– Вряд ли. Я был настороже – на случай, если вас понадобится спасать. Но в будущем, однако, на вашем месте я не затягивал бы такие исчезновения дольше чем на пять минут.
– О Господи! Сколько же я… то есть мы отсутствовали?
– Дольше, чем вы предполагаете. Я отговаривался как мог.
– Вам цены нет, Данфорд, – усмехнулась Белл.
– Как и вам, леди Арабелла.
Обернувшись, Белл заметила, что к ним направляется лорд Уэстборо. Бок о бок с ним шел Джон с ничего не значащей улыбкой на лице.
– Как приятно вновь увидеть вас, милорд, – вежливо пропела Белл.
– Кажется, вы уже знакомы с моим братом, – заметил Дамиан, – с лордом Блэквудом?
– Разумеется. Мы хорошо знакомы.
Белл внутренне поморщилась от такой двусмысленности, не глядя на Джона и не сомневаясь, что тут же будет вознаграждена дьявольской усмешкой. Однако от затруднительной беседы ее спасло появление хозяйки дома, леди Фортрайт.
– А, Уэстборо! – воскликнула она. – Я и не видела, как вы появились. Леди Арабелла, вы, как всегда, способны украсить собой любое общество.
Белл улыбнулась и присела в вежливом реверансе.
– А это, должно быть, ваш брат? – продолжала леди Фортрайт.
Дамиан кивнул и представил брата, но тут же заметил неподалеку еще одного своего приятеля и извинился, оставив Джона и Белл в коготках не слишком деликатной хозяйки.
– Лорд Блэквуд? Барон? – переспросила она. – Гм… не могу припомнить этот титул.
Белл охватила ярость. Леди Фортрайт имела репутацию назойливой особы, которая пытается скрыть недостаток уверенности в себе, нанося вежливые оскорбления другим.
– Этот титул появился сравнительно недавно, миледи, – отозвался Джон с намеренно непроницаемым видом.
– Как же понимать это "сравнительно"? – Она лукаво улыбнулась собственной шутке и повернулась к Белл, желая убедиться, что ей тоже не по душе новичок в рядах знати.
Белл ответила ей усмешкой и заметила, что последние несколько минут в комнате стало значительно тише. Боже милостивый, неужели ни у кого нет других дел, кроме как выслушивать бессмысленную болтовню леди Фортрайт? И куда девался Дамиан? Разве он не защитит брата?
– Этому титулу всего несколько лет, – спокойно ответил Джон. – Я был пожалован им за воинскую доблесть.
– Понятно, – протянула леди Фортрайт и распрямила плечи, самодовольно красуясь перед слушателями. – Ну, в вашей храбрости у меня нет причин сомневаться, но мне не по душе, когда титулами разбрасываются столь бездумно. Дворянству не к лицу быть таким, с позволения сказать, неразборчивым.
– Лорд Блэквуд – сын графа, – напомнила Белл.
– О, я не пытаюсь отыскать изъяны в его родословной, – отмахнулась от довода хозяйка. – Но нам не следует уподобляться русским, раздающим титулы налево и направо. Известно ли вам, что все сыновья русских графов наследуют титул отца? Вскоре эта страна будет буквально кишеть графами, и в ней начнутся беспорядки. Помяните мое слово, эта страна вскоре придет в упадок, а виной тому станут бесчисленные графы.
– Любопытное предположение, – ледяным тоном произнесла Белл.
По-видимому, леди Фортрайт не обратила внимания на раздражение Белл.
– В этих новых титулах мне видится нечто бестактное, вы не находите?
Белл почувствовала, как все вокруг затаили дыхание в ожидании ее ответа. Дамиан вернулся к ним, и Белл наградила его сдержанной улыбкой.
– Прошу прощения, леди Фортрайт, – медовым голосом отозвалась она, – но боюсь, я вас не понимаю. Если не ошибаюсь, ваш муж – только пятый виконт Фортрайт?
– Шестой, – резко поправила ее хозяйка. – А мой отец был восьмым графом Уиндермерским.
– Понятно… – протянула Белл. – Значит, им обоим титулы достались лишь по праву рождения?
– Не понимаю, на что вы намекаете, леди Арабелла. Позвольте напомнить, что титул принадлежит вашему роду на протяжении нескольких веков.
– О, я прекрасно осведомлена об этом, леди Фортрайт. Мы считаем наш титул честью для всего рода. Но своей порядочностью мой отец обязан отнюдь не древнему титулу. А что касается лорда Блэквуда, я нахожу этот титул гораздо более привлекательным потому, что он свидетельствует о благородстве его обладателя, а не его давно почившего предка.
– Великолепная речь, леди Арабелла, особенно для особы, которая явно наслаждается всеми привилегиями своего положения, но абсолютно неприемлемая для воспитанной и знатной дамы. Должна признаться, милая, вы приобретаете замашки синего чулка.
– Наконец-то! Какой комплимент! Я и не ожидала услышать его из ваших уст. А теперь прошу меня простить, этот вечер меня утомил. – Белл намеренно повернулась к хозяйке спиной, понимая, какой скандал могут вызвать столь дурные манеры. – Джон, я была очень рада вновь увидеться с вами. Надеюсь, вскоре вы навестите меня, а теперь я должна найти Данфорда и попросить проводить меня домой. Доброй ночи.
И пока Джон еще приходил в себя от такой страстной защиты, Белл одарила его сияющей улыбкой и прошла мимо. Джон остался в обществе разъяренной леди Фортрайт, которая тут же фыркнула и удалилась.
Не в силах сдержаться, Джон рассмеялся.
Позднее вечером, по пути домой, Дамиан завел разговор о слишком очевидной дружбе Белл и Джона.
– Я и не подозревал, что вы с леди Арабеллой так хорошо знакомы, – нахмурившись, произнес он.
Джон улыбнулся одними губами.
– Она сама сказала об этом, разве ты забыл?
– То, как она бросилась защищать тебя, свидетельствует о вашем весьма близком знакомстве.
– Да, ты прав.
Дамиан помолчал несколько минут, но в конце концов любопытство в нем возобладало.
– Настолько я понимаю, ты намерен ухаживать за ней?
Джон вздохнул. Он вел себя слишком резко по отношению к брату, Дамиан решительно не заслуживал подобного обращения.
– Извини, если я нарушил твои планы. Уверяю тебя: до приезда сюда я не подозревал, что ты питаешь к Белл нежные чувства. Тебе следует знать, что именно она была причиной моего прибытия в столицу.
Дамиан долго обдумывал услышанное.
– Я не говорил, что питаю к ней нежные чувства. Я просто считал, что она будет мне достойной супругой.
Джон окинул его недоуменным взглядом, размышляя, выходят ли когда-нибудь эмоции брата за рамки одобрения или легкого недовольства.
– Но теперь я убедился, – продолжал Дамиан, – что мы с ней не пара. Разумеется, она очень красива, но я не могу позволить себе иметь жену, которая высказывает в обществе столь радикальные взгляды.
Губы Джона дрогнули.
– Надеюсь, ты не завидуешь моему титулу?
– Конечно, нет, – казалось, это предположение оскорбило Дамиана. – Ты заслужил титул. И потом, наш отец был графом. Но ты должен признать, что в наше время слишком много проходимцев пытаются втереться в ряды аристократии, покупая титулы или вступая из-за них в брак. Только Господу известно, что с нами станет.
– Белл любит читать, – заявил Джон, желая убедиться, что брат полностью потерял к ней интерес. – Она прочла все пьесы Шекспира.
Дамиан покачал головой.
– Не могу понять, что мне взбрело в голову. С "синими чулками" слишком много хлопот, какими бы красивыми они ни были. Они чересчур требовательны.
Джон улыбнулся.
– Нет, она решительно не годится, – заключил Дамиан, – так что, если хочешь, можешь сам заняться ею. Для мужчины в твоем положении она – лакомый кусочек. Хотя должен предостеречь тебя: ее родители, вероятно, не одобрят такой брак. По-моему, она смогла бы стать и герцогиней, если бы пожелала.
– Не спорю, – согласился Джон, – если, конечно, она гонится за титулами.
Экипаж остановился перед домом Дамиана. Когда братья вошли в холл, дворецкий поприветствовал их и вручил записку, предназначенную для лорда Блэквуда. Джон с любопытством развернул листок бумаги.
"Я в Лондоне".
Джон нахмурился, припомнив, что два подобных послания получил несколько недель назад. Тогда он считал, что они предназначались для бывших владельцев Блетчфорд-Мэнора, но теперь понял, что ошибся.
– Это от кого-нибудь из твоих знакомых? – вежливо осведомился Дамиан.
– Вряд ли, – нехотя ответил Джон. – Я в этом не уверен.
Глава 12
На следующее утро Джон прибыл к дому Белл, нагруженный шоколадом и цветами. Он до сих пор не мог поверить, что так легко и просто она завладела его сердцем. Все утро он улыбался.
Белл не смогла сдержать радость, вспыхнувшую в ее глазах, едва она спустилась вниз, к Джону.
– Чему я обязана удовольствием побыть в вашем обществе? – с ослепительной улыбкой спросила она.
– Разве я не заявил, что собираюсь ухаживать за вами? – ответил Джон, вручая ей цветы. – Считайте, что за вами ухаживают.
– Как романтично! – заметила Белл не без сарказма.
– Надеюсь, вы любите шоколад?
Белл подавила усмешку: Джон действительно очень старался.
– Обожаю!
– Замечательно, – с беспечной улыбкой отозвался он. – Не возражаете, если я возьму одну конфету?
– Ни в коей мере.
Персефона выбрала именно этот момент, чтобы спуститься с лестницы.
– Доброе утро, Белл, – поздоровалась она. – Ты не познакомишь меня со своим гостем?
Белл исполнила ритуал знакомства, и, пока Джон решал, какую из конфет предпочесть, Персефона склонилась к Белл и прошептала:
– Он очень красив.
Белл кивнула.
– И выглядит таким мужественным!
У Белл расширились глаза.
– Персефона! – ошеломление прошептала она. – Должна предупредить тебя, что обычно компаньонки не ведут подобных разговоров с подопечными.
– В самом деле? А зря. Боюсь, мне никогда не усвоить как следует обязанности компаньонки. Умоляю, не рассказывай Алексу о моих промахах.
– Ты нравишься мне такой, какая есть, – откровенно призналась Белл.
– Как мило с твоей стороны, дорогая! Ну ладно, я удаляюсь. Кучер пообещал покатать меня по Лондону, и надо позаботиться о том, чтобы до темноты объехать стороной все опасные кварталы.
Вспомнив, что часы едва пробили полдень, Белл могла лишь гадать, какой по продолжительности будет поездка Персефоны, но не успела она сказать и слова, как пожилая дама выпорхнула за дверь.
– Похоже, вам досталась не самая суровая из компаньонок, – заметил Джон.
– Угадали.
– Может, перейдем в гостиную? Мне не терпится поцеловать вас, а в холле я на это не решаюсь.
Белл вспыхнула, указывая ему дорогу к ближайшей гостиной.
Прикрыв дверь, Джон сжал Белл в объятиях.
– Целый день без присмотра компаньонки! – пробормотал он между поцелуями. – Возможно ли большее блаженство для мужчины?
– А для женщины? – напомнила Белл.
– Пожалуй, нет. Идите же сюда, на диван, чтобы я мог осыпать вас шоколадом и цветами. – Взяв Белл за руку, Джон повел ее за собой через комнату.
Белл позволила ему усадить себя на диван, она никогда еще не видела Джона таким дружелюбным и беспечным. В его глазах осталась лишь дымка печали и смущения, но это было ничто по сравнению с мрачной отчужденностью, которую Белл чувствовала в нем в Оксфордшире.
– Пока что все обилие шоколада достается только вам. Вы уже съели три конфеты.
Джон сел и притянул ее поближе.
– Что толку приносить леди съедобные подарки, если они не нравятся тебе самому? Вот, попробуйте. Шоколад весьма недурен, – он поднес конфету к губам Белл.
Улыбнувшись, Белл откусила половину.
– Какое наслаждение! – пробормотала она.
– Вот именно. – Джон имел в виду вовсе не шоколад.
Белл потянулась за остатком конфеты и взяла ее в рот, смело коснувшись губами пальцев Джона.
– Шоколад растаял, и вы испачкались, – с невинным видом объяснила она.
– И вы тоже. – Он придвинулся ближе и лизнул уголок ее губ, отчего острая дрожь желания прошла по всему телу Белл. Склонившись, он провел языком по нежному краю ее верхней губы. – Здесь осталось еще немного, – бормотал он, – и вот здесь, – перейдя к нижней губе, Джон слегка прикусил ее зубами.
– Оказывается, так приятно, когда за тобой ухаживают! – призналась она шепотом.
– Разве прежде с вами такого не случалось? – Джон коснулся языком мочки ее уха.
– За мной ухаживали, но совсем иначе.
– Отлично. – Он по-хозяйски улыбнулся.
Белл откинула голову, когда он провел губами по атласной коже ее шеи.
– Надеюсь, и вам не случалось прежде ухаживать за дамами, пользуясь такими… экстравагантными средствами убеждения.
– Никогда, – заверил ее Джон.
– Отлично, – улыбнулась Белл в ответ. – Но видите ли, – произнесла она, задохнувшись, когда он подхватил ладонью ее грудь, – ритуал ухаживания включает не только цветы и шоколад.
– И еще поцелуи, – Джон сжал ее грудь через Платье, заставив Белл вскрикнуть от удивления.
– Разумеется, – вздохнула она, – об этом я не забыла.
– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вы ни на секунду не забывали об этом. – Джон был поглощен размышлениями, каким образом высвободить одну из идеальных грудок Белл из выреза платья.
– Замечательно. Но имейте в виду, я не позволю вам забыть, что вы обещали мне стихи.
– Вот упрямица! – Джон наконец решил, что наилучшим выходом будет просто спустить платье с плеч Белл и благодарить Бога за то, что нынешняя мода не требует возни с бесконечными рядами пуговиц.
– Вы совершенно правы, – негромко рассмеялась Белл. – Но я хочу получить эти стихи.
Джон моментально отвлек ее внимание, осуществив свой смелый план. Он простонал от невыразимого мужского наслаждения, увидев ее смуглый сосок, затвердевший от желания, и облизнул губы.
– Джон… неужели вы хотите?..
Он кивнул и выполнил задуманное.
Белл ощутила слабость во всем теле и откинулась на диване, увлекая с собой Джона. Он благоговейно вкушал нежность одной ее груди – целую минуту, прежде чем отдать должное второй. Белл оказалась беспомощной под его чувственным натиском и не могла сдержать приглушенные вскрики желания, срывающиеся с губ.
– Скажите же что-нибудь! – наконец простонала она.
– Сравню ли с летним днем тебя? Ты словно… – начал цитировать он.
– Перестаньте, Джон! – воскликнула Белл, отрывая его голову от собственной груди, чтобы заглянуть в смеющиеся карие глаза. – Если уж вы решили прибегнуть к плагиату, выберите какие-нибудь менее известные стихи.
– Если вы немедленно не замолчите, Белл, я буду вынужден перейти к решительным действиям.
– К решительным действиям? Звучит заманчиво. – Она прильнула к его губам и страстно поцеловала их.
Лишь в последнюю секунду они услышали до боли знакомый голос, доносящийся из коридора.
– Какая досада, я забыла теплые перчатки! – сокрушалась Персефона. – На улице так морозно.
Белл и Джон отпрянули друг от друга в мгновение ока. Увидев, что Белл действует недостаточно поспешно, поправляя одежду, Джон перехватил инициативу и лично подтянул вырез ее платья почти до подбородка. Лихорадочно приводя себя в порядок, они услышали второй негромкий голос – вероятно, слуги, с которым беседовала Персефона.
– Как любезно с вашей стороны! – заметила Персефона. – Я подожду в гостиной с Белл и ее гостем, пока вы не принесете их мне.
Белл едва успела броситься в кресло, стоящее напротив дивана, когда ее компаньонка вошла в гостиную.
– Персефона, какой сюрприз!
Персефона окинула ее проницательным взглядом. При всей своей беспечности она была отнюдь не глупа.
– Не сомневаюсь в этом.
При виде Персефоны Джон вежливо встал.
– Не хотите ли шоколаду? – спросил он, протягивая ей коробку.
– Я бы не отказалась.
Белл слегка покраснела, вспомнив, что случилось, когда Джон предложил шоколад ей самой. К счастью, Персефона была слишком занята выбором сладостей, чтобы заметить румянец подопечной.
– Я бы попробовала вот эту, с орехами, – наконец произнесла она, доставая из коробки конфету.
– Неужели на улице так прохладно? – спросила Белл. – Я слышала, что тебе понадобились теплые перчатки.
– Да, со вчерашнего дня весьма похолодало. Хотя должна признаться, в доме, даже душно.
Белл слабо улыбнулась, но, переведя взгляд на Джона, заметила, что тот сдерживает покашливание.
– Ваши перчатки, мадам.
– Великолепно. – Персефона встала и направилась вслед за лакеем, только что вошедшим в комнату. – Тогда я удаляюсь.
– Желаю приятно провести время, – сказала ей вслед Белл.
– Разумеется, дорогая, так я и сделаю. – Персефона начала прикрывать за собой дверь, но остановилась и слегка покраснела. – Если вы не возражаете, я оставлю дверь слегка приоткрытой – так комната будет лучше проветриваться…
– Ну конечно, – подхватил Джон, и, когда Персефона вышла, склонился к Белл и прошептал: – Я закрою ее сразу же, как только она покинет дом.
– Тише! – предостерегла его Белл.
Едва они услышали стук парадной двери, Джон вскочил и закрыл дверь в гостиную.
– Это просто смешно! – недовольно пробормотал он. – Мне почти тридцать лет. Меня вовсе не прельщает необходимость прятаться от какой-то компаньонки.
– В самом деле?
– Должен вам сказать, это чертовски неприлично. – Джон вернулся к дивану и сел.
– Вас не беспокоит нога? – спросила Белл с искренней тревогой в глазах. – Похоже, вы стали хромать сильнее обычного.
Джон скептически осмотрел собственную конечность.
– Кажется, да. Я и не заметил. Видите ли, я уже привык к боли.
Белл пересела на диван, поближе к нему.
– Может быть, вам будет легче, если я разотру ее? – она коснулась ладонями ноги Джона и начала растирать мышцы повыше колена.
Джон закрыл глаза, в блаженстве откинувшись на спинку дивана.
– Неописуемо! – воскликнул он. Позволив Белл продолжить свое занятие еще несколько минут, он произнес: – Белл… мне хотелось поговорить о вчерашнем вечере.
– Да? – подняла она голову, не переставая массировать ногу.
Джон открыл глаза и остановил ее руки. Белл замерла, удивленная его внезапно посерьезневшим лицом.
– Еще никто… – помолчал он, подыскивая слова. – Еще никто не защищал меня так, как вчера это сделали вы.
– А ваши родственники?
– В детстве я редко общался с ними. Они были слишком заняты.
– Вот как? – переспросила Белл, не скрывая неодобрения.
– Мне то и дело давали понять, что я должен самостоятельно искать свое место в жизни.
Встав, Белл отошла к вазе и стала беспокойно перебирать в ней цветы.
– Своему ребенку я никогда не скажу ничего подобного, – серьезно заявила она. – Никогда! По-моему, детей надо любить, опекать и… – она круто повернулась. – Разве нет?
Он торжественно кивнул, плененный огнем страсти в ее глазах. Она была такой… славной. Но подобрать лучшее определение ему не удалось.
Он никогда не будет достоин ее – Джон твердо знал это. Но он может любить ее, защищать, пытаться сделать ее жизнь такой, какой она заслуживает. Он прокашлялся.
– Когда возвращаются ваши родители?
Белл вскинула голову при столь неожиданной смене темы.
– Они должны были вернуться со дня на день, но недавно я получила письмо от Эммы – она сообщает, что они так хорошо проводят время, что решили продлить удовольствие еще ненадолго. А почему вы спрашиваете?