– Смотрю, народу здесь много, но выбор проводился очень тщательно. Даже не все министры присутствуют.
– Некоторые, – он взял ее под руку и повел дальше, – подпортили свою репутацию. Остальные, как это ни неприятно признать, – ограниченные, узколобые люди. Они против всяких новшеств, а ведь в воздухе уже веет ветром перемен.
Кэро кивнула. В последние два года, оказавшись свободной от прежних обязанностей, она всерьез заинтересовалась политикой. Реформа избирательных прав была лишь одной из бесчисленных проблем, обременявших нынешнее правительство. Настало время решительных действий. Дипломатия и политика всегда шли рука об руку. Ее опыт в одной области вполне мог пригодиться в другой. Вот и сегодня она была как рыба в воде, чаруя и позволяя себе очаровываться, общаясь и впитывая все ответы на свои вопросы и замечания.
Майкл тоже не нуждался ни в помощи, ни в подсказках. Здесь Он был как дома. Мало того, умел ловить не только слова, но и тончайшие оттенки, мог искусно продлить тему или перейти на новую, доискиваясь до истинного смысла.
Едва они отошли от лорда Коулбаха и мистера Харриса из министерства обороны, Кэро поймала взгляд Майкла. Улыбка, которой они обменялись, была короткой, но понимающей.
– Мы составляем исключительную команду, не находишь? – осведомился он.
– Но Коулбах не хотел рассказывать о своих связях с начальством новой железной дороги.
– И не сказал бы, если бы ты не спросила. Кстати, откуда тебе это известно?
– Ему было явно не по себе с того момента, как Харрис об этом заговорил. Значит, тут что-то неладно, – пояснила она. – И так оно и оказалось.
Он признал ее проницательность легким наклоном головы и повел Кэро к другой компании.
Как обычно на таких вечерах, беседа продолжалась за ужином. Здесь главным была не еда, а информация.
Идеи, предложения, наблюдения так и сыпались. И все принимались с должным уважением. Сцена была на редкость живописна: вокруг длинного стола, уставленного позолоченными приборами, севрским фарфором и хрусталем, собралось блестящее общество: усыпанные бриллиантами леди и джентльмены в элегантных нарядах.
Они замечали все вокруг, но со стороны казались погруженными в разговор.
Кэро находила все это утомительным, но крайне интересным. Вот уже два года как она не посещала подобные вечера. К ее удивлению, энтузиазм, наслаждение остроумными выпадами, умение их отражать, вести диалог оставались все те же. Восторг от участия и собственных успехов только возрос.
К концу ужина, когда Кэро, найдя минутку для отдыха, пригубила терпкое вино и перевела дыхание после продолжительного и достаточно бурного обмена репликами с Джорджем Кан-нингом, она поймала взгляд леди Остерли. Сидевшая во главе стола хозяйка улыбнулась, наклонила голову и подняла бокал в безмолвном тосте.
Кэро ответила улыбкой, хотя не поняла причину такого отличия, и обвела взглядом стол. И тут ее осенило. Всех дам, известных своим влиянием и талантами, хозяйка рассадила среди гостей так, чтобы не произошло немыслимого и разговор не прервался.
Ее включили в элиту самых могущественных женщин страны.
Сердце Кэро подскочило от радости. От законного удовлетворения.
Пять минут спустя леди Остерли поднялась и повела дам в гостиную, оставив джентльменов обсуждать парламентские дела за портвейном. У дам были свои темы для обсуждения.
Не успела Кэро войти в гостиную, как Тереза Озбалдестон немедленно потащила ее в укромный уголок, к дверям, выходившим на балкон.
– Хочу подышать воздухом. Не согласитесь меня проводить?
Заинтригованная, Кэро согласилась, стараясь попасть в такт семенящим шагам Терезы. Последняя, как обычно, была прекрасно одета в темно-бордовое шелковое платье с высоким воротом. На скрюченных пальцах сверкали дорогие кольца. Старушка тяжело опиралась на трость.
Довольная собственным платьем из голубоватого шелка и гарнитуром из зеленого янтаря в серебре, украшавшим шею и запястья, Кэро последовала за Терезой на узкий балкон. Тут, как наверняка планировала Тереза, никого не было.
Повесив на руку трость с серебряным набалдашником, она схватилась за перила и оценивающе оглядела собеседницу.
Кэро встретила взгляд, от которого многим становилось не по себе, с обычной безмятежностью.
Тереза, скривив губы, устремила взор на темнеющий сад.
– Ну разумеется. Немало людей не знали бы куда деваться. Но только не вы. Я хочу похвалить вас за здравый смысл.
"Здравый смысл? В чем?"
Но прежде чем Кэро успела спросить, Тереза продолжала:
– Думаю, мы слишком часто забываем сказать ближним, что они идут по правильному пути. И когда появляется препятствие, они спотыкаются, а мы их критикуем, опять же забывая, что не выбрали времени ободрить. Можете, если хотите, рассматривать замечание именно в этом свете. Я не собираюсь учить вас жить, но… но несколько добрых слов все же не помешают.
Кэро молчала, выжидая.
– Вы, вероятно, уже не помните, что я не была в числе тех, кто приветствовал ваш брак с Камденом, поскольку, по моему мнению, разница в возрасте оказалась непростительно велика. Но со временем я изменила мнение. Не потому, что считала Камдена таким уж идеальным мужем, нет. Зато я поняла, что лучшего наставника для вас не сыскать.
Кэро подошла к перилам балкона. Ощутила взгляд Терезы, но головы не повернула.
– Если я не ошибаюсь, – сухо продолжала та, – ваши отношения были именно такими. Учитель и ученица. Следовательно, я хочу горячо аплодировать вашему возвращению в стаю. Вы обладаете не только признанным талантом и огромным опытом, но и величайшим тактом. И поверьте, страна нуждается во всем этом. Впереди нас ждут тревожные времена, и всем нам понадобятся цельные, энергичные и отважные мужчины, чтобы их пережить, а этим мужчинам понадобится поддержка… – Тереза помедлила. Глаза их встретились, и пожилая дама слабо улыбнулась. – Таких женщин, как мы.
Кэро онемела от изумления. Сама Тереза Озбалдестон поставила ее в один ряд с собой! Признала ровней! Поразительно! И какая честь!
Тереза, прекрасно сознавая, какие чувства владеют собеседницей, чуть подняла уголки губ в самоуничижительной усмешке.
– Ваш правильный путь, дорогая, Кэро, состоит из таких вот вечеров. Не так уж много дам, которые могут справиться с ситуацией на этом уровне, и вы одна из них. Нам всем очень важно, да, я говорю и от имени остальных, чтобы вы оставались в нашем кругу. Мы все искренне надеемся, что вы снова выйдете замуж и станете достойной соратницей одного из блестящих политиков, но если даже этого не случится, знайте, ваше место здесь.
Кэро с трудом втянула воздух в пересохшее горло. У нее не было причин сомневаться ни в искренности Терезы, ни в могуществе, которым та до сих пор обладала.
– Это и есть суть вашей жизни, дорогая. Наш круг, достойное вас положение – они одни могут дать вам истинное удовлетворение. И если бы я была склонна к мелодраме, добавила бы, что это ваша судьба, – докончила Тереза, иронически усмехаясь. Темные глаза оставались непроницаемыми, а лицо, как всегда, выражало лишь то, что хотела хозяйка. И сейчас Кэро показалось, что Тереза рассматривает ее с явной симпатией.
И словно чтобы подтвердить это впечатление, Тереза улыбнулась и, погладив ее по руке, заторопилась в гостиную. Кэро последовала за ней. Войдя в комнату, Тереза остановилась, и Кэро поняла, что та отыскала взглядом Майкла, только что появившегося на пороге в компании премьер-министра и нынешнего министра иностранных дел Джорджа Кан-нинга.
– Если я не слишком ошибаюсь, – пробормотала Тереза, – вас уже уносит волна. Я хотела заверить вас в том, что вы на верной дороге и, когда возникнет возможность, не стоит ее упускать. Соберитесь с храбростью, духом и ловите удачу.
С этими словами Тереза прощально наклонила голову и поплыла дальше. Кэро осталась на месте, повторяя про себя слова почтенной матроны, стараясь запомнить, чтобы позже как следует над ними поразмыслить. Потом направилась к одной из групп, вновь войдя в предназначенную ей роль.
Майкл заметил Кэро на другом конце комнаты, но не смог подойти, поскольку следил за беседой между тремя джентльменами: Ливерпулом, Каннингом и Мартинбери. О том, чтобы вступить в разговор, пока не было речи: он знал, что Ливерпул и Каннинг хотели бы потолковать с ним, но ждут ухода Мартинбери.
Кэро присоединилась к компании, в которой царила Онория. Заметив, как переглядываются сестра и любовница, Майкл довольно улыбнулся: еще один пример того, как легко Кэро входит в его жизнь.
Какое-то движение в соседней компании привлекло внимание Майкла. Девил, чья надменная самоуверенность была неотъемлемой чертой характера, отошел от двух высокопоставленных дам и направился к жене. Та стояла спиной к мужу, но, словно почувствовав его приближение, обернулась.
Майкл с неизвестно почему забившимся сердцем увидел, как изменилось лицо сестры: стало мягче, добрее, просияло счастливой улыбкой. Да и с Девилом произошла та же метаморфоза: очевидно, между супругами существовала незримая, но от этого не менее прочная связь. Такая сильная… почти пугающая.
Именно пугающая, если речь идет о человеке, на которого она наложила столь серьезный отпечаток.
Человеке, который, по словам Онории, дал ей единственное, что было действительно важно для нее.
Он думал, что речь идет о чисто физических наслаждениях, и все представлял, что будет главным для Кэро в этом смысле. Но может, Онория имела в виду нечто иное: более простое, более эфемерное и куда более сильное.
Единственная вещь, от которой зависит все ос тальное.
– А, Харриет! Дорогая, как я рад вас видеть!
Майкл снова сосредоточился на Ливерпуле, приветствовавшем его тетку Харриет. Мартинбери кивнул и отошел. Каннинг склонился над рукой дамы. Ливерпул тем временем повернулся к Майклу.
– Вы, как всегда вовремя, Харриет. Я как раз хотел перемолвиться словцом с Майклом.
Все трое повернулись к Майклу, и на какой-то момент возникло такое чувство, словно его загоняют в угол. Ливерпул улыбнулся, и Майклу еще отчетливее показалось, что предыдущее впечатление вовсе не было фантазией.
– Хотел дать вам знать, мальчик мой, что Джордж уходит со сцены быстрее, чем предполагалось, – кивнул он на Каннинга.
– Да, продолжительные переговоры с американцами плохо на мне сказались, – подхватил тот, нервно дернув себя за лацкан фрака. – Пора влить в министерство новую кровь. Я сделал все, что мог, но настало время передать дирижерскую палочку.
Харриет наблюдала за собеседниками орлиным взором, готовая немедленно вмешаться, если что-то пойдет не так. Ливерпул громко выдохнул и оглядел комнату.
– Итак, через несколько недель у нас появляется вакантное место в кабинете и министерстве иностранных дел. Хотел известить вас.
Майкл бесстрастно наклонил голову:
– Благодарю.
– И Кэро Сатклиф, не так ли?
Ливерпул уставился на Кэро с чем-то вроде искреннего восторга.
– Редкостная находка, мальчик мой. Настоящее сокровище. Рад, очень рад, что вы приняли мой намек близко к сердцу. В наши дни крайне трудно продвигать холостяка. Партия считает это неперспективным, видите ли. И вы не могли сделать лучший выбор. Надеюсь в ближайшее время получить приглашение на свадьбу.
Майкл улыбнулся, пробормотал уклончивый ответ, в уверенности, что только Харриет поняла истинный смысл его ни к чему не обязывающих слов. Тем не менее, когда, обменявшись обычными замечаниями и заверениями, они расстались, тетка просто улыбнулась и ушла под руку с Каннингом.
Майкл, облегченно вздохнув, стал бродить по комнате, целенаправленно приближаясь к Кэро. Та, приветливо кивнув, вовлекла его в разговор с мистером Коллинзом из министерства иностранных дел.
Хорошо, что Майкл здесь: нужно, чтобы он непременно поговорил с кое-какими гостями до окончания вечера.
Отойдя от мистера Коллинза, она вновь повела Майкла по комнате.
Как обычно бывает на таких вечерах, темы для разговоров казались неисчерпаемыми. Кэро то и дело ловила на себе заинтересованные, заинтригованные взгляды, сознавая, что рано или поздно ее связь с Майклом все равно перестала бы быть тайной. Не одна Тереза Озбалдестон могла похвастаться проницательностью.
Слова Терезы, исполненные неопровержимой мудрости, продолжали звучать в голове. Медленно-медленно овладевали сердцем. Стоя подле Майкла и без всяких усилий играя свою роль, она изучала возможность: отстраненно, холодно, почти безразлично. Оценивая ситуацию.
Ей предлагались жизнь, положение и цель, которых она желала. В которых нуждалась. На собраниях подобного рода правда неизменно выходила на свет. Именно тут ее место.
Она украдкой глянула на Майкла, гадая, понимает ли и он то же самое.
Каким-то образом речь шла о власти: о женской власти. Когда-то она у Кэро была. И Кэро привыкла к этому. Получала удовлетворение от всего, чего могла добиться. Именно этому научил ее Камден. Вот оно – ее самое ценное и самое надежное наследство. Участие в политических и дипломатических играх стало жизненно необходимым для ее счастья. Для ощущения сопричастности к государственным делам. Тереза Озбалдестон во всем права.
Она снова взглянула на Майкла, и в этом признавая правоту Терезы. С Камденом она неизменно оставалась в тени. Он был великим человеком. Блестящим дипломатом. Майкл – совершенно иной человек. И отношения между ними можно назвать полноправным партнерством. Они равны и одинаково нуждаются друг в друге.
О да, Тереза права.
Кэро почувствовала внезапное желание принять этот дар судьбы. Занять достойное ее положение. Вот она, та волна, которая поднимет ее высоко. И на этот раз все будет по-другому.
Майкл взял ее под руку и повел дальше. Они остановились у очередной группы, когда увидели, как Ливерпул издали манит Майкла к себе. Майкл попытался увлечь Кэро за собой, но она воспротивилась:
– Нет. Иди один. А вдруг это что-то конфиденциальное? Не хочу мешать.
Поколебавшись, он кивнул и отошел.
Кэро спокойно слушала разговор соседей, не пытаясь вмешаться, когда кто-то коснулся ее руки. Обернувшись, она увидела улыбающуюся Харриет.
– На два слова, Кэро, и мне срочно нужно ехать. Я и так задержалась.
Вежливо кивнув, Кэро отошла к стене. Сияющая Харриет не нашла нужным сдерживаться, и слова лились потоком:
– Я лишь хотела, чтобы вы знали: мы очень счастливы… не только потому, что вы вернулись. Видеть вас и Майкла… большую радость трудно представить. – Харриет дружески сжала руку Кэро. – Это такое облегчение! Высказать не могу, как волновалась за него. Думала, что он уже никогда не женится.
Значение ее слов было очевидно. Правда, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Харриет не собирается уговаривать и настаивать. Просто принимает брак между Майклом и Кэро как должное. Как уже окончательное, пусть и не объявленное решение.
– Особенно меня, разумеется, волновало время, – продолжала трещать Харриет. Кэро удивленно пожала плечами, но собеседница, похоже, уже ничего не замечала. – Теперь, когда Каннинг почти официально оставил пост министра иностранных дел, назначение последует в сентябре, а сейчас уже август.
Харриет тяжело вздохнула и отыскала взглядом Майкла.
– Он вечно оставляет дела на последнюю минуту, но это уже из ряда вон! Хотя… хотя отныне держать его в рамках – это ваш долг.
Возблагодарив про себя свой долгий опыт светских разговоров, Кэро вымучила улыбку, Харриет продолжала трещать. Кэро рассеянно отмечала ее слова. Но все затмила единственная ужасная мысль: до сентября осталось всего несколько недель.
Глава 20
Если Майкл был мрачен и неразговорчив, направляясь к Остерли, Кэро было не до разговоров на обратном пути. Майкл тоже молчал, возможно, думая о будущем назначении, отчего Кэро еще больше, негодовала.
Приехав на Аппер-Гроувенор-стрит, они поднялись наверх. Магнус уехал с вечера часом раньше, и в доме было тихо. Майкл открыл перед Кэро дверь ее комнаты и ушел к себе раздеваться.
Кэро тихо переступила порог. Дремавшая до того Фенелла вскочила со стула и помогла ей снять платье. Впервые с того момента, как Кэро вошла в этот дом, ей не хотелось отпускать горничную. Она тянула время, зная, что Майкл не придет, пока не услышит шаги Фенеллы в коридоре.
Кэро о многом нужно было подумать. На нее сразу столько всего обрушилось, и все же в глубине души она сознавала, что не совсем права. Майкл с самого начала предоставил ей решать, стоит ли выходить замуж. С тех пор прошло немало дней… даже недель, а он ни словом, ни поступком не дал понять, что торопит ее. Нет, он не отказался от своей цели, просто при за ней право выбора. Намеренно позволил ей главенствовать в их отношениях. Вручил ей поводья и отошел в сторону.
Беда в том, что до этого момента она не сознавала, какая ответственность лежит на ней. Потому что теперь от нее также зависела и его карьера.
Облаченная в прозрачную ночную сорочку, накинув поверх шелковый пеньюар, покрой которого едва балансировал награни приличий, Кэро встала перед открытым окном, выходившим на маленький садик, в ожидании, пока Фенелла уберет вещи в гардеробную.
Она всеми силами пыталась заглянуть в будущее. Решить, не стоит ли просто смириться и позволить волне унести ее. Размышляла, взвешивала, припоминала слова Терезы и то, что видела и поняла в этот вечер… прежде чем со вздохом отказаться от всего, что сулило ей положение жены Майкла. Слишком глубоко укоренилось неприятие, слишком уродливы были шрамы, чтобы снова идти по той же тропе. Ни за что. В прошлый раз это кончилось огромным разочарованием.
И все же… все же теперь она не была так безоговорочно настроена против брака. Брака с Майклом. Будь у них время увериться в том, что их связывает не только расчет, что это неопределимое нечто так же крепко и, важнее всего, так же прочно, как она мечтала, тогда, разумеется, да, она могла представить себя счастливой женой.
Других препятствий не было. Только ее сомнения. И уроки, преподанные судьбой.
Она не могла снова соглашаться на брак по политическим соображением. Не могла позволить увлечь себя в очередной союз, руководствуясь одной надеждой. В молодости она радостно прыгнула в поток, вынесший ее на берег, который она более не хотела посетить.
Нет, жизнь с Камденом вовсе не была тяжелой. И она ни в чем не знала недостатка. Только была одна. Брак оказался пустой оболочкой, совсем как дом на Халф-Мун-стрит. Поэтому она и откладывала возвращение туда. Каким бы красивым он ни был, сколько бы ценных предметов ни содержал, там просто ничего нет.
Ничего важного. Ничего, на чем можно было строить жизнь.
Фенелла почтительно присела. Кэро рассеянным кивком отпустила горничную.
Все еще неизвестно, сможет ли она поверить и идти об руку с ним. Если это любовь – а Кэро верила в это, – которая будет расти и станет достаточно сильной, чтобы лечь в основу будущего, а не рассеяться, подобно туману, как с Камденом, тогда…
И на этот раз риск куда больше. Увлечение молодой девушки, которое могло бы со временем расцвести, – ничто по сравнению с тем чувством, которое она в свои двадцать восемь испытывает к Майклу. Тут не может быть никакого сравнения!
Если она позволит увлечь себя потоку на этот раз и судно их любви потонет, крушение убьет ее. Ранит куда глубже, чем отчуждение Камдена едва ли не с первых дней их брака.