Аликс ничего не ответила. Она думала о том, что никто не смог бы оторвать ее от Дугласа, если бы он лежал больной. Поэтому она только молча погладила руку Синджен и вышла из спальни.
Дуглас не спал. Когда Аликс легла, он обнял ее и крепко прижал к себе.
- Как он?
- Плохо. Его мучают кошмары. Знаешь, Дуглас, это просто ужасно.
- Почему ты не уговорила Синджен пойти спать и оставить его на попечение Финкла?
- Нет, это невозможно. Финкл наверняка бы заснул и, возможно, разбудил бы бедного Колина своим храпом. Я помню, как ты рассказывал мне, что на войне храп Финкла будил тебя даже после двенадцатичасовых сражений, когда ты был вконец измотан. Пусть лучше Финкл присматривает за Колином в дневное время. Синджен молода, и у нее крепкое здоровье. Ей необходимо быть с ним рядом. Не будем ей мешать.
Дуглас вздохнул:
- Жизнь полна неожиданностей. Я запретил ему являться в наш дом, хотя в глубине души знал, что они непременно станут встречаться. Черт возьми, он вполне мог умереть, если бы Синджен не поступила по-своему и не пошла тайком к нему на квартиру. Это моя вина. Она не знает, что его ударили ножом, не так ли?
- Нет, не знает. Слушай, Дуглас, если ты будешь винить себя за то, в чем ты не виноват ни сном ни духом, я напишу Райдеру, чтобы он приехал немедленно и собственноручно выбил эту дурь у тебя из головы.
- Ха! Райдер ни за что не станет меня бить. К тому же я выше его ростом. Скорее уж я наломаю ему бока.
- Но тогда тебе придется иметь дело с Софи.
- Одна мысль об этом приводит меня в трепет.
- Надеюсь, ты не очень огорчен, что они с Райдером не могут приехать сейчас в Лондон. Двое детей расшиблись, свалившись с сеновала, и ни Райдеру, ни Софи теперь не до поездок - они слишком обеспокоены. К тому же нашим близнецам очень хорошо с ними и со своим двоюродным братиком и всеми остальными детьми.
- Я скучаю по этим маленьким варварам.
- Что, сразу по всем двенадцати, которых пригрел Райдер, да еще по двум нашим и малышу Райдера и Софи?
- Нет, я предпочитаю иметь рядом не больше двоих одновременно. По мне, так лучше обмениваться ими время от времени. Тогда они не успевают сесть тебе на шею и начать вить из тебя веревки.
- Ты абсолютно прав. Но, дорогой, раз Колин так болен и нам придется взять на себя приготовления к свадьбе, не лучше ли пока оставить наших мальчиков у их дяди и тети?
- Думаю, Синджен захочет выйти замуж за Колина как можно скорее. Если у нее получится, Райдер и Софи просто не успеют к свадьбе.
- Ох, я слишком устала, чтобы и дальше ломать голову над всем этим. Давай спать.
Дуглас почувствовал, как ее мягкая рука погладила в темноте его грудь, и улыбнулся:
- А я-то думал, что ты устала. Стало быть, ты уже успела восстановить силы и собираешься вознаградить меня за мои дневные труды?
- Да, но с одним условием: если ты обещаешь не вопить слишком громко и не будить свою матушку, как в тот раз.
Аликс содрогнулась, вспомнив ту ночь, когда она и Дуглас особенно рьяно предавались наслаждению и вдруг к ним в спальню ворвалась его матушка, заподозрившая, что Аликс убила ее обожаемого сыночка. Вспоминая эту сцену, она до сих пор холодела от стыда.
- На всякий случай я засуну себе в рот носовой платок, - сказал Дуглас.
Наконец-то он был в полном сознании, но он так ослабел, что, кажется, не сможет добраться до ночного горшка. Отвратительное чувство. Хорошо, что хотя бы жар спал и боль в ноге сделалась терпимой. Конечно, дурак он был, что сразу не обратился к врачу, но он просто не привык, чуть что, звать лекаря и позволять ему пичкать себя всякими снадобьями. За всю свою жизнь он ни разу не воспользовался услугами доктора Чайлдресса, который практиковал в Кинроссе, разве что по поводу каких-то детских болезней. Он был молод, силен и здоров как бык. И вдруг простой ножевой порез приковывает его к постели, вызывая сильнейшую лихорадку и даже беспамятство.
Из-под полуопущенных век он увидел, как в комнату вошла Джоан. Он был голоден и раздражен и не желал ее видеть. Ему нужна была помощь, но не от женщины, а от мужчины.
- Вот и прекрасно, ты уже проснулся, - сказала Синджен, одарив его обворожительной улыбкой. - Как ты себя чувствуешь?
Он что-то буркнул.
- Хочешь, я тебя побрею? У меня есть опыт: однажды я обрила голову Тайсону, пока Райдер держал его, чтобы не дать ему вырваться. С тех пор прошло не более десяти лет. Если ты разрешишь мне попробовать, я обещаю быть очень осторожной.
- Нет.
- Удивительное дело, Колин: к нам явился джентльмен, который уверяет, что он твой кузен.
При этом известии он тотчас сел на кровати. Одеяло сползло ему на живот, но он этого не заметил. Он был в растерянности. Какой кузен? Насколько он помнил, никто из его кузенов не мог знать, что он находится здесь. Ах да, Макдуф знает.
- Не может быть, - проговорил он машинально и упал обратно на подушки.
Синджен смотрела на верхнюю кромку одеяла, которое теперь не доходило ему до пояса. Она невольно сглотнула. Как же он красив: мускулистый, стройный, грудь покрыта черными волосами, а ниже, на животе, они образуют узкий шелковистый мысик. Сейчас он чересчур худой, все ребра видны, но это у него пройдет.
- Тебе нужно все время быть в тепле, - сказала она и натянула одеяло ему на плечи, хотя вместо этого ей хотелось вовсе убрать его и созерцать Колина Кинросса в костюме Адама по меньшей мере часов шесть.
- Джоан, ты не шутишь? Макдуф правда здесь? Она удивленно моргнула:
- Макдуф? Он не назвал мне своего имени, а только сказал, что он твой самый любимый кузен. Его действительно зовут Макдуф, как у Шекспира в "Макбете"?
Колин усмехнулся:
- По-настоящему его зовут Фрэнсис Литл , нелепое имя для такого здоровенного верзилы, вот мы и прозвали его Макдуфом, когда еще были мальчишками.
- Макдуф явно подходит ему куда лучше, чем Фрэнсис Литл. Фамилия Литл едва ли годится для человека, у которого грудь шире, чем ствол векового дуба. Прозвать его Макдуфом - это было очень умно. Наверное, именно ты, Колин, придумал это прозвище. Знаешь, у него невообразимо рыжие волосы, но совсем нет веснушек. А глаза у него голубые, как летнее небо, и…
- Его глаза точно такого же оттенка, как твои. Хватит петь хвалу моему великану кузену. Приведи его сюда.
- Нет, - сказала Синджен. - Сначала тебе нужно позавтракать. А, вот и Финкл. Он поможет тебе во всем, что тебе нужно. А я вернусь через несколько минут и помогу тебе есть.
- Мне не требуется твоя помощь.
- Ну, разумеется, не требуется, но тебе ведь будет приятно побыть в моем обществе, не так ли?
Он только молча посмотрел на нее. Она улыбнулась, чмокнула его в губы и, чуть ли не танцуя, выпорхнула из комнаты. У самой двери она обернулась:
- Хочешь, мы поженимся завтра?
Он взглянул на нее скорее с досадой, чем с удивлением, и ответил:
- У тебя была бы незабываемая брачная ночь. Я бы тут же заснул как убитый, и на том бы все и кончилось.
- Это не имеет значения. Ведь впереди у нас долгая совместная жизнь.
- Я не стану на тебе жениться, пока не буду в силах переспать с тобой, как полагается мужчине.
Он сразу же понял, что сказал глупость. Ему бы следовало жениться на ней в течение следующего часа, если бы только это было возможно. Время уходило, а ему отчаянно нужны были ее деньги.
Синджен праздно сидела на стуле и глядела на беседующих кузенов. Оба они говорили тихо, так что она не могла разобрать слов, впрочем, подслушивать ей все равно не хотелось, хотя, сказать по правде, в этом деле она была великая мастерица. Когда имеешь трех старших братьев, весьма рано начинаешь понимать, что всякие сведения, которые от тебя пытаются скрыть, лучше всего узнавать через замочную скважину. Она посмотрела на сад за окном. День выдался прохладный, но небо было синим и безоблачным, а в саду цвело множество цветов.
Синджен услышала смех Колина и посмотрела на него с улыбкой. Макдуф - вот чудное прозвище, еще чуднее, чем ее собственное, - производил приятное впечатление и, что было куда важнее, похоже, был искренне привязан к Колину. Даже сидя, он казался огромным, не толстым, нет, просто огромным, как сказочный великан. Смех у него тоже был как у великана - громоподобный, сотрясающий все его тело. Положительно, этот Макдуф ей нравился. И его можно не опасаться: она уже предупредила его, что, если он своими разговорами утомит Колина, она его тут же выставит вон.
Выслушав это предупреждение, Макдуф посмотрел на нее с высоты своего гигантского роста и ухмыльнулся:
- А вы не трусиха, как я погляжу, просто самую чуточку глуповаты, если впустили в дом этого мошенника. Ладно, я вовремя закрою рот, чтобы не утомлять беднягу.
Встретив столь полное понимание, Синджен отвела его в спальню Колина.
Теперь он встал со своего места у постели больного и сказал, обращаясь к Колину:
- А сейчас тебе пора отдохнуть, старина. И не вздумай спорить. Я дал слово Синджен, а с ней, как я понял, шутки плохи.
- Ее имя - Джоан. Она не мужчина.
Макдуф поднял одну огненно-рыжую бровь.
- Вижу, ты нынче не в духе. Это оттого, что ты хвораешь. Я зайду к тебе завтра утром, Эш. Делай то, что тебе велит Синджен. Между прочим, она пригласила меня на вашу свадьбу.
И великан Макдуф удалился.
- У него совсем нет шотландского акцента, так же как и у тебя.
- Макдуф, несмотря на свое прозвище, отдает предпочтение английской половине своей родни. Его мать была сестрой моего отца. Она вышла замуж за очень богатого англичанина из Йорка, у которого была процветающая торговля железными изделиями. Мы оба получили образование в Англии, но он пошел куда дальше меня. Одно время я думал, что он бы вовсе обрубил свои связи с Шотландией, не будь они такими тесными (во всяком случае, сам он всегда уверял, что они именно таковы). Но, как видно, я был не прав, поскольку последние несколько лет он большей частью живет в Эдинбурге.
- Ты устал, Колин. Я хочу услышать всю эту историю, но только не сейчас, мой дорогой, а позже. Сейчас тебе хватит говорить - и не спорь.
- Джоан, тебе еще никто не говорил, что ты чересчур деспотична и норовиста?
Он разозлился, и это ее обрадовало. Он явно шел на поправку.
- Норовиста? Нет. Норовистой бывает лошадка, на которой ездят верхом, - мягко возразила она, разглаживая одеяло у него на плечах.
Колин ответил ей раздраженным взглядом.
- Такие двусмысленные намеки не к лицу порядочной девице!
Тут он осознал, что понятия не имеет, о чем говорит, и хрипло буркнул:
- Оставь меня, Джоан.
- Хорошо, оставлю. Прости меня, Колин. Ты устал и должен отдохнуть.
Возле двери она остановилась и обернулась.
- Хочешь, мы поженимся послезавтра?
- Если завтра я смогу ходить, то послезавтра, быть может, смогу и ездить верхом.
Она вопросительно склонила голову набок, но, видя, что он молчит все с тем же раздраженным видом, улыбнулась и вышла.
Колин закрыл глаза. Он был встревожен, очень встревожен и зол как черт. Макдуф рассказал ему, что Макферсоны взялись за старое и снова грабят владения Кинроссов. Они прознали о том, что он разорен и на время уехал из Шотландии, и бросились ковать железо, пока горячо. По словам Макдуфа, они нагло совершали набеги на земли Кинроссов и угоняли овец. Окаянные стервятники, никогда не умевшие вести хозяйство на собственных землях, только и знавшие, что плакаться о своих бедах, в которых они же сами и виноваты! Они даже убили нескольких арендаторов, которые попытались спасти свои дома от разграбления. Его люди делали все, что могли, но у них не было вождя, который бы ими руководил. Никогда в жизни Колин не чувствовал себя таким беспомощным. Дома творится черт знает что, а он лежит себе в этой уютной кровати, в этом роскошном доме, слабый, как новорожденный жеребенок, и неспособный чем-либо помочь ни своим арендаторам, ни своей семье.
Главное, что он может для них сделать, - это жениться на Джоан Шербрук. И пусть бы даже у нее были выпирающие, как у кролика, зубы, пусть бы она была столь же уродлива, сколь и богата, - это не имело ровно никакого значения. Ничто не имело значения, кроме победы над трусливыми Макферсонами и спасения замка Вир и всех остальных владений рода Кинроссов. Ему надо действовать быстро. Он попробовал было встать, но тут же снова упал на подушки, скрипя зубами от острой боли в бедре. В голове у него шумело. Что ж, когда Джоан в следующий раз предложит ему жениться на ней, он попросит, чтобы священник явился через пять минут.
Дуглас Шербрук медленно сложил прочитанное письмо и вложил его обратно в конверт.
Сначала он принялся шагать взад и вперед по библиотеке, потом остановился, опять извлек письмо из конверта и перечитал его. Большие, аккуратно выведенные печатные буквы, черные чернила. Письмо гласило:
"Лорд Нортклифф,
Колин Кинросс убил свою жену. Он женится на вашей сестре, а потом прикончит и ее. Можете в этом не сомневаться. Он безжалостен и не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. А его единственная цель - деньги".
Дуглас терпеть не мог подобных вещей. Анонимное обвинение, от которого приходишь в ярость, которому нисколько не веришь именно потому, что оно анонимно, и вместе с тем невольно чувствуешь, что оно заронило в твою душу семя сомнения, как бы хорошо ты ни относился к тому, против кого оно направлено. Час назад письмо принес какой-то уличный мальчишка, сказавший Дриннену, что один малый попросил его доставить письмишко милорду, живущему в этом шикарном доме.
Дриннен не стал спрашивать паренька, как выглядел тот малый. А жаль. Ясно только одно - это был мужчина. Дуглас скомкал письмо и снова начал ходить из угла в угол.
Колин быстро выздоравливал, и Синджен, на седьмом небе от счастья, желала выйти за него замуж в конце недели. Господи Иисусе, а ведь сегодня уже вторник!
Что же делать?
В глубине души Дуглас был убежден, что Синджен нисколько бы не смутилась, даже если бы автор письма обвинил Колина в том, что он самым гнусным образом истребил целый полк. Она бы просто не поверила. Она никогда этому не поверит. Скорее она ринется в бой против всей своей семьи.
Вот дьявольщина! Он понимал, что не может оставить без внимания эту анонимку, и потому, когда Аликс и Синджен ушли, чтобы привезти от мадам Жордан подвенечное платье Синджен, он не стал откладывать дело на потом, а сразу же отправился в спальню Колина.
Сегодня Колин уже был одет в свой собственный домашний халат, поскольку Финкл и несколько лакеев успели съездить к нему на квартиру, упаковать его одежду и доставить оба его чемодана в дом Шербруков. Когда Дуглас вошел в его комнату, он стоял возле кровати глядя на дверь.
- Вам нужна помощь? - спросил Дуглас, входя.
- Нет, благодарю вас. Я попытаюсь доказать себе, что могу трижды пройти эту комнату из конца в конец, ни разу не упав.
Дуглас рассмеялся:
- И сколько же раз вы уже прошли свой маршрут?
- Два, с пятиминутной передышкой. Но, похоже, что третий раз меня убьет.
- Сядьте, Колин. Я должен с вами поговорить.
Колин осторожно сел в кресло с подголовником, стоявшее около камина, морщась вытянул вперед ногу и начал ее тихонько массировать.
- Вы ведь ничего не сказали Джоан о моей ране?
- Нет, только жене, хотя я не понимаю, отчего вас так волнует, знает Синджен об этом или нет.
- Узнай она о том, что меня пырнули ножом, она бы страшно разъярилась и встревожилась и решила, что она этого так не оставит. Вполне может статься, что она наняла бы полицейского сыщика, чтобы он нашел и изловил того, кто посмел это сделать. Она могла бы даже поместить объявление в "Лондонской газете", обещающее вознаграждение за сведения, которые приведут к поимке негодяя. Она могла бы навредить самой себе. По-моему, если ей и нужна защита, то прежде всего от нее же самой.
Дуглас удивился.
- Вы знаете ее так недолго и уже… - Он покачал головой. - Да, именно так она бы и поступила. Иногда мне кажется, что даже Господь Бог не знает, что у нее на уме, пока она этого не сделает. Она настолько изобретательна, что вы и представить себе не можете.
- Чувствую, что скоро смогу.
- Расскажите мне, как вы получили эту рану.
Колин отвел глаза.
- Какой-то коротышка попытался ограбить меня. Я сшиб его с ног, и тогда он вдруг вытащил из-за голенища нож. Удар пришелся в бедро, потому что выше ему было не дотянуться.
- Вы прикончили его?
- Нет, но, наверное, зря, черт бы побрал эту каналью. Кстати, если бы он все-таки опустошил мой карман, то добыча ему досталась бы скудная. У меня с собой было не более двух гиней.
- Я только что получил письмо, в котором вас обвиняют в том, что вы убили свою жену.
Колин замер. "Он словно отгораживается от чего-то, - подумал Дуглас, - вероятно, от горя, а может быть, от чувства вины? Почем знать?" Колин смотрел мимо него на горящие в камине поленья.
- Письмо было без подписи, и принес его уличный мальчишка. Мне такие послания не по душе. Они омерзительны и по прочтении оставляют самое гадкое чувство.
Колин не ответил.
- В Лондоне никто и не подозревал, что вы уже были женаты.
- Я полагал, что это никого не касается.
- Когда она умерла?
- Незадолго до смерти моего брата, примерно шесть с половиной месяцев назад.
- Как это случилось?
У Колина засосало под ложечкой.
- Она упала со скалы и сломала себе шею.
- Это не вы ее столкнули?
Колин молчал, но его гневное молчание было красноречивее любых слов.
- Вы с ней о чем-то спорили? Наверное, она упала случайно?
- Я не убивал свою жену. И не стану убивать вашу сестру. Полагаю, тот, кто написал это письмо, предостерегал вас именно от этого.
- О да.
- Вы расскажете об этом Джоан?
Дуглас моргнул. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что Колин называет Синджен этим дурацким именем - Джоан.
- Это мой долг. Хотя, разумеется, было бы лучше, если бы вы рассказали ей сами и, возможно, объяснили ей то, чего не хотите объяснить мне.
Колин хранил молчание. Вид у него был надменный и настороженный. Дуглас встал.
- Мне очень жаль, - сказал он. - Синджен - моя сестра, и я ее люблю. Мой долг - защищать ее. Она должна обо всем узнать, было бы несправедливо держать ее в неведении. Я убежден, что, прежде чем вы поженитесь, все сомнения должны быть сняты. Таково мое условие.
Колин по-прежнему молчал, потупившись. Он поднял взгляд лишь тогда, когда Дуглас Шербрук вышел, тихо затворив за собой дверь. Откинув голову на подголовник, он закрыл глаза и потер бедро. Шов чесался, кожа вокруг него была розовой. Стало быть, рана скоро заживет.
Но достаточно ли скоро?