Девушка вытащила из сумки книгу в твердой обложке. Том был старым, потрепанным и зачитанным.
- Это одна из моих любимых книг.
Она сказала это как само собой разумеющееся. Я не отрывал от нее взгляда. Но тут в мою спину будто врезался паровой каток, и Эмили снесла меня в сторону, как бы не заметив, что я стоял в дверях. Это была ее обычная манера приветствия. Она обернулась и слегка кивнула мне, ожидая, что я последую за ней на задние ряды, где сидела наша компания.
Тем временем новенькая заняла пустую парту в первом ряду - в "мертвой зоне", перед столом учительницы. Большая ошибка. Обычно там никто не сидел. Помимо одного стеклянного глаза миссис Инглиш обладала еще и плохим слухом - вероятно, вследствие того, что ее семья управляла единственным спортивным стрельбищем в округе. Если вы не сидели прямо перед ее столом, она не видела и не слышала вас и, следовательно, не вызывала к доске. Новой девушке предстояло отвечать почти на все вопросы - можно сказать, за целый класс.
Эмили весело прошла мимо парты Лены и пнула ногой ее сумку. Книги и карандаши разлетелись по проходу.
- Ой, надо же!
Эмили нагнулась, поднимая потрепанный блокнот со спиральным переплетом. Она держала его двумя пальцами, словно дохлую мышь. Казалось, еще немного, и обложка оторвется.
- Лена Дачанис. Это твоя фамилия? Я думала, что ты из Равенвудов.
Новенькая медленно подняла голову.
- Ты не могла бы вернуть мой блокнот?
Эмили как будто и не слышала ее. Она полистала страницы.
- Это твой дневник? Ты записываешь свои впечатления? Как здорово!
Лена протянула руку:
- Пожалуйста, отдай.
Эмили захлопнула блокнот и подняла его над головой.
- Я могу одолжить его на минуту? Хотелось бы почитать, что ты там написала.
- Верни мой блокнот. Пожалуйста!
Лена поднялась на ноги. Ситуация накалялась. Племянница старого Равенвуда рисковала оказаться в такой яме, из которой уже было бы не выбраться. Тем более что никто не обладал таким злопамятством, как Эшер.
- Сначала научись читать.
Я выхватил блокнот из руки Эмили и передал его Лене, затем сел на пустую парту рядом с ней - прямо в "мертвую зону". Эмили недоуменно посмотрела на меня. Я и сам не понимал причины своего поступка. Он поразил меня не меньше, чем ее. Я никогда в жизни не сидел на первой парте. Эмили хотела что- то сказать, но раздался звонок. Впрочем, это было неважно. Я и так знал, что меня ожидает расплата. Не обращая внимания ни на одного из нас, Лена открыла блокнот.
Миссис Инглиш приподняла голову и громко спросила:
- Ну что, ребята, начнем?
Эмили направилась к своему обычному месту на заднем раду, подальше от миссис Инглиш, чтобы весь год не отвечать на вопросы. А сегодня ее место оказалось достаточно далеко от племянницы старого Равенвуда - и от меня. Я чувствовал большое облегчение, несмотря на то что в ближайшие пятьдесят минут мне предстояло анализировать отношения Джима и Глазастика.
Когда урок закончился, я повернулся к Лене. Что сказать, я не знал. Наверное, я ожидал от нее благодарности. Но Лена лишь молча засовывала книги в сумку. На тыльной стороне ее ладони я увидел черные цифры: 156. Значит, это было не слово, а число.
Лена Дачанис не заговорила со мной ни в тот день, ни в ту неделю. Но это не мешало мне думать о ней или смотреть на нее в школе - практически везде, хотя я упорно старался отводить глаза. Честно говоря, мое волнение было вызвано даже не чувствами, возникшими к этой девушке. Точнее, не только этими чувствами. И не ее красотой, которую не могли скрыть плохая одежда и истоптанные кроссовки. И не ее словами на уроках - обычно она говорила то, о чем никто не думал, а если и думал, то не смел сказать. И не ее разительным отличием от других девчонок в "Джексоне". Меня прежде всего тревожило то, что я сумел понять благодаря ей. Лена заставила меня осознать, как сильно я походил на остальных жителей Гэтлина, хотя и притворялся особенным парнем.
Весь день шел дождь. Я сидел на уроке керамики. На этом курсе ученики поощрялись за малейшие старания, поэтому мы называли его "АГА" - "абсолютно гарантированная А". Я записался на керамику прошлой весной. Мне полагалось освоить какой-нибудь вид искусства, но я отчаянно не хотел присутствовать на уроках музыки.
Наш школьный ансамбль сейчас шумно распевался на нижнем этаже под руководством костлявой и вечно экзальтированной мисс Спайдер. За соседним столом от меня расположилась Саванна. Я оказался единственным парнем в классе и чувствовал себя не в своей тарелке.
- Сегодняшний день мы посвятим экспериментам. Никаких оценок. Просто почувствуйте глину. Дайте свободу своим мыслям. И не обращайте внимания на музыку.
Миссис Эбернейти поморщилась, когда ансамбль ужасно сфальшивил, пытаясь исполнить "Дикси".
- Соприкоснитесь с процессом творчества. Найдите путь к своей душе.
Я крутанул гончарное колесо и тяжело вздохнул, взглянув на вращавшийся кусок глины. Курс керамики начинал казаться мне ничуть не лучше хорового пения. Когда разговоры в классе стихли и жужжание колес заглушило болтовню на задних рядах, снизу послышалась музыка. Кто-то играл на скрипке или, возможно, на альте. Красивая и одновременно печальная мелодия встревожила меня. В музыкальном исполнении чувствовался талант, коим мисс Спайдер не обладала. Я осмотрелся по сторонам. Судя по всему, никто, кроме меня, не обращал внимания на мелодию. Мне же звуки проникали прямо под кожу. Я узнал мотив и на миг услышал слова, прозвучавшие в моем сознании так громко и ясно, как тогда в наушниках айпода. Впрочем, куплет немного изменился.
Шестнадцать лун, шестнадцать лет.
От перекатов грома глохнут уши.
Шестнадцать миль осталось до нее.
Шестнадцать страхов мучат души…
Я еще раз крутанул колесо, и ком глины превратился и мутное пятно. Чем настойчивее я фиксировал на нем свой взгляд, тем быстрее мир вокруг меня растворялся в пестром тумане. Казалось, что это гончарное колесо вращало классную комнату, меня и мой стул. Как будто мы слились в едином вихре движения, подстраиваясь под ритм мелодии, доносившейся из музыкального зала. Затем класс исчез. Я медленно потянулся к глине и погрузил в нее кончики пальцев. Ослепительная вспышка перенесла меня из школы в другое пространство…
Я падал. Точнее, мы оба падали. Я вернулся в свой сон и увидел ее руку. Мне удалось схватить девушку за запястье. Мои пальцы впились в ее кожу. Я отчаянно пытался удержать ее от падения. Но не мог, чувствуя, как тонкая рука выскальзывает из моих пальцев.
"Не уходи!"
Я хотел помочь ей. Я хотел удержать ее от чего-то неминуемого. Это было превыше всего на свете; превыше всех моих желаний! Но ее рука все же выскользнула из моих пальцев…
- Итан, что ты делаешь?
Услышав озабоченный голос миссис Эбернейти, я открыл глаза. Чувства вернулись ко мне. Я снова находился в классе. После смерти мамы у меня бывали подобные грезы. Но днем это случилось впервые. Я посмотрел на свои серые испачканные пальцы, затем перевел взгляд на гончарный круг. На глине остался идеальный отпечаток руки, как будто я только что смял изделие, над которым работал. Присмотревшись к отпечатку, я понял, что он оставлен не мной. Судя по размерам, он принадлежал небольшой девичьей ладони. Отпечаток руки той девушки! Я взглянул на свои ногти и увидел под ними черный суглинок, которым была покрыта ее рука.
- Итан, ты мог бы постараться хоть что-нибудь сделать!
Учительница положила ладонь на мое плечо, и я едва не подпрыгнул от неожиданности. За окном послышался рокот грома.
- Миссис Эбернейти, мне кажется, Итан общался со своей душой.
Саванна с ухмылкой склонилась ко мне и посмотрела на мои руки.
- Я думаю, его душа посоветовала ему почистить ногти. Правда, Итан?
Девочки вокруг меня начали смеяться. Я смял кулаком отпечаток на глине, превратив его в серое ничто. К счастью, вскоре прозвенел звонок. Я вскочил на ноги, вытер руки о джинсы и, схватив рюкзак, выбежал из класса. Мокрые кеды скользили. Поворачивая за угол, я наступил на развязавшиеся шнурки и едва не скатился по двум пролетам лестницы, которая отделяла меня от музыкального зала. Мне не терпелось узнать, действительно ли кто-то играл ту мелодию.
Я толкнул руками створки двери в зал. Сцена уже опустела. Музыканты хлынули толпой в коридор. Лишь я один шел в другом направлении, прокладывая себе путь плечами и локтями. Ноги сами понесли меня вперед по проходу. Я сделал глубокий вдох, заранее зная, какой запах почувствую сейчас. Лимоны и розмарин. Мисс Спайдер, руководительница школьного ансамбля, собирала ноты, разбросанные на стульях перед сценой.
- Прошу прощения, мэм, - окликнул я ее. - Кто играл эту чудесную мелодию?
Она улыбнулась.
- В нашу струнную секцию оркестра записалась новая девушка. Она играет на скрипке. Я отпустила ее чуть пораньше. У нее какое-то срочное дело в городе…
Нет! Не может быть! Только не она. Я повернулся и побежал еще до того, как мисс Спайдер успела назвать ее имя.
После уроков Линк, как обычно, поджидал меня у раздевалки. Он ерошил и без того стоящие торчком волосы и расправлял выцветшую майку с надписью "Black Sabbath".
- Линк, дружище, мне нужны ключи от твоей машины.
- А как же тренировка?
- Я не могу остаться. Хочу съездить кое-куда.
- Чувак, о чем ты говоришь?
- Мне просто нужна твоя машина.
Я должен был вырваться из школы. Мое сердце сжимала тревога. Сначала странная песня, затем видения, когда я чуть не отключился на уроке. Прямо галлюцинации какие-то. Я не понимал, что происходит со мной. Явно что-то нехорошее. Если бы мама была жива, я, наверное, рассказал бы ей о своих снах и чувствах. Мы доверяли друг другу, я мог говорить с ней на любые темы. Но она погибла, а отец не вылезал из кабинета. А если бы я рассказал обо всем этом Эмме, она просто в течение месяца посыпала бы мою комнату солью. Эту ношу мне суждено было нести одному.
Линк протянул ключи.
- Тренер убьет тебя.
- Я знаю.
- И Эмме обо всем доложат.
- Знаю.
- Она будет гнать тебя пинками до самого конца Народной аллеи.
Я схватил ключи, и он на прощание помахал мне рукой,
- Не делай глупостей, приятель.
Я повернулся и побежал. Мне казалось, что я уже опаздываю.
11.09
СТОЛКНОВЕНИЕ
Пока я добрался до машины, промок до нитки. Эта гроза собиралась целую неделю. На всех местных радиостанциях звучали прогнозы синоптиков - впрочем, "битер" принимал всего три станции в метровом диапазоне. По небу ползли зловещие черные тучи, считавшиеся в сезон ураганов серьезным предупреждением. Но мне было не до таких мелочей. Хотелось проветрить голову и разобраться в том, что происходит. Куда поеду, я еще не решил.
Чтобы вырулить со стоянки, мне пришлось включить фары. Видимость ограничивалась тремя шагами от машины. Нынешний день вообще не годился для поездок. Темное небо расколола яркая молния. Я начал отсчет, которому много лет назад меня научила Эмма. Один, два, три… Раскат грома подтвердил, что до грозового фронта всего три мили, согласно правилу Эммы.
Я остановился у светофора перед школой - одного из трех в нашем городе. У меня по-прежнему не было никаких идей. Дождь барабанил по крыше "битера". Из динамиков магнитолы доносился слабый статический шум, сквозь который пробивалась мелодия. Я добавил громкость, и музыка заполнила салон машины.
"Шестнадцать лун". Трек, исчезнувший из моего айпода. Песня, которую никто, кроме меня, не слышал. Мелодия, которую Лена Дачанис играла на скрипке. Которая сводила меня с ума.
На светофоре загорелся зеленый свет. "Битер" взревел и помчался по мокрой дороге. Я направился к окраине города, не зная, куда поеду потом. Еще одна молния пронеслась по небу. Короткий отсчет - один и два. Грозовой фронт приближался. Я включил дворники, но они не улучшили видимость. Дома на расстоянии в полквартала выглядели смазанными пятнами. Снова сверкнула молния, и на счет "один" раздался оглушительный гром. Струи дождя стали почти горизонтальными. Ветровое стекло дрожало - казалось, что оно может треснуть в любую секунду. Впрочем, учитывая состояние "битера", это вполне могло случиться.
Я не гнался за бурей. Она сама нашла меня. Я едва удерживал машину на скользкой дороге. "Битер" заносило в стороны. Он беспорядочно петлял между двумя полосами трассы номер девять. Внезапно впереди возник силуэт. Я нажал на тормоза. Машина завертелась на мокром асфальте. На мгновение в свете фар я увидел зеленые глаза, которые с испугом смотрели на меня с середины дороги. Мне показалось сначала, что это олень, но я ошибся. На дороге стояла девушка! Я с силой сжал руль, уводя машину в сторону. Инерция швырнула меня боком на дверь. Девушка вытянула руку вперед. Я закрыл глаза, ожидая удара, но его не последовало. "Битер", дернувшись, остановился в трех футах от нее. Фары прорезали тусклый круг света в пелене дождя и отражались от целлофанового дождевика, какие продавались в аптеке за три доллара. Девушка медленно стянула с головы капюшон, подставляя лицо струям ливня. Зеленые глаза! Черные волосы! Лена Дачанис!
Мне стало трудно дышать. Нет, я знал, что у нее зеленые глаза. Я видел их прежде. Но сейчас они как-то изменились - стали еще необычнее. Они казались огромными и неестественно зелеными - с электрическим отсветом, словно молния во время урагана. Пригибавшаяся под шквалами ливня девушка даже не походила на человека.
Я выпрыгнул из "битера", оставив дверь нараспашку. Никто из нас не произнес ни слова. Мы стояли на трассе под жутким ливнем, какой бывает лишь при северо-восточном ветре. Адреналин жег мои вены. Мышцы напряглись, как будто тело по-прежнему ожидало столкновения.
Волосы Лены, роняя капли, развевались на ветру. Я шагнул к ней и вздрогнул от неожиданности. Запах мокрых лимонов и розмарина. Казалось, я вернулся в сон. Казалось, что волны грез и реальности разбивались о мою голову. Только на этот раз, когда она протянула ко мне руку, я мог видеть ее лицо. Ее зеленые глаза и черные волосы. Я вспомнил! Это была девушка из моих снов! Она действительно стояла передо мной, но мне хотелось удостовериться в своей догадке. Я схватил ее ладонь и оголил запястье. Там, где во сне мои пальцы впивались в руку Лены, виднелись тонкие царапины в форме маленьких полумесяцев. Когда я прикоснулся к ее коже, по моему телу пробежала волна электричества. В то же мгновение молния ударила в дерево у обочины дороги. Ствол раскололся надвое и начал тлеть.
- Ты сошел с ума? Или просто не умеешь водить машину?
Она отступила от меня. Ее зеленые глаза сверкнули. Неужели гнев? Нет, что-то другое.
- Это ты!
- Ты что, хотел сбить меня?
- Ты настоящая!
Слова застревали в глотке, как будто она была забита хлопком.
- Я едва не стала настоящим трупом. Из-за тебя, между прочим!
- У меня с мозгами все в порядке. Еще час назад я думал, что схожу с ума. Но оказывается, что это не так. Ты существуешь! Ты стоишь передо мной!
- Уже нет.
Она повернулась ко мне спиной и зашагала по дороге. Нельзя было допустить, чтобы она ушла. Я бросился догонять ее.
- Подожди. Ведь это ты появилась из ниоткуда и выбежала на середину дороги.
Она всплеснула руками, словно отмахивалась не только от моих слов, но и от меня самого. И тут я увидел черную машину, стоявшую неподалеку от нас. Катафалк с открытым капотом.
- Ну что? Начинаешь понимать, гений? Мне требовалась помощь. Дядина машина заглохла. Ты мог бы просто проехать мимо. И не пугать меня.
- Ты была в моих снах. И еще та песня… Странная песня в моем айподе.
Она повернулась на каблуках.
- В каких еще снах? Что за песня? Ты, наверное, выпил и решил пошутить?
- Я знаю, что это ты. У тебя на запястье остались следы от моих ногтей.
Она осмотрела свою руку и смущенно перевела взгляд на меня.
- Ты говоришь про царапины? У меня есть собака. Она поцарапала меня своими когтями.
Однако Лена не убедила меня. Теперь я твердо знал, что это ее я видел во сне. Неужели она ничего не помнила? Девушка натянула капюшон и снова зашагала по дороге под проливным дождем, хотя путь к Равенвуду был неблизким. Мне вновь пришлось догонять ее.
- Вот тебе совет. В следующий раз во время бури не выходи из машины. Просто позвони по номеру девять-один-один.
Она не останавливалась.
- Я не хотела звонить в полицию. У меня нет водительских прав. Только разрешение на учебное вождение. В любом случае, мой мобильник сдох.
Она явно не понимала, куда попала. В наш город попадали только по ошибке, и отсюда редко кто уезжал. Ждать попутку было бессмысленно. Тем временем буря усилилась. Я с трудом перекрикивал шум дождя и ветра:
- Давай я подвезу тебя. Иначе ты доберешься домой лишь к полуночи.
- Нет, спасибо. Я подожду кого-нибудь другого. Может, следующий парень все же переедет меня.
- Другого парня не будет. Пройдет несколько часов, прежде чем ты увидишь кого-то еще.
- Ну и ладно, - пожав плечами, ответила она. - Как-нибудь сама дойду.
Я не мог оставить ее одну под проливным дождем. Моя мать воспитала меня иначе.
- Я не позволю тебе идти пешком в такую погоду.
Будто в подтверждение моих слов, над нами прогремел раскат грома. Ветер сорвал капюшон с головы Лены.
- Обещаю, что буду ехать аккуратно и медленно. Как твоя бабушка.
- Ты не говорил бы так, если бы знал мою бабушку.
Ветер усилился. Ей тоже приходилось кричать.
- Пошли.
- Что?
- В машину. Я отвезу тебя домой.
Лена с сомнением взглянула на меня. Секунду или две я ждал, каким будет ее решение.
- Наверное, мне все-таки безопаснее ехать, чем идти. Во всяком случае, пока ты куролесишь на дороге.
Салон "битера" был залит водой. Я представил себе, как расстроится Линк. Мы забрались в машину. Рев ветра здесь звучал иначе - то сильнее, то тише. Дождь по-прежнему колотил по крыше, но его шум тонул в гулком биении моего сердца и в клацанье наших зубов. Я медленно тронулся с места. Лена сидела рядом - лишь в нескольких дюймах от меня. Я украдкой бросал на нее быстрые взгляды.
Будь эта девушка даже ангелом смерти, она все равно казалась бы мне прекрасной. Меня восхищали ее огромные зеленые глаза. Странно, что сейчас они казались какими-то другими, чем раньше. Лена обладала самыми длинными ресницами, которые я когда-либо видел. Бледная кожа казалась еще белее на фоне ее разметавшихся черных волос. Небольшая светло-коричневая родинка на скуле под левым глазом напоминала по форме полумесяц. Лена Дачанис отличалась от всех девчонок в нашей школе. Она вообще не походила на знакомых мне людей.