Нет, она не настолько наивна, чтобы верить в это. Но с их отъездом все-таки будет намного легче. Будет проще смириться с реальностью. Как только они покинут дом графа, она сможет полностью сосредоточиться на своей любви к Джулиану и посвятить все силы возрождению своего истинного брака.
Она хотела бы, чтобы время бежало быстрее.
* * *
Луиза вошла в комнату Ребекки вслед за горничной, которая принесла поднос с завтраком. Луиза несколько напряженно улыбнулась Ребекке. Ребекка подумала, что теперь у всей семьи большие проблемы. Радость по поводу возвращения Джулиана смешалась с печалью, вызванной неприятностями, которые обрушились на Дэвида.
Дэвид… Ребекка хотела бы, чтобы он уже уехал.
– Если вы не возражаете, – сказала Луиза, – я перекушу вместе с вами.
Они ели в полутьме, но Луиза по этому поводу ничего не сказала. В течение нескольких минут они вообще едва ли произнесли хотя бы одно слово.
– Уильям полагает, что вам следует спуститься вниз, чтобы попрощаться с ними, – наконец промолвила Луиза.
– Нет, – ответила Ребекка и отложила в сторону вилку.
– Дэвид говорил то же самое, – продолжала Луиза, – пока Уильям не убедил его, что лучше было бы последовать такому совету. Незавершенные дела оставляют нагноившуюся рану. Попрощайтесь с ним, Ребекка. Наедине. Не надо, чтобы вам кто-то мешал.
– Было бы неприлично, – возразила Ребекка, – если бы при этом не присутствовал мой муж.
– Ребекка, – сказала Луиза слегка укоризненным тоном.
"Неужели они не понимают? Нет, не понимают, как больно лишний раз демонстрировать, что после полутора лет совместной жизни с Дэвидом их семьи больше нет. Теперь надо хранить верность другому человеку – истинному мужу. Нет, конечно, они не понимают. Да и как можно понять? Это просто не укладывается в сознании".
– Но нам ведь совершенно нечего сказать друг другу, – попыталась объяснить Ребекка.
– Можно, вероятно, просто найти одно-два ласковых слова, – возразила Луиза. – Вы не хотите вспомнить, что с того момента, как два дня назад вы вошли в библиотеку, вы не перемолвились с Дэвидом ни единым словом.
Хоть бы они поскорее уехали. Она желает остаться с Джулианом. Она хочет возобновить свой прежний брак и забыть ушедшие годы. Нет, это желание просто смехотворно. Забыть Чарльза?.. Забыть Дэвида?
– Хорошо, я согласна, – сказала Ребекка. – Но где?.. Только не в библиотеке и не здесь.
– В гостиной горит камин, – ответила Луиза. – Спустимся вниз вместе со мной, а потом я пойду разыщу Дэвида и пошлю его к вам.
Гостиная была неуютно большой и пустой, к тому же, несмотря на камин, прохладной комнатой. Ребекка стояла, уставившись на пламя камина в ожидании. Она боролась с желанием спастись, сбежать из комнаты прежде, чем будет слишком поздно. Луиза, однако, права. Попрощаться все же надо.
И все-таки, когда дверь позади нее открылась и тихо затворилась, ей потребовалась вся выдержка, которой она училась долгие годы, чтобы хладнокровно обернуться и посмотреть в сторону двери. Ребекка была не в силах взглянуть прямо на Дэвида.
– Кучеру дали указание отвезти тебя на вокзал? – спросила она.
– Да. – Она заметила, что Дэвид не стал проходить в глубь комнаты.
– Надеюсь, что поезд не опоздает, – сказала она. – Так нудно ждать на перронах, особенно зимой. Да и Чарльз в таких условиях становится неугомонным.
– Я позабочусь, чтобы экипаж не уезжал до прихода поезда, – ответил он.
– Да, – сказала она. – Это было бы разумно. Чарльз сегодня утром пребывал в приподнятом настроении. Ему будет недоставать Кэти.
– Да.
О чем можно еще побеседовать? Они должны поговорить о чем-то другом, ведь они столько могут сказать друг другу. Ребекка упорно пыталась найти еще какие-нибудь слова.
Дэвид приблизился к ней.
– Ребекка, – сказал он, – я знаю, что тебе трудно. Ты по отношению ко мне была хорошей и верной женой. У тебя в Стэдвелле остались друзья, которых тебе будет недоставать. К тому же есть Чарльз… – Он проглотил комок в горле. – Но я знаю, что чудо возвращения Джулиана наполнило твое сердце беспредельной радостью. Он всегда был и остается твоей любовью. Как только минует трудный момент, тебя увлечет это чудо. Не беспокойся обо мне. Я буду счастлив от убеждения, что ты счастлива.
Ее взгляд наконец остановился на лице Дэвида. Оно было бледным, спокойным, строгим. Лишь в его глазах можно было заметить нечто иное.
– Я счастлива узнать, что ты не убил его, – сказала она. – Это хорошо для вас обоих.
– Да.
И опять не о чем говорить… Ребекка разглядывала сейчас его воротник, аккуратный галстук-самовяз с двумя свободными концами…
– Ну что же, – сказал Дэвид, – нам теперь уместнее просто попрощаться, Ребекка. Я сказал няне Чарльза, чтобы она каждую неделю посылала тебе весточку о нем. До свидания.
Руку он ей не протянул.
– До свидания. – Она наблюдала за тем, как он повернулся и направился через комнату к двери. И в этот момент ее охватила небывалая паника.
– Дэвид!..
Он оглянулся через плечо, а рука его уже была на ручке двери.
Ребекке захотелось уехать вместе с ним. Захотелось этого больше всего на свете. В течение какого-то мгновения, пронизанного столь неразумными желаниями, она мечтала вытравить из своей жизни последние несколько дней и вновь вернуться к нормальному существованию, мечтала вернуться в свою прежнюю жизнь вместе с Дэвидом и Чарльзом. В Стэдвелл… Домой… Но Ребекка погасила в себе этот порыв. Ведь они просто прощаются. Прошлого не вернешь.
– Нет, ничего, – неуверенно произнесла она. Но потом о чем-то задумалась. Повернула на пальце обручальное кольцо и сняла его. Затем безмолвно протянула кольцо Дэвиду.
Ей показалось, что Дэвид не собирается брать кольцо. Он смотрел на него бесконечно долгие мгновения, прежде чем преодолеть расстояние между ними и взять кольцо из ее протянутой руки. Пальцами в эту секунду они не соприкоснулись.
– Желаю благополучной поездки, – произнесла она. – Буду молиться за тебя и Чарльза.
– Да, – прошептал он.
И ушел.
Ребекка осталась стоять на прежнем месте. Она стиснула свои похолодевшие ладони, а ее спину обжигал огонь в камине. Она сознательно старалась не прикасаться к лишившемуся кольца безымянному пальцу и не смотреть на него. Она простояла так очень долго, пока к ней не пришел Джулиан.
* * *
После отъезда Дэвида с сыном стало намного легче. Граф часто оставался один у себя в кабинете, ссылаясь на занятость. Ребекке приходилось сознательно избегать его, чтобы не обратиться с просьбой вернуть обручальное кольцо Джулиана. Луиза проводила много времени с Кэти или выполняла свои многочисленные обязанности в доме и за его пределами. Ребекка получила возможность большую часть времени видеться с Джулианом.
Целую неделю она только и делала, что радовалась его возвращению. Почти каждую минуту бодрствования они бывали вместе, беседовали, смеясь, предаваясь воспоминаниям. Джулиан рассказывал ей о России. Это были безудержно веселые, легкомысленные истории, которые заставили Ребекку почти поверить, что никакой неволи у него вообще не было. О своей жизни после разлуки с ним она ничего ему не рассказывала. Правда, ей и раньше лучше удавалась роль слушателя, нежели рассказчика. Поскольку с Джулианом дело обстояло как раз наоборот, они отлично подходили друг другу.
Они совершали прогулки, хорошо укутавшись по причине прохладной погоды, хотя в некоторые более мягкие и солнечные дни уже чувствовалось приближение ранней весны. Они совершали верховые прогулки или поездки в экипаже. Иногда проводили время в гостиной или в оранжерее. Но что они делали или куда ходили, никакого значения не имело. Важно было лишь то, что Джулиан жив, что они опять вместе.
И то, что она любит его.
В эти дни Ребекка просто не отводила от него глаз. Его светлые волнистые волосы, серые глаза, в уголках которых от смеха собирались морщинки, широкая, добродушная белозубая улыбка, беззаботный смех, его обаяние – все это вновь возвращало Ребекку к тому, что ей было так хорошо знакомо в прошлом. Когда никого не было рядом, они постоянно прикасались друг к другу. Они обнимались и целовались.
С ними случилось лишь одно недоразумение.
В тот вечер, когда Дэвид и Чарльз уехали, Ребекка стояла в своей спальне перед горящим камином. Она рассеянно расчесывала волосы, невидящим взглядом смотрела на пламя, пытаясь не задумываться о том, что происходит сейчас в Стэдвелле, не думать вообще ни о чем.
И в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Джулиан. Он был в халате, надетом поверх рубашки.
Сейчас, когда Дэвид уехал, Ребекка в какой-то степени ожидала прихода Джулиана. Он ее муж и провел без нее целых четыре года. Раньше он всегда приходил к ней очень часто, почти каждую ночь.
"Я его жена", – подумала Ребекка. Она ему улыбнулась и отложила щетку в сторону.
Ребекка обняла Джулиана, когда он ее поцеловал. Она ощутила прилив нежности. Это было отнюдь не так плохо. Она всегда любила целоваться. Она любит Джулиана. И кроме всего прочего, это ее долг.
– М-м, Бекка, – пробормотал Джулиан, опустив голову, чтобы потереться о ее шею. – Ты, любовь моя, такая горячая. Давай ляжем.
Она позволила ему подвести себя к кровати и села на ее край, а он стал снимать с нее пеньюар. Ребекка легла бы на подушку и подняла бы свою рубашку, но… Она отчетливо вспомнила, как это делал Дэвид – почти точно так же.
Но она принадлежит Дэвиду. Только Дэвид имеет право… А это посторонний человек. Джулиан – посторонний человек?
Она была не в силах лечь.
– Джулиан, – прошептала она. – Я не могу.
Он опустился перед ней на колени, раздвинул ее колени, чтобы вплотную придвинуться, и стал наклонять ее голову для поцелуя.
– Нет, ты сможешь, – сказал он. – Ты же любишь меня. Разве это не так, Бекка?
Конечно, она любит его.
– Да, – ответила она. – Ты знаешь, что я тебя люблю, Джулиан.
– Тогда ложись, – велел он, вставая. – Если ты хочешь, то я сделаю это быстро, Бекка. Я не причиню тебе боли.
Господи… О Господи… О прошу тебя, дорогой Бог. Она легла и закрыла глаза. Но когда она почувствовала руки Джулиана на кайме ее ночной рубашки, ее охватила паника. Ребекка приподнялась и стала сопротивляться ему, как дикарка, которая поняла, что ее ожидает.
– Нет! – закричала она. – Нет!
Джулиан побледнел, потрясенный, когда она внезапно прекратила сопротивление и посмотрела на него с некоторым ужасом.
– Джулиан, прости, – сказала она. – Прошу извинить меня. Всего три дня назад я была замужем за Дэвидом. – Ребекка вспомнила, что три ночи назад тот занимался с нею любовью с присущей ему страстью. И она отвечала ему тем же. Всего три ночи назад… – Я не могу так быстро… Мне нужно время. Я очень прошу простить меня, – сказала она. Ей показалось, что сейчас от нее хотят немыслимого – измены супругу.
– Я понимаю тебя, Бекка, – довольно тяжело дыша, сказал он. – Все дело в том, что этим мы с тобой не занимались так чертовски долго. Я не учел этого. Ничего, все в порядке. И как много тебе нужно времени?
– Неделя, – ответила она. – Дай мне неделю. Давай вместе будем гулять, разговаривать. Мы снова привыкнем друг к другу, чувство какой-то неловкости исчезнет. Давай влюбимся снова.
– А разве мы когда-нибудь переставали любить друг друга? – спросил он. – Ты разлюбила меня, Бекка?
– Нет, – убежденно ответила она. – Ни на мгновение. Когда я согласилась выйти замуж за Дэвида, то мы оба понимали, что я никогда не смогу его полюбить. Ни его, ни вообще какого-либо другого мужчину. Мы оба исходили из того, что я всегда буду любить только тебя.
Он прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони.
– Ты так красива, Бекка, – сказал он. – Итак, одна неделя. Но ни секундой дольше. Ты не можешь понять, насколько это тяжело. У женщин это, конечно, по-другому, но мужчины испытывают потребности, удовлетворение которых трудно отложить даже на неделю.
– Я знаю, – печально произнесла Ребекка. А ведь Дэвида она всегда хотела так же, как и он ее. – Спасибо, Джулиан. Мне так жаль. – Она повернула голову и поцеловала его руку. – Я люблю тебя. Я люблю тебя до боли.
– Спокойной ночи, Бекка, – сказал он и вышел из комнаты.
Ребекка еще долго сидела на краю кровати. Она переживала сейчас какой-то душевный надлом. Она знала, что разочаровала Джулиана. И впервые в жизни не исполнила своей главной супружеской обязанности: отказалась удовлетворить желание своего мужа. Но она не могла поступить иначе. Она не могла разрешить Джулиану вторгнуться в ее тело.
Ее тело принадлежит Дэвиду.
Она закрыла лицо руками. Но ведь ее тело принадлежит и Джулиану. Джулиан – ее муж. У нее остается неделя, чтобы и разум, и тело привыкли к этому факту. Конечно, труда это не составит. Ведь она любит Джулиана.
И всю неделю после отъезда Дэвида и Чарльза Ребекка каждую минуту своего бодрствования проводила с чувством любви к мужу, привыкая к новому условию своей жизни, готовясь к той ночи, когда он снова по-настоящему станет ее супругом.
В конце недели пришло письмо из дома – из Стэдвелла. Оно было написано аккуратным почерком няни Чарльза. В нем сообщалось о том, что у Чарльза режется первый зуб и малютку это несколько раздражает, у него слегка поднялась температура. Но в остальном ее сын пребывает в привычном для него хорошем настроении. Каждый день он проводит в своей коляске на свежем воздухе, а в минувшее воскресенье очень хорошо вел себя в церкви.
Ребекка читала письмо с лихорадочной быстротой. Хотя в нем и содержались всяческие подробности, но тем не менее оно показалось ей весьма безликим. В нем отсутствовали те маленькие штрихи, которые могли бы помочь ей ощутить, будто она рядом с сыном. Не упоминалось в письме и о том, что сын скучает по ней. Чарльзу ее, конечно, не хватает. Он всегда был привязан к ней сильнее, чем к Дэвиду, не говоря уже о других близких. Особенно это чувствовалось, когда малыш уставал или болел. А теперь у него к тому же стал прорезаться зуб, а мамы рядом нет.
Ничего не говорилось в послании и о Дэвиде. Ребекка сложила письмо и спрятала его.
– У Чарльза режется зуб, – сообщила она Джулиану.
Тот обнял ее за плечи и поцеловал.
– После таких "тяжких испытаний" дети обычно выживают, – подчеркнуто сухо заметил он.
– Да.
Ребекка иногда задавалась вопросом: а какие чувства испытывал бы Джулиан по отношению к своим собственным детям, если бы им все-таки удалось появиться на свет? Сумел бы он стать таким же хорошим отцом, как Дэвид? Но с ее стороны, подумала она, было нечестно ставить такие вопросы и сравнивать между собой этих двух мужчин. Она не вправе ожидать от Джулиана проявления заботы о ее ребенке от другого мужчины.
– Я еле смогу дождаться сегодняшней ночи, – прошептал он ей на ухо, прежде чем поцеловать ее. – Ну и как, по-твоему, неделя оказалась достаточно долгой, Бекка?
– Да, – ответила она.
– В моей же жизни более долгой недели никогда не было, – сообщил он ей с мальчишеской усмешкой, которая всегда вызывала у Ребекки ответную улыбку. – Но этой ночью она закончится.
– Что хотел от тебя отец? – спросила она. Дело в том, что после завтрака граф пригласил Джулиана в библиотеку и продержал его там более часа.
– Просто хотел узнать о моих планах, – сказал Джулиан. – Но что-нибудь определенное намечать именно сейчас довольно трудно, Бекка. Официально я числился мертвым так долго, что у меня, по-видимому, ничего, кроме жизни и той одежды, что на мне, не осталось. Ну конечно, и тебя. – Он умолк, чтобы снова поцеловать ее.
– Потребуется какое-то время, – продолжал он, – чтобы я вернул себе свою собственность и состояние. Еще на прошлой неделе я не был в настроении что-нибудь для этого предпринять, но на завтра отец пригласил сюда стряпчего, чтобы дать делу ход. Он пробормотал что-то о моей ответственности и о том, что я женатый человек, ну и так далее. Все как в старые добрые времена. – Джулиан захихикал.
– А когда все будет урегулировано, мы собираемся наконец отправиться домой? – спросила она. – Я даже никогда не видела твой дом, Джулиан. Не странно ли это после шести лет супружества?
Он сморщил нос.
– Я не знаю, поедем ли мы туда, Бекка, – ответил он. – Пока мы еще молоды, я предпочел бы хорошо провести время. Я думаю, что годик-другой мы попутешествуем.
– Но мне, Джулиан уже двадцать шесть лет, – заметила Ребекка. – Я хочу иметь дом. Я не хочу, чтобы ты мечтал о путешествии только ради моего удовольствия. Мне для счастья будет достаточно просто находиться рядом с тобой.
– Если бы я, Бекка, даже попытался где-то осесть, мне это никогда бы не удалось, – признался он. – Во всяком случае, сейчас. Мы отправимся в путешествие. Ты убедишься, как это будет забавно.
Именно так он говорил и шесть лет назад, поступая на службу в гвардию. Ребекка тогда сказала ему, что не сможет найти удовольствия в неустроенной жизни, переезжая с места на место, никогда не имея дома, который могла бы по-настоящему назвать своим. Но Джулиан рассмеялся и заявил, что будет интересно переезжать и встречаться все с новыми и новыми людьми.
Неужели он никогда не захочет нормальной, спокойной жизни, обустроенного быта, домашнего уюта?
Ребекка посмотрела на Джулиана. Вероятно, это окажется впоследствии не так уж важно, решила она. Главное, что она всегда будет с ним. А больше ей в жизни, видимо, ничего и не нужно.
Но тут вдруг подумала о тех двух годах семейной жизни с Джулианом и стала вспоминать, какие ее стороны она в то время отвергала, а быть может, попросту игнорировала. Она тогда испытывала неудовлетворенность и часто скучала. Ее счастье в то время полностью зависело от Джулиана. Когда он находился рядом, все шло просто замечательно. Когда он куда-то уезжал, ей уже ни до чего не было дела.
Возможно, именно поэтому Ребекка была столь безутешна, когда думала, что он мертв. У нее не было в жизни ничего – совсем ничего, кроме Джулиана. Жизнь без него не имела никакого смысла. Ребекка ощущала себя никем и ничем. Только его женой.
Но разве этого мало? Разве не было достаточно оставаться просто его женой? Всю жизнь Ребекку учили, что для полноты ощущений женщине больше ничего и не нужно.
– Я подумала, что не важно, где и как мы будем жить. Главное – быть вместе, – сказала она.
Эта мысль поддерживала Ребекку весь день – вплоть до отхода ко сну. Она разделась, причесалась, отпустила горничную, слегка надушилась за ушами, чего никогда до сих пор не делала перед тем, как лечь в постель. Но сегодня предстояла особая ночь – ночь, которая вновь поможет ей настолько прочно ощутить реальность супружеской жизни, что все остальное покажется незначительным. Этому супружескому акту предстояло стать столь же замечательным, как и с… Столь же чудесным, каким он и должен быть: теперь Ребекка знала по личному опыту.
Когда Джулиан пришел, Ребекка, как обычно, ждала его в постели. Она лежала на спине, глубоко и ровно дыша. Ее руки раскинулись на матраце вдоль бедер. Она улыбнулась мужу.
– Мы сделаем это как раз в намеченное время, Бекка, – сказал он, подкручивая лампу. – Возможно, в прошлый раз тебя смутил свет.
– Нет, – возразила она. – Виновата новизна ощущений: я тогда еще не успела привыкнуть к твоему возвращению. Благодарю тебя за то, что проявил ко мне терпение.