаветной преданностью своей семье. Но в глубине души я знал: наступит день, когда больше не смогу держаться на безопасном расстоянии, когда ты зайдешь слишком далеко, и я получу все, о чем мечтал, разумеется, подобающим образом. В конце концов я решил просить у Гоуэйна и Лоуэлла - и, конечно, у тебя - твоей руки. Ты вызывала у меня желание, но своей гордостью, чувством долга, преданностью, энергией и многим другим заставила полюбить тебя. Пять лет ничего не изменили. Я обрел тебя и теперь желаю еще сильнее. Я и прежде был влюблен в тебя, но теперь влюблен глубоко и страстно, как никогда. Ну, миледи, такое объяснение подойдет?
Уставившись на него широко раскрытыми глазами, Шона улыбнулась.
- Вполне! - прошептала она.
- Вот и хорошо, потому что эта страстная речь возбудила во мне другую страсть. Миледи, разрешаю вам снова прошептать - конечно, с соответствующим пылом, - что вы любите меня, а затем доказать мне эту любовь и пыл.
Не отрываясь, Шона смотрела ему в глаза.
- Ну так что же?
- Да, я люблю тебя, Дэвид! Ты даже представить себе не можешь, как безумно, как страстно…
- Можешь объяснить, - прошептал он и поцеловал ее. То, что завершилось совсем недавно, повторилось вновь.
На каменных стенах плясали отблески огня. Наконец, костер угас, и пещеру наполнил розовый свет. Начался отлив. Близился рассвет.
Шоне не хотелось покидать пещеру, но Дэвид утверждал, что ей пора вернуться в замок.
- Не понимаю, почему бы тебе не заявить о своем возвращении сегодня же.
- Кое-что еще осталось невыясненным, - ответил он.
- Но как же я вернусь в замок? Не могу же я просто войти через дверь в таком виде…
- Только попробуй! - заявил Дэвид. - У меня в сундуке найдутся рубашки и шотландка. Ты доберешься до замка лесом, одетая в килт Дагласов. Я провожу тебя в башню.
Сам Дэвид оделся в черную рубашку и бриджи, затем помог Шоне облачиться в одну из его рубашек и килтов. Вода отхлынула из устья пещеры, и Дэвид вынес Шону из пещеры на берег озера, пройдя несколько футов по неглубокой воде. Держа Шону за руку, он быстро провел ее вокруг озера в глубину леса, по подземному ходу доставил в замок, а там потайными лестницами и коридорами вывел в башню.
Он задержался лишь настолько, чтобы успеть обнять ее и крепко поцеловать на прощание.
- Никуда не ходи без моего брата, слышишь, Шона?
- А Ястребу известен твой приказ?
- Он узнает о нем. Но ты должна слушаться меня, Шона. Ты понимаешь?
- Да, но не понимаю, что…
- Шона, ради Бога, просто верь мне!
- Я верю, - тихо отозвалась она.
Она и вправду верила ему. Она любила Дэвида - любила всю жизнь. И он прошептал ей те же слова - Дэвид, высокий, смуглый, стройный, неистовый, приковывающий взгляд своими бронзовыми мускулами, блестящими зелеными глазами, пепельными волосами. Он не просто испытывал влечение - он сказал, что любит ее. Об этом Шона не осмеливалась даже мечтать.
И вместе с тем ее не покидали страх и тревога. Шона не знала почему.
- Дэвид…
- Мне пора.
Он улыбнулся, вновь коснулся ее губ и скрылся за каменной плитой, закрывающей темное отверстие потайного хода.
Шона смотрела ему вслед. Внезапно она ощутила ужас и отчаяние. Нельзя, чтобы его снова предали. Она не предаст его! И все-таки… боялась. Что-то должно случиться. И предотвратить это не в ее силах.
Глава 17
Брат Дамиан стоял у стойки в таверне, медленно потягивая эль и прислушиваясь, как углекопы и крестьяне сплетничают и перешептываются, сидя за дощатыми столами. Кое-кто из них поглощал тушеную баранину, которую в таверне предлагали на обед, остальные пили эль, стремясь насытить не желудок, а любопытство.
- Спросите меня, так это одно к одному, - негромко заявил один из стариков, склонив голову так низко, что его слышали только соседи по столу. Его лицо рассекали глубокие морщины, волосы и густая борода выглядели скорее белыми, чем седыми. Но синие глаза живо поблескивали, и, несмотря на семьдесят с лишком лет, он по-прежнему был прямым и крепким, словно дуб. Старика звали Иойн Мензис - он был отцом Марка Мензиса, управляющего шахтой. - Странные дела творятся в замке на холме, иначе не скажешь.
- Каша заварилась еще до смерти старого лорда Дагласа, - возразил его сосед Хэмел, молодой парень, один из старших сыновей Фергюса Эндерсона.
Брату Дамиану, стоящему у стойки с кружкой эля, показалось, что парень опасливо огляделся, проверяя, нет ли в таверне его отца. Наконец, он склонился вперед и прошептал старику Иойну:
- Все началось в ночь пожара!
- Думаешь, тут не обошлось без ведьм? - спросил Иойн.
- Ты шутишь? - изумился Хэмел.
- Но ведь девчонка из Америки пропала, верно?
- Да.
- А завтра - Ночь лунной девы. Должно быть, ее прикончат на алтаре.
- Ну, старик, ты и впрямь выжил из ума!
- Может быть. Только странные дела здесь творятся.
- Еще бы! Взять хотя бы мальчишку.
- Мальчишку? - Старик Иойн удивленно приподнял бровь. - А, ты про своего брата Дэнни, того, что завалило в шахте?
- Да, про Дэнни, - подтвердил Хэмел. Он уставился в стол, стараясь не встречаться взглядом с Иойном. - Дэнни помог выбраться из шахты… зверь.
- Стало быть, в шахте и впрямь есть призраки - слышал я об этом от сына, - мрачно заключил Иойн.
- Да, но кому взбредет в голову убивать девчонку на камне друидов? Этого мы не позволим, - решительно высказался Хэмел. - Ты смотри, не смей портить нам праздник! Я уже припас костюм и маску, а слуги из замка со вчерашнего вечера готовят бочки с вином и элем. Славно будет помериться силами, побросать бревно, да и потанцевать со своей девчонкой я не прочь! Так что ты лучше молчи, не мешай веселиться!
- За какой это девчонкой ты ухлестываешь, парень?
- Я хочу жениться на ней! - возмущенно отозвался Хэмел.
- После… гм, праздника? - осведомился Иойн.
- Слушай, Иойн, я…
- Я не стану портить праздника, не бойся. К чему мне лишние хлопоты? А вот за ведьм я не поручусь, - заявил Иойн.
- За каких ведьм?
- Эдвину и ее подружек, тех самых, что толкуют про мать-природу, лечат травами, снадобьями и все такое прочее! Берегись, парень, - от ведьм можно ждать чего угодно!
- Как ты смеешь болтать такую чепуху! - послышался от двери резкий женский возглас.
Брат Дамиан, внимательно прислушивавшийся к беседе мужчин, с удивлением повернулся и увидел, что в таверну вошла Эдвина. Стоял прохладный ноябрьский день, и Эдвина закуталась в плащ. Глядя на нее, брат Дамиан прищурился.
- Ну полно тебе, Эдвина… - покраснев, пробормотал Иойн.
- Я не сделала тебе ничего, кроме добра, Иойн Мензис! - заявила Эдвина, направляясь прямо к столу. - Своими травами я сколько раз лечила нарывы у тебя на спине, а снадобьями - твои старые ноги!
- Ну зачем ты, Эдвина…
- И не смей упрекать меня, Мензис! - сердито выпалила Эдвина, круто развернулась, взмахнув полой плаща, и поспешила принести со стойки кувшин эля крестьянину, сидящему в противоположном углу таверны.
Улучив минуту, брат Дамиан присел рядом с Иойном Мензисом, и тот удивленно и опасливо взглянул на него. Брат Дамиан ободряюще улыбнулся. За несколько дней он успел стать неотъемлемой принадлежностью таверны, и местные жители немного освоились в его присутствии.
- Знаешь, Эдвина встревожена - она боится за свояченицу лорда Дагласа. Ее до сих пор не нашли.
- Да, - коротко бросил Иойн, уставившись в стол.
- По правде говоря, - продолжал монах, - я появился в здешних местах, чтобы узнать ваши обычаи, и самое главное - те, что связаны с друидами, а не викка.
- Теперь она мне все припомнит, - пробормотал Иойн, искоса глядя на Эдвину, которая возвращалась к стойке. - Она даст мне сгнить живьем, но больше не станет лечить.
Брат Дамиан отпил большой глоток эля и повернулся к сидящему напротив Хэмелу Эндерсону.
- Скажи, а здесь, в деревне, ничего не известно о пропавшей девушке?
Хэмел покачал головой и сглотнул пену со своей кружки.
- Иойн верно сказал: если ведьмам вздумалось устроить жертвоприношение, они выберут себе знатную девушку. - Эндерсон устремил взгляд на монаха. - Хотя почему бы им не поискать себе кого-нибудь поважнее? Скажем, саму леди Мак-Гиннис? Если только…
- Что? - нетерпеливо подсказал брат Дамиан. Хэмел Эндерсон неловко пожал плечами.
- Если уж кто-нибудь предан своей вере - не важно какой, - он будет следовать ей до конца.
- Да, честный человек твердо верит в свою религию, - согласился брат Дамиан.
- Не возьму в толк, о чем ты болтаешь, парень! - раздраженно выпалил Иойн.
- Может статься, леди Мак-Гиннис не такая, какой кажется.
Но Иойн не пожелал согласиться с собеседником. Он с силой ударил кружкой по доскам стола.
- Попробуй мне только еще раз сказать такое про леди Мак-Гиннис! Да она будет похрабрее иного мужчины, она всегда помнит о нас! Ведь это она назначила пенсию твоему деду - из своего кармана, вот так-то, Хэмел! Она отправила его в больницу. И разве не твоего братишку она взяла в замок?
- Да, братишку, - с горечью пробормотал Хэмел. Старый Иойн воззрился на него.
- Ну так, значит, племянника, если Дэнни - незаконный ребенок твоей сестры.
- Это неправда!
- Думай как знаешь, но леди Мак-Гиннис хорошо позаботилась о тебе и твоей родне, - настаивал Иойн.
- Да, она - добрая госпожа! - подтвердил Хэмел и потупился с несчастным видом.
- Что ты хотел сказать, сын мой? - участливо осведомился брат Дамиан.
Хэмел покачал головой.
- Просто не все мы такие, какими кажемся. Вот и все, и ничего больше…
- Начал - так договаривай! - рассерженно фыркнул Иойн.
- Ладно, так и быть, скажу! Может, мисс Сабрина Конор и вправду невинная девица. А странные дела начались с тех пор, как случился пожар и сгорел Дэвид Даглас. В ту ночь леди Мак-Гиннис была с Дэвидом Дагласом, и сдается мне, леди Мак-Гиннис и наследник лорда вовсе не беседовали между собой - прошу прощения, брат Дамиан. Стало быть, если ведьмам понадобилась жертва, невинная жертва, то Сабрина Конор - как раз то, что нужно.
Брат Дамиан приподнял бровь, гадая, спасет ли тайна Сабрины Конор ее жизнь.
- А если мисс Конор вовсе не невинная девица? - предположил он. - Едва она успела приехать сюда, как исчезла. Откуда нам знать, что было у нее в прошлом?
- И то правда! - воскликнул старый Иойн. Он перевел взгляд с брата Дамиана на Хэмела, еле слышно хмыкнул, затем еще раз - погромче, поднялся и направился к стойке.
Скорее всего, решил брат Дамиан, старик вознамерился помириться с Эдвиной. Одно дело - обличать колдовство, и совсем другое - мучиться нарывами.
- Напрасно я не удержал язык за зубами, - горестно пробормотал Хэмел Эндерсон. - Старик обиделся - он прямо-таки влюблен в леди Мак-Гиннис! - Хэмел взглянул на брата Дамиана. - Я не хотел оскорбить леди Мак-Гиннис, право, не хотел. Черт возьми… прошу прощения, брат - да ведь они с Дэвидом Дагласом были как нитка с иголкой, и дня не могли прожить друг без друга. Для вас, брат, конечно, это грех, но неужто вам не мешает то, что тянет друг к другу мужчину и женщину?
- Я делаю все, что в моих силах, - сухо отозвался брат Дамиан, - надеюсь, как и ты.
- Постойте-ка, не хотите ли вы сказать, что малыш Дэнни - мой сын?
- Ничего подобного я не говорил, - заверил его брат Дамиан. - Я только предположил, что…