Моя мама говорила, что время не терпит застоя. Мне всегда нравилась в ней тяга к новизне. Этим она радикально отличалась от матери Линка. Та была строгой и консервативной, с задатками лидера и с разветвленной сетью последовательниц - очень опасная комбинация. Когда мы учились в седьмом классе, миссис Линкольн застала сына за просмотром фильма о Гарри Поттере. Она в гневе разбила кабельную приставку, затем провела общественную кампанию и добилась изъятия книг о Поттере из городской библиотеки, поскольку считала, что они восхваляют колдовство. К счастью, Линка отпускали в гости к Эрлу Пегги, где он мог смотреть канал МТV, иначе школа имени Джексона никогда не обзавелась бы собственной рок-группой "Кто убил Линкольна?".
Я никогда не понимал миссис Линкольн. Однажды мама покачала головой и предупредила меня: "Линк может быть твоим лучшим другом, но только не думай, что я присоединюсь к ДАР и начну носить фижмы, как их новые подвижницы". Затем мы надрывались от хохота, представляя, как вместо поездок на поля прошлых битв моя мама подрезает волосы садовыми ножницами в стиле дочерей американской революции. Ее невозможно было вообразить на распродаже домашних печений или на собраниях, посвященных "неправильной" окраске какого-то частного дома. А вот миссис Линкольн входила в ДАР. Более того, она считалась ответственным секретарем организации и постоянно напоминала об этом каждому встречному. Кроме нее в учредительный совет входили матери Саванны Сноу и Эмили Эшер. Они проводили в офисе ДАР почти все вечера, тогда как моя мама сидела в библиотеке, совершая микрооткрытия в истории края.
Вот так все и было, пока она не умерла…
Линк продолжал свой рассказ. Я постепенно начал прислушиваться к его словам.
- Моя мать связалась с матерями Эмили и Саванны. За последние пару вечеров они едва не протерли до дыр телефонные трубки. Я подслушал их разговор о разбитом окне и о том, что племянница старого Равенвуда порезала руку до крови.
Не замолкая ни на секунду, он свернул на соседнюю улицу.
- Они выяснили, что твоя ненаглядная зазноба недавно вышла из психушки в Виргинии. Она, между прочим, сирота и страдает каким-то шизоманиакальным комплексом.
- Лена не моя зазноба, - механически ответил я. - Мы просто друзья.
- Уж молчал бы. Она тобой так погоняет, что я скоро куплю тебе уздечку и седло.
Он говорил это о любой девушке, на которую я начинал заглядываться в коридорах школы.
- Она не погоняет… У нас ничего не было. Мы просто общаемся.
- Ты эту чушь своим бабкам рассказывай. Я же знаю, что она нравится тебе. Признайся, Уот. Ты втюрился.
Линку были недоступны тонкости отношений. Он думал, что с девушкой можно было просто общаться только в том случае, если она умела играть на соло-гитаре. Все остальные причины предполагали какие-то пошлости.
- Да, она нравится мне. Однако мы просто друзья.
Я говорил ему правду. Возможно, мне хотелось бы иного в моих отношениях с Леной, но это был другой вопрос. Смутившись, я криво улыбнулся, а Линк, похоже, расценил эту улыбку по-своему. Он театрально изобразил, что его стошнило на колени. Через секунду мы чудом разъехались со встречным грузовиком. Я знал, что мой приятель просто меня подкалывает. Ему было плевать на мои чувства к Лене. Сейчас он говорил о ней только потому, что хотел поиздеваться надо мной.
- Слушай, а это правда? Она действительно так делает?
- Что она делает?
- Ну, ты знаешь. Впадает в приступы безумия. Забирается на деревья и летит вниз, ломая на своем пути все ветки.
- Линк, там всего лишь разбилось окно. И все. Ничего особенного.
- Миссис Эшер говорила, она разбила его рукой или бросила что-то в стекло.
- Забавно, но на том уроке английского языка я не видел никакой миссис Эшер.
- Да, чувак, моей мамы тоже там не было. Тем не менее она сказала, что приедет сегодня в школу.
- Отлично! Займи ей место за нашим столиком в буфете.
- Наверное, Лена вела себя так и в прежних школах. Вот почему ее посадили в психушку.
Линк не шутил. Судя по его серьезному голосу, после инцидента с окном он подслушал немало разговоров своей матери. Мне вспомнились слова Лены о том, как сложна ее жизнь. Возможно, тому виной сходные случаи или еще тысяча причин, о которых она не желала говорить. Что, если Эмили Эшер и ее окружение не ошибались? Что, если я принял не ту сторону?
- Будь осторожен, парень. Похоже, ей уже забронировали место в сумасшедшем доме.
- Если ты веришь во все это, то мне не о чем с тобой разговаривать.
Мы молча выехали на школьную стоянку. Я зная, что Линк просто пытался предупредить меня, но побороть волну раздражения не было сил. Я ничего не мог поделать с собой. Все вокруг казалось чуждым и враждебным. Выбравшись из машины, я хлопнул дверью. Линк окликнул меня:
- Чувак, пойми. Я беспокоюсь о тебе. Ты ведешь себя как придурок.
- Мы что с тобой - уже пара гомиков? Может, тебе лучше побеспокоиться о себе и найти какую-нибудь девчонку? Пусть даже сумасшедшую?
Он вышел из машины и посмотрел на здание администрации.
- В любом случае, предупреди свою подружку, чтобы сегодня она вела себя осторожно. Взгляни на крыльцо.
На ступенях у главного входа стояли миссис Линкольн и миссис Эшер. Они разговаривали с директором Харпером, а рядом с ними с важным видом крутилась Эмили. Миссис Линкольн строго отчитывала директора, и тот послушно кивал с таким выражением, будто восторгался каждым ее словом. Он возглавлял нашу школу много лет, но понимал, у кого в руках реальная власть в городе. Сейчас он смотрел на двух ее представительниц. Когда мать Линка замолчала, Эмили живописала инцидент с разбитым окном. Миссис Линкольн одобрительно похлопала ее по плечу. Директор возмущенно покачал головой.
В этот день над нами действительно нависло плохое облако.
Лена сидела в своем катафалке и что-то строчила в потрепанном блокноте. Мотор тихо урчал. Я постучал в окно. Она подпрыгнула от неожиданности и посмотрела на здание администрации. Наверное, ее тоже встревожило сборище разгневанных мамаш. Я помахал ей рукой в надежде, что она откроет дверь, но Лена покачала головой. Я подошел к машине с другой стороны и подергал за ручку пассажирской двери. Замки были заперты. Однако она напрасно думала, что от меня так легко избавиться. Я не собирался никуда уходить. Сев на капот, я бросил свой рюкзак на гравий парковки.
"Итан, что ты делаешь?"
"Жду, когда ты выйдешь".
"Тебе придется долго ждать".
"Мне некуда спешить".
Она посмотрела на меня через ветровое стекло. Я услышал, как щелкнул дверной замок.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедший?
Лена подошла ко мне и сложила руки на груди - прямо как Эмма перед началом очередного нагоняя.
- Судя по слухам, я не такой безумный, как ты.
Ее волосы были подвязаны сзади шелковым черным бантом, украшенным аппликациями вишневых и розовых соцветий. Я представил, как она, собираясь в школу, рассматривала себя в зеркале и размышляла о собственных похоронах. Наверное, выбрав бант с цветами, она постаралась скрасить свое траурное настроение. Черные джинсы, черные кроссовки, длинное платье и черный крест.
Лена нахмурилась и посмотрела на здание школы. Члены родительского совета направились в кабинет директора, чтобы обсудить ее дальнейшую участь.
- Ты слышишь, о чем они говорят?
Она покачала головой.
- Я не могу читать мысли людей.
- Но ты же копалась в моем уме.
- Нет, Итан. Это не так.
- А вчера вечером?
- Я не знаю, что произошло. Кажется, мы… связаны друг с другом.
Тема наших отношений смущала ее - особенно сейчас. Она старалась не смотреть мне в глаза.
- У меня такого прежде не было. Ни с кем.
Я мог бы сказать, что понимаю ее чувства. Мне хотелось признаться, что, когда мы мысленно общались, я чувствовал неописуемую близость к ней - как ни к кому другому. Нас разделяло расстояние, но мы были рядом. Мы были вместе.
Естественно, я умолчал об этом. Я начал думать о расписании баскетбольных игр, о меню в буфете, о школьном коридоре, который недавно выкрасили в цвет зеленого горохового супа. О чем угодно, только не о нас. А затем, склонив голову набок, я выдавил из себя глупый ответ:
- Да, девушки часто говорят мне об этом.
Иногда я вел себя как идиот - чем больше нервничал, тем глупее становились мои шутки. Она печально улыбнулась.
- Ты зря стараешься развеселить меня. У тебя ничего не получится.
Тем не менее было видно, что ее настроение немного улучшилось. Я оглянулся на здание школы.
- Если хочешь узнать, о чем они говорят, я могу перечислить их главные тезисы.
Она скептически фыркнула.
- Хочешь сказать, тебе что-то известно?
- Это Гэтлин. Здесь не бывает секретов.
- И насколько плоха моя ситуация? - спросила она, отвернувшись в сторону. - Они думают, что я ненормальная?
- В принципе, да.
- Они считают, что я представляю собой опасность для школы?
- Хорошая догадка. Жители нашего города не любят чужаков. А главным изгоем в Гэтлине является Мэкон Равенвуд. Только без обид.
Прозвенел первый звонок. Она нахмурилась и схватила меня за рукав.
- Вчера вечером мне приснился кошмар. И там ты…
Я кивнул. Она могла бы и не говорить об этом. Я знал, что мы делили один и тот же сон.
- У меня потом были мокрые волосы.
- У меня тоже.
Она вытянула руку и показала мне синяки на запястье. Их оставили мои пальцы, когда я пытался удержать ее перед тем, как она погрузилась в темноту. Я надеялся, что Лена не досмотрела сон до конца. Но, судя по ее лицу, она все-таки видела и финал.
- Мне очень жаль.
- Это не твоя вина, Итан.
- Я не могу понять, почему наши сны такие реальные.
- А ведь я все время предупреждаю тебя. Ты должен держаться от меня как можно дальше.
- В любом случае, я буду считать, что ты меня предупредила.
В глубине души я знал, что не смогу отказаться от Лены - не смогу "держаться от нее как можно дальше". Через пару минут мне предстояло войти в школу и столкнуться с одноклассниками, которые явно не одобряют мой выбор. Но меня это не волновало. Я наслаждался откровенным общением без всяких прикрас. С Леной можно было говорить о чем угодно. Там, в Гринбрайре, я готов был сидеть на траве целый день, и даже больше - пока она была бы рядом со мной.
- А что ты говорила о своем дне рождения? Почему ты не сможешь оставаться здесь после него?
Она тут же изменила тему разговора:
- Я хотела спросить тебя о медальоне. Ты тоже видел горящий дом?
- Да. Я сидел в церкви, когда началось видение. Это просто чудо, что я не упал со скамьи. Но мне удалось выведать у Сестер некоторые сведения. Инициалы И. К. У. соответствуют имени Итана Картера Уота. Он был моим прапрапрапрадедом. Мои сумасшедшие бабки утверждают, что меня назвали в его честь.
- Почему же ты сразу не узнал инициалы?
- В том-то все и дело! Я никогда не слышал о нем прежде. Его удалили из нашего фамильного древа.
- А инициалы Ж. К. Д.? Это Женевьева, верно?
- Наверное, она. Хотя Сестры ничего не знают о ней. Буква Д, скорее всего, означает Дачанис. Я хотел расспросить Эмму, но стоило ей увидеть медальон, у нее чуть глаза не вылезли. Как будто его трижды заколдовали, окунули в ведро вуду и завернули в проклятье огромных размеров. Жаль, что кабинет отца все время закрыт. Там хранятся старые мамины книги о Гэтлине и Гражданской войне.
Затем я как бы невзначай закинул удочку:
- Может, ты поговоришь со своим дядей?
- Он ничего не знает. Где сейчас медальон?
- У меня в кармане. Эмма велела засунуть его в мешочек, наполненный особым порошком. А потом отнести обратно в Гринбрайр и закопать в землю.
- Наверное, она ненавидит меня.
- Не больше, чем любую другую девушку, с которой мне хотелось бы подружиться. Я имею в виду девушку-товарища, а не что-то там такое…
Мне и самому не верилось, что я могу вести себя настолько нелепо.
- Давай пойдем в класс. Зачем нам новые проблемы?
- Нет, я лучше поеду домой, - ответила Лена. - Конечно, мне придется свыкнуться с таким отношением. Но я хочу пожить спокойно хотя бы еще один день.
- Ты не боишься, что тебя потом будут ругать?
Она засмеялась.
- Кто? Мой дядя? Всеми гонимый Мэкон Равенвуд, который считает школу пустой тратой времени? Он и сам не ходил в нее. Моего дядю бросает в дрожь от всего, что нравится добропорядочным жителям Гэтлина.
- Тогда почему ты приехала сюда?
Например, я знал, что Линк ни за какие коврижки не появился бы в школе, если бы миссис Линкольн каждое утро не контролировала его. Лена повертела в руках один из своих брелоков - семиконечную звезду.
- Я думала, здесь будет по-другому. Я надеялась завести друзей среди одноклассников, присоединиться к редколлегии школьной газеты… ну и все такое прочее.
- Ты имеешь в виду нашу газету? "Парламентские новости "Джексона""?
- В прежней школе я тоже пыталась устроиться в редколлегию, но мне сказали, что штат уже полный. Хотя у них не хватало корреспондентов и они не успевали выпускать газету вовремя.
Она смущенно отвернулась.
- Я лучше поеду.
Мне оставалось лишь открыть для нее дверь.
- Я думаю, тебе стоит поговорить со своим дядей о медальоне Женевьевы. Возможно, он знает больше, чем ты думаешь.
- Поверь, он ничего не знает.
Я захлопнул дверь. Конечно, мне хотелось, чтобы она осталась в школе. Но отчасти я был рад, что Лена уезжала домой. Сегодня мне и без нее хватит неприятностей.
- Если хочешь, я сдам твою работу на проверку.
Проследив за моим взглядом, она взяла в руки блокнот, лежавший на пассажирском сиденье.
- Нет, это мои личные записи.
Лена открыла бардачок для перчаток и сунула туда блокнот.
- Просто ерунда всякая.
То есть то, о чем она не собиралась рассказывать мне.
- Тогда тебе лучше уехать сейчас, потому что Жирный скоро начнет вылавливать прогульщиков.
Не дожидаясь моих дальнейших советов, Лена махнула мне рукой и начала выезжать со стоянки. Я услышал лай и, повернувшись, увидел огромную черную собаку, с которой уже встречался в Равенвуде. Пес сидел на тротуаре всего в нескольких шагах от меня. Как раз в это время на аллее появилась миссис Линкольн. Она улыбнулась и кивнула мне. Собака зарычала. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Миссис Линкольн посмотрела на пса с таким отвращением, словно это был сам Мэкон Равенвуд. Я не успел заметить, кто из них выиграл эти "гляделки".
- Дикие животные разносят бешенство. Кто-то должен уведомить городской совет о бродячей собаке.
Ага! Кто-то.
- Вы правы, мэм.
- Я видела, что со стоянки выехала черная машина. Кто был за рулем? Мне показалось, что ты крутился рядом.
Она знала ответ. Это был не вопрос, а конкретное обвинение.
- Извините, мэм. Я опаздываю на урок.
- Мы с директором Харпером решили судьбу той приезжей девушки, которая поселилась в Равенвуде. Он заверил меня, что предложит ей перевестись в другое учебное заведение - в любую из трех школ в соседних городах. Лишь бы ее не было в "Джексоне".
Я молча отвел взгляд в сторону.
- Это наш долг, Итан Уот. Каждого жителя Гэтлина - директора Харпера, мой и твой. Мы должны оградить молодежь от любого вредного воздействия. От любых плохих людей.
То есть от тех, кто не нравится ей.
Она протянула руку и похлопала меня по плечу, как недавно Эмили.
- Уверена, что ты понимаешь, почему я встревожена. Ведь ты один из нас. Твой отец родился здесь. Твою маму похоронили на нашем кладбище. Ты сын Гэтлина и принадлежишь этому городу. Не каждый человек удостаивается такой высокой чести.
Мне захотелось нахамить. Но когда я повернулся, она уже села в машину. На этот раз миссис Линкольн задумала не просто сжечь несколько книг, а устроить расправу посерьезнее.
Прозвенел второй звонок. Я вошел в класс, и день сразу стал для меня совершенно обычным. Озабоченные родители по-прежнему толпились рядом с кабинетом директора, но они меня больше не интересовали. На большой перемене мы с парнями пошли в буфет, где я, как всегда, съел три шоколадных пудинга. Ребята неодобрительно поглядывали на меня и молчали. Всем было ясно, о ком мы думали, но не говорили. На уроках химии и английского Эмили усердно рассылала эсэмэски, и ее суетливое поведение тоже казалось неким подтверждением повседневного порядка. Я знал, о ком и что именно она писала своим подругам. Короче, все выглядело привычным и скучным. Вот почему, когда после тренировки Линк подвез меня домой, я решился на совершенно безумный поступок.
Эмма встретила меня на крыльце - верный признак неприятностей.
- Ты видел ее?
Вполне ожидаемый вопрос.
- Лены не было сегодня в школе.
В принципе, я сказал ей правду.
- Вот и хорошо. Несчастья идут за ней по пятам, как пес Равенвудов. Я не хочу, чтобы они вошли за тобой в этот дом.
- Мне нужно принять душ. Когда ты приготовишь ужин? Мы с Линком договорились поработать сегодня вечером над школьным проектом.
Последнюю фразу я произнес уже на лестнице.
- Над школьным проектом? По какому предмету?
- По истории.
- Куда вы поедете? И когда ты планируешь вернуться?
Чтобы уклониться от ответов, я захлопнул дверь ванной комнаты. Мне требовался план и какой-нибудь тщательно продуманный повод. Через десять минут, сидя за кухонным столом, я уже излагал его Эмме. В нем имелось множество изъянов, но это был лучший вариант, который я смог придумать за такое короткое время. Теперь оставалось лишь тупо стоять на своем. Я не считал себя заправским лжецом, а Эмма не была глупой.
- Линк заберет меня после ужина, и мы поедем в библиотеку. Посидим там до закрытия. Домой вернусь где- то между девятью и десятью часами вечера.
Я намазал кусок свинины липкой массой "Каролина голд"; горчичный соус для барбекю не имел никакого отношения к Гражданской войне, но по какой-то причине прижился в Гэтлине.
- Значит, в библиотеку?
Я редко обманывал Эмму и всегда жутко нервничал в подобных ситуациях. Сегодня вечером у меня даже разболелся живот. Мне не хотелось набивать желудок жареной свининой, но выбора не было. Эмма точно знала мою порцию. Два куска вызвали бы подозрение. А уж если бы я ограничился одним куском, меня отослали бы в спальню с градусником под мышкой и с имбирным элем и руке. Вздохнув, я снова потянулся за соусом.
- Ты не был в библиотеке с тех пор…
- Я знаю.
С тех пор, как умерла мама.
Библиотека была вторым домом для моей матери и всей нашей семьи. Когда я был маленьким, мы проводили там почти каждый воскресный вечер. Я блуждал среди стеллажей и выискивал книги с рисунками пиратских кораблей, рыцарей, солдат или астронавтов. Мама обычно говорила: "Это моя церковь, и наша семья проводит здесь воскресные мессы".