- О нет. Я просто не могу больше утомлять вас, - жеманно заключила она. - Уверена, среди нас есть и другие певцы? - Она скользнула взглядом по Летти и отвела глаза.
Эта женщина раздражала Летти, все время следила за ней, не позволяя ни на минуту остаться наедине с Эллиотом. И преуспела в этом.
С тех пор как сэр Эллиот сказал, что ухаживает за ней, они виделись каждый день, но ни разу не оставались наедине. Он так и не повторил своих слов и не поцеловал ее.
Казалось, он и хотел этого. Он вел себя как проклятый истинный джентльмен, и это сводило ее с ума!
- Флоренс? - Кэтрин посмотрела на сестру Джеймса Бикона. - Но, моя дорогая, у вас приятный голос. Как насчет "Приди ко мне, милый Робин"? Конечно, вы ее знаете. Она поется вот так… - Миссис Бантинг начала напевать припев.
На этот раз Летги не выдержала и зевнула. Кэтрин умолкла. Пойманная на месте преступления, Летти виновато взглянула на порозовевшее лицо хозяйки. Но она ведь прикрыла рот ладонью…
- Леди Агата! Вы сделали мне знак? - сладким голосом спросила Кэтрин. Летти кашлянула:
- Нет. Я…
- Мне следовало бы догадаться, что вы певица, - сказала Кэтрин. - Женщина с такими явными, - она слегка подчеркнула это слово, бросив взгляд на декольте Летти, - достоинствами.
Летти сжала губы.
- О, окажите нам любезность, спойте! - попросила Кэтрин. Остальные гости повернулись и начали тихонько аплодировать, с ожиданием глядя на леди Агату. Только на лице Эллиота она увидела сомнение. Почему? Неужели он думал, что другая женщина не может сравниться с его бывшей подругой?
Она не только может сравниться, но и превзойти ее. "Зайчики", тоже мне.
- Хорошо, - сказала Лвтти, вставая, - если вы настаиваете.
- Да, настаиваю. Мы настаиваем. Не так ли, Эллиот? - Кэтрин по-хозяйски положила руку на его плечо.
- Только если это не затруднит леди Агату, - осторожно заметил Эллиот.
- Если вы, добрые люди, будете снисходительны, - застенчиво попросила Летти, гости охотно согласились, она улыбнулась и направилась к фортепиано.
- Я могу подыграть вам, - оставаясь любезной хозяйкой, предложила Кэтрин.
- Нет, спасибо. - Летти проскользнула мимо нее и села на табурет у фортепиано.
Играла она не очень хорошо. Ее инструментом был ее голос, но Летти могла подобрать мелодию, и у нее было прекрасное чувство ритма.
Кэтрин нерешительно отошла в сторону. Эллиот сел у стены, с удивлением глядя на Летти.
Летти пробежала пальцами по клавишам, и зазвучала задорная мелодия. Она широко улыбнулась слушателям и запела:
На дереве у речки
Маленькая птичка
Сидела и пела:
"Ива, эта ива!"
Сказала я синичке:
"Птичка ты, синичка,
Зачем поешь ты "Ива, эта ива"?
Пташка - ты дурашка,
Или проглотила ты
Большого червяка?"
Головкой покачала,
Синичка отвечала:
"О, ива, эта ива!"
Песенка всем понравилась. Ведь каждый британец любил Гилберта Салливана. Поразительно.
Эллиот откинулся на спинку стула. Сидя в стороне, он мог наблюдать за ней, не привлекая к себе внимания. Эта женщина была великолепна. Голос - меццо-сопрано, сильное и красивое. Но больше всего его поразила ее манера исполнения.
Выражение лица Летти менялось, на слове "дурашка" оно выражало простодушное недоумение, заставляя слушателей смеяться.
"Она обладает таким даром, - подумал Эллиот. - Умеет находить смешное, заражать людей своим весельем, и они чувствуют себя умными и обаятельными".
Летти слегка откинула голову и протянула руку, приглашая всех петь вместе с ней. И, черт побери, они запели. Он даже заметил, как одна из служанок Бантингов, собиравшая пустые чашки, шептала: "Ива, эта ива". Летти, расхрабрившаяся от одобрения присутствующих, не останавливаясь, перешла на излюбленную песню мюзик-холлов "Чарли-шампанское".
Ее выразительное подвижное лицо стало грубовато-добродушным, она шепелявила и проглатывала звуки, в точности передавая произношение кокни - так изъяснялся герой песенки. Слушатели начали аплодировать в такт.
Хлопать! Его соседи! Как будто они находились в пивной, а не в гостиной лорда Пола Бантинга. И сам Пол, казалось, ничего не имел против. Он хлопал вместе с остальными.
Флоренс Бикон притопывала ногой, а Роза Джепсон раскачивалась из стороны в сторону.
Только Кэтрин оставалась неподвижной, с застывшей на лице улыбкой.
Летти допела куплет "Поэтому меня зовут Чарли-шампанское!" и приложила ладонь к уху, словно прислушиваясь. Гости не растерялись и повторили припев: "Меня зовут Чарли-шампанское!"
Она от души рассмеялась. Все еще заливаясь звонким веселым смехом, взглянула на гостей. И сразу же оборвала смех. Ее глаза расширились. Эллиот повернулся. Там, куда она смотрела, словно увидев призрак, никого не было.
Дама дотронулась до виска и слабо улыбнулась.
- Простите. Я забыла слова.
Вздох разочарования пронесся по комнате.
- Нет, нет. Вы слишком добры, но я должна отказаться. - Летги встала и, поспешно сделав реверанс, пошла по проходу к двери.
Кто она? О да, ему было известно ее имя: Агата Летиция Уайт. Летти для ее близких. И хотя с каждым днем Эллиот узнавал о Летти все больше, у него появилось странное чувство, что тем меньше он знал о леди Агате.
Летти прижимала к себе Фейгена. Она была на волоске от катастрофы. Наслаждаясь успехом, она вдруг увидела этого бедолагу, неподвижно стоявшего в проходе между стульями.
Песик стоял на задних лапках, прижав передние к своему тельцу, готовый прыгнуть к ней на сцену. Хуже того, он держал в зубах ридикюль, принадлежавший Кэтрин Бантинг.
Летти следовало ожидать от него нечто в этом духе.
Актерская жажда внимания неутолима, и Фейген, истинное дитя подмостков, услышав аплодисменты, приготовился исполнить свой номер. Тот, которому научила его Летги. Но она также научила его воровать сумочки у публики. Девушка и представить себе не могла, что он соединит оба искусства. Слава Богу, что больше никто не заметил этого.
Она выхватила у своего пса ридикюль и затолкала его под стул. Слуги найдут его, когда займутся уборкой. Держа Фейгена, вертевшегося в ее руках, она обернулась.
Позади нее собралась небольшая толпа.
- Какой у вас прекрасный голос, леди Агата! - Я давно не получала такого удовольствия. - У вас талант, леди Агата, не правда ли, сэр Эллиот? - Необычайный.
Она повернула голову. Он стоял рядом с ней.
- Леди Агата, - обратился он к ней.
- Сэр Эллиот. - Неужели это ее хриплый шепот?
- Позвольте выразить мое восхищение. Это было очаровательно.
О Боже! Он не должен был так смотреть на нее. От его взгляда у нее закружилась голова, она словно опьянела и…
Он отступил, а его место занял другой джентльмен. Когда Летти подняла глаза, его уже не было. Только через четверть часа она вырвалась от восхищенных слушателей. Летти прошла сквозь толпу гостей, улыбаясь и благодаря за сыпавшиеся на нее комплименты. Она искала его.
Наконец она увидела сэра Эллиота в комнате рядом с холлом, где толпилось много людей. Он сидел у окна, упершись в подлокотник кресла, и, прижав к губам сжатую в кулак руку, внимательно слушал какого-то худого, изможденного человека. Сзади к Эллиоту подошел еще один джентльмен и тронул его за плечо. Марч предупреждающе поднял руку, показывая, что просит не прерывать его, и тот отошел. К Эллиоту, где бы тот ни находился, люди тянулись, как железные опилки к магниту.
Словно почувствовав, что она смотрит на него, Эллиот поднял голову, и их взгляды встретились. Какое-то мгновение им казалось, что в комнате, кроме них, никого нет. Она слышала только биение своего сердца. Губы Эллиота разжались и дрогнули от чуть заметной улыбки.
- Леди Агата? - Кто-то дотронулся до ее локтя. Она с трудом пришла в себя от всепоглощающего ощущения его присутствия, в такое состояние ее приводил лишь намек на его улыбку.
- Да? - Она повернулась. Перед ней стоял мистер Джеп-сон, лицо его приобрело багровый оттенок.
- А… э, вы зашли сюда случайно, леди Агата, не так ли? - смущенно спросил он.
- Конечно, нет, - высокомерно ответила Летти. - Почему вы так думаете?
- Потому что, это… э… курительная комната.
Конечно же. Любой идиот понял бы это. В воздухе висело облако дыма. Десятка два мужчин курили сигары, у других в руках были бокалы с бренди. Дамы… Их вокруг не было. Ох.
- Извините, я искала дамскую комнату. - Дай Бог, чтобы была такая в этом доме.
- Ну да! - обрадовался мистер Джепсон. - Через холл и первая дверь налево.
Перед тем как уйти, Летти взглянула на Эллиота, который по-прежнему был поглощен разговором с седым худым человеком. Летти вышла и, не раздумывая, направилась в гостиную.
Болтовня с местными сплетницами могла оказаться забавной. Она двинулась в направлении, указанном мистером Джепсоном, и увидела, что дверь в дамскую комнату слегка приоткрыта. Летти подошла, ожидая, что ее встретит облако ароматов духов и пудры.
Вместо этого до нее донесся голос Кэтрин Бантинг:
- Конечно, не скажешь, что вульгарна. Летти остановилась.
- Нет, но можно сказать "простовата", - последовал ответ. Это была жена сквайра Химплерампа, Дотти. Она слова не сказала Летти, если не считать небрежного "здрасте". - Знаете, что говорят люди? - с пафосом спросила Дотти.
- Вам ведь известно, что я не слушаю сплетен, дорогая, - ответила Кэтрин, но в голосе хозяйки дома не было осуждения.
- Конечно, но это скорее не сплетни, а предположения.
- О, тогда ничего. Так что же предполагают люди?
- Говорят, что сэр Эллиот, - я воспользуюсь вульгарным выражением, которое здесь уместно, - сражен ею. Летти улыбнулась. Неужели так говорят? Кэтрин рассмеялась. Улыбка исчезла с лица Летти.
- Эллиот? "Сражен"? Глупости!
- Но он действительно ведет себя необычно. | Внимание! Летти насторожилась.
- Надо ли напоминать вам, дорогая, что я была помолвлена с этим человеком? Не хочу быть несправедливой, но Эллиот не из тех, кто дает волю своим чувствам. Если предположить, что они у него есть.
Если таким образом Кэтрин старалась "не быть несправедливой", то Летти не хотелось бы столкнуться с ней, когда той вздумается кому-то напакостить. Летти хотела уйти, опасаясь, что если останется хотя бы ненадолго, то сделает что-нибудь необдуманное.
- Вы и в самом деле не понимаете, что происходит? - спросила Кэтрин.
- Ну, - осторожно сказала Дотти, - мне кажется, он думает, что у нее хорошая фигура? Мой сын в этом уверен. Он говорит, что она…
- Нет, - резко оборвала ее Кэтрин. - Эллиот думает не об этом. - Она вздохнула. - Для меня все совершенно ясно.
Я полагала, что такая проницательная женщина, как вы, Дот-ти, тоже это понимает. Если нет… я ничего не скажу. Но думаю, Эллиот делает страшную ошибку.
- О, скажите!
- Нет. Нехорошо уже, что я думаю об этом.
- Я уверена, что вы от всего сердца желаете сэру Эллиоту только хорошего.
- Конечно!
- Что же вы подозреваете?
- Так вот, - с удовлетворением произнесла Кэтрин, и Летти представила, как та подвинула свой тощий зад поближе к Дотти. - За последние годы Эллиот многого добился, не правда ли?
- Да.
- Он всегда был честолюбивым, а после возвращения с Востока увлекся политикой. Поверьте мне, он не удовольствуется званием "сэра".
- О…
- Вот именно. И чем еще лучше обеспечить себе титул, как не женитьбой на дочери герцога? - Кэтрин замолчала, как бы спохватившись. - Вот я сказала и теперь чувствую себя ужасно! Вы должны знать, что я ничего и никому бы не сказала, кроме вас, дорогая Дотти.
- Конечно, нет, - важно подтвердила та.
- Я только надеюсь, он понимает, куда может завлечь его такая женщина. И, - торопливо продолжала Кэтрин, - вы должны поверить - я лишь беспокоюсь о нашем дорогом Эллиоте.
- Конечно, верю.
"Конечно, - мрачно подумала Летти. - И если вы вери-,те этому, Дотти, то поверите, что ваш сын будет премьер-министром. Во что вы, вероятно, уже верите".
- Леди Агата не сможет оценить такой ум. Мужчины с блестящими способностями редко испытывают глубокие чувства к окружающим. Они целиком отдают себя высоким стремлениям. Это вполне устроило бы умную женщину, но будет очень трудно для такого темпераментного существа, как леди Агата…
"Темпераментного"? - с отвращением повторила про себя Летти незнакомое слово. Оно напоминало "развратный".
- Она ведь из таких, не правда ли? - наслаждаясь новой сплетней, прошептала Дотти. - Горячая женщина. Да когда они с сэром Эллиотом переглядываются, воздух между ними накаляется. Мне прямо жарко становится, - закончила она.
- Гм. Я бы сказала, что эти взгляды в основном исходят от леди Агаты, а не от сэра Эллиота. - В голосе Кэтрин появился заметный холодок. - Если говорить честно, мне жаль ее.
- Жаль?
- О да. Хочу сказать, она явно подвержена истерическим припадкам, как старая дева, и все такое. Бедняжка.
- Кэтрин, вы - святая.
Летти прижала кулачки ко рту, чтобы сдержать готовый вырваться из него поток ругательств, популярных в Вест-Энде. В комнате зашевелились. Подхватив атласные юбки, Летти скрылась за углом и затем направилась в гостиную.
Кэтрин лгала. Эллиот оказывал ей внимание не потому, что принимал ее за дочь герцога. Им, как и ею, владела страсть, а не "темперамент" - черт бы побрал Кэтрин, вбившую ей в голову это слово! Его толкала к ней та же непреодолимая сила, которая владела и ею. Он не мог притворяться. Для этого надо было быть слишком хорошим актером.
Но, если его так влекло к ней, почему он больше не целовал ее?
Глава 20
Никто не может потерять голову от любви, не теряя достоинства.
Эллиот поднял голову - она стояла в дверях бильярдной и смотрела на него. Их взгляды встретились, и на мгновение он так остро почувствовал ее присутствие, что ему показалось, она совсем рядом. Он мог поклясться, что видит, как расширились ее зрачки, порозовела кожа, как блестят ее волосы.
Она уже исчезла, а он никак не мог сосредоточиться на разговоре с Уиллом Маккейви. Он даже не помнил, что ему пообещал, но, очевидно, Маккейви был удовлетворен, поскольку отошел с довольным видом.
На освободившийся стул тут же опустился Генри Смит. Но Эллиот больше не собирался давать необдуманных обещаний и договорился встретиться с ним в его конторе в следующий понедельник. И отправился на поиски Летти.
Он нашел ее в зале, в окружении гостей, большую часть которых, как с мрачной усмешкой заметил он, составляли мужчины. Быть в центре внимания давалось ей удивительно легко.
Он остановился, раздумывая, как поступить. Если он хотел быть благоразумным, то следовало держаться от нее на безопасном расстоянии, ибо в этом кремовом платье, с полуприкрытой блестящим атласом пышной грудью, с сияющими глазами, заразительным смехом… Он должен был признаться себе, что вряд ли сможет устоять перед ее очарованием.
Еще час мук желаний и стараний соблюдать строгие правила ухаживаний, принятые в свете, - и он упадет перед ней на колени. Летти, безусловно, этого не знала. Она не представляла себе, как глубоко проникла в его душу.
Но от этого ему было не легче. Ради нее Эллиот был готов собрать всю свою волю, но хотел, чтобы и она хотя бы чем-нибудь показала, что понимает и ценит его усилия.
Однако по ее поведению этого не было заметно. Казалось, ей совершенно не льстит его сдержанность. Более того, эта сдержанность смущала ее. Даже немного раздражала.
Она заметила его. Что-то изменилось. Он приблизился, она встретила его сияющей притворной улыбкой и продолжала очаровывать поклонников, плотной толпой окружавших ее. Эллиот видел ее профиль. Хотя ее кокетство не было направлено на определенного человека, он почувствовал себя отверженным. И ему это не понравилось.
Прозвучал гонг, приглашавший на ужин. Толпа вокруг Летти рассеялась.
Джентльмены отправились разыскивать своих дам, а леди старались держаться так, чтобы их нашли.
Летти осталась стоять рядом с ним. Они помолчали.
- Вы идете? - спросил Эллиот.
- Чуть позднее, наверное. Мне так жарко. - Сказав это, Летти почему-то густо покраснела.
- Могу я подождать здесь?
- В этом нет необходимости.
Он нахмурился, подумав, что, вероятно, не понял ее.
- Уверяю вас, для меня это не необходимость, а удо-|вольствие.
Она пристально взглянула ему в глаза.
- Должна извиниться перед вами, сэр Эллиот.
- За что же? - удивился он.
- Когда я приехала сюда, то думала, что местные жители окажутся простыми людьми, провинциалами. Но вы, сэр, умеете искусно пользоваться словами не хуже любого горожанина.
- Искусно или свободно? - Он посмотрел на нее в упор.
- Не берусь судить. - Она потупилась.
- Но я думаю, это не так, и очень хотел бы знать, почему так упало ваше мнение обо мне.
- Упало? Мое мнение о вас возросло, сэр. Ваше красноречие произвело на меня большое впечатление.
- Я говорю не о своем красноречии, Летти. Раньше он никогда не видел, чтобы эта женщина избегала откровенности, но сейчас она уклонилась от ответа.
- Не понимаю, что вы хотите. Мы едва знакомы.
Он изумленно взглянул на нее. Ему казалось, что он знал ее всю свою жизнь и просто ждал, когда она обретет черты той женщины, которую он искал, став взрослым. Эллиот никогда не предполагал, что Летти не испытывает того же.
- Я охотно исправлю это, - заверил он. Она с вызовом посмотрела на него:
- В самом деле?
- Да. А если вы позволите сопровождать вас к столу, воспользуюсь случаем и постараюсь, чтобы вы лучше узнали меня.
- А как же то, что вы не знаете меня? - спросила она. Он шагнул к ней. Ее словно вуалью окутывал аромат жасмина. Он чувствовал исходящее от ее тела тепло.
- Но я знаю вас, - проговорил он, - знаю. Она вздрогнула и отступила.
- Нет. Вы не знаете.
В ее голосе слышался испуг, а он совсем не хотел пугать ее. И уступил…
- За ужином наверстаем упущенное.
Летги колебалась. На мгновение она показалась до боли беззащитной и растерянной. Но ее нерешительность скрылась под холодной маской.
- У меня есть предложение получше. Я не голодна, а вечер так хорош. Я еще должна взглянуть на знаменитый розовый сад миссис Бантинг. Не хотите ли составить мне компанию?
Летги бросала ему вызов, и Эллиот понял это. Он мог либо отпустить ее одну, что было недопустимо, ибо уже стемнело, либо пойти с ней, что тоже было недопустимо, ибо уже стемнело. Она была незамужней женщиной, а он неженатым мужчиной. И здесь был не Лондон, а Литтл-Байдуэлл, маленький провинциальный городок, где общество и правила приличия не изменились за последние полстолетия.
- Так как же?
- Может быть, мы найдем кого-то еще…
- Я не хочу искать кого-то еще, сэр Эллиот. И не желаю докучать вам. Пожалуйста, не позволяйте мне лишать вас ужина.