- Насилуя женщину, мужчина испытывает такое же удовольствие, как при почесывании комариных укусов. Но когда соединяются по обоюдному согласию - дело другое. Это все равно что набрести в пустыне на колодец с родниковой водой. Или найти лошадь в бою, когда тебя выбили из седла, или… - Он замолчал.
- И вы ложитесь с женщинами, чтобы получить удовольствие, которое похоже на то, какое бывает, когда вы находите пропавшую лошадь?
- Да. Не так, как вы сказали, но… о Господи, я же говорил вам: я не силен в словах. Черт побери, я…
Он запустил руку в густые волосы Алисы и приблизил ее лицо к своим губам. С нежностью, которая не вязалась с его грубым ругательством, Раймон заставил ее раскрыть рот и проник туда языком. Его рука изощренно пытала ее груди: эти медленные, легкие движения не могли принести ей желанного облегчения. Тихо вскрикнув, Алиса опять откинулась на мягкие складки плаща, увлекая мужа за собой.
Его осторожные ласки разжигали сладостный огонь в Алисе. Он осыпал ее лицо легчайшими поцелуями, пробуя губами каждую ложбинку, и медленно двигал телом, упорно вжимая в горячее лоно свои крепкие чресла.
Алиса застонала, охваченная странным томлением. Как во сне, она раздвинула ноги под теплыми напряженными бедрами мужа и выгнулась навстречу ему, когда его рука наконец сомкнулась на ее пылающей женской плоти. Он заговорил хриплым голосом. Это был вопрос.
- Да, - выдохнула она, - да, прошу тебя! Да…
Он вошел в нее одним быстрым движением и тяжело лег на ее чресла. Пройдясь губами по лбу Алисы, он заметил, что лицо ее покрыто холодным потом.
- Не двигайся, - прошептал он, - подожди.
Ее губы раскрылись, но не произнесли ни слова. Она заерзала под ним. Раймон содрогнулся, но не вышел из ее тела.
- Если ты не можешь… если тебе больно… - проговорил он, - я уйду.
- Куда уйдешь? - выдавила она.
- Купаться в реку.
Он почувствовал, как она задрожала, и начал приподниматься.
- Нет! - воскликнула она. - Нет, пожалуйста, не уходи…
Он задвигался в ней, и слова уступили место тихим хриплым крикам. Алиса старалась поймать ритм его толчков, горячивших ее плоть. Он погружался в нее снова и снова, и это было восхитительно.
Пробормотав что-то нечленораздельное, он подхватил ее большими широкими ладонями, перекатился на спину и уложил на свое тяжелое тело, а в следующее мгновение выплеснул горячее семя в ее глубины, вобрав тихий крик ее удовольствия своими жадными губами.
Он понес ее к реке сквозь низкие ветки ивы и, держа в объятиях, опустил в темную бурную воду, которая смыла пот и следы страсти с их разгоряченных тел. Спустя несколько минут он пошел обратно к берегу, освещенному угасающим светом факела. Алиса прижала лицо к его мокрой волосатой груди и засмеялась.
- Если будете смеяться, мадам, я могу подумать, что вы смеетесь надо мной. - Она расхохоталась еще громче, и Раймон вернулся в воду. - Я сейчас брошу вас в реку, и выбирайтесь сами! - сказал он со смехом и слегка разжал руки, словно собираясь выпустить Алису. - Леди, вы теряете своего телохранителя.
- Перестань!.. - наконец проговорила она задыхаясь. - Я хочу спросить…
Он держал ее на вытянутых руках.
- Быстрее, пока я тебя не бросил.
- Ты смог бы остановиться, Раймон? Остановиться и пойти в реку, если бы я тебя попросила?
Он поставил ее на мелководье и провел руками по нежному изгибу бедер под тонкой талией.
- Я попытался бы, Алиса. Попытался бы. - Его руки скользнули ниже и начали поглаживать белые ягодицы. - Но теперь, после нашей близости, даже холодные воды реки не спасли бы меня от желания. - Его руки двинулись вверх и принялись ласкать ее мокрые щеки. - Не гони меня, Алиса. У меня уже нет сил от тебя уйти.
Глава 9
На вторую ночь Раймон снова привел Алису к раскидистой иве на берегу реки, далеко к северу от замка. Увидев впереди их зеленое убежище, освещенное луной, он нагнулся положить пылающий факел на мягкий илистый берег и в этот момент услышал какие-то звуки - с севера, из-за дерева, доносился тихий, осторожный шорох.
На севере - там, где река выходила из темного леса, вдали от последних крестьянских домиков, прилепившихся рядом с полями, - стояли часовые, верные люди Базена. Они бы не посмели подойти к своему господину, не предупредив его о приближении. И не оставили бы посты без важной причины.
Раймон повернулся и взял с земли горящий факел.
Алиса тихо засмеялась.
- Оставьте его, милорд. Если он упадет в реку, нам придется искать обратную дорогу при свете луны. - Она робко тронула его за руку. - Видите, луна уже всходит - почти полная.
Он посмотрел на север, в темноту, наполненную лунными тенями. Его жена не слышала этого звука, нарушавшего обычную перекличку ночных существ. Только закаленный войной рыцарь, проведший долгие бессонные часы в ночном стане врага, мог почуять приближение человека, старавшегося двигаться бесшумно.
У Раймона промелькнула мысль позвать часовых и поднять тревогу. Но инстинкт подсказывал ему, что в темноте был только один человек, а одного гораздо легче поймать тайком. Вполне возможно, что этим ночным нарушителем тишины окажется местный крестьянин, который решил поставить силок на мелкую дичь.
Высоко подняв факел, Раймон скользнул свободной рукой по платью жены, обтягивавшему мягкую округлость ягодиц. На другом боку у него висел меч. Если на них нападут, он бросит факел в лицо злоумышленнику и прикончит его мечом. Он обернулся к жене:
- Пойдем, Алиса. Я хочу сегодня пораньше снять часовых. Она нахмурилась и посмотрела мимо него на подсвеченный луной берег.
- Что-то случилось?
Он привлек ее к себе и зашагал обратно, к мощным стенам крепости.
- Если честно, жена, то я вдруг решил предложить тебе новое интимное развлечение. На мягком матрасе мы получим больше удовольствия, чем на жесткой земле. Ну так что, вы не против, миледи?
Они подошли к воротам замка. Раймон ударил рукояткой меча в тяжелую дубовую створку и поднял факел, подавая сигнал часовому.
В глазах его жены плясали теплые искорки. Легкая тень в изгибе между бровями выражала не страх, а любопытство. После двух дней испуга и робости она наконец-то почувствовала себя в безопасности, и Раймон не хотел нарушать с таким трудом завоеванный мир. Только если часовые обнаружат на реке следы неприятеля, он расскажет жене, почему увел ее с берега - и тем самым замутил воспоминания Алисы об их первой ночи под сенью старой ивы.
- Лорд Фортебрас?
Стражник на воротах и его товарищи догадывались, почему Раймон де Базен выставил вечером дополнительные посты вдоль реки и на западе. Увидев, что владелец Кернстоу и его жена так рано вернулись с прогулки, парень заметно удивился.
Раймон пропустил Алису вперед, украдкой погладив ее по бедру и шепнув на ушко слова обещания. Когда его жена вошла в замок, де Базен обратился к часовому:
- Труби в рог и поставь факелы в сигнальное положение. А когда вернутся часовые, скажи им, чтобы осмотрели берег реки. Там был человек - к северу от крепости.
- Милорд, после вас никто не выходил. Я сделал, как вы велели…
- Я тебе верю. Может, это крестьянин, который хотел поймать в силок водоплавающую птицу. В любом случае приведи его во двор замка и задержи до утра. Если он вооружен, позови меня сразу же, как только его приведут.
Он выступил из темноты и спустился к иве над рекой. Горевший поодаль факел двинулся обратно к Кернстоу, в надежное укрытие крепостных стен.
Он опоздал. Эта дрянь Мирбо опять в безопасности - ее охранял целый гарнизон. Сегодня она преспокойно ляжет спать со своим мужем, которому нет дела до того, что он женился на шлюхе - нечистой самке, сношавшейся с другим.
Благородный мужчина убил бы свою жену, узнав, что она нечиста. Этот же оставил ее живой. Но все равно убьет ее, когда она надоест ему в постели. И это должно случиться до начала сбора урожая.
Надо вернуться и выяснить у крестьян, как относится их новый властелин к своей жене-проститутке, скоро ли она надоест рыцарю с суровым лицом. Если он оставит ее в живых, но ослабит охрану, можно будет как-нибудь подловить ее одну.
Она недолго проживет после его возвращения.
Вчера, приехав в Данхевет, он узнал о ее замужестве и с трудом скрыл свою ярость. Ему захотелось ударить этого парня, торговца тканями, но дело было неподалеку от рыночной площади. Пошли бы разговоры.
Он отправился на север, боясь, что высокий рыцарь и шлюха Мирбо уедут туда, где ему будет их не достать. Но эта черноголовая дрянь и ее одержимый похотью муж, похоже, не торопились покидать Кернстоу. Значит, потаскуха ничего не сказала мужу, иначе бы он вскочил на своего вороного дьявола и галопом ускакал в Виндзор, подальше от жены-убийцы.
Конечно, женщина будет молчать. И если в одно прекрасное утро этот похотливый рыцарь обнаружит свою жену задушенной на реке, то никогда - ни хитростью, ни мечом - не раскроет, кто же ее убил. К тому времени на свете не будет ни одной живой души, которая знала бы истинную причину ее смерти.
Внезапный звук сигнального рога и яркий огонь, засветившийся на сторожевой вышке, всполошили стоявших вдали часовых. Они начали шумно переговариваться, выражая свое недоумение.
Он ускорил шаг и скрылся в густой дубовой роще.
Когда Алиса вошла в замок, воины еще сидели за большим столом. Уот был с ними. Он пристроился к двум самым молодым, которые играли в шашки. Поглощенный игрой, мальчик не заметил, как Алиса прошла мимо стола. Она поговорила с горничными и направилась к лестнице. За ее спиной молодые игроки передвигали шашки и отвечали на бесконечные вопросы Уота.
Дважды прозвучал сигнальный рог. Два молодых воина отодвинули в сторону игральную доску и пошли к двери замка. Уот покрутил в руках шашки, зевнул и забрался Алисе на колени.
Через минуту появился Раймон:
- Сейчас поварята принесут воду в нашу спальню.
- В такой час? Что они подумают?
- Наверное, то, что мы хотим помыться. - Раймон рассеянно погладил ее подбородок. - Чем бы нам заняться, жена, пока ванна не готова?
- Милорд, я не думаю… Он расхохотался:
- Я тоже. Успокойся, Алиса, я не буду поражать слуг. Пока они носят воду, посидим за столом.
Два молодых рыцаря неторопливо вернулись к прерванной игре. Один из них, Эрик, который ездил в Данхевет за тканями для Алисы, с улыбкой посмотрел на поварят, тащивших в замок ведра с водой.
- Могли ли они знать, милорд, что, вступив во владение этими землями, вы осушите все колодцы своим частым купанием?
- Если наступит засуха, Эрик, я уеду отсюда и оставлю тебя за хозяина. С тобой колодцы будут в полной безопасности.
Второй рыцарь, сидевший за шашками, сказал:
- Поезжай в Палестину, Эрик, тогда поймешь, какое это счастье - иметь вдоволь воды для мытья. Твой господин по горло сыт пылью и зноем Святой земли.
Алиса села рядом с Уотом и погладила его ярко-рыжие вихры.
- Это правда, - спросила она мужа, - что в Палестине нет деревьев и дождей?
- Там есть деревья, но очень маленькие, на жаре они пахнут пряностями. И дожди тоже бывают, но не такие, как здесь. Когда идет дождь, он на время затопляет землю. А потом опять месяцами сушь.
- Но ведь это морское побережье, разве там не так, как здесь?
- Там другое море, Алиса. Теплое, как королевская ванна, голубое, как летнее небо, и чистое. Можно увидеть якорь на две морские сажени под кораблем.
Алиса удивленно округлила глаза.
- На две морские сажени?
- А то и глубже, если море спокойное. Это правда, Алиса.
- А сарацинские дьяволы, как они выглядят?
- Почти так же, как и франкские рыцари, - у них суровые лица. Только другие доспехи и мечи.
- Отец Ансельм говорил, что у них вместо зубов острые клыки, а в бою их глаза горят красным огнем, - сказал Уот.
- Они обычные люди, Уот. У них такие же глаза, как у нас, и в бою… - Ройлан встал и подошел к камину, - в бою они краснеют не больше наших. А вот кровь… - Он пнул ногой край полена, подбросив его в огонь. - Кровь у них красная, - проговорил он тихо. - Такая же, как у нас.
Уот встревожился:
- Леди Алиса, почему господин сердится?
- Успокойся, Уот. Он не сердится. Раймон обернулся к ним.
- Я не сержусь, малыш.
Поварята спустились по лестнице с пустыми ведрами в руках и остановились, глядя на лорда Раймона. Алиса сняла Уота с колен.
- Ну, иди спать. - Она встала со скамьи и подошла к мужу. - Милорд, ванна готова. Пойдемте в спальню?
Он молча кивнул.
Раймон закрыл на засов дверь спальни и тихо выругался. Его жена опять сделалась пугливой. Неужели она будет входить в их спальню с видом святой великомученицы каждый раз, когда он сдвинет брови? Если так, значит, ему лучше не заикаться про Святую землю. Про адскую, страшную землю.
- Уот не хотел вас разозлить, милорд.
- Он меня не разозлил.
Черт возьми, опять она дрожит!
- Значит, это я вас рассердила?
Он должен ей все рассказать, чтобы больше никогда не возвращаться к этой теме.
Сарацинский ковер был аккуратно сложен в углу, а на его месте у камина стояла деревянная ванна, наполовину наполненная водой. На низком огне грелся железный котелок.
- Иди мойся, Алиса, а я тебе все расскажу.
Она еще стеснялась его и пыталась держаться в тени, чтобы он не видел ее наготы. Он улыбнулся:
- Давай быстрее, а то я овладею тобой прямо сейчас.
Он сбросил свою рубаху и начал медленно ее складывать. Алиса шагнула в дубовую ванну. Когда ее соблазнительное тело опустилось в воду, раздался легкий всплеск, и это был самый возбуждающий звук, какой Раймон когда-либо слышал.
Она сидела, подтянув стройные колени к подбородку. Рядом с ней плавал маленький полотняный мешочек с сушеными травами.
Он взял мешочек и вдохнул его резкий аромат.
- Ты не сердишься? - наконец проговорила она.
- Нет. - Он положил мешочек ей на колени и отошел к скамье. - Мне неприятны воспоминания о Палестине, Алиса. Я провел в тех краях три долгих года и не раз проливал кровь. Теперь мне хочется забыть все это.
Она погрузила мешочек с травами в воду.
- Молодой рыцарь Эрик сказал Уоту, что вы завоевали в Палестине большую славу, а король Ричард объявил, что вам нет равных по храбрости и преданности.
Алиса подняла ароматный мешочек к ложбинке между грудями, и Раймон закрыл глаза, не выдержав этого соблазнительного зрелища.
- Эрику всегда мерещатся великаны там, где другие видят обычных людей.
- Он сказал, что в прошлом году вы спасли жизнь королю Ричарду.
Он протяжно вздохнул.
- Фортебрас? - окликнула его Алиса.
- Прошу тебя, жена, называй меня Раймоном. Или мужем. Или милордом, если все остальное тебя не устраивает. Фортебрас - мое боевое имя. Я устал откликаться на него.
Она молча кивнула, ожидая, что он скажет дальше.
Он показал на свое плечо - туда, где сморщилась кожа вокруг шрама.
- Это след от кинжала. Кинжала, который предназначался королю Ричарду в Акре.
- В бою?
- Нет, это случилось после того, как мы взяли город. Алиса охнула:
- Кто же посмел это сделать?
- Злодей выскочил из темноты, когда мы с королем Ричардом и часовым гуляли вечером вдоль зубчатых стен крепости. Ему удалось скрыться. Люди Ричарда искали его, но так и не нашли. Сказали, что это мог быть любой житель Акры. Один из тысячи…
Перед камином стояла бутылка с бренди и два кубка. Раймон поднес ей первый кубок, но Алиса покачала головой, отказываясь. Он пожал плечами и вернулся к скамье.
- Я был сильно ранен - до самой кости, и несколько дней пролежал в лихорадке. Потом мне рассказывали…
- Что вам рассказывали?
- Король Ричард сильно разгневался из-за того, что злодей остался не найден, и решил усмирить Акру. Но пленники… - Он открыл глаза и посмотрел в испуганное лицо жены. - Там было много сотен пленных воинов, их жены и дети. Ричард не выпускал их из крепости, а Саладин не спешил платить выкуп. После того злодейского покушения рассерженный король пожелал покинуть Акру. И он сделал это, не дождавшись выкупа.
- А как же пленники?
"Скажи ей. Скажи сейчас, чтобы она никогда больше не спрашивала". Он поднес к глазам сжатые кулаки.
- Их перерезали. Обезглавили. Всех до единого - и мужчин, и женщин, и детей. На это ушло три дня. Когда я лежал в лихорадке, то слышал… шум… но думал, что мне все это чудится. Только когда наша армия выходила из Акры и меня вынесли на носилках из крепости, я увидел мертвых пленников. Их было так много! - Он на секунду зажмурился. - Их тела устилали землю.
Алиса застыла не дыша.
- Король Ричард приказал их убить?
- Он имел на это право. Выкуп не был выплачен в срок, а войска приготовились идти в Яффу. - Он горько усмехнулся. - Теперь королева Элеанора боится, что Ричарда убьют, если к началу сбора урожая она не заплатит за него выкуп императору. Может быть, она боится из-за Акры? И вспоминает ли король Ричард про запоздавший выкуп Саладина, сидя в своем заточении? - Он отпил большой глоток бренди. - Скорее всего нет, они вообще об этом не думают. Король Ричард не привык терзаться угрызениями совести, иначе ему тоже не спалось бы по ночам, как всем нам, побывавшим в этом аду.
- Вы не должны себя корить, Раймон. Вас там не было…
- Меня там не было, - повторил он, - я не проливал их кровь. Но по дороге в Яффу я начал думать, что в этом есть и моя вина. Я спас жизнь королю Ричарду, но не сумел убить человека, который на него напал. Король Ричард не нашел его и обратил свой гнев на всех жителей Акры. А я был болен и не смог отговорить его от этой чудовищной мести.
- Вы не виноваты…
- Среди нас были люди, которые могли образумить короля, когда тот впадал в убийственную ярость. К тому времени они все погибли, кроме меня. Лучше бы я умер до Акры!
- Как вы можете так говорить? Вы должны благодарить Бога за то, что остались живы, приехали в Акру и спасли жизнь королю. Жалеть об этом… - Она замолчала.
- Крамольно, - закончил Раймон. - Я скажу один раз, Алиса, и больше никогда не буду к этому возвращаться: если бы я предвидел будущее, то не стал бы останавливать кинжал злодея.
- Король Ричард - величайший из всех христианских правителей…
- Ричард Плантагенет - величайший из всех христианских воинов. Он герой. Но как король… как правитель он никуда не годится. Он обирает до нитки своих вассалов и предает их интересы, развязывая войну в угоду Риму. - Раймон взял свою рубаху и начал заново ее складывать. - Даже молодой Иоанн, хоть он и подлец, был бы лучшим герцогом Нормандии. И королем этой нищей страны.
- Вы хотите, чтобы принц Иоанн занял место своего брата?