- У тебя красивые глаза, любовничек. Тебе не нужно прятать их от девушек.
Я не знаю, что случилось со мной по пути в Равенвуд. Из динамиков по-прежнему лилась музыка, которую я раньше никогда не слышал. Внезапно на меня напала болтливость. Я начал говорить без умолку, пока не выложил Ридли кучу сведений, которые прежде скрывал от других. Непонятно, чем была вызвана такая откровенность. Я как будто потерял контроль над разумом и языком.
Сначала я рассказал ей о смерти мамы, хотя ни с кем и никогда не говорил об этом. Затем переключился на Эмму и ее гадание на картах. Я рассказал о том, что Эмма, несмотря на свои колдовские замашки и сварливый характер, заменила мне маму, потому что рядом со мной не осталось близких людей. Я рассказал о Линке и о странном поведении его матери, которая с недавних пор пыталась убедить всех и каждого, что Лена, будучи такой же сумасшедшей, как Мэкон Равенвуд, представляет собой опасность для учеников нашей школы. Рассказал об отце, закрывшемся в кабинете, и о своем желании защитить его от насмешек окружающих; о маминых книгах и загадочной картине, на которую мне не разрешено смотреть. Наконец, рассказал о Лене - о том, как мы встретились однажды под дождем, о наших общих снах, начавшихся задолго до реального знакомства, о случае с разбитым окном…
Казалось, что, мусоля во рту красную карамель, Ридли высасывала из меня все тайны. Она молча вела машину и внимательно слушала мою болтовню. Мне потребовались неимоверные усилия, чтобы умолчать о медальоне и связанных с ним грезах. Возможно, я стал таким откровенным из-за ее родства с Леной, но мне почему-то подумалось, что причина была в другом. И как только до меня это дошло, мы подъехали к особняку Равенвудов.
Ридли выключила магнитолу. Ее леденец куда-то исчез, и я наконец заткнулся. Какое совпадение! Ридли придвинулась ко мне. Я видел свое лицо, отражавшееся в ее солнечных очках. От нее исходил особый запах. Она пахла сладковатой сыростью - абсолютно иначе, чем Лена.
- Ни о чем не волнуйся, Короткая Соломинка.
- Да? И почему я не должен волноваться?
- Потому что ты реальный тормоз.
Она улыбнулась, и ее глаза заискрились. За стеклами очков я увидел яркий блеск, словно в темном пруду мелькнула золотая рыбка. Взгляд Ридли гипнотизировал меня даже через солнечные очки. Вот, наверное, почему она носила их. Через секунду золотистый блеск угас, и она взъерошила мои волосы.
- Жаль, что вы можете расстаться после того, как ты встретишься с остальными нашими. У нас в семье так много чокнутых.
Она вышла из машины, и я последовал за ней.
- Еще более странных, чем ты?
- В бесконечной степени.
"Обалдеть!"
Когда мы поднялись на нижнюю ступень крыльца, она положила на мою руку ледяную ладонь:
- Слушай, любовничек. Примерно через пять месяцев Лена свалит из вашего города. Когда она исчезнет, позови меня. Ты знаешь, как это делать.
Потом, взяв меня под руку и неожиданно сменив тон на вежливый, спросила:
- Мне можно войти в дом вместе с вами?
Я сделал приглашающий жест.
- Конечно. Прошу вас, мисс.
Как только мы начали подниматься на крыльцо, ступени громко заскрипели под нашим общим весом. Испугавшись, что они не выдержат нас, я быстро метнулся к двери и потянул за собой Ридли. На мой стук, как и прежде, никто не ответил, поэтому я протянул руку к балке и нажал на полумесяц. Дверь медленно открылась. Похоже, Ридли не ожидала этого. Когда мы переступили порог, я почувствовал покой старого дома. Но уже через мгновение внутренняя атмосфера стала неуловимо меняться.
- Привет, мамуля, - крикнула моя спутница.
Пышная женщина, суетливо раскладывавшая на широком подоконнике тыквы с желтыми листьями, испуганно вздрогнула и выронила из рук небольшую белую горлянку. Та упала на пол и раскололась на части. Женщина оперлась на спинку софы. Ее странное платье явно было сшито в позапрошлом столетии.
- Джулия? То есть Ридли. Что ты тут делаешь? Ты напугала меня. Я думала, мы больше не встретимся…
Что-то здесь было не так. Странная реакция для матери.
- Джули? Это ты?
Юная копия Ридли - возможно, лет десяти - выбежала в холл в сопровождении Страшилы Рэдли, спина которого теперь была украшена блестящей синей накидкой. Ничего особенного! Просто принаряженный семейный волк. Девочка буквально излучала свет. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи. Блестящие синие глаза напоминали кусочки неба на закате летнего дня. Малышка улыбнулась и тут же обиженно нахмурилась.
- Мне сказали, что ты уехала в Европу.
Страшила начал рычать. Ридли развела руки в стороны, будто ожидая, что девочка бросится к ней в объятия. Но та не сдвинулась с места. Тогда Ридли протянула к ней открытые ладони. На одной из них вдруг появился красный леденец. На другой, словно первого фокуса было недостаточно, маленькая мышь в сверкающей синей попоне поднялась на лапки и начала нюхать воздух. Девочка настороженно шагнула вперед. Казалось, что старшая сестра притягивала ее к себе, как луна - морские приливы. Я чувствовал на себе этот странный и неодолимый магнетизм.
Голос Ридли стал густым и клейким, как мед.
- Иди ко мне, Райан. Я подергаю тебя за волосики и послушаю, как ты пищишь. Неужели ты могла поверить, что твоя любимая старшая сестра оставит тебя одну-одинешеньку? Я никуда не уезжала.
Райан засмеялась и побежала к Ридли. Она подпрыгнула вверх, убежденная в том, что сестра подхватит ее в полете и заключит в объятия. Страшила снова залаял. На мгновение девочка повисла в воздухе, словно мультяшный герой, случайно сорвавшийся с обрыва. Казалось, что малышка наткнулась на невидимую стену. Через секунду онаупала вниз и больно ударилась о каменные плиты пола. Светильники в холле одновременно вспыхнули, будто весь дом был театральной сценой и освещение сигнализировало об окончании акта. В ярком свете на прежде прекрасном лице Ридли появились резкие черные тени. Свет изменил ее внешность. Она вскинула руку к глазам и воскликнула:
- Дядя Мэкон, пожалуйста! Ну зачем ты так?
Страшила прыгнул вперед, занимая позицию между Райан и Ридли. Злобно рыча, собака начала приближаться к девушке в темных очках. Волосы на загривке пса стали дыбом, придавая ему еще большее сходство с волком. Очевидно, магические чары не действовали на Страшилу. Ридли тут же повернулась ко мне и взяла меня под руку. С ее губ сорвался смех, напоминавший вой разъяренной кошки. Я попытался что-нибудь сказать и тем самым разрядить обстановку, но из этого ничего не вышло. Казалось, мое горло было плотно забито мокрым носком.
Плотно прижав к себе мой локоть, Ридли подняла над головой другую руку.
- Если вы собираетесь грубить, я отвечу вам тем же.
Светильники в холле потемнели. Мне почудилось, что весь дом немного съежился. И тут из густых теней на верхней площадке лестницы раздался спокойный голос Мэкона:
- Ридли, моя дорогая! Какой сюрприз! Мы не ждали тебя.
Не ждали ее? О чем он говорил?
- Я ни за что на свете не пропустила бы наш семейный сбор. И посмотрите, какой со мной гость! Точнее сказать, это он провел меня в дом. Я его званая гостья.
Мэкон, не сводя глаз с Ридли, спустился по лестнице в холл. Я оказался между двумя львами, кружившими друг перед другом. Ридли провела меня как сосунка, и я купился на ее обман, словно мальчик, которому посулили вишневый леденец.
- Ах, моя радость! - ласково ответил Мэкон. - Не думаю, что это хорошая идея. Я уверен, тебя ждут в других местах. Очень далеких отсюда.
Ридли с чмоканьем вытащила изо рта свою красную сосульку.
- Я же говорю, что ни за какие коврижки не пропущу эту вечеринку. И неужели ты хочешь, чтобы я уехала, забрав с собой Итана? Представь, что с ним может произойти по дороге домой. Так на чем мы остановились?
Мне хотелось извиниться и уйти, но я не мог выдавать из себя ни одного словечка. Мы стояли в холле и смотрели друг на друга. Ридли прислонилась к одной из колонн. Наконец Равенвуд прервал молчание:
- Золотце, почему бы тебе не проводить нашего гостя в столовую? Надеюсь, ты помнишь, где она находится.
- Но, Мэкон…
Женщина, которая, по моим догадкам, была тетушкой Дель, заметно нервничала. Судя по ее растерянному лицу, она не совсем понимала, что здесь происходит.
- Все нормально, Дельфина.
Пока Равенвуд спускался по лестнице, он, видимо, успел обдумать ситуацию. Я не знал, в какую темную игру ввязался, однако меня немного успокаивало его присутствие. И последним местом, куда бы мне хотелось пойти, была их столовая. Я с радостью удрал бы отсюда, но ничего не мог с собой поделать. Ридли не выпускала мою руку, и, пока она касалась меня, я чувствовал себя самолетом, летевшим на автопилоте. Она повела меня в столовую, где мое непомерное любопытство уже однажды разозлило хозяина дома. Я взглянул на Ридли, которая тащила меня за собой. Этот визит в особняк Равенвудов был проступком похуже прежнего.
Комнату освещали сотни тонких черных свечей. С канделябра свисали нити с нанизанными стеклянными шариками. Дверь, ведущую на кухню, украшал огромный венок из черных перьев. На столе поблескивали серебряные приборы и жемчужно-белые тарелки, которые, как я понял, были сделаны из перламутра. Дверь кухни открылась. Лена, пятясь задом, внесла в столовую большой серебряный поднос с экзотическими фруктами, которые в Южной Каролине считались редкими деликатесами. На ней был длинный черный жакет, с поясом на талии. В таком наряде вид у Лены был какой-то вневременной - казалось, она не из этой страны или даже эпохи. Но на ее ногах я заметил прежние старые кроссовки. Она выглядела еще прекраснее, чем в прошлый раз, когда я приходил к Равенвудам на ужин… Давно ли это было? Несколько недель назад?
Моя способность рассуждать тонула в тумане полусна. Я сделал глубокий вдох, но мои ноздри наполнились запахом Ридли - мускусным ароматом, смешанным со сладкой горечью сиропа, попавшего на раскаленную плиту. Я задыхался от этого сильного и приторного запаха.
- У нас почти все готово. Еще пару минут, и мы…
Лена замерла на месте в проеме приоткрытой двери.
Она словно увидела призрак или жуткое чудовище. Или, возможно, на нее так подействовал вид нашей пары, стоявшей рука об руку около стола.
- Приветик, кузина. Давно не виделись.
Ридли направилась к ней, потянув меня за собой.
- Ты не хочешь поцеловать нас в щечки?
Лена выронила поднос из рук. Диковинные фрукты покатились по полу.
- Что ты здесь делаешь? - едва слышно прошептала она.
- Разве не понятно? Я приехала, чтобы повидаться с моей любимой кузиной. И заодно показать ей своего хахаля.
- Я не твой… хахаль…
Мне с трудом удалось выдавить из себя эти слова. Затем силы покинули меня, и я снова стал неодушевленным предметом, приклеившимся к ее руке. Ридли вытащила из ботинка помятую пачку и, щелкнув зажигалкой, прикурила сигарету.
- Ридли, прошу тебя, не кури в моем доме, - крикнул Мэкон.
Сигарета тут же погасла. Моя спутница засмеялась и сунула ее в кастрюльку с картофельным пюре или чем-то другим.
- Дядя Мэкон! У тебя такие строгие правила!
- Правила установлены давным-давно, мое золотце. И теперь ни ты и ни я не можем изменить их, что бы мы ни делали.
Они наградили друг друга усмешками. Мэкон взмахнул рукой, и несколько кресел отодвинулись от стола.
- Почему бы нам не присесть? Лена, ты можешь сказать Кухне, что за ужином у нас будут еще два гостя?
Лена буквально кипела от злости.
- Они здесь не останутся.
- Все нормально, детка, - заверил ее Мэкон. - Никто не сможет навредить тебе в моем доме.
Однако Лена выглядела не напуганной, а скорее разъяренной.
- Вы уверены в этом? - с улыбкой спросила Ридли.
- Ужин готов, и вы знаете, как обижается Кухня, когда ей приходится подавать холодную еду.
Мэкон направился к столу. За ним потянулись остальные гости, хотя его слова прозвучали негромко даже для нас троих. Первой в столовую вошла Райан. Страшила настороженно прижимался к ее бедру. Затем я увидел тетю Дель, шагавшую под руку с седым мужчиной. Он был чуть старше моего отца и напоминал персонажа какого-то исторического романа - высокие сапоги до колен, рубашка с жабо и нелепая оперная накидка. Вид этой пары наводил на мысли об экспонатах из музея Смитсона. За ними появилась молодая девушка. Она очень походила на Ридли, но была иначе одета и не казалась настолько опасной. Ее длинные белокурые волосы были аккуратно подстрижены, а красивые глаза не скрывались за темными стекла, как у ее родной сестры.
- Итан, - затараторила Ридли, - позволь мне познакомить тебя с моей сестричкой Аннабель. Ой-ой, прошу прощения! Я хотела сказать, с Рис.
Почему они постоянно путались с именами?
Молодая девушка улыбнулась и заговорила, тщательно подбирая слова:
- Что ты здесь делаешь, Ридли? Я думала, что этим вечером для тебя подготовлены иные развлечения.
- Планы поменялись.
- Да, такое случается во многих семьях.
Рис вытянула руку и помахала пальцами перед лицом Ридли. Этот простой взмах напоминал движение фокусника - пассы над высокой шляпой. Я вздрогнул, не зная, чего ожидать. На миг мне показалось, что Ридли сейчас исчезнет. И что я тоже исчезну вместе с ней. Но она никуда не делась, хотя вздрогнула и отвернулась, словно ей было больно смотреть в глаза сестры. Рис разглядывала лицо Ридли, будто бы любуясь своим отражением в зеркале.
- Интересно, Рид, почему, когда я смотрю в твои глаза, то вижу только ее? Вы обе так похожи! Как воришки во время кражи, не так ли?
- Ты опять заговариваешься, сестренка.
Рис закрыла глаза, концентрируя внимание. Ридли начала корчиться, как гусеница на булавке. Ее сестра вновь помахала рукой, и на мгновение лицо Ридли растворилось в темном образе другой женщины. Этот образ почему-то показался мне очень знакомым.
Мэкон опустил руку на плечо Ридли. Лишь он отважился прикоснуться к ней. Все остальные старались держаться подальше от нас. Ридли поморщилась, и я почувствовал волну боли, которая передалась мне от ее ладони. Старый Равенвуд был из тех, кого стоило побаиваться.
- А теперь, нравится вам это или нет, мы отпразднуем наш всеобщий сбор. Я никому не позволю испортить такой чудесный праздник - особенно под крышей моего дома. Как верно заметила Ридли, ее пригласили сюда. Поэтому она имеет право на место у стола. Не будем больше обсуждать ее внезапное появление. Прошу всех занять свои кресла.
Лена направилась к столу, не сводя глаз с нашей пары. Тетя Дель казалась еще более встревоженной, чем в холле. Мужчина в оперной накидке успокаивающе похлопал ее по руке. К ним присоединился высокий парень в черных джинсах, выцветшей майке и потертых мотоциклетных ботинках. Похоже, мы были ровесники. Ридли потянула меня к их группе.
- Мою мамочку ты уже знаешь. Это мой отец - Барклай Кент. А это мой брат Ларкин.
- Рад знакомству, Итан.
Барклай шагнул вперед для дружеского рукопожатия, но, заметив пальцы Ридли на моем локте, торопливо отступил назад. Ларкин по-братски обнял меня за плечи. Боковым зрением я увидел, как его рука превратилась в змею. Из ее пасти то и дело выскакивал раздвоенный язык.
- Ларкин! - прошипел Барклай.
Змея снова трансформировалась в руку.
- Какая тоска! - обиженно пожаловался юноша. - Я просто пытаюсь поднять вам настроение. Вы же просто стая ворчливых меланхоликов.
Глаза парня сузились до щелок и сверкнули желтым огнем. Глаза змеи.
- Ларкин! Я сказал, достаточно!
Барклай Кент грозно посмотрел на сына - тем взглядом, которым родители дают понять своим детям, что они разочаровывают их. Глаза Ларкина снова стали зелеными.
Мэкон сел в кресло во главе стола.
- Почему все еще стоят? Кухня приготовила лучшие блюда. Посуда звенела несколько дней. Мы с Леной едва не оглохли.
Гости начали устраиваться за большим прямоугольным столом. На темных, почти черных ножках с резными львиными лапами проступали сложные узоры, похожие на виноградную лозу. Среди блюд с изысканными яствами мерцали толстые черные свечи.
- Сядешь рядом со мной, Короткая Соломинка.
Ридли подвела меня к пустому креслу - прямо напротив серебряной птицы, в клюве которой виднелась карточка с именем Лены. Я все время пытался поймать взгляд моей подруги, но она смотрела только на Ридли. В ее глазах сверкали свирепые искорки. Мне оставалось надеяться, что она сердится только на свою кузину.
Стол ломился от разнообразных угощений. Еды было больше, чем в прошлый мой визит. И каждый раз, когда я разглядывал блюда, их число все увеличивалось. Королевское жаркое, филе в розмарине и прочие экзотические яства, которых я прежде никогда не видел. Большая птица, фаршированная приправой и грушами, покоилась на павлиньих перьях, разложенных в форме раскрытого хвоста. Перья, похоже, были настоящими, поэтому я искренне жалел павлина. Прямо перед нами стояла ваза с блестящими конфетами в форме морских коньков. Никто из гостей пока не притрагивался к пище, но Ридли не соблюдала приличий. Она тут же потянулась за сластями.
- Как я люблю эти сахарные штучки!
Два золотистых морских конька едва уместились у нее за щеками. Тетя Дель неодобрительно покашляла, приподняла хрустальный графин и налила в бокал какую- то странную черную жидкость, не очень похожую на обычное вино.
Ридли взглянула на Лену, сидевшую напротив нас.
- Эй, кузина, какие планы на предстоящий день рождения?
Она сунула руку в блюдо с подливой, стоявшее рядом с фаршированной птицей, обмакнула пальцы в темно-коричневый соус и довольно эротично облизала их.
- Сегодня вечером мы не будем обсуждать ее день рождения, - суровым тоном произнес Мэкон.
Было очевидно, что Ридли наслаждалась напряженной атмосферой. Она сунула в рот еще одного морского конька.
- Почему не будем?
Глаза Лены расширились от приступа ярости.
- Можешь не волноваться о моем дне рождения! Тебя на него не пригласят!
- Но тебе-то стоило бы задуматься. И поволноваться немного. Ведь это особый день рождения.
Ридли засмеялась. Локоны Лены начали подрагивать и шевелиться, как будто их развевал сильный ветер. Однако в комнате не было ни малейшего дуновения.
- Ридли, я сказал, достаточно! - рявкнул Мэкон.
Он явно терял терпение. Это был тот самый тон, которым он говорил со мной, когда я вытащил медальон из кармана.'
- Почему ты всегда принимаешь ее сторону, дядюшка Эм? Я провела с тобой не меньше времени, чем Лена. Почему она вдруг стала твоей любимицей?
Мне показалось, что в ее голосе прозвучала искренняя обида.
- Ты знаешь, что дело тут не в любви и симпатиях. Ты была объявлена, золотце. И здесь я бессилен.
Объявлена? Кем и для чего? О чем он говорил? Удушающая дымка вокруг меня уплотнялась, и я не был уверен в том, что правильно слышал слова.
- Но мы с тобой одинаковы.
Она говорила с Мэконом как избалованный ребенок. Стол задрожал - сначала почти незаметно. Черная жидкость в бокалах мягко раскачивалась из стороны в сторону. Затем я услышал ритмичную дробь, доносившуюся откуда-то сверху. Дождь? Лена сжимала край стола. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
- Нет, ты другая, - прошипела она.
Я почувствовал, как тело Ридли напряглось - ее рука по-прежнему, словно змея, обвивала мой локоть.