Огромные карие глаза смотрели на него очень внимательно и явно не забыли о вчерашнем.
- С куварских времен у меня очень легкий сон, - заметила Люси.
Эдуард целомудренно чмокнул ее в лоб. Ну почему эта женщина так его притягивает? Он отодвинулся и сел. Все, пора одеваться.
- Ты спи дальше. Я возьму одежду и оденусь у себя в спальне.
- Вообще-то я выспалась. Но мне одиноко будет без тебя…
Эдуард оцепенел. Он чувствовал, как гулко стучит его сердце.
Придется лечь рядом с ней.
- Так лучше? - спросил он, подкладывая руку ей под голову. - Уже не так одиноко?
- Да, так лучше. - Она прильнула к нему, нерешительно положила ладонь ему на грудь. - Вполне уютно.
Ну, хорошо, хоть ей уютно, подумал он, потому что самому ему было не до уюта. Стремясь устроиться поудобней, жена - несомненно из невиннейших побуждений - просунула колено ему между ног. Результат этого поступка предугадать было нетрудно. Эдуард всерьез прикинул - не усадить ли ее сверху и будь что будет? Однако стиснул кулаки и не позволил себе расслабиться. Она еще так невинна, нужно обращаться с ней поделикатней. К тому же у бедняжки, должно быть, все болит. Надо дать ей передышку хотя бы на сутки. Вот и епископ Сиренчестерский говорит, что самодисциплина - лучшая школа для души.
- Эдуард…
- Что?
- У меня такое странное ощущение…
- Какое?
- Мне кажется, я сейчас умру, если ты меня не поцелуешь.
Он замер. В горле встал комок, а Люси улыбнулась так насмешливо, что внутри у Эдуарда все перевернулось.
- Я тебя люблю, - прошептал он и прижал ее к себе. - О, жена моей души, я люблю тебя больше жизни.
15
Целую неделю Люси и Эдуард наслаждались жизнью в раю, существовавшем только для них двоих. Каждый день после обильного завтрака они отправлялись на верховую прогулку, скакали по холмам и зеленым долинам, разговаривали обо всем на свете. Часто вспоминали Афганистан, обсуждали политические проблемы, международные отношения, будущее Индии, рассказывали друг другу о своем детстве, о родных, о любимых кушаньях - всего не перечислишь. Они могли разговаривать часами и не уставали от беседы.
Вечером молодые пораньше запирались в спальне и вместе пускались в плавание по океану страсти.
Все продолжалось самым чудесным образом вплоть до субботы. За ужином на небе появилась первая тучка.
- Викарий хочет, чтобы мы завтра утром пришли в церковь, - сказала Люси, наливая мужу чаю. - А с понедельника неплохо бы начать знакомство с соседями.
- Нам повезло, что они на целую неделю оставили нас в покое, - ответил Эдуард, но Люси заметила, что мысли его заняты чем-то другим.
Впервые за всю неделю шел дождь. Похолодало, оконные стекла подрагивали от ветра.
- Замерзла? - спросил Эдуард, закрывая окно. - Как слякотно и бесприютно. Хочешь, я прикажу растопить камин?
- Спасибо, но мне совсем не холодно. К тому же нам все равно пора спать.
Люси смущенно переставила с места на место сливочник. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что каждую ночь за закрытыми дверьми спальни происходят такие удивительные вещи.
Однако Эдуард сегодня не был склонен спешить. Он взглянул на часы, сел на диван и сказал:
- Но всего девять часов.
С каких это пор он интересуется временем, когда речь идет о спальне? Каждый вечер молодые укладывались рано, поскольку обоими владело нетерпение.
Эдуард налил себе еще чаю, старательно размешал сахар ложечкой.
- Сегодня я получил записку от дяди, - внезапно сказал он.
- От лорда Трисса?
Холодок недоброго предчувствия пробежал по ее спине. Деланно-беззаботным тоном она спросила:
- Он хочет, чтобы ты вернулся в Лондон?
Эдуард отставил чашку в сторону.
- Нет. Он хочет, чтобы я ехал в Индию. Через неделю я должен отправиться в путь на "Индийской императрице". Это новый пароход. Я уезжаю ненадолго.
В Индию! Он возвращается в Индию!
- Какая неожиданность, - пролепетала Люси.
- Не совсем. Я давно уже обещал дяде, что совершу эту поездку. "Императрица" быстрее других кораблей, поэтому глупо было бы упускать такую возможность.
Мысли молодой женщины понеслись стремительным потоком. Значит, из-за этого плавания Эдуард так торопился со свадьбой? Но почему он не стал ждать до возвращения из Индии? Что это - нетерпение любви? Или чувство долга - не хотел окончательно губить ее репутацию? Люси боялась, что второе предположение ближе к истине.
Недолго же продолжалось их счастье. Люси поняла без слов, что Эдуард не намерен брать ее с собой. Именно поэтому она сделала вид, что такая мысль ей и в голову не приходит. Страшно было подумать, что придется разлучиться с мужем. Вымученно улыбнувшись, Люси с фальшивой жизнерадостностью сказала:
- Дорогой, чем же ты расстроен? Путешествие в Индию - это так увлекательно. Жаль, лорд Трисс дает нам так мало времени на сборы, но у нас ведь целый дом слуг. Пяти дней на подготовку вполне хватит. Заедем в Лондон, попрощаемся с мачехой и Пенелопой, а потом - в Саутгемптон.
Но провести Эдуарда ей не удалось. Он отвернулся, будучи не в силах смотреть ей в глаза.
- Люси, ты отлично знаешь, что я не могу взять тебя с собой.
- Почему? Я здорова, путешествием меня не испугаешь. Я знаю Индию, не боюсь ее климата. Почему бы нам не поехать вместе? - Она положила руку ему на плечо, всхлипнула. - Эдуард, я твоя жена. Мое место рядом с тобой. Неужели ты не хочешь взять меня с собой?
"Если б она только знала всю правду, - подумал Эдуард. - Как же мне хочется, чтобы она была рядом!"
Увы, это совершенно невозможно. После того, как удастся вступить в контакт со сторонниками Абдур-Рахман-хана, начнется очень опасная игра. Достаточно один раз оступиться, и поплатишься жизнью. Если Люси будет рядом, Эдуард не сможет сконцентрироваться на задании. Он будет расслаблен, а стало быть, вполне может допустить ошибку. Люди его профессии не ошибаются, во всяком случае, больше одного раза.
Были и другие проблемы. Чтобы попасть в Афганистан незамеченным, придется вновь превратиться в пенджабского купца Рашида. Эта маска не раз помогала Эдуарду выходить сухим из воды. Индо-афганская граница кишела французскими и русскими шпионами, но никому из них так и не удалось установить, кто скрывается за личиной контрабандиста оружием.
Ради блага жены нужно утаить от нее правду. Она видела, как афганцы расправляются с теми, кого подозревают в шпионаже. Нельзя допустить, чтобы Люси несколько месяцев мучилась тревогой и неизвестностью. К тому же она одна из немногих, кто знает, что лорд Эдуард де Бомон и купец Ра-шид - одно и то же лицо. Если поехать в Индию с женой, сложность задания многократно возрастет. Провести Люси не так-то просто. Она может догадаться о его миссии, и тогда возникнут непредвиденные осложнения. Уже одной этой причины достаточно, чтобы не брать жену в Индию.
- Лорд Трисс рассчитывает, что моя поездка продлится недолго, - сказал он. - Может быть, всего пять месяцев. Дядя просит прощения за то, что испортил нам медовый месяц, но я сейчас очень нужен, потому что являюсь специалистом по Афганистану.
По крайней мере в этом Эдуард не солгал. В министерстве иностранных дел было очень мало людей, обладающих знаниями об этой далекой стране.
- Но почему именно сейчас? Что такого стряслось в Афганистане?
Эдуард изложил официальную версию, которая, впрочем, была недалека от истины:
- Эмир Шерали согласился прислать посольство в Пешавар для встречи с британской делегацией высокого уровня. С нашей стороны в переговорах будет участвовать сам лорд Литтон.
- Вице-король? Значит, событие и в самом деле важное.
Эдуард кивнул:
- Эмир утверждает, что хочет урегулировать пограничные споры и вроде бы согласен на приезд в Кабул британского представителя. Лорд Трисс желает, чтобы я был консультантом на переговорах. Дело в том, что члены британской делегации, к сожалению, очень мало осведомлены об афганских делах.
- Я понимаю, что тебе предстоит выполнить важную и ответственную работу, но я не буду тебе мешать. Хотя, если тебя интересует мое мнение, я бы не стала доверять эмиру. Если он заговорил о мире, значит, ему нужно выиграть время для подготовки к войне.
Эдуард рассмеялся:
- Я полностью с этим согласен. Возможна и другая версия: в Афганистане зреет заговор, и Шерали хочет нанести упреждающий удар.
Поняв, что попался на крючок, Эдуард сменил тон:
- Но дело совсем не в этом, Люси. Учти: моя поездка будет утомительной, лишенной всякого комфорта. Днем - трудные переговоры, по вечерам - бесконечные дипломатические ужины и приемы. Вот почему я хочу, чтобы ты осталась в Англии.
Глаза Люсинды наполнились слезами:
- Ты, конечно, можешь приказать мне, ты мой муж, я должна тебе подчиняться. Но только не делай вид, что заботишься о моем благе, не нужно оскорблять нас обоих. Мне казалось, Эдуард, что я заслужила большей откровенности.
Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и направилась к двери. Не успела она пройти и двух шагов, как Эдуард догнал ее, схватил за руки и повернул лицом к себе:
- Ладно, - мрачно сказал он. - Ты победила. Я не в состоянии смотреть, как ты плачешь. Поедешь со мной в Индию, раз уж тебе так этого хочется. Но смотри не пожалей.
Люси понимала, что вырвала у него согласие против воли, и от этого на душе у нее скребли кошки, но облегчение при мысли о том, что расставаться не придется, было гораздо сильнее.
- Я так счастлива, - тихо сказала она. - Эдуард, я так тебе благодарна! Обещаю, ты об этом не пожалеешь.
Она смотрела на него с такой любовью, ее губы жаждали поцелуя, и Эдуард внезапно подумал, что ему совершенно все равно, мудро он поступает или глупо. Главное - чтобы Люси была счастлива.
Он крепко обнял ее, прижал к груди. Инстинкт самосохранения, закаленный двенадцатью годами жизни, полной опасностей, трубил тревогу, но Эдуард заставил его замолчать, для чего пришлось прибегнуть к помощи долгого, пьянящего поцелуя.
Однако с угрызениями совести расправиться было сложнее. Тут понадобилось средство посильней: Эдуард отнес Люси в кровать и занимался с ней любовью до полного отключения рассудка.
Много позднее, когда, обессиленный, он лежал в кровати, не в силах сомкнуть глаз, тревога подступила с новой силой. Эдуард смотрел невидящим взглядом в темноту, чувствовал прикосновение горячего тела жены, и сердце его сжималось от страха.
Мысленно он дал себе клятву, что будет оберегать Люси от опасностей. Главное, чтобы она не узнала о его миссии в Афганистане. Если удастся сохранить это в тайне, ничего страшного не случится. Все будет хорошо до тех пор, пока он будет искусно лгать. Во всяком случае, ясно одно: Рашида Люси никогда больше не увидит.
Обратное плавание в Индию разительно отличалось от путешествия, которое Люси совершила всего два месяца назад. Поглощенная любовью, она днем смеялась и веселилась, а ночью предавалась любовным утехам. Иногда ей казалось, что Эдуард слишком уж сосредоточен, но Люси гнала опасения прочь. Их брак - само совершенство, на безоблачном небосклоне нет ни одной тучки. С каждым днем Люси все больше верила, что Эдуард женился на ней по любви, и в лучах этой уверенности ее красота расцветала все пышнее.
Плавание продолжалось месяц. Потом молодые супруги на несколько дней задержались в Калькутте, где Эдуард вел переговоры с вице-королем, а затем чета отправилась на восток, в Пешавар. Другая женщина помалодушней испугалась бы перспективы возвращения в город, где местное общество подвергало бывшую афганскую пленницу остракизму, но Люси о подобной ерунде и не думала. К тому же она хорошо знала нравы англо-индийского общества. Лорд Эдуард де Бомон, третий барон Ридж-холм ослепит пешаварское общество сиянием своего титула. Леди де Бомон станет первой дамой доморощенного местного света.
И прогноз Люсинды полностью оправдался. Высоких гостей встречал духовой оркестр, очаровательные девочки поднесли им букеты цветов, и сразу же стало ясно, что британское население Пешавара страдает коллективной потерей памяти. Перед лордом Эдуардом, личным представителем министра иностранных дел, все лебезили и заискивали, никто и виду не подал, что прекрасная леди де Бомон имеет хоть какое-то отношение к оборванной замарашке, некогда испортившей раут у миссис Разерспун.
Губернатор устроил в честь гостей официальный прием. Миссис Разерспун, не отличавшаяся силой воображения, безо всякого труда вычеркнула из памяти непрезентабельную мисс Ларкин, у которой не могло быть ничего общего с блестящей леди де Бомон.
Пока мужчины пили коньяк и курили сигары, губернаторша завела с Люси светский разговор:
- Как вам нравится у нас в Пешаваре, миледи? Надеюсь, путешествие не показалось вам слишком утомительным?
- По железной дороге путешествовать - одно удовольствие, хотя, конечно, путь неблизкий.
- О да, миледи! Эти туземцы так нерасторопны. В нашей милой Англии поезда ходят гораздо быстрее, чем здесь.
- Вероятно, это объясняется тем, что Англия гораздо меньше Индии, - бесцеремонно заметила Люси.
Миссис Разерспун захлопала глазами, и Люси решила, что не следует обременять собеседницу лекциями по сравнительной географии.
- Как поживает Розамунда? Надеюсь, она здесь?
Хозяйка просветлела:
- Как мило, что вы помните малютку Розамунду! - проворковала она, явно не находя ничего странного, что леди де Бомон помнит Розамунду, хотя прежде вроде бы в Пешаваре не бывала. - Моя милая девочка уехала в Англию, в этом году у нее первый светский сезон. Моя матушка, вдовствующая леди Торн, вдова сэра Алберта Торна, согласилась взять на себя заботы о нашей Розамунде. Мы очень надеемся, что девочка найдет себе хорошего мужа и ей не придется возвращаться в Индию. Конечно, мы ужасно по ней скучаем, но, к счастью, мистеру Разерспуну остается служить в колониях всего пять лет.
С точки зрения Люсинды пять лет были огромным сроком. Она вспомнила миссис Тримбл, свою попутчицу во время плавания в Англию. Полковница рассталась со своими сыновьями, когда они были еще совсем детьми. Вот и миссис Разерспун, обожающая свою дочку, поступила таким же образом.
Люси задумалась над тем, в какие странные, нечеловеческие условия ставит имперское государство своих верных слуг. Для того, чтобы управлять Индией, Великобритания должна отправлять в длительную ссылку тысячи своих лучших чиновников, не позволяя им при этом пускать корни в колонии. Розамунда родилась в Индии. Каково теперь будет девушке в Англии, чужой для нее стране, под опекой бабушки, которую девочка никогда в жизни не видела? И это называется "родина"?
Несколько мрачный ход мыслей баронессы Риджхолм был прерван возвращением в гостиную джентльменов. Миссис Разерспун тут же упорхнула, чтобы завладеть вниманием лорда Эдуарда. Люси же осталась сидеть, и к ней присоединился сам губернатор.
В отличие от пешаварских дам он не пытался изобразить провал в памяти.
- Благодарю вас за письмо, миледи. Я получил его месяц назад и был очень рад, что вы благополучно вернулись домой. Ваше описание плавания через Суэцкий канал показалось мне очень занятным.
- Одно из главных достоинств канала - скорость, с которой путешествует почта, - откликнулась Люси. - Подумать только - всего за четыре недели письмо доходит из Лондона до Калькутты! Это просто невероятно!
- Да, и при этом очень дешево, - согласился мистер Разерспун. - Но иногда мне приходится сожалеть о том, что почта работает так оперативно. Бывает, я предпочел бы, чтобы официальные депеши из Лондона потерялись по дороге, как это происходило в старые добрые времена.
- Значит, вы не сторонник индийской политики мистера Дизраэли?
Губернатор откашлялся:
- Если откровенно, миледи, я уверен, что политический курс мистера Дизраэли будет иметь для британского владычества в Индии самые пагубные последствия. Нам вовсе ни к чему расширять границы нашей империи. Мы и так контролируем полмира. К чему нам больше?
- Однако в Англии достаточно способных администраторов.
- "Способный" еще не означает "компетентный". У нас в Индии, например, следовало бы заняться совершенствованием администрации и обучением туземных солдат, а не гоняться по горам за мифическими русскими солдатами. - Мистер Разерспун понизил голос: - Я уверен, что русский император давно бы забыл об Афганистане, если бы не наши назойливые уверения, что эта страна находится в нашей зоне влияния. Русские заинтересовались Афганистаном лишь тогда, когда мы потребовали, чтобы они не совали туда нос.
- Неужели вы считаете российского императора таким наивным человеком? Что же, по-вашему, он просто хочет досадить Англии?
Мистер Разерспун недовольно хмыкнул:
- Подумайте сами - зачем царю Александру горная страна, где нет ничего, кроме камней и овечьих пастбищ? Афганский вопрос для царя - удобное средство выпустить пар. Его голодных крестьян нужно чем-то занять. Самое лучшее - забрать их в армию и отправить в Афганистан воевать со зловредными англичанами.
- Лучше бы он велел крестьянам возделывать поля. Это самое эффективное средство покончить с голодом.
- Увы, миледи, правители рассуждают иначе. Я очень рад, что в переговорах будет участвовать лорд Эдуард де Бомон. Это наш последний шанс избежать ужасной ошибки. Необходимо, чтобы кто-то остудил пыл чересчур прытких помощников лорда Литтона.
- Я не знаю, каковы полномочия, полученные моим мужем от министра, - сказала Люси.
- Да, но я знаю лорда Эдуарда много лет. Он не любит вести серьезные разговоры в обществе, но я заметил: всякий раз, когда ваш муж участвует в переговорах, мы с туземцами приходим к разумному соглашению. Проблема вице-короля в том, что он все время оглядывается на политическую ситуацию дома, частенько игнорируя положение в Индии.
"Дома". Вот и мистер Разерспун, проживший в Индии более двадцати лет и осуждающий британское правительство за неосмотрительность и невежество в колониальных вопросах, считает своим домом Англию. Впервые Люси задалась вопросом: способна ли Британия править Индией, если администраторы считают себя здесь чужеземцами?
- Какой у тебя задумчивый вид, дорогая, - сказал Эдуард, который вынырнул из толпы, как только мистера Разерспуна отозвали в сторону.
- Беседа с губернатором дала мне пищу для размышлений.
- По опыту я знаю, чем чревато такое выражение твоего лица. Сейчас, должно быть, последует лекция на тему о том, что образованные женщины должны иметь право голоса.
- Не сегодня, - улыбнулась Люси.
- Уф, слава Богу.
- Не слишком-то радуйся. Сегодня вечером тебя ждет другая лекция. Я расскажу тебе, почему Британии нужно во что бы то ни стало избежать войны в Афганистане.
- Какая кошмарная перспектива! Это еще хуже, чем права женщин. Если я буду смиренно слушать, какая награда меня ожидает?
- Полезные знания.
- Нет, это меня не соблазняет. Может быть, ты предложишь что-нибудь еще?
Люси сделала вид, что сосредоточенно думает.
- А чего бы ты хотел?
Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
- Чтобы ты была в постели рядом со мной совсем голая.