– Боже! – воскликнул Томас. – Мой саквояж! Прикройте меня!
– Доктор, сиди тут! – крикнул ему Кин, но Томас уже бежал к своей горящей палатке.
Поначалу он укрывался от стрел за бочонками, но потом, когда до палатки оставалось еще около полусотни футов, надо было бежать по совершенно открытому пространству. Индейцы заметили Томаса, и в бочку, у которой он остановился, стали впиваться стрелы с разноцветными перьями на концах.
Сейчас или никогда. Томас глубоко вдохнул, нагнулся, чтобы стать менее удобной мишенью, и метнулся к палатке. Стрелы тыкались в землю позади, чуть опаздывая и не успевая настичь свою жертву.
Подняв томагавки, несколько самых воинственных индейцев бросились за ним из-за деревьев. Не которые из них были сразу уложены выстрелами с баррикады.
Когда Томас распахнул дверь, пламя уже лизало пол и стены. Глаза сразу защипал едкий черный дым. Томас схватил свой саквояж, мысленно возблагодарив судьбу, что успел вовремя, как вдруг заметил лежащий на стуле ремень с "кольтом", который снял, осматривая пациента. Перекинув его через плечо, Томас повернулся к двери.
И вовремя. В дверном проеме выросла фигура покрытого боевой раскраской индейца, который поднял томагавк и с криком устремился на Томаса. Томас сделал два выстрела не целясь. Индеец прыгнул к нему и, схватив за ногу, повалил на землю. Они сцепились в яростном поединке.
Довольно долго никто из сражающихся не мог одержать верх, наконец Томасу удалось нанести своему противнику сильный удар в подбородок. Почувствовав, что захват индейца ослаб, он поднялся на колени и пополз к валявшимся на полу "кольту" и саквояжу.
Томас выбежал из палатки, чувствуя, что его силы почти на исходе. Кашляя от дыма, попадавшего в легкие, он бросился к бочкам. Неподалеку упал еще один индеец – он бросился было на Томаса, но меткий выстрел Кина уложил его на землю.
Пули взбивали вокруг бегущего маленькие земляные фонтаны. Было мгновение, когда он подумал, что его легкие сейчас лопнут, но наконец, прыгнув вперед головой через баррикаду, он добрался до цели. Жадно хватая ртом воздух, Томас чувствовал, как бешено колотится его сердце, почти выпрыгивая из груди.
– Ну и дурак ты, доктор. Но дуракам везет, – зло пробормотал Кин.
– Посмотри лучше на это, – показал Мичелин на объятый огнем фургон со съестными припасами. Покраснев от гнева, маленький человечек поднялся и погрозил кулаком индейцам. – Ну и всыплю я вам, нехристи, если вы заденете мою кухню. – Его ирландский акцент стал от волнения еще заметнее.
– Пригнись, Дэннехи, если тебе жить не надоело, – отрывисто бросил Кин и резко обернулся, поскольку услышал чей-то хрип.
Один из защитников баррикады, уронив ружье, опустился на колени; из его груди торчал конец стрелы, и Томас поспешил к нему. После короткого осмотра он безнадежно покачал головой.
Кэтлин Рафферти выскочила из вагона и, подобрав ружье умирающего, заняла место неподалеку от Кина. Тот бросил на нее косой взгляд.
– Миссис Рафферти, что вы здесь делаете?
– Я могу заряжать вам ружья.
– Это слишком опасно. Возвращайтесь назад.
– Я не боюсь, Кин, – твердо ответила она. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ладно, тогда не высовывайте голову, – предупредил он ее и снова повернулся к индейцам.
Те временно отступили, дав передышку защитникам баррикады. Кин решил использовать это время для того, чтобы подсчитать оставшиеся боеприпасы.
– А вы вообще-то умеете стрелять? – подозрительно спросил он Дэннехи.
– Стрелять я могу, – ответил тот, – но, думаю, не попадаю туда, куда целюсь.
Кин бросил взгляд на индейцев и с горечью произнес:
– С близкого расстояния трудно не попасть. Все поняли, о чем он подумал.
– Как вы считаете, Джимми Келли сможет прорваться? – тихо спросила Кэтлин.
Кин пожал плечами.
– Трудно сказать. Думаю, моя лошадь самая быстрая в этих краях. Если он проскачет мимо вас, догнать его будет уже невозможно.
– А мы сможем продержаться до прибытия помощи?
Кин на миг повернулся к ней. Он хотел сказать что-то, чтобы ее успокоить, но ясность ее глаз не позволила ему солгать.
– У нас слишком мало боеприпасов, Кэтлин, – ответил он тихо.
Она улыбнулась, услышав, как звучит ее имя в его устах. Неужели Бог не простит ей того, что она предпочла бы умереть с Кином Маккензи, чем жить со своим мужем, которому принадлежит по закону? Будет ли у нее когда-либо…
Леденящий кровь крик прервал ее мысли. Пришпорив лошадей и оглашая воздух боевым кличем, индейцы бросились в атаку из укрытий за деревьями.
Несмотря на столь большое неравенство сил, маленький отряд защитников продолжал борьбу с отчаянным мужеством.
Всадники "Округа Си" только собрались возвращаться обратно, как вдруг услышали в каньоне гулкое эхо выстрелов. Пит Фейбер поднял голову.
– Похоже, стреляют в палаточном городке. – Через несколько секунд его лицо вытянулось. – Посмотрите туда! – На горизонте поднялось черное облако дыма. – Черт побери! – выругался он. – Похоже, это краснокожие. Они подожгли лагерь!
– Там осталось много женщин и детей, – с ужасом произнесла Роури.
– Знаю, – пробурчал Пит, размышляя, что они могут сделать.
– Я видел, что утром поезд увез всех мужчин, Пит, – сообщил ему Керли.
– Думаю, раз городок горит, там мало кто остался в живых, – заметил один из ковбоев.
– Томас! – воскликнула Роури. – Там Томас! Помнишь, он ехал туда утром? – Она взволнованно повернулась к Фейберу. – Пит, мы должны им помочь.
– Думаю, ничего другого нам не остается, раз там женщины и дети. Мы поскачем туда, а тебе лучше поехать на ранчо и привести помощь.
– Хочешь ты этого или нет, но я поеду с вами! – крикнула она и, не дожидаясь ответа, пришпорила лошадь и поскакала вперед.
– Чертова девка, – пробормотал Пит, поворачивая своего коня. – Когда-нибудь она сломает себе шею.
Роури никогда не скакала так быстро. Ее сердце билось так же громко, как стучали по земле копыта ее лошади. Она гнала от себя мысли о том, что сейчас происходит в городке. И что с Томасом. Вряд ли он еще жив.
Целиком поглощенные борьбой с горсткой защитников баррикады, индейцы не заметили, как в городке появились люди "Округа Си".
– Всадники! – первым крикнул Кин.
– Всадники? – переспросил Томас. – Откуда?
– Похоже, из "Округа Си". Черт побери, – вырвалось у него, – среди них эта сумасшедшая Роури.
Услышав это, Томас разинул рот от удивления.
Заметив, что у них появился новый противник, индейцы поспешили повернуть своих лошадей. Ковбои подъехали к баррикаде.
– Привет, Пит, – коротко бросил Кин, как только всадники соскочили с коней, затем повернулся к индейцам и снова стал целиться.
Роури глядела на Томаса во все глаза.
– Ты решила свести счеты с жизнью? – спросил он. – Тогда ты выбрала верный путь. – Он взглянул на нее и встретил взгляд, от которого сразу сменил тон. – Я не хотел бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Мы выберемся из этого. Я знаю, обязательно выберемся, – тихо произнесла она.
Опустив голову, он начал заряжать револьвер.
– Конечно. У нас с тобой есть одно незаконченное дело.
– Какое дело?
Он проверил, снят ли револьвер с предохранителя, и неопределенно пожал плечами.
– Я считаю, что задолжал тебе поцелуй. Роури вспыхнула, вспомнив, как страстно желала этого на вечере танцев.
– Я так себя выдала?
– Нет, я сам этого хотел, – ушел он от ответа. – Думаю, такой возможности у нас может больше и не быть. – Он остановил взгляд на ее губах.
– Я не хотела бы, чтобы ты оставался должником, – чуть слышно произнесла она, чувствуя, что в горле пересохло.
В эту минуту индейцы вновь решились на приступ. Использовав прием, перенятый ими у ковбоев, они пустили лошадей прямо через заграждения. Началась рукопашная – расстояние стало слишком мало, чтобы можно было использовать оружие.
Один индеец прыгнул с лошади прямо на Кина и оба покатились по земле в смертельной схватке. Опасаясь ранить Кина выстрелом, Мичелин схватил тяжелую чугунную сковороду и изо всех сил ударил индейца по голове.
– Я предупреждал вас: берегитесь Мичелина Дэннехи, – выкрикнул маленький повар.
Как только хватка индейца ослабла, Кин завершил дело ударом ножа.
Несколько горящих стрел вонзилось в спальный вагон, и Роури с Кэтлин бросились их выдергивать. Вдруг Кэтлин вскрикнула – схватив ее за волосы, индеец занес над ней свой томагавк. Обернувшись на крик, Кин вскинул свой "кольт" и всадил две пули прямо в голову напавшего.
Тем временем напали и на Роури. Индеец уже занес нож, когда Томас прыгнул на него сбоку. Они повалились на землю, крепко сцепились и покатились в пыли. Томасу удалось перехватить руку с ножом и крепко ее сжать. Видя, что Томас в беде, Пит Фейбер поспешил на помощь, и вовремя. Индеец растянулся на земле с простреленной головой.
Те из нападавших, кто рискнул перебраться через баррикаду, вскоре лежали на земле. Потеряв самых отчаянных, остальные решили, что осада не принесет никаких результатов. Подобрав раненых и убитых, они сделали несколько выстрелов по защитникам и умчались прочь в облаке пыли.
Маленький отряд молча смотрел им вслед. Затем стали подсчитывать потери. Один железнодорожник лежал с пробитой головой, у другого из груди торчала стрела. У Кина с руки капала кровь – он получил глубокий порез.
– Доктор Грэхем, – негромко окликнула Томаса Кэтлин.
Томас повернулся, и сердце у него оборвалось – Роури Коллахен лежала на земле без движения; ее голова покоилась на коленях Кэтлин.
Бурое пятно на платье Кэтлин быстро разрасталось.
Глава 6
– Не будь таким мрачным, Томас, – тихо произнесла Роури, когда он осматривал место, где стрела вонзилась ей в плечо. Пересиливая боль, она попыталась улыбнуться.
Но видя, как золотистое свечение ее кожи тускнеет и сменяется бледностью, он не смог ответить ей улыбкой.
– Это слишком серьезно, Роури, – признал он. – Стрела может быть отравлена.
– Я могу сделать что-нибудь, доктор? – спросил Кин, стоявший неподалеку. Рукав его рубашки тоже был пропитан кровью.
– Мне следовало бы отвезти ее в город, но, если стрела отравлена, к лечению надо приступать немедленно. Ее нужно перенести в удобное место, – ответил Томас. Осторожно взяв ее за плечи, он укоризненно произнес: – Все ищешь неприятностей?
– А ты меня из них все выручаешь? – поддразнила она его.
Он отметил про себя, что она слабеет и бледнеет прямо на глазах.
Кина это тоже встревожило.
– Куда мы ее понесем, доктор? Обернувшись, Томас увидел, что все строения, вагоны и палатки либо занимались огнем, либо уже догорали. Спальный вагон был единственным исключением. Но этот вагон занимали женщины и дети, и, пока не вернутся рабочие, их следовало оставить именно там.
– Миссис Рафферти, вы не принесете нам из спального вагона матрас? Мы положим ее здесь, под деревом. Тут по крайней мере есть тень.
– Конечно, доктор. – Кэтлин поспешно поднялась и вскоре вернулась с легким соломенным тюфяком.
Уложив Роури, Томас простерилизовал инструменты. Опустившись около нее на колени, он мягко произнес:
– Я хочу вынуть стрелу, Роури.
– Я знаю, Томас. – Стремясь облегчить его задачу, она с трудом улыбнулась, но округлившиеся глаза выдавали ее страх.
– Мне очень жаль, но у меня в саквояже нет ничего для анестезии. Все сгорело в палатке.
– Я всегда была терпеливой, – ответила она.
Томасу на миг показалось, что снова вернулась война, точнее, последние месяцы, когда у конфедератов кончились медицинские препараты и раненых приходилось оперировать без обезболивающих средств.
Он поднял глаза на Кина. Тот понял его взгляд и опустил руки на плечи Роури. Когда Кэтлин Рафферти взяла ее пальцы в свои ладони, Роури попыталась выдавить из себя улыбку.
– Мы никогда раньше не встречались. Я – Роури Коллахен.
– А я – Кэтлин Рафферти, – приветливо произнесла ирландка.
– Миссис Рафферти – супруга одного из прорабов, – проговорил Кин, чтобы как-то отвлечь Роури от скальпеля Томаса.
– Спасибо вам за помощь, мисс… – И Роури крепко сжала губы, поскольку Томас сделал первый надрез. Она схватила руку Кэтлин, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Второй надрез пронзил болью все ее тело так, что она потеряла сознание.
– Благодарение Богу, – произнес Томас и продолжил свою работу. Скоро он извлек наконечник стрелы. Пока он поспешно забинтовывал рану. Кин Маккензи внимательно изучал стрелу.
– На ней какая-то краска, доктор. Трудно сказать, яд это или нет. Индейцы любят красить все на свете. – Он протянул стрелу Питу Фейберу. – А ты что думаешь, Пит?
Управляющий осмотрел кончик и покачал головой.
– Не знаю. Но похоже, что яд. Кин кивнул.
– И какой, как ты думаешь? – спросил его Пит.
– По всей видимости, змеиный, – ответил Кин.
– А не из печени оленя? – усомнился Пит. Томаса это удивило.
– Из печени оленя?
– Да, они оставляют сырую печень портиться, пока она не становится ядовитой.
– Гораздо легче убить оленя, чем поймать змею, – объяснил Кин.
– Ее можно везти, доктор? – спросил Пит. – Я послал своих парней за фургоном, что мы оставили в миле отсюда. Нам лучше забрать ее на ранчо.
– Думаю, это для нее самое лучшее, – согласился Томас. – А теперь я хотел бы заняться твоей раной, Кин.
– Это царапина, доктор.
Раздался свисток паровоза, и Кэтлин Рафферти подняла голову. На ее лице появилась улыбка.
– Должно быть, Джим Келли добрался без помех.
На предельной скорости локомотив Калеба Мэрфи влетел на то место, которое еще недавно было палаточным городком. Сжимая ружья, ломы и железные костыли, железнодорожники стали выпрыгивать из вагонов. Навстречу им высыпали из спального вагона женщины и дети. Некоторое время царил полный хаос – до поры, пока все семьи не нашли друг друга.
Ошеломленные железнодорожники осматривали то, что осталось от их городка. Майкл Рафферти подошел к своей жене.
– Ты в порядке? – спросил он Кэтлин. Она кивнула и молча последовала за ним, поскольку он пошел дальше.
Вскоре вернулись и всадники "Округа Си", везущие большой фургон. Томас и Кэтлин осторожно перенесли в него Роури.
– Здесь я больше не могу ничего сделать, – сказал ковбоям Томас. – Я отправляюсь с вами.
– Я тоже не покину ее, пока она не очнется, – объявил Кин.
Пита эта новость не обрадовала.
– У нас и так будет бездна проблем, когда мы привезем Роури в таком виде. Если еще появитесь и вы двое, хозяин лопнет от крика.
– Меня не волнует, что он скажет, – коротко бросил Кин.
– А я не могу покинуть своего пациента, – твердо заявил Томас. – Если стрела действительно отравлена, через сутки должен наступить кризис. Хотите вы или нет, мы отправимся с вами.
– Я не собираюсь с вами спорить, доктор. Но я предупредил вас о Ти Джее.
Джимми Келли подвел Кину его лошадь. Кин взял вожжи и похлопал мальчишку по плечу.
– Ты все хорошо сделал, парень. И ты отлично держишься в седле.
Мальчишка зарделся, польщенный похвалой. Привязав лошадь к фургону, Кин забрался внутрь. Туда же поднялся и Томас, удивившись:
– Не думал, что ты поедешь в фургоне.
– Моему мерину надо отдохнуть, – ответил Кин. – Когда нас выкинут с ранчо, ему придется тащить нас обоих.
Предвидение Кина и опасения Пита оказались небезосновательными. Ти Джей Коллахен появился в дверях сразу, как только фургон подъехал к дому.
– Что, черт побери, вы двое здесь делаете? – Он хмуро уставился на них, но, как только увидел неподвижную Роури, слова застряли у него в горле. – Что случилось? – с изумлением посмотрел он на Кина.
– Ей в плечо попала индейская стрела, – ответил Кин, выпрыгивая из фургона.
Старик перевел взгляд на Томаса.
– Как она?
– Сейчас ничего нельзя сказать определенно, сэр. Я вынул стрелу, но если ее конец отравлен, через некоторое время это должно сказаться. Мы узнаем это в следующие два дня.
К ним подошли спешившиеся Пит и Керли. Коллахен немедленно накинулся на своего управляющего:
– Индейцы напали на вас, когда вы чинили изгородь?
– Нет, они напали на палаточный городок, и мы отправились на помощь.
Лицо Коллахена побагровело от гнева.
– Ты что, взял ее туда?!
– Я просил ее вернуться домой, но ты же знаешь Роури, – ответил Фейбер.
– Мне не надо твоих дурацких объяснений. Отправляясь к изгороди, ты должен был позаботиться, чтобы Роури была в безопасности, а не скакать к железной дороге. Не они платят тебе деньги.
Пит Фейбер помрачнел.
– Я работаю в "Округе Си" двадцать лет, Ти Джей, но это не значит, что я позволю убивать женщин и детей только потому, что ты не любишь железную дорогу. Если у тебя другое мнение на этот счет, я соберу свои вещи и уеду.
– И я тоже, Ти Джей, – присоединился к нему Керли.
Несколько секунд владелец ранчо мрачно переводил глаза с одного на другого, затем буркнул:
– Никто не говорит, что вы не должны были помочь. Но я тоже имею право подумать о собственной дочери. Кто-нибудь еще был ранен?
Когда Пит отрицательно покачал головой, владелец ранчо распорядился вынести Роури из фургона.
– Только осторожно. – Он подошел ближе и с болью вгляделся ей в лицо. – Отнесите ее в комнату.
Но когда Томас двинулся за Роури, Коллахен преградил ему дорогу. Наконец-то у него было на ком сорвать злость.
– Дальше ты не пойдешь. Я говорил тебе, новичок, что не хочу видеть тебя и этого шпиона железной дороги в "Округе Си".
– Мистер Коллахен, я несу ответственность за каждого своего пациента, и это не пустые слова. Я намереваюсь оставаться с ней до той минуты, когда удостоверюсь, что ее жизни ничего не угрожает.
Некоторое время Коллахен с удивлением смотрел на доктора – как на муху, которая никак не улетает. Но владелец ранчо сам был человеком с характером и уважал характер в других. Хотя этот доктор вырос и не на Западе, в нем была какая-то основательность, и к его словам стоило прислушаться. Коллахен отступил.
– Ладно, входи. – Затем, направив палец на Кина, сказал: – А ты, ублюдок, проваливай.
Лицо Кина осталось непроницаемым.
– Позовите своих людей, чтобы они меня увели, поскольку сам я не уйду, пока не узнаю, что Роури будет жить. Идемте со мной, доктор, – произнес он, отвернувшись от Коллахена.
Пит и Керли отнесли Роури в ее комнату и появились на крыльце как раз в тот момент, когда Кин и Коллахен заканчивали свою словесную перепалку, и им пришлось поспешно отступить в сторону, чтобы не оказаться на пути полного решимости Кина.
Кин мигом взлетел по лестнице вверх, повернул направо, прошел мимо нескольких комнат и открыл дверь самой последней из них.
Доктору, шедшему следом, оставалось только удивляться, что разведчик железнодорожной компании так хорошо знаком с расположением комнат в этом доме.