- Это неизбежная неприятность, - заявил дедушка. - Приходится иногда встречаться со старым людоедом, вместо того чтобы веселиться с другими родственниками.
- Вы же знаете, что одна из причин нашего посещения замка - желание навестить вас, - возразила мать.
- Ваша мать всегда соблюдала дурацкие приличия, - сказал дедушка. - Думаю, вы не пойдете по ее стопам, - и он взглянул на Берсабу.
- Нам, пожалуй, пора, - вмешалась Мелдер.
- Ну да! - воскликнул дедушка. - Сторожевая собака считает, что нужно успеть смотаться отсюда до тех пор, пока я не показал когти. Она бы их вырвала, если бы смогла. Ваша кузина Мелдер принадлежит к худшему виду женщин. Не вздумайте быть такими, когда станете взрослыми. Сварливая баба. Женщина, ненавидящая мужчин! Она имеет на нас зуб за то, что никто не хочет брать ее в жены.
- Но, папа, - вмешалась мать, - я уверена…
- Ты уверена!.. А вот я уверен в одном, когда речь идет о тебе: ты будешь всегда стоять на своем, пусть даже для этого придется закрыть глаза на правду. Это существо вряд ли можно назвать женщиной, поскольку женщина создана для того, чтобы услаждать мужчину и плодить детей…
По Мелдер не было заметно, что она оскорблена этой тирадой, но дедушка и не обращал на нее внимания. Он смотрел на нас, и, как мне показалось, в особенности на Берсабу.
Неожиданно он рассмеялся; его смех пугал не меньше, чем его гнев.
Мелдер открыла двери.
- Ну, мы зайдем навестить вас завтра, - сказала мать таким тоном, будто мы получили огромное удовольствие от этого визита.
Когда за нами закрылась дверь, он все еще продолжал смеяться.
- Сегодня у него дурное настроение, - заметила мама.
- У него такое настроение каждый день, - спокойно констатировала Мелдер. - А при виде молодых девушек - тем более. Похоже, он находит некоторое утешение, оскорбляя меня. Неважно… если ему от этого становится легче…
- Нет необходимости приводить нас сюда завтра, - заявила мать.
Внутренне я улыбнулась. Я понимала, что ей не понравились высказывания дедушки о роли женщины в жизни, особенно в связи с Мелдер.
Она хотела защищать нас от реальности этого мира как можно дольше, но мы, как и большинство детей, знали о мире гораздо больше, чем полагала матушка. А что тут удивительного? Мы слышали разговоры слуг; мы видели, как они парочками ходят в лес; мы знали, что служанка Бесси забеременела и что наша мама устроила ее свадьбу с одним из конюхов. Мы знали, что детей находят не под кустами крыжовника.
Жизнь в нашем доме, где все шло гладко, где родители находились в добром согласии друг с другом, отличалась даже от жизни в замке Пейлинг. Наши кузины должны были больше разбираться во взаимоотношениях между мужчинами и женщинами. Розен как-то сказала:" Отец постоянно изменяет матери. Он лезет к каждой новой служанке. Он считает, что имеет на это право, поскольку является хозяином замка. Таким же был и дедушка. Конечно, если он бывает первым, то потом подыскивает девушке мужа да еще и дарит им домик, так что она получает что-то вроде приданого. Вот почему в округе так много детей, которые являются нашими кровными братьями и сестрами ".
Трудно было сравнивать подобный образ жизни с тем, что вели наши родители. Но, так или иначе, мы знали обо всем. В общем, я хочу сказать, что мы были не столь невинны, как полагала наша мама.
В этот вечер, улегшись в кровать, я решила поговорить об этом с Берсабой.
- Он сказал, что мы созрели и готовы, - хихикая, напомнила я.
- Дедушка из тех мужчин, которые считают, что женщины годятся лишь для того, чтобы уложить их в постель.
- Ему пора бы уже потерять к этому интерес.
- Я думаю, с такими, как он, этого вообще не происходит.
- Он все время смотрел на тебя, - напомнила я.
- Чепуха.
- Конечно, смотрел. Как будто что-то такое о тебе знал.
- Я хочу спать, - заявила Берсаба.
- Любопытно все-таки, почему он так смотрел.
- Что? - сонно пробормотала она.
- Я говорю, любопытно, почему он так смотрел именно на тебя?
- Да не смотрел он. Спокойной ночи. И хотя я хотела продолжать разговор, она притворилась спящей.
Прошло два дня. Мы совершали конные прогулки с нашими кузинами и осматривали замок. Я прогуливалась к морю и собирала на берегу раковины и полудрагоценные камешки. У нас получилась приличная коллекция необработанных аметистов, топазов и любопытных кусочков кварца.
Я любила стоять на самом берегу, наблюдая за накатывающимися волнами; осыпавшими меня тучей брызг, и с визгом отбегая в последний момент от края прибоя.
Мне нравилось гулять по стенам крепости, поражавшей своей мощью. Стены и море - творение человеческих рук и творение природы - были двумя могучими противниками. Море, конечно, было сильней, оно могло разрушить эту твердыню; но и тогда оно было бы не в силах совсем стереть ее с лица земли. Дедушка Касвеллин бросил вызов морю, и море выиграло бой, но не совсем: ведь он продолжал жить в Морской башне и грозил волнам кулаком.
Раньше Берсаба тоже любила собирать на берегу камешки, но в этот раз она не проявила к ним интереса, заявив, что это занятие для детей. Так же, как и я, она любила ездить верхом. В первый день пребывания в замке мы выехали с кузинами, но вскоре заметили, что с нами нет Берсабы. Она просто обожала теряться. Вместе с нами были Розен, Гвенифер и два грума.
Я сказала:
- Она догонит нас или вернется в замок. Временами ей хочется побыть в одиночестве.
Мы не беспокоились за нее, как беспокоилась бы на нашем месте мама.
Я не ошиблась. Она действительно вернулась в замок. Она заявила, что потеряла нас, но решила не отказываться от прогулки. Окрестности она знала хорошо, а разбойников не боялась, считая, что сумеет на своей лошади ускакать от них.
- Ты же знаешь, что мама не любит, когда мы ездим в одиночку.
- Дорогая моя Анжел, - ответила она, - мы взрослеем. И чем дальше, тем больше мы будем делать то, чего не любит наша матушка.
Я видела, что она вновь отдаляется от меня, что невидимая нить, связывавшая нас, напряглась до предела. Она становилась чужой, у нее появились от меня секреты." Однажды, - подумала я, - что-то рухнет, и мы станем всего лишь обычными сестрами ".
На следующий день, опять собираясь на конную прогулку, я по ошибке взяла ее юбку для верховой езды и заметила, что к ней прицепились обрывки папоротника, а подол измазан глиной.
" Должно быть, она упала ", - подумала я.
Берсаба подошла и уставилась на юбку.
- Слушай, - воскликнула я, - что произошло? Ты упала с лошади?
- Чепуха! - ответила она, забирая у меня юбку. - Конечно, нет.
- Но, сестренка, эта юбка испачкана землей. Это же ясно видно.
Она немного подумала, а потом сказала:
- А, я поняла. Это было вчера во время прогулки. Я нашла чудный пруд, спешилась и немного посидела на берегу.
- Тебе не следовало делать этого… одной. Вдруг что-нибудь… какой-нибудь мужчина… Сестра рассмеялась и отвернулась.
- В один прекрасный момент мы станем взрослыми, Анжелет, - сказала она, чистя щеткой юбку. - Вот и все, - и она повесила юбку в шкаф. - А с чего ты вдруг решила проверять мои вещи?
- Я ничего не проверяла. Я подумала, что это моя…
- Ну, теперь ты убедилась в том, что она не твоя.
Берсаба вышла, а я осталась стоять, не зная, что и думать.
На следующий день произошло странное событие. Была середина дня, и мы сидели за обеденным столом в большом холле, так как тетя Мелани решила, что такой большой компании будет удобнее разместиться здесь, а не в гостиной, где обычно обедала их семья.
В замке Пейлинг трапезе всегда придавали особое значение. Дедушка Касвеллин привык к обильной еде, и Коннелл поддерживал обычай. У нас в доме это было не принято, и хотя в кладовках хватило бы еды на любое количество гостей, у нас был гораздо более скромный стол, чем в замке Пейлинг. Тетя Мелани очень гордилась своими кладовками и, воспользовавшись помощью Мелдер, заставляла нас пробовать все новые деликатесы, приготовленные ими по старым рецептам с некоторыми собственными нововведениями.
Мама и тетя Мелани обсуждали сравнительные достоинства лечебных трав, которые они трудолюбиво взращивали в своих садиках, и тетя Мелани сообщила о том, что от сока одуванчика Розен так сильно расчихалась, что у нее совершенно прошел давно мучивший ее насморк. В этот момент мы услышали во дворе шум.
- Гости, - сказал дядя Коннелл, посмотрев на тетю Мелани.
- Любопытно, кто это? - спросила она. Вбежал кто-то из слуг.
- Прибыли странники издалека, хозяйка, - сказал он.
Тетя Мелани встала и поспешила к дверям, за ней пошел дядя Коннелл.
До нас донеслись крики изумления, и вскоре вновь появились дядя и тетя, а с ними - две женщины, внешний вид которых поразил меня. Оглядываясь на прошлое, я часто думаю, что жизнь должна как-то подготовить нас, сделать так, чтобы происшествие, являющееся предвестником больших, коренным образом меняющих нашу жизнь событий, как-то привлекало наше внимание, предупреждая и предостерегая.
Но такое случается редко, и, сидя за столом и рассматривая вновь прибывших (одна из женщин была ровесницей матери, а другая - моей, может быть, чуть постарше), я не представляла себе, что их приезд окажет решающее влияние на наши судьбы.
Тетя Мелани воскликнула:
- Тамсин! Ты же знаешь ее! Это Сенара! Моя мать встала. Она побледнела, а потом покраснела. Довольно долго она стояла на месте, глядя на старшую гостью, и только потом они одновременно кинулись друг к другу и обнялись.
Обе они смеялись, но я видела, что мать готова расплакаться. Она держала приезжую за плечи, и обе вглядывались друг в друга.
- Сенара! - воскликнула мать. - Что случилось?
- Слишком долго рассказывать, - ответила женщина. - Как я рада видеть тебя… как рада оказаться здесь. - Она отбросила назад капюшон, и по ее плечам рассыпались великолепные черные волосы. - Здесь рее так же, как и прежде. И ты… прежняя, добрая Тамсин.
- А это…
- Это моя дочь. Карлотта, подойди, познакомься с Тамсин… с лучшей подругой моего детства.
Девушка, которую звали Карлоттой, подошла к нашей матери, которая приготовилась обнять ее, сделала в последний момент небольшой шажок назад и присела в изысканном реверансе. Уже тогда меня поразила ее необыкновенная грация. Она выглядела иностранкой: темные, как у матери, волосы, большие, чуть раскосые глаза с густыми черными ресницами, которых невозможно было не заметить даже с такого расстояния. Лицо ее было очень бледным, и на нем ярко выделялись алые губы и темные глаза.
- Твоя дочь… милая Сенара… О, это чудесно. Ты должна так много рассказать. - Мать оглянулась. - Мои дочери тоже здесь.
- Так ты вышла замуж за Фенимора!
- Да.
- И, видимо, удачно.
- Я очень счастлива. Анжелет, Берсаба… Мы встали из-за стола и подошли к матери.
- Близнецы! - воскликнула Сенара. В ее голосе вновь прозвучали веселые нотки. - Тамсин, милая, у тебя близнецы!
- У меня есть и сын. Он на семь лет старше девочек.
Сенара взяла нас за руки и внимательно взглянула нам в глаза.
- Мы с вашей матерью были как сестры… мы провели вместе детство, а потом нас разлучили. Карлотта, познакомься с девочками. Я их люблю уже только за то, что они - дочери моей Тамсин.
Взгляд Карлотты был, как мне показалось, оценивающим. Она грациозно поклонилась нам.
- Вы приехали издалека? - спросила Сенару Мелани.
- Да, из самого Плимута. Вчера мы ночевали на каком-то жалком постоялом дворе. Кровати были жесткими, свинина пересоленной, но я не обращала внимания, ожидая встречи с замком Пейлинг.
- Как удачно, что ты застала нас здесь, - сказала моя матушка. - Мы приехали в гости.
- Конечно. Ты же должна жить в Тристан Прайори. Как поживает милый Фенимор?
- Сейчас он в море. Но скоро мы его ждем, - Как я буду рада вновь видеть вас вместе!
- Расскажи нам, что же с тобой случилось? Тут с улыбкой вмешалась Мелани.
- Я представляю, что значит для вас встретиться после столь долгой разлуки, но ты, Сенара, наверняка устала. Я прикажу подготовить тебе и твоей дочери комнаты. К тому же вы, конечно, голодны.
- О, Мелани, ты всегда так заботлива и так предусмотрительна… Ах, Коннелл, я совсем забыла про тебя и про твоих детей… А голодны мы обе. Так что, если нам позволят смыть с себя дорожную грязь и потом съесть какое-нибудь их этих восхитительно пахнущих блюд… вот тогда, наверное, мы могли бы долго-долго вспоминать старые времена и гадать о том, что произойдет в будущем…
Коннелл подошел к жене и сказал:
- Вызови слуг, и пусть они позаботятся о гостях. Исполнительная Мелдер тут же поспешила отдать распоряжения.
- Сейчас опять накроют на стол, - сказала Мелани, - а пока пройдите ко мне в комнату и умойтесь. Ваши комнаты будут готовы попозже.
Она вышла вместе с нашей матерью и гостями, и за столом воцарилось молчание.
- Кто они? - спросила наконец Розен. - Похоже, что мама и тетя Тамсин хорошо знают их.
- Та, что старше, родилась здесь, в замке Пейлинг, - сказал дядя Коннелл. - Ее мать была жертвой кораблекрушения, и ее выбросило на берег. Сенара родилась здесь, через три месяца после кораблекрушения. Она провела здесь детство, а когда наша мать умерла, отец женился на матери Сенары.
- Значит, здесь ее родной дом?
- Да.
- А потом она уехала и до сегодняшнего дня вы ничего о ней не слышали?
- Ну, это длинная история, - сказал Коннелл. - Она уехала, чтобы выйти замуж за пуританина, кажется, уехала в Голландию.
- Несомненно, она расскажет нам обо всем.
- И в конце концов она вернулась! Сколько лет вы ее не видели?
Коннелл задумался.
- Ну, - сказал он, - прошло, пожалуй, лет тридцать.
- Она немолода… эта Сенара.
- Ей было не больше семнадцати, когда она уехала.
- Значит, ей сорок семь? Не может быть!
- Она, наверное, знает секрет молодости.
- Откуда, папа? - спросила Розен.
- Сенара всегда была загадочной личностью. Слуги говорили, что она ведьма.
- Как интересно! - воскликнула Гвенифер.
- В те времена было много разговоров о колдовстве, - сказал Коннелл. - Знаете, иногда на это, как и на все прочее, бывает мода. Покойный король имел на этой почве пунктик. А здесь народ был уверен в том, что мать Сенары - зловещая колдунья. Ей пришлось бежать.
- И что с ней стало?
- Это неизвестно. Но после ее исчезновения люди пришли к замку и потребовали выдать им ее дочь Сенару. Видите ли, море выбросило ее мать в Хэллоуин, и скрылась она в Хэллоуин. Все указывало на то, что она ведьма, и люди пришли за ней. Ну, а когда они узнали, что матери Сенары уже нет здесь, они решили, что им подойдет и Сенара, и ей тоже пришлось бежать. Вот с тех пор и до сегодняшнего дня мы ее не видели.
- А вы с нашей мамой помогли ей?
- Конечно, мы все помогали ей. Она была нам как сестра.
- А теперь она вернулась, - пробормотала Берсаба.
Остальные молчали. Я очень ясно представляла себе все это: мать Сенары, ведьму, смывает с корабля в море, после смерти бабушки Линнет она выходит замуж за этого ужасного старика из Морской башни, а потом убегает от него - что очень естественно, кстати говоря. Потом толпа приходит за Сенарой… которая тогда была молодой девушкой с такими же глазами, как сейчас у ее дочери Карлотты. А кто отец Карлотты? Ну, об этом мы, несомненно, узнаем.
Они вернулись вместе с нашей матерью и тетей Мелани. Мать была раскрасневшаяся, возбужденная, явно довольная встречей с гостьями.
Я не могла оторвать взор от Карлотты. Более привлекательной девушки я в жизни не видела. Это было нечто большее, чем просто красота, хотя она, несомненно, была красавицей. В свете свечей ее волосы отливали синевой, а миндалевидные глаза скрывали какую-то тайну. Ее гладкая кожа была слегка смуглой, поэтому она не выглядела смертельно бледной. Прекрасной формы римский нос. Налет экзотики делал ее еще более привлекательной. Мои кузины и Берсаба, как и я, не могли оторвать от нее глаз. Ее мать была все еще красивой женщиной, но хотя она успешно боролась с разрушающим воздействием времени, полностью победить его она не могла. Все-таки я думаю, что в возрасте Карлотты она была почти столь же привлекательной.
Они принесли с собой тайну. Я все время представляла себе толпу с горящими факелами, собирающуюся штурмовать замок и выкрикивающую угрозы в адрес ведьмы.
- Сядь рядом со мной, Сенара, - сказала мать. - Как чудесно встретить тебя здесь. Мне кажется, что мы вновь молоды. Ты должна рассказать нам обо всем, что с тобой случилось.
- Для начала дай им поесть, - с улыбкой попросила Мелани.
Принесли горячий суп. Сенара, попробовав его, сказала, что он просто великолепен и напоминает те дни, когда она еще жила в замке.
- Мы добавляем к нему различные травы, - сказала Мелани, - стараемся сделать суп еще вкусней.
- Он настолько хорош, что его невозможно улучшить, - заявила Сенара. - Смотри, Тамсин не может усидеть на месте. Мы болтаем о супе, а ей хочется слышать совсем о другом.
Мать сказала:
- Ешь, ешь, Сенара. Ты проголодалась. У нас еще много времени для разговоров.
Они расправились с супом, за которым последовал пирог с бараниной, а затем - клубника со взбитыми сливками.
- Я действительно чувствую себя дома, - сказала Сенара. - Я ведь говорила, что так будет, верно, Карлотта?
Карлотта ответила:
- Мадре, с тех пор, как ты решила отправиться сюда, ты не говорила ни о чем, кроме как о замке Пейлинг и о сестре Тамсин.
Мы с нетерпением ожидали момента, когда они доедят клубнику; наконец слуги убрали со стола, и Сенара сказала:
- Всем вам не терпится услышать мой рассказ. Я могу обрисовать происшедшее лишь в общих чертах, поскольку невозможно в застольной беседе рассказать обо всех событиях, из которых состоит жизнь. Но в свое время вы все узнаете. Молодые люди, возможно, кое-что слышали обо мне. Когда я жила в замке, тут творилось многое… но когда человек долго отсутствует, о нем забывают. А вот с моей матерью дело обстояло по-иному… Она появилась здесь при таинственных обстоятельствах, ее выбросило море. Она была благородной дамой, женой графа и носила под сердцем ребенка… меня. Я родилась здесь… в Красной комнате. Красная комната еще цела?
- Но ее считают заколдованной! - воскликнула Розен.
- Это правда, - сказала Сенара. - Заколдованная комната. Но она имела такую репутацию еще перед тем, как сюда попала моя мать. Первая жена Колума Касвеллина умерла в ней при родах, родив мертвого ребенка. Это случилось до того, как он женился на матери Тамсин. Да, комната уже была заколдованной, а мать просто поселила в ней еще одно привидение.
- После заката слуги не ходят туда, - взволнованно сказала Гвенифер.
- Глупости, - возразила Мелани, - самая обычная комната. Я, кстати, собираюсь заменить там всю обстановку.
- Ты не первая собираешься это сделать, - сказала Сенара. - Странное дело, но никто не осуществил это намерение.
- Рассказывайте, пожалуйста, дальше, - попросила Берсаба.