- Разумеется, - заявил Хок без зазрения совести. - Ах, как я люблю все эти хозяйственные вопросы, все эти проблемы поместья! Порой в голову приходит столько идей сразу, что с трудом удается остановиться на какой-то одной. Десборо-Холл процветает, не так ли, Фрэнсис?
Та стиснула зубы, чувствуя подкрадывающуюся безнадежность. Она не могла позволить себе открытую грубость, но смириться означало бы признать поражение раз и навсегда. Она посмотрела Хоку прямо в глаза:
- Не буду с вами спорить на этот счет. Маркус… - ее голос смягчился, став почти нежным, - это настоящий клад! Такую замечательную интуицию редко встретишь в столь молодом человеке.
Хок замер и свирепо сдвинул брови.
- Наш управляющий тоже очень неглуп, - поспешно вступила в разговор Алисия. - Я на днях как раз говорила Джону…
Она не знала, как продолжать, и послала благодарный взгляд Отису, который остановился за ее спиной с блюдом жареного мерлана и кефали, спрашивая, что она предпочитает.
- Как поживает Беатриса, Хок? - спросила Алисия, уделив рыбе достаточно времени, чтобы можно было сменить тему. - Как дела у лорда Чалмерса, ее жениха?
- Она в точности такая же, какой была всегда… пожалуй, даже более темпераментна. - Хок положил вилку и устремил на жену пристальный взгляд. - Я уверен, что Эдмонд Лэйси после венчания собьет спесь с моей сестры. На муже и только на муже лежит ответственность за то, как ведет себя его жена, достаточно ли она нежна к нему, не слишком ли своенравна. Если жена охотно идет навстречу желаниям мужа, он в ответ охотно окружает ее роскошью. Ты согласна с этим, Фрэнсис?
Та молча подняла пустой бокал, который Отис без задержки наполнил.
- Фрэнсис? - повторил Хок вкрадчиво.
- По моему мнению, мир устроен так, что мужья… - резкий упрямый голос Фрэнсис прервался: при гостях, а тем более при слугах никак нельзя было высказывать того, что вертелось на кончике ее языка.
- Продолжай, дорогая.
- Мужья - это мужья.
- Хотелось бы мне знать, что это: комплимент или упрек?
Джон, который давно уже маялся, наблюдая за любопытством лакеев, поскорее перевел разговор на осушение болот.
За рыбой последовали котлеты из ягненка, нежнейшие пирожки с курятиной, жареные бараньи ребрышки, телячья шея под соусом бешамель и несколько овощных блюд. После этого Хок жестом отпустил Отиса. К его неудовольствию, тот снова обратил к Фрэнсис вопросительный взгляд.
- Благодарю вас, Отис, можете идти. С этого момента мы справимся сами.
От Фрэнсис не укрылся недовольный взгляд мужа, и она спросила себя, способен ли он устроить сцену при посторонних: например, отшвырнуть стул и разразиться ругательствами? Было бы так неловко, если бы это случилось! Хок, однако, промолчал.
- Телятина превосходна, - заметил он, жуя. - Фрэнсис, тебе приходилось есть телятину в Шотландии?
- Только на Рождество, милорд, - съязвила она, - да и то кусочек бывал чуть больше ногтя.
- Как это странно, - сказала Алисия. - Разве в Шотландии не выращивают телятину?
- Истинная горожанка! - засмеялся Джон, снисходительно потрепав жену по руке. - Дорогая, телятина не растет в поле или на огороде. Это мясо молодой коровы.
- Неужели! - воскликнула Алисия, глаза которой так и искрились ласковой насмешкой.
Не уловив всех тонкостей услышанного, Хок самодовольно заявил:
- Вот видишь, дорогая, сколько полезных сведений хранится в головах мужей. Мужья могут быть очень, очень кстати. В самых разных случаях.
Упоительный вкус телятины сменился для Фрэнсис вкусом прогорклого масла. Она страстно желала покинуть поле битвы, но по правилам хорошего тона было слишком рано оставлять джентльменов в одиночестве. Если она попробует выйти из-за стола, как поведет себя Хок? Что, если он ринется за ней и придушит на глазах Алисии и Джона… особенно Алисии. Хороша подруга, забавляется от души!
Хорошие манеры были впитаны Фрэнсис если не с молоком матери, то с чаем Аделаиды, за которым она раз за разом повторяла, чего не может себе позволить благовоспитанная молодая леди. Муштра продолжалась с двенадцати лет и впиталась в плоть и кровь, однако сложившаяся за столом обстановка взывала к решительным действиям. Если ничего не предпринять, думала Фрэнсис, Хок и дальше будет нести ахинею, смущая и ее, и гостей. Его поведение было недостойно джентльмена, а значит, и ей не мешало на время забыть, что она леди.
- Я так много наслышана о лондонских развлечениях, - оживленно сказала она, обращаясь ко всем сразу, - что не могу дождаться, когда окажусь в столице. Скоро ли мы поедем туда, милорд?
Хок нахмурился. Это было хорошее начало.
- Подумать только, все эти балы, суаре, рауты… Рауты - я правильно называю, милорд?
- Да, - буркнул Хок.
Вот чертовка! Она решила бороться с ним его же оружием!
- Мой свекор много рассказывал мне о Хоксбери-Хаусе. Мне не терпится заново обставить его, на нять побольше слуг - словом, обжиться в Лондоне на весь сезон. Кроме того, милорд, я мечтаю поскорее познакомиться со всеми вашими друзьями.
- Кстати, о друзьях: Лайонел шлет тебе наилучшие пожелания.
- Обаятельный джентльмен, не правда ли? - оживилась Алисия. - Фрэнсис рассказывала о его визите перед твоим отъездом, Хок.
- Лайонел более проницателен, чем я. Он без труда разглядел под маскарадным костюмом настоящую Фрэнсис и, должно быть, удивлялся, что заставило ее вести себя так странно.
- Но, как истинный джентльмен, он не поделился с вами своим удивлением, не так ли, милорд? - с едкой иронией спросила Фрэнсис.
- Нет, не поделился! - хмуро бросил задетый Хок и поспешил перейти в наступление. - Что касается поездки в Лондон на весь сезон, то состояние твоего здоровья, дорогая, может не позволить тебе этого.
- Как, Фрэнсис, вы нездоровы? Но у вас такой цветущий вид, что мне и в голову не пришло… - начал удивленный Джон.
- Уверяю вас, я чувствую себя превосходно.
Что это он задумал, встревожилась Фрэнсис, не спуская с мужа пристального взгляда.
- Тебя еще не тошнит по утрам, дорогая? - спросил Хок с интонацией тошнотворной заботливости в голосе.
- Как я рада за тебя, Фрэнсис! - воскликнула Алисия. - Почему же ты ничего мне не сказала?
- Я не беременна! - отрезала та, скрипнув зубами. - Мой муж имел в виду… шотландскую лихорадку, приступ которой случился со мной по дороге сюда.
- При чем тут лихорадка? - не унимался Хок, прямо-таки источая приторную заботливость. - Я так надеялся, что ты вскоре подаришь мне маленького ангелочка! Наверное, я был недостаточно усерден…
Джон послал жене мученический взгляд. Он давно уже чувствовал себя словно на горячих углях и мечтал только о том, как бы поскорее сбежать, оставив супругов Хоксбери сражаться без свидетелей. Подобное поведение на людях недопустимо! Еще до отъезда из Сэндбери-Холла Алисия предвидела возможный скандал, но даже она выглядела смущенной. Бедный Джон очень надеялся, что до рукоприкладства - с любой стороны - дело не дойдет.
Что касается Фрэнсис, то она поняла, что больше не выдержит.
- Не пора ли нам оставить джентльменов наедине, Алисия? Насколько мне известно, ты терпеть не можешь лимонный пудинг и тартинки из ревеня. Зато его светлость их просто обожает. Не сомневаюсь, что он сейчас открыл рот как раз для того, чтобы объявить об этом. Джентльмены, приятного аппетита.
Поскольку в комнате не было ни Отиса, ни лакеев, чтобы помочь леди выйти из-за стола, Джон поднялся, чтобы отодвинуть стул для Алисии. Хок не двинулся с места. В его взгляде была нескрываемая угроза, но Фрэнсис не колеблясь отодвинула стул сама и вышла из столовой с королевским достоинством. За дверью на нее во все глаза уставился шокированный дворецкий.
- Миледи!
- Позаботьтесь о джентльменах, Отис, - сказала она с принужденной улыбкой. - Леди Алисия и я подождем их в гостиной.
- Вот это да! - не удержалась Алисия, когда они остались одни. - Нашла коса на камень!
- Он просто неотесанный болван! - вспылила Фрэнсис, которую трясло в приступе ярости. - Где его воспитывали?
Алисия попробовала успокоить ее.
- Он обижен на тебя за обман и потому…
- Чтоб ему пудингом подавиться! - крикнула Фрэнсис, задыхаясь.
- Но ты же не будешь спорить, что твой муж выглядит в вечернем костюме на редкость импозантно?
- Прекрати! У меня и без того начинается мигрень.
- У него такие густые, такие черные волосы! - продолжала Алисия, не смущаясь. - А глаза! Такие зеленые, красивые!
Лицо Фрэнсис превратилось в ледяную маску.
Он такой… такой могучий, твой Хок! - Алисия содрогнулась как бы от восторга.
- Я, пожалуй, вставлю тебе кляп.
- Он твой муж, - рассудительно заметила Алисия. - Кстати, я обожаю тартинки из ревеня.
- Хотелось бы мне знать, на чьей ты стороне, дорогая подруга?
- Я собираюсь исполнить несколько баллад, как только джентльмены присоединятся к нам. Возможно, музыка несколько остудит твой пылкий шотландский темперамент.
Джентльмены не только не заставили себя ждать, но явились, по мнению Фрэнсис, слишком скоро. Хок прошел туда, где она сидела в гордом и оскорбленном одиночестве, и остановился за спинкой ее стула. Когда его пальцы легонько коснулись изгиба ее шеи, Фрэнсис судорожно выпрямилась на стуле и оцепенела, как кролик, у которого случилась колика. Хок безмятежно продолжал играть одним из ее локонов.
- Оставьте меня в покое! - прошипела она.
- Не вижу причин для этого. Я оставлю тебя в покое не раньше, чем сам того захочу.
Джон и Алисия обратились в бегство - иначе это не назовешь. Прощаясь, Алисия быстро обняла Фрэнсис. Когда ландо отъехало, Отис, к большому неудовольствию Хока, остался стоять у парадных дверей. Хоку ничего не оставалось, как взять Фрэнсис за локоть и увлечь ее назад в гостиную. Едва они оказались там, он плотно закрыл за собой дверь.
- Наконец-то мы одни! - воскликнул он с довольной улыбкой.
- И что же?
- От тебя невозможно оторвать взгляда. Дивное художественное полотно, частично укрытое от нескромных глаз… но если сдернуть завесу…
Хок говорил таким будничным тоном, что Фрэнсис не сразу сообразила, что он имеет в виду. Сообразив, она впилась в его лицо расширенными глазами:
- Вы мне противны!
Он промолчал, приподняв на мгновение черную бровь.
- В вас ни на грош нет джентльмена! - продолжила она.
- Но и в тебе не так уж много леди, несмотря на то что ты дочь графа и получила некоторое воспитание. За столом ты вела себя как рыночная торговка.
Удар попал в цель. Фрэнсис расправила плечи и решительно направилась к двери.
- Я собираюсь лечь, - бросила она на ходу.
- Охотно составлю тебе компанию. Жду не дождусь того, как начну понемногу узнавать настоящую Фрэнсис Хоксбери.
Он стоял у самой двери, преграждая путь. Что было делать, как поступить? Там, где невозможно победить в открытом бою, нужно действовать притворством, подумала Фрэнсис.
- Я… э-э… как скажете, милорд, - пролепетала она, сделав испуганную мину.
- Филип, - поправил Хок, улыбаясь.
Он редко испытывал возбуждение такой силы, как в этот момент. У него буквально свело сладкой судорогой весь низ живота. Эта женщина, его жена, принадлежала ему душой и телом! Ее покорность подстегнула его даже сильнее, чем неповиновение. "Она смирилась, - думал Хок, вне себя от вожделения, - она полностью в моей власти!"
- Я не заставлю тебя ждать, - заверил он, отступая.
- Я рада, ми… Филип.
Она бросила все тот же застенчивый, испуганный взгляд из-под ресниц, и Хок почувствовал потребность успокоить ее.
- На этот раз все будет иначе, Фрэнсис, - сказал он, привлекая ее к себе.
Он наклонился и дотронулся губами до ее губ, потом приподнял ее лицо за подбородок, заметив небрежно:
- Вот так мне нравится больше. Я доволен тобой, Фрэнсис.
Она промолчала. Хок отступил, позволив ей выйти из комнаты.
- Я скоро! - крикнул он вслед.
Он вышел из гостиной в вестибюль и следил за тем, как Фрэнсис поднимается по лестнице. Мысль о том, что эти длинные стройные, ноги обовьются вокруг его бедер, заставила его сердце буквально запрыгать в груди. Слепой глупец, сколько времени он потерял!
Хок спросил себя, как бы он вел себя в первую брачную ночь, если бы с самого начала узнал Фрэнсис в ее истинном облике. Помнил бы он рассказы мужей джентльменов о соблюдении светских приличий вообще? Хок неопределенно покачал головой: он не знал.
"Друг мой Амалия, - подумал он с нежностью, - в эту ночь твои наставления будут претворены в жизнь". Он представил себе Фрэнсис содрогающейся от наслаждения, вскрикивающей от счастья - и вновь затрепетал от вожделения.
Допив бренди, он поспешил в свою спальню, где нашел Граньона. Камердинер казался погруженным в некую бурную деятельность. Присмотревшись, Хок так и не понял, чем конкретно тот занят.
Граньон то и дело бросал короткие взгляды в сторону соседней спальни, и это наконец возмутило Хока. Неужели во всем поместье нет человека, который был бы предан ему, а не Фрэнсис?
- Иди ложись! - приказал он.
- Ладно, милорд.
Граньон вовсе не бросился к двери и даже не пошел к ней - он пополз, как улитка, едва переставляя ноги. На пороге он обернулся, наткнулся на ледяной взгляд хозяина и с тяжким вздохом прикрыл за собой дверь.
Сгорая от нетерпения, Хок тотчас разделся, набросил халат и негромко постучал в дверь, соединяющую спальни. Его рука слегка дрожала, и это разозлило его.
Ответа на стук не последовало. В комнате Фрэнсис на столике у кровати горела единственная свеча. Это порадовало Хока: он хотел видеть ее, видеть с головы до ног.
- Фрэнсис…
Он посмотрел на постель и улыбнулся, забавляясь. Она с головой зарылась под одеяло, наверняка смущенная до последней степени и самую малость испуганная. Ничего, скоро он заставит ее преодолеть смущение! Возможно даже, он простит ей ее дурацкий маскарад.
- Фрэнсис…
Хок опустился на постель рядом с притаившейся фигурой и положил руку на то, что считал плечом. На мгновение он замер от удивления, потом сорвал с постели одеяло и бросил на пол.
- Фрэнсис! - взревел он в полную мощь легких.
Перед ним лежала все та же кукла из покрывала.
Хок бросился было к выходу, но приостановился и опустился на четвереньки, чтобы заглянуть под кровать. Никого. Даже пыли.
- Когда я найду тебя, Фрэнсис, я тебя убью! - прорычал Хок, едва сдерживаясь, чтобы снова не взреветь раненым медведем.
Куда она могла спрятаться? Он решил, что на этот раз ее номер не пройдет. Даже если придется обыскать весь Десбо-ро-Холл комната за комнатой, он сделает это! А когда он ее найдет!..
Хок схватил свечу и ринулся в коридор. С каждой новой комнатой, в которой не было и следа Фрэнсис, его гнев только возрастал.
Наконец он оказался перед комнаткой, невысокая дверь которой выходила на верхнюю площадку лестницы, ведущей в вестибюль. Хок рванул дверь и высоко поднял свечу, стараясь осветить каждый уголок.
На рулонах разноцветных материй между столами со швейными принадлежностями он увидел съежившуюся Фрэнсис. Комната для рукоделия, вот что это было! Должно быть, она и в первый раз пряталась именно здесь.
Отблеск пламени свечи отразился в ее глазах, широко раскрытых от ужаса.
Глава 17
Я почувствовал, что терпение мое иссякло.
Ройял Тайлер
- На этот раз ты довела меня до белого каления, Фрэнсис. Пеняй теперь на себя.
- Наверное, лучше мне было спрятаться на конюшне, - тупо сказала она, словно обращаясь к невидимому стороннему наблюдателю.
Но ты не додумалась до этого, - заметил Хок, несколько обескураженный ее странной реакцией.
- Я недостаточно умна, - объяснила Фрэнсис человеку-невидимке.
Хок против воли улыбнулся и на мгновение - на одно кратчайшее мгновение позволил себе поверить, что она хотела для начала поиграть с ним в прятки. Но она вдруг сказала голосом, не оставляющим сомнений:
- Подите прочь, милорд! - И его нелепая надежда рассеялась как дым.
- Ни за что!
Хок двинулся вперед. Фрэнсис спрыгнула с груды материй и укрылась за ними, прижавшись спиной к стене. Он остановился.
- Иди в постель, Фрэнсис. Немедленно!
Она с силой помотала головой. Пряди волос из распустившейся прически заметались вокруг ее бледного лица.
- Нет, - прошептала она и повторила увереннее и громче:
- Нет!
- Ты и впрямь хочешь, чтобы я потерял терпение. Не принуждай меня быть с тобой грубым, Фрэнсис.
- Я никогда и ни к чему вас не принуждала.
Она изо всех сил старалась сохранить спокойствие, напрягая воображение в поисках выхода. На одном из столов тускло поблескивали портновские ножницы в свете горящей свечи. Фрэнсис впилась в них взглядом… потом лицо ее жалобно сморщилось: у нее не было никаких шансов добраться до них. От яростного взгляда Хока в горле застрял ком.
- Ты и в прошлый раз пряталась здесь, не так ли? А тебе приходило в голову, что это акт неповиновения, который может дорого тебе стоить? Или твое упрямство застит тебе глаза?
- Я не упряма, - болезненно сглотнула она, но нервная судорога не проходила.
- Мне все равно, какая черта характера заставляет тебя быть непокорной.
Фрэнсис сообразила, что муж намеренно вызывает ее на вспышку, чтобы с чистой совестью заняться "укрощением строптивой". Она постаралась собраться с мыслями.
- Я ничего не сделала, милорд, чтобы вызвать ваш гнев. Я прошу только одного: не прикасайтесь ко мне. Я буду более чем благодарна, если вы завтра же уедете в Лондон, к своей любовнице.
- Но ты все еще не беременна, - заметил Хок вкрадчиво.
- Но не потому, что вы не старались!
Ее голос поднялся до высокой пронзительной ноты. Хок поспешил прикрыть дверь, чтобы не оповещать весь дом о подробностях происходящей конфронтации.
- Изволь-ка понизить голос, иначе мне придется вставить тебе кляп! Меня не устраивает болтовня лакеев, ясно тебе?
- Тогда уйдите!
Вместо ответа Хок окинул взглядом подходящие обрезки сукна на ближайшем столе.
- Пожалуйста, уходите… - жалобно повторила Фрэнсис, понизив голос.
- Хм… так ты все же способна на некоторое послушание? В таком случае пойдем.
Он протянул руку. Фрэнсис не шевельнулась. Ее глаза по-прежнему были полны ужаса, и это беспокоило Хока - впрочем, не настолько, чтобы уступить. Гораздо более сильным было снедавшее его чувство обманутого ожидания. Это подстегивало жестокость.
- Последнее предупреждение, Фрэнсис! - сказал он холодно.
- Животное!
- Что ж, это означает, что тебе не повезло и несчастливая судьба связала тебя с животным. Так или иначе, назад дороги нет!
Она продолжала прижиматься к стене, словно надеясь исчезнуть в ней. Хок поставил свечу на стол и направился в глубь комнаты. Фрэнсис попробовала увернуться, но на этот раз уловка не сработала. Хок поймал ее и потянул к себе. По его груди забарабанили кулаки. В ответ он так тряхнул Фрэнсис, что зубы ее клацнули.