– Почему бы и нет? Готова держать пари, что я стреляю из ружья не хуже нашего возницы. У него и так более чем достаточно хлопот со всеми нами, и я буду рада его заменить, когда настанет очередь Пола нести караул.
Самой Габриель ее план казался вполне разумным, однако по мрачному взгляду Джейсона было ясно, что он так не считал.
– Мисс Макларен, я не позволю женщинам сторожить – лагерь по ночам, и этот вопрос обсуждению не подлежит. А теперь, извините, я должен вас покинуть. – Джейсон многозначительно подтянул подпругу на седле своего коня.
– Вы и в самом деле думаете, что все женщины так глупы, мистер Ройал? – Габриель не понравилось, каким тоном он с ней разговаривал, и она бросала ему вызов.
Желая положить конец этому спору, который в его глазах был столь же нелепым, как и неожиданным, Джейсон просто передал Габриель свою винтовку и указал на стоявшее поодаль дерево.
– Что ж, попробуйте-ка попасть в цель.
– Куда именно вы хотите, чтобы я попала, – в верхушку или в ту крупную ветку слева?
– Это уж как вам будет угодно, мисс Макларен. – Джейсон скрестил руки на груди и молча ждал, а Габриель между тем поднесла винтовку к плечу.
– В ветку целиться удобнее.
Габриель взяла дерево на прицел и осторожно нажала на спуск. Громкие раскаты выстрела все еще отдавались эхом в утреннем воздухе, когда ветка с шумом рухнула на землю.
– Теперь вы довольны, мистер Ройал?
Габриель в действительности крупно повезло, поскольку прежде она никогда в руках его винтовку не держала и понятия не имела о том, насколько точным был у нее прицел. Разные виды оружия сильно отличаются друг от друга.
– Хороший выстрел, – только и смог выдавить Джейсон, не в состоянии подобрать подходящие слова.
– Так, значит, я могу нести караул вместо Пола?
– Нет, но я не забуду, как метко вы умеете стрелять, на тот случай, если в этом возникнет нужда. – Джейсон забрал у нее винтовку, вскочил на своего буланого жеребца и тут же скрылся из виду, оставив Габриель задыхаться в облаке пыли.
– О черт! – громко выругалась Габриель. К счастью, Джейсон был слишком далеко, чтобы услышать ее проклятия.
Прежде чем приблизиться к фургону, Габриель сделала несколько глубоких вдохов и, увидев, что Эрика уже сидит верхом на норовистой кобылке, которую выбрала себе для езды, вскочила в седло Санни, вонзила в его бока шпоры и крикнула своей подруге через плечо, чтобы та поторопилась. Эрика тут же поняла, что дело неладно, и попыталась вызвать подругу на разговор.
– Куда ты ездила сегодня утром? – осведомилась зеленоглазая красавица, небрежно откинув локоны медового цвета.
– Никуда, или по крайней мере так уж получилось, что никуда, – натянуто ответила Габриель.
Эрика уже имела случай убедиться в том, что хотя Габриель отличалась поистине ангельским терпением и ни разу не пожаловалась на усталость, давая уроки верховой езды Мэрлин, Маргарет, а также девушкам из других фургонов, она тем не менее весьма ревностно оберегала личные секреты.
– Ладно, – произнесла Эрика как бы невзначай. – Я поняла, что ты готова открыть другим лишь то, что считаешь нужным, и ни единым словом больше.
Пораженная проницательностью подруги, Габриель осадила Санни.
– Что значит это твое замечание?
– То, что ты по природе очень скрытна, только и всего. Я вовсе не собиралась тебя обидеть.
Габриель слегка кивнула, после чего снова пришпорила Санни.
– Просто мне кажется, что моя жизнь – не самая интересная тема для обсуждения. И я вовсе не стремилась тебя обидеть.
– Стало быть, мы – подруги, так? – улыбнулась Эрика.
– Разумеется, – тотчас отозвалась Габриель: она и не думала, что подобные мелочи способны разрушить прочно установившуюся дружбу.
– Вот и отлично. А теперь расскажи мне о том, как тебя в первый раз поцеловали, – попросила Эрика.
– А почему ты решила, что меня когда-нибудь целовал хоть один мужчина?
Она никогда не произносила в присутствии других имя Бо, но тотчас вспомнила тот знаменательный день. Это случилось много лет назад, перед самым Рождеством. Он принес ей ярко-зеленую ленту для волос, и она была так рада его подарку, что коснулась губами его щеки. Он не замедлил ответить, поцеловав ее в губы, но тут в комнату вошла ее тетушка и прогнала его прочь. Она была так рассержена на них, словно застала их в объятиях друг друга на обитом бархатом сиденье ее любимого кресла. Прежде чем выбежать из комнаты, Бо украдкой подмигнул Габриель, и она долго потом восхищалась его смелостью.
– О, я не сомневаюсь в том, что тебя целовали, и наверняка не раз, но если уж ты не хочешь в том признаться, я расскажу тебе о своей первой любви. Его звали Леонард.
– Леонард? – Габриель так и зашлась от смеха, настолько это имя показалось ей неподходящим для поклонника Эрики. – Да, пожалуйста, расскажи мне о нем. Судя по всему, он должен быть очень романтической натурой!
Тут к подругам присоединились Мэрлин и Барбара, и все четверо, весело смеясь, продолжили свой путь. В приятных воспоминаниях о молодых людях, с которыми они встречались на вечеринках, и поцелуях украдкой долгие часы и мили пути протекали незаметно. Габриель с удовольствием слушала рассказы своих спутниц, но никто, кроме Эрики, не заметил, что она одна из всех умалчивала о своем прошлом. Да и о настоящем, впрочем, тоже. Вот недавно, например, Габриель мучилась бессонницей и услышала доносящиеся издалека заунывные звуки какой-то незнакомой мелодии. Кто-то играл на гармонике, и, наслаждаясь медленным, печальным напевом, она ощутила, как на глазах у нее выступили слезы. Зная, что любопытство не даст ей заснуть, Габриель незаметно выскользнула из фургона и крадучись направилась в ту сторону, откуда лились эти чарующие звуки.
Скорее почувствовав, чем услышав чьи-то шаги, Джейсон отложил гармонику и, не желая подвергать себя ненужному риску, протянул руку к винтовке. Он сидел в тени, мерцающее пламя бивачного костра не выхватывало его из темноты – в противном случае его фигура стала бы удобной мишенью для какого-нибудь индейского воина. Каждый мускул его сильного тела напрягся: он поджидал невидимого врага, собираясь при появлении последнего прикончить его одним выстрелом.
– Пожалуйста, продолжайте. Я вовсе не хотела вас тревожить, просто мне очень понравилась мелодия, – чуть слышно обратилась к нему Габриель.
– Габриель?
Опустив винтовку, Джейсон поднялся на ноги, быстро приблизился к ней и повел вокруг костра под сень деревьев, где он расположился. Усадив ее на землю рядом с собой, он не замедлил сделать ей строгий выговор:
– Прошу прощения, если мешал вам заснуть своей игрой, но вам ни в коем случае не следует бродить по лагерю в темноте. Менее опытный охранник на моем месте сначала нажал бы на спуск, а уж потом стал бы выяснять, кто вы такая!
– Ладно, на сей раз все обошлось, так что не стоит на меня сердиться. – Габриель подалась вперед, поджав колени и оправив складки своей тонкой ночной рубашки.
– Да, слава Богу, обошлось, и все же вы должны дать слово, что никогда больше не покинете ночью свой фургон. Что бы вы ни услышали, даже целый оркестр, играющий танцевальные мелодии, – я требую, чтобы впредь вы оставались в своей постели!
Глядя на тлеющие угли костра, Габриель попыталась представить себе торжественную музыку, далеко разносящуюся в тиши прерии.
– Я очень люблю танцевать. А вы? – осведомилась она мягко.
– Да, конечно, – не раздумывая отозвался Джейсон, который был рад любому предлогу, лишь бы задержать прелестную собеседницу. – К сожалению, я не могу играть на гармонике и танцевать в одно и то же время.
Ободренная тем обстоятельством, что его настроение заметно улучшилось, Габриель осмелилась задать еще один вопрос:
– А как называется та пьеса, которую вы играли? Она показалась мне такой красивой… и вместе с тем такой грустной. – Девушка была удивлена, обнаружив, что Джейсон, помимо всего прочего, оказался отличным музыкантом, но, судя по тому немногому, что она знала об этом человеке, его таланты были поистине неисчерпаемыми.
– Я просто импровизировал. По-моему, так себе получилось.
– О нет, что вы! – с жаром возразила Габриель. – Ваша пьеса – само совершенство, так же как и ваши зарисовки.
– Вряд ли мне стоило играть ее, Габриель, если она могла повлечь за собой вашу гибель, – отозвался Джейсон угрюмо.
Словно в подтверждение его слов, откуда-то издалека донесся волчий вой.
– Никто из нас не знает, где и когда застигнет его судьба, мистер Ройал, но я все же сомневаюсь в том, чтобы такой осмотрительный человек, как вы, мог выстрелить в кого-то не глядя. Полагаю, мне на самом деле ничто не угрожало, как бы вы ни пытались уверить меня в обратном.
– Ничто? – повторил слегка скептическим тоном Джейсон, в уме рисуя совершенно иные картины. Он только что заступил на свой пост и не покинет его до самого рассвета.
Остановившиеся на ночь фургоны образовывали ровный круг, посреди которого мирно паслись животные. Все переселенцы уже давно спали, и хотя лагерь охраняли одновременно несколько человек, они не видели друг друга, так что Джейсон с Габриель были, по сути дела, совершенно одни.
– Пожалуйста, зовите меня просто Джейсоном, – вдруг прошептал он хрипло и, прежде чем девушка успела ответить, привлек ее к себе и осторожно уложил на траву. Он заметил, как рот Габриель слегка приоткрылся, словно в немом протесте; она попыталась вырваться, однако его язык уже проник между ее мягкими розовыми губами, и они слились в поцелуе, который, как надеялся Джейсон, должен был наконец укротить ее гордый дух.
Габриель попыталась оттолкнуть его, упершись ладонями в грудь, однако все ее усилия оказались напрасными. Он был необычайно силен и ловок, и она вдруг поняла, какую глупость совершила, решив, будто рядом с ним находится в полной безопасности. Тут ей пришло в голову, что он просто хотел преподать ей урок, и тогда, решив ему подыграть, она перестала сопротивляться, а, напротив, обвив его шею руками, ответила на его поцелуй с таким жаром, что он, по ее мнению, должен был немедленно прийти в чувство.
Однако результат оказался прямо противоположным. В ответ на неожиданную покорность Габриель по телу Джейсона пробежала сильнейшая дрожь, только распалившая в нем страсть. Ему казалось, что в ее ночной рубашке, на пошив которой пошло огромное количество ткани, легко запутаться, однако в конце концов ему удалось найти подол. Его рука скользнула вверх по изящному изгибу икры и затем вдоль стройного бедра. Гладкая, кремового оттенка, кожа на ощупь напоминала атлас, и когда до него донеслось ее участившееся дыхание, он, не в силах удержаться от соблазна, поднял руку еще выше, отыскивая мягкий треугольничек вьющихся волос и вкладывая в свое прикосновение всю свою чувственность.
Понимая, что она только что совершила самую крупную в своей недолгой жизни ошибку, Габриель, однако, не в силах была противиться его нежной власти по мере того, как восхитительный поцелуй погружал ее все глубже и глубже в бездны желания. Она чувствовала себя совершенно безвольной в его объятиях, мечтая лишь об одном – об утолении той самой страсти, от которой сначала стремилась убежать. Его губы и руки, так чудно умевшие ласкать и гладить, вызвали в ней бурю чувств, которую она уже не могла отрицать и которой не в силах была противиться. Она запустила пальцы в его кудри, и когда их губы встретились вновь, от одного его осторожного, исполненного чувственности прикосновения по телу ее пробежала дрожь.
Джейсон чуть заметно пошевелился, чтобы расстегнуть пуговицы на высоком воротнике ее ночной рубашки, между тем как его губы, оторвавшись от ее рта, скользнули вниз по стройной шее, пощипывая чувствительную кожу до тех пор, пока не коснулись мягких холмиков ее грудей. Ее тело показалось ему восхитительным. Она с такой готовностью отвечала на его ласки, что ему никогда не могло наскучить держать ее в своих объятиях, посвящая во все более сокровенные таинства любви. Именно этого он и хотел – пробудить ее к жизни, заставить ее жаждать его поцелуев так же отчаянно, как он жаждал ее, – однако время и место были до такой степени неподходящими, что он отодвинулся в сторону, чтобы удостовериться, что его надежды не напрасны и она ждет от него большего. Всего лишь мгновение она противилась его заигрываниям, но потом ответила на них с таким пылом, что он был совершенно ошеломлен. Вместе с тем Джейсон хотел услышать эти слова от нее самой, прежде чем полностью овладеть ее телом, так как намеревался сделать это с чуткостью и нежностью настоящего мужчины, а не с дикой силой жеребца. Чуть отстранившись, он тихо произнес:
– Скажи мне, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Только скажи…
Его голос как будто доносился откуда-то издали вместе с теплым ночным ветерком, так же лаская ее слух, как и его горячие поцелуи, но Габриель, внезапно придя в чувство, глубоко вздохнула и усилием воли заставила себя вспомнить о том, кто она такая и на что собирается пойти в порыве безрассудства.
– Нет, нет! – Отпрянув, она оправила свою ночную рубашку и вскочила на ноги.
– Что с вами, Габриель? Вы чем-то недовольны? – Джейсон тут же поднялся с места, но едва он протянул руку, чтобы снова заключить ее в объятия, она резко оттолкнула его.
– Да, недовольна! Страшно недовольна! Так вот как вы охраняете лагерь! Чуть было не пристрелили одного из своих, между тем как наши животные пасутся без всякого присмотра! Если кто-нибудь украдет Санни, вы лично ответите мне за это, Джейсон Ройал, независимо от того, чья будет очередь нести караул!
С этой угрозой на устах она растаяла в темноте с быстротой призрака.
– О черт! – выругался Джейсон и, подобрав винтовку, решил еще раз обойти свою территорию, чтобы немного остыть и успокоиться. – В следующий раз, Габриель Макларен, я не стану ни о чем тебя спрашивать, так как знаю, что не услышу в ответ ничего, кроме лжи, а просто возьму то, что тебе самой не терпится мне отдать, хотя ты слишком горда, чтобы в том признаться!
На губах его тотчас заиграла улыбка. Впереди у них еще много ночей, и рано или поздно Габриель будет принадлежать ему. Он, как и она, прекрасно знал, что это всего лишь вопрос времени.
Глава 5
– Ты не заболела? – Эрика осторожно коснулась лба подруги. – Жара вроде бы нет.
Габриель в ответ улыбнулась, хотя голова у нее раскалывалась.
– Просто я устала и плохо спала ночью, только и всего.
– В таком случае почему бы тебе не посидеть сегодня рядом с Полом? До тебя очередь еще ни разу не доходила.
– Нет-нет, я совершенно здорова.
На самом деле она чувствовала себя не в своей тарелке и потому до сих пор досадовала.
Ох уж этот Джейсон Ройал! От малейшего его прикосновения у нее закипала кровь, а о том, что произошло минувшей ночью, ей стыдно было вспоминать. Она едва не отдалась ему, и ради чего? Отнюдь не ради любви, так как ни в его словах, ни тем более в поступках не было даже намека на сердечную привязанность. Он либо читал ей нотации относительно ее поведения, либо совершенно ее игнорировал, из чего следовало, что ее чувства ему совершенно безразличны. Просто он, как обычно, воспользовался случаем, чтобы утолить свою похоть, забыв о горьких для нее последствиях. И все же она не могла выбросить из головы мысль о его горячем поцелуе, и губы ее обжигал стыд, выносить который молча было выше ее сил. Однако у нее не было никакой возможности дать волю слезам, болезненным комом подступившим к горлу, избежав при этом испытующих взглядов своих спутниц. Как только с завтраком было покончено, она, последовав совету Эрики, вскарабкалась-таки на козлы рядом с Полом, надеясь, что он не заметит ее дрожащих от волнения рук.
– Ах, мисс, мне так не терпелось увидеть вас рядом с собой, но сегодня утром вы выглядите не слишком-то веселой. – Пол хлестнул волов, и выносливые животные тронулись в путь.
Габриель покачала головой.
– Просто я устала и ночью почти не спала. Боюсь, я буду для вас не слишком приятной спутницей.
– Об этом уж предоставьте судить мне. Если хотите немного поспать, лучше полезайте в фургон, я нисколько не обижусь, – предложил Пол, сопровождая свои слова добродушной усмешкой.
Она отказалась, и не напрасно: не успели они проехать и полмили, как верхом на своем быстроногом жеребце появился Джейсон и приветствовал их широкой улыбкой на лице. Однако, едва взглянув на Габриель и Пола, он поравнялся с Айрис Стюарт и что-то тихо произнес. Брюнетка, звонко рассмеявшись в ответ, тут же пустила своего коня галопом и вместе с Джейсоном ускакала вперед.
Габриель отвернулась. Поразительно! Она ждала от него по крайней мере извинений, и, по ее мнению, не без оснований, поскольку именно он был виноват в случившемся. Джейсон же держался как ни в чем не бывало, и это задевало девушку больше всего. Он бездумно воспользовался ею, а когда она отказалась покориться, просто отбросил ее как ненужную вещь.
– Если бы вы, как обычно, ехали верхом на Санни, то, без сомнения, он предложил бы прокатиться вам. Не стоит так расстраиваться из-за того, что на сей раз он выбрал другую, – искоса взглянув на нее, заметил Пол.
– Другую? – Синие глаза Габриель сердито блеснули. – Понятия не имею, о чем вы! Мистер Ройал сам выбирает, чье общество ему приятнее, и меня это нисколько не касается!
Пол даже съежился в притворном ужасе, и на лице его отразилось глубокое раскаяние.
– Простите меня, мисс. Я вовсе не хотел вас огорчить, чего не скажешь о мистере Ройале.
– Он меня нисколько не огорчил! – яростно возразила Габриель. – Для меня его просто не существует!
– Да, мэм. Как вам будет угодно, – тотчас согласился Пол и больше с ней не заговаривал, так как она явно была не в духе.
Головная боль все усиливалась, и Габриель наконец забралась в фургон и прилегла отдохнуть. Во время привала в полдень она так и не проснулась, а вот к ужину встала, чувствуя себя уже гораздо лучше.
В противоположность Габриель Айрис в тот вечер пребывала в самом радужном настроении. Она нашла в Джейсоне Ройале чрезвычайно интересного собеседника и беспрестанно говорила лишь о нем одном.
Так как у Габриель не было никакого желания обсуждать достоинства Джейсона, она, извинившись перед подругами, покинула их, чтобы проведать Санни. Когда же она наконец возвратилась, все уже готовились ко сну. Как же бедняжка сейчас сожалела, что у нее нет другой ночной рубашки, кроме той, что была на ней минувшей ночью, так как в противном случае она непременно выбросила бы ее прочь. Мягкая ткань, скользнувшая по ее коже, вызвала то же самое ощущение, что и загорелые пальцы Джейсона Ройала, и Габриель, вздрогнув, зажмурилась и попыталась отделаться от этой картины. Проворочавшись полночи без сна, она наконец погрузилась в беспокойную, тревожную дремоту.