- То есть как - что я хотел узнать? Я тут, как вы, вероятно, догадываетесь, жду, чуть с ума не схожу от беспокойства, мчусь со всех ног в Лейтский порт встречать свою невесту - и что же? Оказывается, ее нет на борту "Соловья"! Тут деду делается хуже, я спешу домой, нисколько не сомневаясь, что Арриан приедет в карете вместе с вами, но теперь и вы приезжаете без нее. Что прикажете мне думать? Быть может, вы стараетесь пощадить мои чувства? Не надо, не утруждайте себя. Если она передумала за меня выходить, то так прямо и скажите.
Леди Мэри устало опустилась на кровать и откинулась на подушки.
- Агнесса, подай-ка мою шкатулку с драгоценностями.
Выполнив поручение, служанка почтительно отступила на несколько шагов, чтобы не мешать хозяйке. Некоторое время леди Мэри сосредоточенно рылась в шкатулке. Наконец ее поиски увенчались успехом, и она протянула свою находку племяннику.
Йен взял кольцо и долго смотрел на кроваво-красный рубин.
- Итак, она вернула мое кольцо?
- Нет, это сделала не она. Кольцо вернул лорд Уоррик Гленкарин. Он попросил меня передать тебе свои сожаления и сообщить, что теперь Арриан носит обручальное кольцо Драммондов.
Кровь отхлынула от щек Йена, он вскочил на ноги.
- Клянусь, негодяй поплатится за это жизнью! Как посмел он посягнуть на мою Арриан? - Вены на его шее вздулись, и пальцы сами собою сжались в кулаки. - Она моя! И она скорее умрет, чем позволит ему осквернить свое тело. Да, скорее умрет!
Леди Мэри взглянула на Йена так, словно видела его впервые. В детстве он частенько мучил других детей и издевался над животными, за что не раз бывал жестоко бит; но детство его давно миновало, и теперь перед нею стоял обезумевший от ярости взрослый мужчина.
- Ступай, Йен, дай мне отдохнуть. Я смертельно устала и могу думать сейчас только об отце. Йен резко обернулся.
- Но как, как вы могли такое допустить? - Глаза его горели ненавистью. - Она находилась под вашим надзором, и вы ответственны за происшедшее!
- К несчастью, в тот момент я мало что могла сделать.
- Вы должны рассказать мне все до мельчайших подробностей, - потребовал он.
По знаку хозяйки Агнесса подошла к двери и широко ее распахнула.
- До завтра, Йен, - твердо объявила леди Мэри. - Сегодня ты больше не услышишь от меня ни единого слова.
Йен понял, что настаивать бессмысленно: эта упрямая старуха всегда все норовила сделать по-своему.
- Желаю вам приятного сна, тетя Мэри. Что касается меня, то теперь до нашего завтрашнего разговора я не сомкну глаз, так что утром я намерен заглянуть к вам довольно рано.
С этими словами он устремился прочь из комнаты.
Когда дверь за ним захлопнулась, леди Мэри с Агнессой переглянулись.
- Ну и дела, миледи! Чую я, скандала не миновать.
- Да, Агнесса. И тогда храни нас всех Господь!
Со дня их верховой прогулки прошла неделя, и каждый день Уоррик передавал леди Арриан приглашение еще раз покататься вместе с ним верхом, но она всякий раз присылала к нему свою служанку с отказом.
Наконец, не выдержав, Уоррик сам постучался в ее дверь. Отворившая ему Таттл загородила собою проход.
- У ее милости болит голова, - сказала она.
- В таком случае пусть она сама мне об этом скажет. Уйдите с дороги, Таттл!
Но Кэссиди, не отступая ни на шаг, продолжала крепко сжимать дверную ручку.
- Зайдите завтра, милорд, возможно, тогда она сможет с вами поговорить.
На миг взгляд Уоррика скрестился со взглядом гневных зеленых глаз, но служанка тут же опустила голову.
- С дороги, Таттл!
Кэссиди отчаянно хотелось захлопнуть дверь перед самым его носом, однако она решила, что это, пожалуй, было бы чересчур, и, шагнув в сторону, присела перед ним с подчеркнутой почтительностью.
- Как вам угодно, милорд.
Арриан, с книгой на коленях, сидела на низком подоконнике и в оцепенении следила за Уорриком, который приближался к ней. Когда он сел с нею рядом, она едва удержалась, чтобы не вскочить и не броситься в мамины объятия.
- Что это? - спросил он, забирая у нее книгу. - А, "Паломничество Чарльза Гарольда". Вы, стало быть, почитательница лорда Байрона? Полагаю, что женщины должны превыше всего ценить в нем романтический дух.
- Да, Уоррик. - Арриан говорила негромко, но глаза ее, казалось, метали искры. - Да, я почитаю лорда Байрона, и, когда он умер, скорбь моя была безмерна.
- Что ж, я хоть и не поклонник его поэзии, но все же считаю, что без его тонкого остроумия мир много потерял.
"Как странно, что после всего, что было, они еще могут говорить о посторонних вещах", - подумала Арриан. Сердце ее колотилось, и было трудно дышать.
- Насколько я понимаю, - вертя в руках книгу, продолжал Уоррик, - вы не могли позаимствовать этот фолиант в моей библиотеке. Стало быть, вы привезли его с собой?
- Да, Уоррик, я взяла эту книгу у мамы перед нашим отъездом из Франции. - Взгляды Арриан и Кэссиди встретились. - Мои родители познакомились с лордом Байроном во время путешествия по Италии. Лорд Байрон проникся очень нежными чувствами к моей маме и даже собственноручно надписал для нее эту книгу.
Кэссиди знаками пыталась показать дочери, чтобы та не показывала надпись, но было поздно: лорд Уоррик уже читал вслух:
"Прекрасной Кэссиди, в чьих глазах мерцает пламя зеленого изумруда, а в волосах - золото закатного солнца. Надеюсь, Рейли позволит мне восхищаться Вами хотя бы издали?"
Некоторое время Уоррик остолбенело глядел на надпись, потом встал, отложил книгу и низко склонил голову перед златовласой служанкой.
- Если не ошибаюсь, я имею удовольствие говорить с ее светлостью герцогиней Равенуортской?
Кэссиди выпрямилась и гордо вскинула голову. Вызывающе глядя изумрудно-зелеными глазами в серебристые глаза собеседника, она сдернула ненужный уже крахмальный чепец, и ее волосы золотым дождем рассыпались по спине.
- Надеюсь, вы простите мне этот маскарад, лорд Уоррик. Видите ли, я явилась к вам за тем, что принадлежит мне по праву, и не намерена останавливаться на полпути.
Разглядывая златовласую красавицу, Уоррик подумал, что лорда Байрона можно понять.
- Должен сказать, ваша светлость, что вы меня совершенно одурачили. Подумать только: герцогиня в роли скромной служанки! Неудивительно, что мои слуги, все как один, твердят о вашем упрямстве.
- Не стану лукавить перед вами, лорд Уоррик, - сказала Кэссиди. - Настанет день, когда вам придется ответить за то, что вы сделали с моей дочерью.
- Возможно, ваша светлость. Но этот день еще не настал.
- Он не так далек, как вам кажется. Когда он придет, вам придется держать ответ передо мной и перед ее отцом, и - если этого для вас недостаточно - перед королем Англии.
- Поверьте, ваша светлость, ваш гнев страшит меня более гнева монаршего.
- Я приехала за своей дочерью, лорд Уоррик, и я намерена ее забрать.
Он обернулся к Арриан:
- А вы по-прежнему тверды в своем желании уехать?
- Я ничего еще не желала так сильно, Уоррик.
Он прошел к двери и обернулся.
- Я обдумаю ваши слова и сообщу вам о своем решении сегодня за ужином. - Он перевел взгляд на Кэссиди. - Ваша светлость, я хотел бы пригласить вашу дочь отужинать со мною сегодня вечером.
Зеленые глаза, казалось, метали молнии.
- Не думаю, что это возможно. - С языка Кэссиди рвалось немало гневных слов, но она не хотела лишний раз раздражать хозяина замка: напротив, следовало по возможности усыпить его бдительность. - Вряд ли Арриан захочет оставаться с вами наедине, и вы не хуже меня знаете почему.
- А если я дам вам слово, что не стану к ней даже прикасаться? Поймите, мы с нею должны, наконец, поговорить: мне необходимо кое в чем разобраться.
- Признаться, меня не очень заботит, в чем именно вам надо разобраться, и я надеюсь, что вы извините меня за откровенность. Что касается вашего слова, милорд, то оно не внушает мне особого доверия.
- А если я дам вам слово графа Гленкарина?
- По мне, разница невелика.
- А слово вождя Драммондов? Кэссиди, видимо, колебалась. Слово вождя во все времена считалось в Шотландии незыблемым.
- Что ж, милорд, в таком случае я, пожалуй, вам поверю. Однако нелишне сперва спросить у моей дочери, желает ли она с вами ужинать.
Арриан отложила книгу и поднялась со скамьи.
- Мне нечего сказать вам, Уоррик. Уоррик смотрел на нее почти умоляюще.
- Зато мне нужно вам многое сказать. Кэссиди едва заметно склонила голову, давая понять Арриан, что ей следует согласиться.
- Хорошо, - сказала Арриан. - Я согласна ужинать с вами, но только в обществе моей матери. Кэссиди улыбнулась:
- Вы слышали ответ моей дочери?
- Ваша светлость, она рассказала вам о том, что было между нами?
- Разумеется. Вы полагаете, она могла бы скрыть от меня такое?
Уоррик с укоризной взглянул на Арриан.
- Я полагал, что все происходящее между супругами должно остаться между ними.
Однако Арриан выдержала его взгляд.
- Между настоящими супругами, милорд, - сказала она.
Оборачиваясь к Кэссиди, Уоррик уже снова был насмешливо-спокоен.
- Ваша светлость, позвольте заверить вас, что принимать двух таких прелестных дам за моим столом для меня большая честь.
- Рада, что мы поняли друг друга, - кивнула Кэссиди.
- Буду с нетерпением ждать сегодняшнего вечера… А пока что я отправляюсь в деревню, там у меня есть кое-какие неотложные дела.
- Что ж, милорд, - сказала Кэссиди. - Сегодня вы с моей дочерью сможете, наконец, все обсудить и все решить.
Глаза Уоррика и Арриан встретились, и на миг ей показалось, что где-то в серебристых глубинах затаилась печаль… Но нет, она наверняка ошиблась.
- До встречи, Арриан.
Глава 19
Как только за Уорриком закрылась дверь, Кэссиди взялась за дело.
- Живее, Арриан! Оденься потеплее, но так, чтобы это не бросалось в глаза, будто мы просто собрались на прогулку. У нас мало времени.
Глаза Арриан широко распахнулись.
- Ты хочешь сказать, что мы попытаемся сегодня бежать?
- Да, и как можно скорее. Ты же слышала: у него дела в деревне. Другой такой возможности может не представиться.
Арриан бросилась к своему дорожному сундуку, разыскала в нем серое шерстяное платье и быстро переоделась. Кэссиди, одобрительно кивнув, помогла ей застегнуть крючки на спине.
Пока Кэссиди переодевалась, Арриан успела надеть ботинки и перевязать лентой волосы.
- Жди здесь, я сейчас приду, - сказала Кэссиди, подхватывая оставшийся от завтрака поднос. - Как только увижу, что он уехал, я вернусь за тобой.
Арриан окинула взглядом комнату, в которой она так долго была пленницей, и провела рукой по кружевному балдахину над кроватью. В памяти невольно всплыла та, кому принадлежала когда-то эта спальня. "В каком-то смысле, - подумала Арриан, - им выпала сходная участь: ведь сестру Уоррика тоже заставили выйти замуж против воли. Но только жизнь бедной Гвендолин трагически оборвалась, Арриан же вот-вот должна была ускользнуть от коварной судьбы".
Об Уоррике и о своем чувстве к нему она старалась не думать: эта рана была пока еще слишком свежа и глубока.
Еще раз заглянув в свой сундук, Арриан с сожалением захлопнула крышку. Увы, о том, чтобы захватить с собою хотя бы самые красивые платья, не могло быть и речи. Она взяла с туалетного столика свою шкатулку с драгоценностями и достала из нее несколько любимых вещей: жемчужное ожерелье, подаренное отцом к ее четырнадцатилетию, бриллиантовую брошь - подарок тети Мэри - и мамин золотой медальон; все они были связаны с дорогими ее сердцу воспоминаниями.
Она нерешительно достала кольцо, которое Уоррик надел на ее палец во время обручения. Вернувшись к себе в тот вечер, она сразу же сняла его и не глядя бросила в шкатулку. Лишь теперь она впервые с интересом разглядывала его. Кольцо оказалось превосходной работы, с крупным бриллиантом в сверкающем обрамлении сапфиров. "Пусть останется на память", - решила она и опустила его в карман плаща.
Потом она взяла с подоконника книгу, надписанную лордом Байроном, и тоже спрятала в карман.
Взгляд ее упал на гусиное перо на столе. Обмакнув его в чернила, она торопливо написала на листке бумаги несколько строк и положила записку под зеркало, чтобы лорд Уоррик сразу ее увидел.
Едва она успела закончить, как в комнату стремительно вошла Кэссиди.
- Лорд Уоррик и его помощник только что взяли лошадей и ускакали, так что действовать надо быстро. Я сказала миссис Хаддингтон, что тебе нужен свежий воздух и что мы пойдем прогуляться около моря.
Арриан накинула плащ.
- Она ничего не заподозрила?
- Нет. Она сама беспокоится о твоем здоровье и тоже считает, что свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Оглядев в последний раз комнату, Арриан отвернулась и вслед за матерью вышла в коридор.
Они спустились с крыльца нарочито медленно, надеясь тем самым развеять любые возможные подозрения, однако по мере удаления от замка шаг их все более убыстрялся, и к морю они подходили едва не бегом.
Взяв Кэссиди за руку, Арриан торопливо свела ее по вырубленным в скале ступенькам. Лишь внизу, на песчаной отмели, они, наконец, ощутили близость свободы и, повернув в противоположную от замка сторону, побежали вдоль кромки воды.
Арриан то и дело с беспокойством оглядывалась. А что, если Уоррик вернется из деревни и найдет ее письмо раньше, чем они успеют скрыться? О, зачем она его только написала!
С моря налетел порыв ветра, и она плотнее запахнула широкий плащ.
- Мама, а что дальше?
- Дальше? Дальше надо идти на юг и надеяться, что капитан Норрис за нами наблюдает.
Арриан подняла глаза: серый замок угрюмо высился над серым утесом. Казалось бы, расставание с ним должно было нести облегчение, однако безотчетная тоска давила на нее все сильнее. Когда бы не судьба, прибившая "Соловья" к этим скалистым берегам, она не встретила бы Уоррика и - всего через какой-нибудь месяц - стала бы женою Йена Ма-кайворса. Вот только было бы ее замужество счастливым или нет - она теперь не знала. Ведь, люби она Йена по-настоящему, разве смог бы Уоррик Гленкарин так легко добиться своего? Вот о чем думала она, все дальше и дальше убегая от того, кому принадлежало ее сердце.
Кэссиди остановилась перевести дух.
- Мама, - заговорила Арриан, прислоняясь плечом к холодному подножию утеса. - Скажите, можно ли любить человека и в то же время ненавидеть его?
Кэссиди взяла Арриан за руку, понимая, что дочь ждет от нее искреннего и прямого ответа.
- Думаю, что в жизни возможно все. И то, о чем ты говоришь - любить человека и полагать при этом, что ненавидишь его, тоже возможно. Но, зная тебя и зная, какие качества ты ценишь в людях, я могу сказать одно: тот, кого ты полюбишь, должен быть человеком благородным и честным, иначе ты не станешь его уважать. А без уважения нет любви.
"Без уважения нет любви", - думала Арриан, продолжая путь. Наверное, так оно и есть. Во всяком случае, она никогда не смогла бы полюбить того, кого не уважает.
На этом месте ее размышлений дорогу им перегородила груда камней, с виду непреодолимая. Кэссиди почти не колебалась: крепко взяв дочь за руку, она начала карабкаться наверх.
После того как преграда была преодолена, Арриан почувствовала облегчение: свобода уже близка! За следующим поворотом чьи-то руки мягко и уверенно увлекли ее в тень.
- Ну, наконец-то, миледи, - с улыбкой проговорил капитан Норрис. - Как я рад вас видеть! Мы уж боялись, что ваш план провалится.
- Надо торопиться, - перебила его Кэссиди, устремляясь к шлюпке. Сама яхта стояла на якоре неподалеку, в закрытой бухте.
Как только дамы сели, гребцы взялись за весла, и шлюпка, рассекая волны, стала быстро продвигаться вдоль берега.
Вдыхая свежий морской ветер, Арриан ликовала, как ребенок, однако стоило ее взгляду упасть на стены Айронуортского замка, как в сердце опять вернулись мучительные сомнения. "Странно, - думала она, - если желанная свобода так близка, то почему так хочется выпрыгнуть из шлюпки и броситься назад, к Уоррику?"
Сквозь душившие ее слезы Арриан почувствовала тепло материнских объятий.
- Не плачь, любовь моя. Все уже позади. Больше ты его никогда не увидишь.
Пряча заплаканное лицо в складках материнского плаща, Арриан невольно вздрогнула. Никогда? Ах, почему это слово отзывается в сердце такой мучительной болью?
Пока шлюпка, качаясь на приливной волне, подплывала к "Соловью", с вершины утеса за нею внимательно следили два всадника.
- Ты был прав, Уоррик, они не замедлили воепользоваться твоим отсутствием, - сказал Мактавиш.
Взгляд Уоррика был прикован к едва различимой фигурке в шлюпке.
- Когда ты сказал мне, что возле берега появилась какая-то яхта, я сразу догадался, что ей здесь нужно.
- А леди Арриан, верно, думает, что она тебя обманула?
- Разумеется. Стоило мне объявить им, что меня не будет сегодня в замке, как они воспользовались моим отсутствием.
На миг лицо вождя Драммондов исказилось болезненной гримасой, и это не ускользнуло от пристального взгляда Мактавиша.
- Ты поступил правильно, сынок.
- Вероятно, ты прав, и это единственное, что мне оставалось… Но я все же надеялся, что в последний момент она может передумать.
- Да, мне показалось, что между вами что-то было…
- Мало ли что тебе показалось, - оборвал его Уоррик и, развернув Тайтуса, поскакал к замку.
Вскоре свист ветра в ушах и мерный стук копыт заглушили крики морских чаек и рокот волн, бьющихся в подножие утеса.
Целых три дня после отъезда Арриан Уоррик не мог заставить себя переступить порог ее спальни. Наконец, собравшись с духом, он толкнул незапертую дверь. В комнате совсем не было беспорядка, все вещи лежали на своих местах, словно хозяйка только что вышла и вот-вот вернется.
Некоторое время он неуверенно, как непрошеный гость, стоял посреди комнаты, потом подошел к боковой двери и заглянул в маленькую гардеробную.
Здесь были сложены дорожные сундуки с дамскими нарядами, по всей видимости, то самое приданое, за которым Арриан вместе со своими родными ездила в Париж. Теперь все оно осталось в Айронуорте.
Уоррик приподнял крышку сундука и провел рукой по бархату бордового платья, в котором он когда-то впервые ее увидел. Закрыв глаза, он поднес его к лицу: мягкая ткань еще хранила нежный, едва уловимый запах ее тела. От этого сердце его тоскливо сжалось, он торопливо свернул платье и убрал его в сундук.
На полу валялась красная туфелька из атласа, купленная, вероятно, в тон платью. Держа ее на ладони, Уоррик вдруг с новой остротой почувствовал, как хрупка и беззащитна ее хозяйка и как сам он был непростительно жесток с нею.
Словно в гипнотическом сне, он побрел обратно в спальню, подошел к туалетному столику и взял в руки щетку для волос, в которой застряли несколько золотых волосков. Проведя рукой по жестким щетинкам, он положил ее на прежнее место, и в этот момент его внимание привлекла незнакомая шкатулка на столике. Он машинально повернул торчавший в замке ключ.