- Разве они не милые? - спросила она. Герцог перевел взгляд с двух пушистых клубков шерсти на ее одухотворенное лицо и ответил:
- Да. Они очень милые.
Сара вдруг покраснела - сама не понимая отчего, - резко выпрямилась и спросила:
- Вы любите лошадей, милорд?
На его губах все еще блуждала улыбка. И Сара поймала себя на мысли, что впервые в жизни видит такой красивый рот.
- Да, я люблю лошадей, - отвечал Чевиот. - Очень люблю. Не хочу утомлять вас подробностями, но можете поверить мне на слово: при случае я способен говорить о лошадях без перерыва не меньше полутора часов!
- Как раз столько, сколько займет дорога до саксонской церкви! Итак, я слушаю!
Герцог снова рассмеялся.
- О чем бы вы хотели узнать, мисс Паттерсон?
- Много ли у вас лошадей? - без запинки спросила Сара. - Каких они пород? Какие у них характеры? Кого вы любите больше остальных? Сколько вам было лет, когда вы впервые сели в седло?
- Погодите! - Герцог умоляюще выставил вперед руку. - Я едва успею ответить и на эти вопросы!
- Значит, нам останется о чем поговорить и на обратном пути! - невозмутимо заключила Сара.
Навстречу им ехала крестьянская подвода. Как только возница разглядел, что перед ним господский фаэтон, он поспешил свернуть на обочину, чтобы уступить дорогу.
Герцог милостиво кивнул, проезжая мимо.
- Добрый день! - поздоровалась с фермером Сара. - Спасибо, что уступили дорогу!
- И вам доброго дня! - просиял в ответ фермер. Рядом с ним на козлах притулился маленький мальчик, и Сара заметила, немного проехав вперед:
- Какой симпатичный малыш!
- Какой еще малыш? - растерялся Чевиот.
- Ну, тот мальчик, что сидел рядом с фермером. У него глаза как блюдца!
- А вы очень наблюдательны, мисс Паттерсон, - задумчиво проговорил герцог.
С заболоченной низины по левую руку от дороги с криком сорвалась стая дроздов.
Сару его замечание явно удивило. И она с напускной строгостью воскликнула:
- Не пытайтесь увиливать, ваша светлость! Вы собирались рассказать мне о своих лошадях.
- А вы сами любите лошадей? - спросил он. - Вам нравится кататься верхом?
- Кажется, мы собирались говорить о вас! - В ее взгляде промелькнуло явное замешательство. - При чем тут я?
- Мне просто не хотелось вас утомлять! - со смехом признался герцог.
- А вдруг вы не любите лошадей? Тогда мы могли бы найти более интересную тему!
- Я люблю всех животных, - просто ответила Сара. - Когда я была маленькой, мы жили в деревне, и у меня была собака, утка и даже пони. Но потом меня взял к себе дедушка, и с ними пришлось расстаться. От животных у дедушки начинается насморк.
Они приближались к повороту, и герцог придержал лошадей на тот случай, если придется разминуться со встречным экипажем. Сара молчаливо одобрила такую предусмотрительность.
- А как звали вашу собаку? - спросил он.
- Мы звали его Баунс , потому что он был очень прыгучий. - Сара грустно вздохнула. - Мне пришлось отдать его мальчишке из деревни. Мы часто играли вместе, и Баунс хорошо его знал. Джонни обещал, что будет хорошо заботиться о моей собаке, и я уверена, что он так и сделал.
- А мне тоже не хватает своей собаки, - признался Чевиот. - В детстве у меня было два спаниеля, но потом я уехал в школу, а после служил в армии. Я решил, что непременно заведу собак, когда у меня будет свой дом.
- Очень мило, - в смущении пролепетала Сара.
- Вам не кажется, что мы впадаем в излишнюю сентиментальность?
- Вы правы, - усмехнулась она. - Вам следует поднять мой дух рассказами о лошадях.
- Ну, - начал герцог, на этот раз выполняя ее требование, - тогда знайте, что больше всего я люблю своего гнедого жеребца по кличке Сэм.
- Сэм?!
- Сэм - самое подходящее для него имя!
- Это тот самый жеребец, на котором вы катались сегодня утром?
- Да.
- Это просто ужасно - называть Сэмом такого красивого жеребца! Ему бы подошло что-то вроде… Медный!
Герцог упрямо тряхнул шевелюрой, и его собственные волосы блеснули медью под ярким солнцем.
- Если бы вы хоть немного его знали, то сразу бы поняли, что кличка Сэм соответствует его характеру больше всего. Я понимаю, вам он кажется просто красивым, но уверяю вас, это самое чуткое животное на свете. Я без опаски доверил бы ему свою жизнь. Он гораздо умнее и преданнее многих моих знакомых!
- Да он у вас настоящий рыцарь! Расскажите о нем подробнее. Каким образом проявляется его чуткость?
Герцог рассказал Саре весьма забавную историю, и она смеялась от души. За этой историей последовала новая.
Они и сами не заметили, как пролетело время и перед ними показалась саксонская церковь.
***
В этот вечер Сара долго не могла заснуть, вспоминая события минувшего дня. Церковь оправдала ее ожидания. Главная постройка датировалась десятым веком. В ней поражали и строгая соразмерность линий, и удачно выбранное место - возвышенность, господствовавшая над обширной долиной.
Сара уютно свернулась клубочком в своей просторной мягкой постели и снова вспомнила, как они с герцогом стояли перед алтарем в потоке солнечных лучей, проникавших через круглее оконце. И как Чевиот задумчиво промолвил:
- Душа человека подобна воробью, которого дождь и ветер случайно занесли под своды королевской палаты. На миг его окружают свет и тепло, но птице суждено вскоре вылететь в другую дверь, чтобы снова оказаться во власти стихий. Так и человеческая судьба: краткий миг света, за которым неизбежно следует неведомое ничто.
- Да, - выдохнула Сара, любуясь внутренним убранством церкви.
- Где это ты вычитал, Энтони? - Звонкий голосок Оливии разрушил хрупкую тишину. Они с мистером Паттерсоном подошли поближе, чтобы послушать, что говорит герцог.
- У Беды Достопочтенного. В его "Церковной истории народа англов".
- Ну и мрачная же это книга, коли он больше ничего не смог сказать о нашей жизни! - загрохотал под древними сводами самоуверенный бас мистера Паттерсона.
- Понятия не имею, мрачная она или нет, - беззаботно отвечала Оливия.
- Я все равно ее не читала.
- А церквушка-то довольно тесная и запущенная, верно? - заметил мистер Паттерсон. - Ни тебе цветных витражей, ни росписи на стенах.
- Дедушка, это же саксонская церковь! - робко возразила Сара. - Они всегда стремились к простоте.
- Ну а что до меня, то я по своей воле не стал бы тащиться в такую даль, чтобы любоваться этим убожеством, - отрезал мистер Паттерсон.
Сара успела заметить, какими взглядами обменялись герцог и Оливия, и покраснела от стыда.
- Возможно, вам больше по вкусу готическая архитектура, мистер Паттерсон, - с невозмутимой учтивостью заметил Чевиот.
- Мне по вкусу все, что выглядит большим и нарядным, - отвечал торговец. - Если это готическая архитектура - стало быть, так оно и есть. Не то чтобы я был большим знатоком старых храмов, - с грубоватым смешком добавил мистер Паттерсон. - Вот старые банки - это по моей части!
- Банки в нашей жизни не менее важны, чем церкви, - все так же учтиво откликнулся Чевиот.
***
Лежа в своей необъятной постели, стоявшей в куда более роскошной и просторной спальне, чем та, где она ночевала в первый раз, Сара вновь и вновь повторяла себе, что ее дедушка не виноват в своей неуклюжести и отсутствии вкуса. Ведь герцога с самого детства окружали красивые, изящные веши. А сочинения Беды Достопочтенного он наверняка изучал в школе. Тогда как у дедушки не было такой возможности.
И все же Сара не могла забыть ту неловкость, которую причиняло ей откровенное невежество мистера Паттерсона во всем, что касалось искусства. Ведь одно дело не разбираться в том, что по-настоящему красиво, и совсем иное - презирать других людей за их любовь к прекрасному. Так, например, как дед презирает ее. Да он презирает ее всю жизнь!
Вот почему даже самые строгие порядки в закрытой женской школе мисс Бейтс казались Саре избавлением от насмешек деда. Хотя мистер Паттерсон отправлял ее в школу единственно с той целью, чтобы девочка освоилась в обществе настоящих аристократок и научилась тому, что принято именовать светскими манерами.
Она выполнила эту задачу, но вдобавок получила превосходное образование. Трудолюбие, сообразительность и тяга к знаниям сделали Сару любимой ученицей у всех без исключения преподавательниц.
Именно в школе она познала, что такое искусство.
И именно ради искусства Сара единственный раз в жизни осмелилась перечить своему деду. Мистер Паттерсон был против частных уроков у Джона Блейка. Но Сара стояла на своем. По ее просьбе школьная преподавательница живописи написала торговцу, рекомендуя ему развивать природный дар его внучки. Когда и это не помогло, Сара упросила написать письмо саму мисс Бейтс.
Строгая наставница согласилась, что само по себе говорило о том, какое уважение вызвала в ней целеустремленность талантливой ученицы.
Мистер Паттерсон рвал и метал. Ему казалось, что на него оказывают давление, а ведь до сих пор Уильям Паттерсон не склонялся ни перед чьей волей. Он не поленился лично явиться в Бат, чтобы сорвать на Саре свою ярость. К его удивлению, девчонка и не думала пугаться.
- Дедушка, мне непременно нужно брать эти уроки. Я готова выполнить все ваши требования, но я непременно буду заниматься у Джона Блейка! В противном случае я сама стану платить ему за уроки!
- Из каких же это денег ты собираешься ему платить? - язвительно поинтересовался дед. - Все, что у тебя имеется, - это мои деньги на карманные расходы!
- Я найду способ их раздобыть, - твердо заявила Сара. - И во что бы то ни стало заплачу за уроки.
Так или иначе, но мистер Паттерсон сдался и стал платить сам. Правда, он без конца ворчал, что выбросил деньги на ветер, но платил исправно.
Сара всегда старалась думать о нем почтительно и с благодарностью, но когда снова оказалась под одной крышей с дедом, вынуждена была признать, что в Бате выполнить это было значительно легче.
А с другой стороны, ей больше некуда было деваться. Она знала, что дед прочит ей в женихи Невилла Харви, но ведь Невилл мог похвастаться лишь юными годами, тогда как во всем прочем являлся точной копией Уильяма Паттерсона. Невиллу не дано понять ее тяги к живописи.
Сара улеглась на спину, рассеянно глядя на розовый балдахин над кроватью.
А вот герцог понял ее с первой минуты!
И она снова невольно вспомнила его лицо.
"Вы - настоящая художница. А художнице полагается писать".
Он, конечно, высокородный герцог и красив как бог, но все равно он очень добрый и отзывчивый человек.
И Сара чувствовала себя в его обществе гораздо свободнее и увереннее, чем с теми людьми, которых знала всю свою жизнь - хотя, конечно, это было довольно странно.
Только тут она осознала, какой опасный поворот принимают ее мысли, и сердито нахмурилась.
"Не будь идиоткой, Сара! - одернула она себя. - Он герцог Чевиот! И просто старался быть любезным! Нечего раздувать из мухи слона!"
И все же она бы не отказалась воспользоваться приглашением посмотреть на его картины.
Глава 7
Герцог вернулся в Лондон куда в более приподнятом настроении, нежели перед поездкой в Кент.
- Мисс Паттерсон очаровательна, - сообщил он своему секретарю утром после возвращения, когда они встретились в библиотеке, чтобы просмотреть новую пачку предъявленных к оплате счетов.
- Очаровательна? - переспросил Макс, не в силах скрыть свое удивление. - Ты не шутишь, Энтони?
- Нисколько. - И герцог добавил с лукавой усмешкой:
- Теперь я не боюсь признаться тебе, Макс, что меня до смерти пугало это знакомство. Особенно после того, как мне представили дедулю. Но ее манеры оказались безупречны - ни дать ни взять истинная леди! А ведь все могло обернуться гораздо, гораздо хуже.
Темные глаза Макса смягчились, наконец он видел спокойное, привычно уверенное лицо своего друга. Герцог впервые так улыбался после их возвращения в Англию.
- Я рад, Энтони, - сказал он. - Благовоспитанная девушка должна понимать, что ваш брак - неслыханная честь для нее. А поскольку ей предстоит стать одной из самых знатных особ в Англии, это тем более важно.
- Если уж быть честным до конца, я вовсе не уверен, что ее волнует мой титул, - признался герцог в замешательстве. - Она мечтает стать художницей, а не герцогиней.
- Художницей…
Герцог кивнул, и солнце, проникавшее в библиотеку через огромные витражи, радугой прошло по его шевелюре.
"Он носит корону от рождения!" - с болезненной ревностью подумал Макс.
- Между прочим, она действительно талантливая художница, - продолжал Энтони. - Я сам видел сделанный ею в Хартфорде набросок, он оказался на диво хорош.
- Боже милостивый! - вырвалось у Макса.
- Макс, - беззаботно рассмеялся Чевиот, - да пусть себе рисует хоть сутки напролет - лишь бы ее дед не пожалел четыре миллиона фунтов приданого! Конечно, будь моя воля, я бы выбрал девушку из своего круга, которая понимала бы ответственность, которую налагает мой титул. Но у меня, как известно, выбора нет. А эта девушка по крайней мере достаточно умна. И вполне способна научиться всему, что ей потребуется.
- Поздравляю тебя, Энтони. - Макс, натянуто улыбаясь, пожал другу руку. - Похоже, тебе все-таки улыбнулась удача!
- Надеюсь, что ты прав! - Герцог неохотно ответил на пожатие и поспешил отнять руку, опустив ее на подлокотник кресла. - Однако остается одна маленькая неувязка.
Макс поперхнулся от неожиданности и, откашлявшись, осторожно спросил:
- Какая же неувязка?
- Мисс Паттерсон до сих пор в неведении насчет наших матримониальных планов. Паттерсон заявил, что не собирается отдавать ее замуж против воли. Значит, чтобы добиться своего, мне необходимо получить ее согласие.
- Не думаю, что у тебя возникнут с этим проблемы, - сказал Макс, не сводя преданных глаз со своего хозяина.
- Я, разумеется, сделаю все, что в моих силах! - с чувством сказал герцог, раздраженно хлопнув по толстой пачке неоплаченных счетов.