– Мне надо подумать, Мириам, – ответила Флер. – Да, мне кажется, это хорошая идея. Мне всегда нравился коттедж мисс Гален.
– Ты не находишь, что Изабелле сейчас трудно собраться с мыслями, Мириам? – заметил преподобный Бут. – Ей нужно время, чтобы обдумать свое будущее. А мне надо вернуться в деревню. Сейчас у меня время посещения больных.
Ты пойдешь со мной?
Мириам отодвинула свой стул и поднялась.
– Да, – сказала она. – Если только вы не хотите, чтобы я осталась с вами, Изабелла.
Флер покачала головой и улыбнулась.
Преподобный Бут тоже встал из-за стола и вопросительно посмотрел на герцога.
– Я отправлюсь домой днем, – сказал его светлость. – Не согласитесь ли прежде пройтись по саду, мисс Брэдшоу?
– Да, – ответила она, не взглянув на него.
Преподобный Бут внимательно посмотрел на обоих, и герцог понял, что этот человек совсем ему не нравится.
* * *
– Как хорошо, что вы приехали, – сказала Флер, – и сделали то, что сделали. Благодарю вас, ваша светлость.
Они шли рядом по саду, не касаясь друг друга, и видели, как преподобный Бут и Мириам отъезжают в деревню.
– А вы несчастливы, – сказал он. – Почему?
– Да нет, я счастлива, – возразила она. – Может ли быть иначе? Несколько месяцев я жила в страхе, что рано или поздно меня повесят. Это не совсем приятная перспектива. А вчера я вернулась сюда и увидела, что все смотрят на меня как на убийцу и воровку. Надо было как-то восстановить мое доброе имя.
– Да, это так. – Некоторое время он молча шел рядом. – И что теперь?
Она долго не отвечала ему.
– Я приехала сюда, чтобы разобраться, что же произошло тогда, – вымолвила она наконец, – или получить какие-то доказательства моей невиновности. Похоже, что мне теперь уже не нужны эти доказательства. Но осталось так много вопросов, на которые нет ответа. Я буквально уперлась в каменную стену.
– Объясните мне, – попросил он.
– Моя горничная уехала на другое место службы. Она была среди тех, кто обнаружил драгоценности в моем багаже. Я хотела бы знать, где их нашли. Были ли они тщательно спрятаны или лежали сверху? Если бы я была воровкой, то с моей стороны глупо было бы класть их в саквояж сверху, не так ли?
– А был ли ваш саквояж заперт?
– Нет, конечно, нет, – сказала она. – Я ведь собиралась просто переехать в дом священника.
– И он был оставлен в брошенной без надзора двуколке возле дома?
– Да. Конечно, да. Я поступила бы очень глупо, если бы оставила такие дорогие вещи на улице. Я бы скрыла их каким-то образом или спрятала на себе. Но я даже не знаю, что там было, какой формы, размера эти вещи. Но так или иначе, Энни уехала, и мне некого спросить.
– Это плохо, – сказал он. – Но я найду ее, если это так важно для вас.
– Мистер Хаутон? – спросила она, слабо улыбнувшись. – Нет, даже не это моя главная забота. Очень плохо, что я не могу найти Хобсона.
– Этого слугу? Разве он не покоится на церковном дворе на глубине шести футов?
– Его тело отправили на родину, чтобы похоронить там.
Но никто не знает, где это. Конюх, который сопровождал гроб, сейчас в Йоркшире, а кучер, который был тогда с Мэтью, все еще находится с ним. Это был Ярдли, он помогал Мэтью положить тело в гроб и доставить его на место… Мне очень важно увидеть могилу Хобсона, – продолжала она. – Я не убийца, но все же это я явилась причиной его смерти. Если бы со мной не случилась истерика и я не оттолкнула бы его, он не упал бы и остался жив. Это я убила его. Так говорит моя совесть. Как мне жить с этим? Я хочу во всем разобраться…
– А вы не можете сбросить это бремя со своих плеч, признав: тот человек сам во всем виноват, и ваш кузен тоже несет за это ответственность? Вы же можете убедить себя, что вашей вины тут нет.
– Да, – сказала она. – Разумом я это понимаю. Но воспоминание о том, что я его толкнула, а он упал и умер, всегда преследует меня. Я понимаю, что это глупо. Но я не хочу задерживать вас, ваша светлость. Воспользуйтесь дневным светом для вашей поездки.
– Но ведь должен же быть человек, знающий, откуда родом Хобсон? У него были друзья среди слуг? Или в деревне?
– Не знаю, я этого не знаю.
– Мы должны выяснить это. Я попытаюсь использовать своего секретаря и выяснить все необходимое. Я спрошу людей в деревне. А вы не поговорите еще раз со слугами?
– Я уже говорила почти со всеми. Они ничего не знают; кроме того, надо помнить, что они – слуги Мэтью, а не мои.
Да и это не ваша забота, ваша светлость. Вам ведь надо возвращаться домой.
– Домой? – спросил он, останавливаясь на дорожке и беря ее за обе руки. – Я хочу видеть вас счастливой. Флер, и совершенно свободной. И не могу покинуть вас, пока не увижу, что это так.
– Но почему?
– Вы сами прекрасно знаете почему, – сказал он, отпустив ее руки, повернулся и пошел в сторону конюшен.
Она бросилась за ним.
– Из-за того, что вы тогда сделали? Но ведь я стояла возле театра именно с этой целью. Не вы, так подошел бы кто-то другой. Может быть, не в ту ночь, а в следующую.
Он внезапно остановился и снова взял ее руки в свои.
– Слава Богу, что это оказался я, – сказал он, глядя на нее горящим взором. – Да, слава Богу, что это был я. – Он отпустил ее руки. – Вернусь рано утром. Надеюсь, что смогу привезти вам какие-то новости.
Он ушел, а она стояла и смотрела ему вслед.
Ее преследовала мысль: у нее появилась отсрочка на один день. А завтра он попрощается и уедет навсегда. Завтра он уедет навсегда.
Завтра.
Глава 22
– Мы очень рады снова видеть вас дома, мисс. – Маленькая горничная, которую прислали вместо Энни, вешала в гардероб муслиновое дневное платье Флер, которое она только что сняла. И добавила весьма доверительно:
– Тэд Джексон сказал, вы не можете быть виноватой, если приехали сюда по доброй воле. И никто из нас не считает вас виноватой, мисс.
Флер словно очнулась от грез, в которые была погружена.
– Благодарю вас, Молли. Вы очень добры ко мне, если так говорите.
Молли таинственно понизила голос, хотя дверь гардеробной комнаты Флер была плотно прикрыта и за ней скорее всего не было никого из слуг.
– И если бы вы спросили меня, мисс, то я сказала бы вам: мистер Хобсон получил по заслугам. Мне он никогда не нравился. Он всегда считал себя… Божьим даром для женщин.
Хобсон был довольно привлекательным мужчиной. О Молли же нельзя было сказать, что она хорошенькая, и Флер догадывалась: вероятно, он когда-то оскорбил ее женское самолюбие.
– Он требовал внимания, ничего не давая взамен, – сказала Молли, подтверждая догадки Флер. – Но я никогда не слушала его сладкие речи, мисс, хотя он пытался ухаживать за мной, и не один раз.
– В самом деле?
Флер ужасно волновалась, пока герцог Риджуэй опрашивал слуг; она даже начала жалеть, что доверилась ему. Но теперь он отправился в Дорсетшир, и ей надо подумать о том, как жить дальше. Если герцог вернется завтра утром, что он ей сообщит?
– Хобсон рассказывал о себе, Молли?
– Все время, – ответила девушка. – Это он любил больше всего, мисс.
Молли говорила с таким ожесточением, что Флер невольно улыбнулась.
– Его отец был зажиточным мясником в Роксфорде, мисс.
Вот почему мистер Хобсон считал себя чуть ли не джентльменом. Но только вряд ли его можно было так назвать.
– Так вот он откуда… – пробормотала Флер. – Значит, из Роксфорда?
– О… – Молли прикрыла рот ладонями. – Мистер Чапмен убьет меня. Он сказал, что мы должны помнить, кто нам платит жалованье, и ничего никому не рассказывать.
– Не рассказывать? – переспросила Флер. – Он запретил об этом говорить?
– Потому что хозяин отправит вас в тюрьму, как только вернется сюда, мисс, – сказала Молли. – Хотя я не думаю, что вы заслуживаете этого. Но если мистер Чапмен узнает, что я вам это сказала, то он убьет меня.
– Я ни слова не скажу дворецкому, Молли. Но я думаю, вы скажете мне все, что знаете. Значит, Хобсон похоронен там?
– Думаю, что так, мисс, – ответила Молли. – Но точно я не знаю, потому что не очень-то интересовалась. До Роксфорда тридцать миль. А я и тридцати ярдов не пройду, чтобы положить цветы на его могилу. Мне больше нравится Тэд Джексон, хотя он всего только помощник садовника. Тэд относится к каждой девушке так, будто она особенная.
Флер поднялась на ноги и стала надевать шелковое вечернее платье. Она не совсем понимала, зачем переодевается, – ведь ей предстояло обедать в одиночестве. Очевидно, ей просто хотелось ощутить себя настоящей леди, почувствовать, что она снова дома.
– Я должна спуститься к обеду, – сказала она. – Благодарю вас, Молли. Вы мне больше не понадобитесь. У вас будет свободный вечер, если только вас не заставят что-нибудь делать внизу. А у Тэда тоже свободный вечер? – спросила она с улыбкой.
Девушка усмехнулась:
– Думаю, что так, мисс. – Она подошла к двери раньше, чем Флер, но остановилась, взявшись за дверную ручку.
И вдруг почти шепотом проговорила:
– Я была очень дружна с Энни, мисс, и она мне кое-что рассказала, когда я была здесь новенькой.
– Да? – Флер посмотрела на разрумянившиеся щеки девушки.
– В ту ночь, – продолжала Молли, – вы забыли перчатки в вашей гардеробной, мисс. Энни сбежала вниз и положила их в ваш саквояж, который был уже в повозке.
– Вот как? – сказала Флер.
– И там не было никаких драгоценностей, мисс. Но когда Энни позже открыла саквояж, то они лежали поверх перчаток. В тот момент, когда она открывала саквояж, в комнату без стука вошел хозяин. И с ним был еще мистер Чапмен.
Она сказала им то, что я только что рассказала вам, мисс. А на следующий день ее уволили. Она очень испугалась и просила меня ничего никому не говорить. Правда, ей хорошо заплатили.
– Заплатили? – спросила Флер.
– Мистер Чапмен убьет меня, если узнает обо всем, мисс, – прошептала Молли.
– Не бойся, не убьет, – сказала Флер. – Мне кажется, Молли, что через несколько дней лорд Броклхерст сам объявит, что эта история с драгоценностями – просто недоразумение. Но даже если так и случится, я все равно буду благодарна вам, Молли. Вы самая смелая в этом доме, и я не забуду этого.
"Значит, Роксфорд, – думала Флер, спускаясь по лестнице. – Тридцать миль отсюда. И Молли права. Даже тридцать шагов и то слишком большое расстояние для того, чтобы только увидеть могилу Хобсона. Но я ведь убила его… Ни один человек, даже очень плохой, не заслуживает смерти от рук другого человека. Я должна преклонить колени перед его могилой".
Тридцать миль. Она понимала, что не сможет съездить в Роксфорд и вернуться обратно в тот же день.
* * *
– Но до Роксфорда тридцать миль. Возможно, даже тридцать пять, – сказал преподобный Бут. – Я совершенно вас не понимаю. Изабелла. Почему вы хотите туда съездить? Допустим, вы увидите могилу. Может быть, и надгробие. Стоит ли из-за этого ехать так далеко?
Но Флер знала, что должна отправиться в Роксфорд, чувствовала, что не успокоится, пока не попадет туда.
– Мне кажется, что я обязана поехать в Роксфорд. Иначе вся эта история никогда для меня не закончится, даже если Мэтью откажется от своих обвинений. Я не была на похоронах Хобсона.., и поэтому должна увидеть хотя бы его могилу.
– Хорошо, что прошло какое-то время, – сказал Дэниел Бут. – Почему вам не оставить все это, Изабелла? Почему не начать все сначала?
– Я забуду… Но только после того, как побываю в Роксфорде. Я подумала и решила: предложение Мириам подходит мне больше всего. Я буду счастлива жить у мисс Гален и с удовольствием стану преподавать в школе Мириам. Надеюсь, что вы поедете со мной. Вы согласны?
Бут вздохнул и медленно прошелся по кабинету;
– Поехать с вами? Неужели вы забыли о приличиях, Изабелла? Вам не следует даже находиться тут со мной наедине, когда Мириам занята в школе. А поездка в Роксфорд и обратно займет никак не меньше двух суток.
– Да, но я думала, что вы не захотите отпустить меня одну.
– Не хотел бы, – сказал он с некоторым раздражением.
Он взял ее за руки. – Вы должны забыть все это. Вы только что освободились от одной неприятности. Я не хочу, чтобы вы тут же угодили в другую историю… Мне хотелось бы, чтобы вы стали моей женой. Может быть, лорд Броклхерст теперь даст согласие на наш брак. Если нет, то я вернусь к нашему прежнему плану и женюсь на вас по специальному разрешению. Вы согласны, Изабелла?
Она опустила глаза.
– Нет, Дэниел. Теперь об этом не может быть и речи.
– Из-за этого скандала? – спросил он. – Но все уже позади. Ведь совсем недавно вы хотели выйти за меня замуж.
И говорили, что любите меня.
– Я не могу выйти за вас замуж, Дэниел Теперь уже не могу.
Он подошел к столу и принялся перекладывать лежавшие на нем бумаги.
– Я хотел расспросить вас о герцоге Риджуэе. Не странно ли, что он проделал такой путь только для того, чтобы постараться сиять с вас это обвинение. В чем здесь дело. Изабелла?
– Он всегда заботится о тех, кто у него служит. Я сказала бы, что слуги герцога не только уважают его, но и любят.
– А вы? Вы тоже любите его? Не только уважаете? – Дэниел пристально смотрел на Флер.
– Только уважаю, – ответила она, невольно отводя глаза, – А какие чувства он испытывает к вам? Он женат.
– Я же объяснила вам… Он просто очень добрый и отзывчивый человек.
– Значит, вы отказали мне по какой-то другой причине?
Она молча кивнула.
– Что ж, я больше не буду говорить об этом, – продолжал Бут. – Но я рад, что вы снова дома и в безопасности, Изабелла. И счастлив, что вы решили принять предложение Мириам. Ей нужна ваша помощь, и она очень ценит вашу дружбу, так же, как и я.
– Благодарю вас. – Флер внимательно посмотрела на Бута. – Дэниел, я хотела бы сказать вам всю правду..
– Я готов выслушать вас – Тогда, в Лондоне, я голодала и никак не могла найти работу. Как-то раз я не ела два дня.
Он с удивлением посмотрел на нее.
– Мне казалось… Я не знала, что делать, как выжить. – Она судорожно сглотнула. – Мне пришлось продавать себя.
Флер умолкла. Бут тоже молчал.
– Я сделала это только один раз, – проговорила она наконец. – Но мне пришлось бы делать это снова и снова, если бы я не получила место гувернантки и не уехала в Дорсетшир.
– Так вы – шлюха? – прошептал он.
Она прикрыла губы ладонью. Рука ее дрожала.
– Но Изабелла… – Он пристально посмотрел на нее. – Ведь были и другие возможности, не так ли?
– Вы хотите сказать, что я могла бы стать воровкой?
– Боже мой! – воскликнул он. – О Боже!
Они долго молчали. Флер видела, что Бут ошеломлен ее признанием.
Наконец, не глядя на нее, он спросил:
– Вы сожалеете об этом? Вы раскаиваетесь, Изабелла?
– И да, и нет, – сказала она после некоторого раздумья. – Я больше сожалею о том, что сейчас призналась вам в этом.
Более того, Дэниел, я знаю, что и теперь пошла бы на это, если бы у меня не было выхода.
Он опустил голову.
– Но как же вы ждете прощения от Бога, если не раскаиваетесь искренне?
– Думаю, что Господь меня понимает. А если нет, то мне придется с этим смириться.
Снова воцарилось молчание.
– Дэниел, теперь вы понимаете? – неожиданно заговорила Флер. – Понимаете, что я не могу выйти замуж ни за вас, ни за кого-либо другого? Хотя я и не сожалею о том, что сделала, я понимаю, что стала падшей женщиной. Но я готова к новой жизни. И сейчас отправляюсь в Роксфорд. К моему возвращению вы должны решить, достойна ли я работать в школе Мириам.
Он молчал.
Она направилась к двери.
– Изабелла! – внезапно раздался его голос. – Леди не должна ехать одна.
– Но я не настоящая леди, верно? Не беспокойтесь, Дэниел, я вернусь через несколько дней.
Флер вышла из комнаты и тотчас же покинула дом священника. Она собиралась повидаться с Мириам, но теперь, после разговора с Дэниелом, передумала. Отвязав свою лошадь, Флер забралась в дамское седло и поехала к Герон-Хаусу.
Теперь она думала о своей любви к Дэниелу как о чем-то давно прошедшем.
* * *
Герцог Риджуэй оставил свой экипаж в деревенской гостинице и верхом отправился в Герон-Хаус. Ему не удалось узнать ничего интересного. Хозяин гостиницы и постояльцы хорошо помнили Хобсона. Но никто не знал, откуда он родом и где именно его похоронили. Кто-то предположил, что он из Лондона, но это предположение было тотчас же отвергнуто: Хобсон совсем не походил на лондонца.
Разговоры о слуге неизбежно вызывали и пересуды о Флер, о ее странном и неожиданном возвращении. И все считали, она ни в чем не виновата. Герцог понял, что Хобсона в деревне не любили, да и о Броклхерсте отзывались не лучше.
Было совершенно очевидно: когда с Флер снимут обвинения, – этому никто не удивится.
Когда герцог прибыл в Герон-Хаус, дворецкий сообщил ему, что "мисс Изабелла уехала". Но, может быть, она просто не желала принять его? Он решил, что не стоит настаивать на встрече – ведь ему нечего ей сообщить. Да, конечно же, он должен без промедления уехать.
– Будьте любезны, сообщите мисс Брэдшоу, что мне? не удалось узнать ничего нового, – сказал герцог дворецкому.
Покидая Герон-Хаус, он решил, что сразу же поедет в Лондон. Наверное, Броклхерст отправился именно туда. Там не так уж трудно будет его разыскать и убедиться в том, что он действительно собирается внести ясность во всю эту историю. И следует проследить, чтобы были улажены финансовые дела Флер.
Надо также встретиться с кучером Броклхерста и сообщить Флер, где именно похоронен Хобсон.
А уж потом он вернется к себе, в Уиллоуби. Вернется и забудет о Флер Брэдшоу, забудет навсегда. И он постарается стать хорошим отцом. Может быть, ему даже удастся как-то наладить отношения с Сибиллой. По крайней мере он попытается сделать это.
Ему казалось, что он принял окончательное решение.
Но все эти соображения вылетели у него из головы, когда он увидел на аллее ехавшую верхом Флер. Она была в черной бархатной амазонке и в такой же шляпе, и казалось, что ее рыжевато-золотистые волосы сверкают под лучами солнца.
– О!.. – воскликнула она. – Вы так напугали меня…
– Доброе утро. Флер. Я только что заезжал к вам. Боюсь, у меня нет хороших новостей, но надеюсь, что смогу вам позже что-нибудь сообщить. Я еду в Лондон и собираюсь поговорить с кучером вашего кузена, чтобы узнать…
– Это в Роксфорде, – перебила она. – Моя горничная проговорилась вчера вечером. Похоже, что всем слугам приказано держать язык за зубами.
– В Роксфорде? Где это?
– Милях в тридцати отсюда. Дэниел сказал, что мне не следует туда ехать, и, наверное, он прав. Но я все-таки поеду…
– Я понимаю вас, – кивнул герцог. – Он немного помолчал, любуясь прекрасной наездницей. Потом спросил:
– А Бут и его сестра, конечно же, едут с вами?