Глава 21
Они достигли комнаты в башне, Дэвид закрыл и запер на засов дверь, прежде чем усадить Шону на кровать.
Слезы затопили глаза Шоны, и она пыталась удержать их, яростно моргая. Ее ребенок жив! Все эти годы она старалась забыть о нем. С ней сыграли самую жестокую шутку всех времен, а теперь требовали расплатиться за чужую игру!
- Дэвид, как ты не понимаешь, ты не имеешь права забирать ребенка! - воскликнула она.
- Он пробыл рядом с тобой четыре года, и ты, похоже, не окружала его материнской заботой…
Шона вскочила.
- Я ничего не знала! И до сих пор не знаю, не могу поверить! Я…
- Ты не знала о том, что родила ребенка? - издевательски осведомился Дэвид.
Шона покачала головой.
- И ты хочешь, чтобы я этому поверил? - грустно спросил он.
- Черт возьми, если Дэнни - наш сын, как ты можешь отнимать его у меня? - выкрикнула Шона. Внезапно она бросилась к Дэвиду и заколотила кулаками по его груди.
Дэвид поймал ее мечущиеся руки. Шона мгновенно пожалела о своем порыве, пожалела, что прикоснулась к нему. Схватив за предплечья, Дэвид приподнял ее над полом, впиваясь глазами в глаза и отступая к постели. Он бросил Шону на постель и пригвоздил ее ладонями.
- Ты не имеешь права на этого ребенка.
- Дэвид, я же ничего не знала!
- Как такое могло случиться? Ты не могла не догадываться о том, что беременна!
- Да, я знала, что жду… да! Но я бежала в Глазго, чтобы быть подальше от родных, не понимая, что произошло той ночью. Я не знала, что буду делать потом, а просто ждала ребенка… Но он родился раньше срока. Я выбилась из сил от боли, и повитуха дала мне какое-то снадобье, чтобы боль утихла. Когда я очнулась, мне сказали, что ребенок умер. Повитуха показала мне пропитанный кровью сверток, но не велела заглядывать внутрь, и я…
Дэвид вдруг отстранился и взъерошил пальцами свои волосы. Широко шагая, он прошелся по комнате и вернулся к кровати.
- Я же просил рассказать все, что ты знаешь! В чем еще ты солгала?
- Я не лгала тебе!
- Насколько я понимаю, ты умолчала о рождении ребенка - такое молчание сродни лжи!
Шона вскочила с кровати.
- У меня не было причин признаваться тебе! Я пыталась… намекнуть, что уже пострадала от последствий той ночи, но мне казалось, бессмысленно рассказывать тебе, что у нас был ребенок, который умер, не сделав ни единого вздоха.
- И когда ты видела Дэнни, тебе никогда не приходило в голову, что он может быть твоим сыном?
- Но я же держала в руках мертвого младенца! - воскликнула Шона. - Мне показали то, что я считала Но погибшим ребенком! Обезображенного бедняжку унесли и похоронили на кладбище в Глазго. Да, я думала, что Дэнни - Мак-Гиннис, но у меня трое здоровых кузенов, которые вполне могли увлечься деревенскими девушками!
Дэвид не сводил с нее безжалостного взгляда.
- Дэвид, я ничего не знала, поверь мне! - взмолилась она.
- Кто же знал? - холодно спросил он.
- Понятия не имею!
- Кто знал, что ты ждешь ребенка?
- Все. Все мои родные.
- Кто приезжал проведать тебя в Глазго? Шона смутилась.
- Кто? - потребовал ответа Дэвид.
- Алистер бывал там чаше остальных. Это он убедил меня вернуться домой. Но так или иначе, у меня бывали все родные.
- Может, приезжал кто-нибудь еще из замка? Шона помедлила, покачала головой и потупилась.
- Нет, никто. Только мои дедушки и кузены.
Дэвид шагнул к ней, схватил за плечи и приблизил к себе.
- По меньшей мере один из них пытался убить меня, - гневно выпалил он. - И если ты говоришь правду, предпринял все возможное, чтобы похитить нашего ребенка, вырастить его как деревенского оборванца и похоронить в шахте! А ты не хочешь признать очевидное.
- Пусти меня, Дэвид! Ты забрал ребенка…
- Ты чертовски права!
- За это я тебя никогда не прощу!
- А за какое из предательств прикажешь никогда не прощать тебя? - осведомился он. Он дрожал, в его блестящих зеленых глазах светилась мука. Жар, вдруг охвативший Шону, был ужасающим. Ей хотелось бороться, но вместо того она приникла к Дэвиду.
- Дэвид, ради Бога, поверь: я никогда не позволила бы Дэнни жить у Эндерсонов, если бы только знала! - прошептала она. - Дэвид, ты представить себе не можешь, что я пережила! Ведь я считала, что наш ребенок умер! Дэвид…
Он был по-прежнему зол, и Шона знала об этом. Внезапно он провел ладонью по ее волосам.
- Шона…
Она подумала, что не выдержит этой боли, гнева, обиды. Напряжение было так велико… Она желала его. Страсть, порожденная гневом, наполняла кровь, тело, все ее существо. Она вцепилась в его руки, пытаясь встряхнуть его, заставить выслушать, поверить.
- Ты должен понять! - в отчаянии прошептала она.
- Шона! - предостерегающе произнес он, но порыв Шоны был слишком силен. Оба повалились в глубину постели, и она выпалила:
- Ты несносен!
- Да, - согласился Дэвид.
- Немедленно пусти меня!
- Конечно, - кивнул он.
Их губы слились в поцелуе. Дэвид целовал ее с безумной, неудержимой страстью. Его ладони скользили по телу Шоны. Она вонзала пальцы в его волосы и плечи, смутно слыша треск рвущейся ткани. Вскоре ее лиловая амазонка была разодрана в клочья, за ней последовала очередь нижней кофточки и корсета. Он прижался губами к ее обнаженной плоти, и почему-то вспышка пламени, охватившего ее тело, принесла облегчение душе. Ласки губ Дэвида, прильнувшего к ее груди, пронзали ее, словно вспышки молний, и она задохнулась, вдруг задрожав всем телом. Она перебирала пряди его волос, ее тело выгибалось и подавалось навстречу ему. Она слышала, как он освободился от одежды, ощутила упругость его плоти и рванулась к нему, сгорая от желания.
Эта страсть пылала, как огонь, превративший конюшню в пепел и золу, хранящие жар еще долго после того, как угасло пламя. Дикое, жадное, свирепое, оно нарастало, как буря, как гроза.
А затем его ярость достигла вершины. Тело Дэвида напряглось, словно лук, извергаясь вновь и вновь подобно вулкану, накопившему в своем чреве неукротимую лаву. Она впилась ногтями в его спину, встречая каждый сокрушительный удар, но внезапно содрогнулась от сладости утоленного желания. Обессиленный, он упал рядом с ней.
Шона лежала, опустошенная и растерянная, ненавидя саму себя. Подумать только, он отнял у нее ребенка, а она все-таки желала его, хотела быть с ним… Что же они делают друг с другом?
Ей хотелось отвернуться, выпалить, что ненавидит Дэвида всей душой. Но Шона знала, что на самом деле не испытывает ненависти к нему. Ей больно от другого - те, кого она любила и кому доверяла всю жизнь, желали ее смерти…
- Шона!
- Оставь меня в покое! - прошептала она. Минуту Дэвид лежал молча.
- Хорошо, - наконец произнес он и начал одеваться. - Я оставлю вас одну, миледи, но не вздумайте ничего затевать. Шона, ты не настолько зла на меня, как делаешь вид. Тебе просто невыносимо сознавать правду, но я заставлю ее признать.
- А Дэнни? - прошептала Шона. Дэвид склонился и тронул ее за плечо.
- Шона, мальчик в безопасности, остальное не важно! Но я предупреждаю: не смей покидать комнату! Твои родные стремятся убить тебя, а я не позволю тебе умереть.
Шона вскочила, когда Дэвид направился к двери.
- Как ты можешь! Ты говоришь, что мой сын жив, и отнимаешь его у меня! Как ты посмел решиться на такое да еще предупреждать…
- Я буду поступать так, как пожелаю, миледи, потому что пять лет назад я поддался вашим чарам и проснулся мертвецом. Я смею делать все, что считаю нужным, потому что все эти годы у меня, оказывается, был сын. И этот сын попал в руки негодяев.
- Черт побери, ты должен мне верить!
- Шона, очень трудно поверить тому, о чем ты никогда не упоминала.
- Дэвид, неужели ты запрешь меня здесь? Я сама должна узнать, что происходит! - воскликнула она. - Я должна попытаться…
- Ты останешься здесь. Я намерен найти тех, кто пытался убить нас обоих!
Он отвернулся и зашагал к двери. Шона бросилась за ним.
- Дэвид, не можешь же ты просто уйти…
- Могу. - И как подобало Дэвиду Дагласу, лорду Касл-Рока, он с достоинством удалился.
Хлопнула дверь. Шона вздрогнула и несколько мгновений с дрожью смотрела на нее. Сорвав вязаное покрывало с постели, она набросила его на обнаженные плечи, метнулась к двери и распахнула ее. Дэвид ушел, но не оставил ее без присмотра - на стуле у порога восседал Джеймс Мак-Грегор.
- Что вы… - начала она.
- Леди Мак-Гиннис, - поприветствовал ее лекарь со странной улыбкой уличного мальчишки, - лорд Даглас ушел, но вы можете упокоиться с миром, если пожелаете.
- Упокоиться с миром… так пишут на могильных плитах! - воскликнула она.
Лекарь покраснел.
- Прошу простить, миледи. Я хотел сказать, что мне поручено охранять вас.
- А Дэвид ушел?
- Да, и сегодня вам его не остановить, леди. Поверьте мне, я хорошо его знаю.
- Вам поручено охранять меня и не выпускать из этой комнаты?
- Напрасно вы хотите покинуть ее, миледи: зло бродит совсем рядом.
Она оказалась узницей. Пленницей Дэвида. Кивнув лекарю, Шона отступила в комнату и уронила покрывало с плеч. Она высвободилась из разорванной одежды и долгое время стояла на месте, неудержимо дрожа. Слезы катились по ее щекам, и Шона позволила себе роскошь всхлипывать, как ребенок.
Но слезы вдруг отрезвили ее: Шона поняла, что стоит обнаженная посреди спальни. Она надела ночную рубашку и отделанный кружевом и лентами халат и выглянула в коридор, где сидел Джеймс Мак-Грегор.
- Входите, - пригласила она. - Расскажите, насколько близко вы знакомы с лордом Дагласом. И если вам известно, - добавила шепотом, - ради Бога, скажите, куда он девал Дэнни!
Сабрина горела, словно в огне. Жизнь потеряла привычную колею и ритм. Она только что выбралась из склепа и заслуживала отдых, чтобы оправиться от потрясения. Она хотела побыть одна, а тем более не видеть рядом Слоана. Но теперь, когда Шона и Дэвид, повергнув мир Сабрины в хаос, отправились вести собственное сражение, Скайлар и Ястреб тоже покинули ее.
Все разошлись. Сабрина уставилась на закрывшуюся дверь, мучительно сознавая, что Слоан стоит у нее за спиной.
- Зачем ты здесь? - прошептала она и прижалась лбом к двери.
Он не ответил на вопрос.
- Сабрина, ложись в постель, пока ты не лишилась сил, прошу тебя.
Она не пошевелилась и в ту же минуту почувствовала на плечах его ладони, мешающие ей убежать, укрыться.
Точно так же не могла она убежать от Слоана на постоялом дворе, когда попала к нему в комнату, пытаясь спрятаться от отчима. Как все смешно и нелепо! Который из двух случаев привел к таким ужасающим последствиям: первый, когда она была слишком перепугана и с запозданием поняла, что следовало сказать правду? Или второй - на следующее утро, когда она не успела проснуться? И не испытывала другой боли, кроме как боль унижения…
- Со мной все хорошо.
- Вот как? - спросил он, почта касаясь губами ее уха. - Похоже, ты пытаешься вырваться из этой комнаты. Дверь открывается легко, но тебе некуда бежать.
Внезапно он подхватил ее на руки.
- Я способна передвигаться сама! - в тревоге воскликнула она, заметив пристальный взгляд его бездонных карих глаз.
- Ты можешь упасть.
- Не упаду.
- Ушибиться.
- Ни за что!
- И навредить нашему ребенку.
- Но…
Увидев, что лицо его выражает непреклонность, Сабрина затихла. Слоан вернулся к кровати, усадил ее к спинке и подложил под голову подушку.
- Неужели ты настолько перепугана? - спросил он, садясь рядом. Его рука, лежащая на белой простыне, казалась особенно смуглой. Сабрина покраснела. Его пальцы были необычайно длинными, ладони - загрубевшими, мозолистыми от долгих поездок верхом по прериям. Но она знала: прикосновение этих рук может быть удивительно нежным…
- Перепугана? - недоверчивым шепотом повторила она.
Успела ли она испугаться? Бесконечные часы, проведенные в склепе, она молилась о том, чтобы выжить - ради ребенка.
- Сабрина, нам надо обсудить положение.
- Обсудить положение? Понятно… - На столе у кровати стояла бутылка бренди. - Майор Трелони, вы позволите предложить вам выпить? Я сама не отказалась бы…
Слоан перехватил ее руку, когда Сабрина потянулась за бутылкой.
- Сабрина, ты только что спаслась от рук злодеев, которые бросили тебя в склепе и намеревались убить, - напомнил он.
- Тем больше у меня причин выпить! - отозвалась она. Она попыталась высвободить руку и взять бутылку.
- Сабрина!
Девушка прикусила нижнюю губу, опустив глаза. Наконец, решившись их поднять, она почувствовала, как приливает к щекам кровь, и вновь посмотрела на дверь.
- Сабрина, тебе не удастся сбежать. Надеюсь, ты понимаешь, - насмешливо добавил он, - поскольку я нашел тебя здесь, в шотландском замке, то последую за тобой повсюду.
Сабрина проговорила, глядя на него в упор:
- Мне необходимо выпить.
- Для храбрости?
- Мне хватает храбрости.
- Это не храбрость, а безрассудство. Нет, пить ты не будешь. Эдвина напоила тебя укрепляющим снадобьем из трав. Бренди тебе ни к чему.
Но Сабрина отчаянно нуждалась в хорошем глотке бренди, хотя понимала: она не сумеет дотянуться до бутылки.
- Хорошо, а как насчет сна? - с надеждой спросила она. Он улыбнулся. Сабрина вновь подумала о том, как обезоруживает его улыбка и как он похож на… индейца. Дикаря.
- Слоан, я… - Она осеклась. Храбрости ей явно не хватало. Высвободив руку, она попыталась встать. Но сдвинулась с места слишком быстро и потому сумела сделать всего шаг от постели, прежде чем у нее невыносимо закружилась голова. - О Боже! - только и успела выдохнуть.
Слоан вновь подхватил ее на руки.
- Нет! - с жаром прошептала она.
Слоан с нежностью смотрел на нее. Она чувствовала тепло его дыхания, силу рук, внутреннюю решимость.
- Почему ты пытаешься сбежать от меня? - спросил он.
- Зачем ты здесь? - в отчаянии воскликнула она.
- О том, что тебя похитили, я узнал, только очутившись здесь, потому едва ли могу сказать, что пересек бурный океан, лишь бы спасти тебя, - пробормотал он. - А оказался здесь потому, что Ястреб всю жизнь был моим другом, и потому, что Джеймс Мак-Грегор поведал, какие беды постигли Дэвида. Я здесь потому, что… - Он замолчал.
- Почему? - прошептала Сабрина.
- Теперь это уже не имеет значения. Важно то, что у тебя будет ребенок.
Она опустила ресницы.
- Послушай, Слоан, это была случайность. Прошу…
- Отпустить тебя? Только скажи.
Сабрина тут же оказалась на постели, среди подушек.
- Ты уйдешь? - робко спросила она.
- Ни за что.
- Но ты сказал, что мне следует только попросить…
- Я имел в виду другую просьбу.
- Слоан, тебе незачем…
- Мне незачем - что? - Потянувшись, он приподнял ладонью ее подбородок и вгляделся в глаза.
Она покачала головой.
- Тебе незачем брать на себя ответственность.
- Ты считаешь, что имеешь право приказывать мне?
- Слоан, я не нуждаюсь в твоей помощи.
- Я и не предлагаю помощь.
- Да? Мне нужно выпить, - настойчиво произнесла Сабрина.
- Нет, - твердо возразил Слоан.
- Я не нуждаюсь в советах…
- Нет, нуждаешься. Ты считаешь, что у тебя, как у кошки, девять жизней, но насколько мне известно, ты уже потратила несколько из них.
- Черт побери, Слоан, будь добр уйти!
- Нет.
- Тогда мне совершенно необходимо выпить. Глоточек бренди. Некоторые врачи утверждают, что немного спиртного только на пользу женщинам в определенном положении.
Она потянулась за бокалом, но Слоан отнял его и вновь взглянул на Сабрину так, что ее тело охватило пламя.
- Когда-то я был не прочь посмотреть, как ты хлещешь виски, но время теперь неподходящее… Увы, дорогая, теперь тебе придется отказаться от спиртного. Слишком уж часто ты топишь в нем рассудок.
- Почему ты так жесток ко мне! Темные глаза Слоана посерьезнели.
- Спиртное вредит женщинам, которые ждут детей, я не раз слышал об этом.
- От кого? От женщин сиу? Он приподнял бровь.
- Да, - просто ответил он.
Сабрина уставилась на свои руки - пальцы еще дрожали. Как все нелепо! И встретились они со Слоаном при страшных, отвратительных обстоятельствах…
Может быть, она и вправду боялась. Боялась ночи, проведенной с ним, его силы, чувств, которые он возбуждал в ней. Но самое главное - он служил в кавалерии США и вместе с тем был индейцем сиу, он был невероятно опасен, брал все, что только хотел, требовал, что считал нужным.
Она закрыла глаза, приложив ладонь ко лбу.
- Сейчас я не в силах говорить об этом…
Смех Слоана привел ее в ярость. Сабрина села, воззрившись на него.
- Имей в виду, сейчас я чем-нибудь запущу в тебя! - раздраженно предупредила она.
- Из тебя и вправду получится настоящая красотка с юга, но не могу представить тебя в истерике.
- В истерике?! Да знаешь ли ты, сколько мне пришлось торчать в склепе?
Он посерьезнел.
- Ты права. Похоже, у тебя талант нарываться на неприятности.
- На эту неприятность я не напрашивалась…
- Ты, насколько мне помнится, одна бродила по кладбищу среди ночи?
Он вновь сумел поставить ее в глупое положение.
- Я услышала детский плач, - попыталась защититься Сабрина.
- Это меня и утешает - из тебя получится отличная мать.
Сабрина снова уставилась на свои ладони.
- Слоан, я хочу, чтобы ты знал: передо мной у тебя нет никаких обязательств, - объяснила она, стараясь не встречаться с ним взглядом. - Я ни в чем не обвиняю тебя…
- Не обвиняешь? - переспросил он, высоко подняв бровь. - Поскольку с тех пор как мы познакомились, ты не сказала мне ни единого правдивого слова, едва ли у тебя есть право винить меня.
Сабрина стиснула зубы, стараясь обуздать ярость.
- Ты ничего мне не должен!
- А ты мне - должна, - мягко возразил он. - Я знаю, что тебе необходимо заснуть, и ты заснешь - после того, как выслушаешь меня. Я не брошу на произвол судьбы своего ребенка, несмотря на то что ты хотела бежать от меня, отправившись сюда.
- Это неправда! - воскликнула Сабрина, но тут же поняла, что Слоан ей не поверит.
- Нет, Сабрина, я не позволю тебе подвергать свою жизнь опасности в попытке избавиться от ребенка индейской крови.
Сабрина задохнулась и воззрилась на него в неукротимом бешенстве.
- Ублюдок! Ничего подобного я и не собиралась делать!
- С точки зрения белого человека, я и вправду индеец, несмотря на то что еще мой дед воевал на стороне американцев. Возможно, ты будешь считать, что вышла замуж за ублюдка, но ты ошибаешься.
- Я…
Она осеклась и задрожала, взволнованная не только появлением Слоана, но и тем, что он все знал и понимал. И она больше не могла отрицать того, что с ней произошло, не замечать жизнь, пустившую корни в ее чреве.