- Мне совсем неплохо там жилось. Миссис Хопкинс была добра ко мне. - Андриа стряхнула с плаща кусочки раскрошившихся сухих листьев. - Когда я делала эту работу, мне удавалось на время забыть…
Леди Стоу начала обмахиваться расписным веером, будто в комнате стояла невыносимая жара.
- Я понимаю. После того как уехал Раф, я сама ни одной ночи толком не спала. Подожди, дай мне только его увидеть! Уж он у меня получит взбучку! Бросить тебя на произвол судьбы, оставить одну в нищете! Как он мог?
- Не знаю.
- У меня в голове не укладывается, как это могло произойти. - Леди Стоу вытерла набежавшие слезы кружевным платочком. - Раф всегда был моим любимцем, но я горько в нем разочаровалась. Не знаю, что на него нашло? Не могу понять. Уйти ни с того ни с сего, без всяких объяснений?
- Он был разгневан и… растерян.
- Не оправдывай его, Андриа. Ты, как никто другой, имеешь право его ненавидеть.
Андриа тяжело вздохнула и опустилась в кресло.
- Все давно перегорело. Сейчас у меня остался только страх. Я боюсь узнать что-то, чего еще не знаю.
Леди Стоу взяла ее руку и стала согревать в своих ладонях.
- Дорогая, ты отморозила свои бедные пальцы. Я очень хочу тебе помочь, поддержать тебя, но не представляю, как выяснить то, что тебя интересует. Ну как ты сможешь проверить, умер Джулиан собственной смертью или его убили? И где ты будешь добывать сведения о Бриджит? - Леди Стоу щелчком захлопнула веер, и в воздухе закружились крошечные пылинки. - У меня заходится сердце, стоит мне подумать о последствиях.
- Вы, верно, считаете, что все это фантазии? И все мои догадки - плод воспаленного мозга?
- Честно сказать, я не знаю. - Леди Стоу беспомощно взглянула на Андрию. - Но я всегда доверяла тебе, дорогая. Ты не склонна предаваться фантазиям, однако у тебя чересчур доброе сердце.
- Увы, теперь уже нет. Мне не положено иметь сердце. И даже жизнь.
- Но нельзя же до бесконечности хоронить себя в какой-то дыре!
- Мне помогает живопись - моя гордость и мое утешение.
- О, как бы я хотела повернуть время вспять! Вы с Рафом были так счастливы и так подходили друг другу! Более славной пары я никогда не видела. Мне очень жаль, что у вас все разладилось. - У леди Стоу задрожали губы. Она сжала пухлые кулачки и прижала их ко рту. - Даже язык отказывается произносить его имя.
- Я предпочла бы, чтобы вы не упоминали о нем, - с горечью проговорила Андриа. У нее защемило сердце при воспоминании о тех презрительных взглядах, которыми ее встретила в баре местная знать. - Не стоит так расстраиваться из-за меня. Я не тепличный цветок.
- Надо думать! - Леди Стоу тряхнула головой. - Иначе бы ты уже давно сломалась. Не знаю, выдержала ли бы я такое тяжкое испытание… Бог дал тебе огромную внутреннюю силу, Андриа.
Андриа стиснула зубы. Безмерная скорбь, которую она с трудом загнала в дальний уголок своего сердца, грозила вырваться на волю.
- С чем бы я ни столкнулась в будущем, ничто, я повторяю, ничто не может быть хуже того, что я пережила в последние два года.
- О, милая…
Они обменялись долгими взглядами.
Андриа чувствовала себя очень одинокой. Она любила леди Стоу, но знала, что ее родственница не способна прочувствовать всю глубину ее боли. Это доступно только человеку, побывавшему в схожей ситуации.
Лошади с трудом тащили карету по размытой дождями и изрезанной колеями дороге. Рафаэль Ховард, граф Деруэнт, на жеребце по кличке Гром скакал рядом. "Скоро уже прибудем на место, а я совсем не помню Йоркшир". Это походило на посещение незнакомой страны, хотя сам воздух был ему знаком. В пронзительном дыхании поздней осени смешались запах прелой листвы и высохшего вереска. Экипаж медленно взбирался на вершину холма. Раф остановился, наблюдая, как карета, преодолев подъем, начала спускаться по крутому склону в долину. Поднимавшийся следом второй всадник, поравнявшись с ним, остановил лошадь.
- Знаешь, Раф, сейчас самая лучшая пора в моей жизни. - Ник Терстон сдвинул на затылок шляпу и улыбнулся.
- Как я понимаю, ты говоришь о леди Серине, восседающей в экипаже? Ты все время не сводил с нее глаз, пока мы двигались на север. - Раф засмеялся, радуясь счастью своего друга, недавно женившегося на своей возлюбленной.
- Серина Хиллиард навсегда вошла в мою жизнь и заставила остепениться. Когда-то я боялся этого, но теперь я ей очень благодарен. Без нее я, наверное, до сих пор разбойничал бы на дорогах, пока не попал в беду. Да и ты тоже. - Ник покосился на друга. - Иногда мы не понимаем очень важных вещей, тянем чуть ли не до последней минуты, когда может стать слишком поздно. И почему это в жизни все так нескладно получается?
Раф пожал плечами:
- Должно быть, из-за банального легкомыслия. Я за свою жизнь, наверное, совершил уйму ошибок, но проблема в том, что я не могу их вспомнить. Возможно, я бы не поехал в Йоркшир, если бы помнил, что здесь произошло, У меня такое ощущение, что я нежеланный гость в этих местах, и я почему-то уверен, что меня ожидают большие неприятности.
- Но кое-что ты все-таки вспоминаешь, дружище?
- Да… реку, например. Мне кажется, там произошло что-то такое, о чем я не должен был забывать. Помню также боль. Было так больно, будто мне наступили на сердце.
- Так оно и было, - вздохнул Ник, - если то, что говорит слуга Роуэнов, правда. Я пришел бы в бешенство, если бы узнал, что моя жена оставила наше дитя на пороге приюта.
- Твоя Серина никогда не сделала бы ничего подобного. Она искренняя и честная, не то что моя коварная жена. - Раф задумчиво потер переносицу. - Разве нормальная женщина стала бы избавляться от своего ребенка? Оставить нашу дочь на пороге, как ненужный багаж! Если я когда-нибудь снова ее встречу, не знаю, сумею ли я себя обуздать. Тот ребенок, которого я нашел в приюте, слишком много для меня значит. Наша девочка - это как дорога жизни между мной и прошлым.
- Да, малышке выпала несчастливая участь. Увы, дети подвержены болезням, и подчас неизлечимым.
Ветер, ворвавшийся в долину, пронесся вдоль склона и взметнулся вверх, трепля на всадниках шляпы и плащи. Лошади нетерпеливо перебирали копытами. Раф повернулся к своему другу:
- Спасибо тебе, что нашел время сопровождать меня. Без твоей помощи я бы заблудился.
- Я никогда не нарушаю своих обещаний, - заулыбался Ник. - К тому же мы с Сериной и сами хотели провести медовый месяц на диком севере. Ураганные ветры и поросшие вереском торфяники вполне соответствуют той картине, что мы воображали в своих фантазиях. А в общем и целом все это весьма напоминает наши разбойничьи ночные рейды. Ты не находишь, дружище?
- Те вылазки были весьма захватывающи, - закивал Раф, и его губы невольно растянулись в улыбке. - Но я рад, что теперь это уже в прошлом. - Он наблюдал, как карета спускается в долину. Если бы ему когда-нибудь перепала хоть унция того семейного счастья, какое досталось Нику с Сериной, он считал бы себя очень удачливым человеком. Он коснулся каблуками боков Грома. - Ладно, хватит об этом. Мне нужно получить ответы на некоторые важные вопросы.
- Беспокоишься, как пройдет встреча с отцом по прошествии двух лет? - спросил Ник, когда они двинулись за каретой, которая пересекла старый каменный мост и уже въезжала в деревню.
- Да… видимо. Я не знаю, как сложатся наши отношения. Может, он встретит меня враждебно, но я все же надеюсь, что мы будем друзьями. Я узнаю правду по его реакции.
- К этому времени он уже должен был получить твое письмо. Как бы то ни было, но ему следует радоваться, что ты жив. В конце концов, последние два года твои родные, наверное, считали тебя погибшим.
Раф перевел Грома на шаг и взглянул вперед. Дорога, извиваясь, уходила вверх и вдавалась глубокой бороздой между скалами, словно исполненная решимости сохранить свою власть над горой.
- А эту тропу я помню. - Раф остановился на каменном мосту и посмотрел вниз на черное зеркало воды. - В этом месте река таит в себе какой-то скрытый смысл, но не помню какой.
Ник плотнее завернулся в плащ.
- Здесь адски холодно, а вода выглядит еще холоднее.
Раф обратил лицо к затянутому тучами небу, чувствуя, как морозный воздух заполняет легкие. Зарождающееся в душе смутное воспоминание, сжимавшее его сердце, говорило о том, что в прошлом здесь произошло что-то ужасное, и это что-то каким-то образом связано с рекой.
Думая об этом, он машинально последовал за другом. Неожиданно взору его предстало нагромождение холмов, откатывающихся к горизонту, а прямо перед ним, будто зажатая в ковше, лежала деревня.
Из низких черных туч валил снег, засыпая дома белым покрывалом, и церковь Роуэн-Гейта с высокой прямоугольной, истинно норманнской башней вмиг окуталась белой вуалью. По дороге Ник говорил о разных архитектурных стилях, и Раф пришел к выводу, что ему придется изучать историю заново. А может, в один прекрасный день память сама вернется к нему?
- Вот она, эта деревня. Ты узнаешь ее, Раф?
Раф покачал головой:
- Нет. Не более чем любую из тех, мимо которых мы проезжали. - Помолчав, он задумчиво произнес: - Там написано: Роуэн-Гейт. Должно быть, от родового имени Роу-энов?
- К семейству коих ты, кстати, принадлежишь. Правда, само поместье я пока не могу разглядеть. Наверное, оно на другой стороне той горы.
Они молча последовали дальше. Карета, ехавшая чуть впереди, протащившись мимо сторожки, остановилась во дворе местной гостиницы. Все дома в деревне были сложены из необработанного серого камня и казались высеченными из скал, на которых они стояли.
Заметив во дворе группу людей, Раф напрягся. Узнают ли они его?
К парадному крыльцу подкатил экипаж с четверкой великолепных гнедых. Молодая женщина в подбитом мехом плаще и широкополой бархатной шляпе с загнутым страусовым пером задержалась на ступеньках с одним из джентльменов. Пока она беседовала с мужчиной с серебристыми волосами, другая леди, пожилая и дородная, настойчиво тянула ее за руку, призывая сесть в карету.
Раф осадил своего жеребца, привлеченный очаровательным лицом незнакомки. В совершенном розово-кремовом овале, обрамленном белокурыми вьющимися волосами, было что-то такое, что приковывало к нему взгляд. Но не широко посаженные, лучистые синие глаза с загибающимися ресницами, а что-то сокрытое внутри, оставляющее впечатление тяжкой скорби и множества неразрешенных вопросов. Глубокая печаль в глазах молодой леди ввергла Рафа в такое смятение, что он почти перестал дышать. Он потряс головой, чтобы разорвать колдовские путы, но так и не смог оторвать взгляд от этого необычного лица.
Ошеломленный, он упивался красотой незнакомки, а ее лицо, искаженное страданием, приковало его внимание. Наконец он неохотно отвел взгляд.
Оглянувшись по сторонам, Раф увидел Ника, беседующего с хозяином. Внимание его снова переключилось на молодую женщину. Он соскочил с седла и, привязав жеребца к столбу, медленно направился к группе мужчин, стоявших на крыльце. Вообще-то он всегда избегал толпы, но на этот раз что-то неудержимо влекло его вперед.
Молодая леди наконец заметила его и посмотрела ему прямо в лицо. Ее взгляд по силе был равносилен удару молота в грудь. Раф споткнулся и замедлил шаг. В голове его пронеслось множество мыслей, но они не складывались в сколько-нибудь внятные и связные умозаключения. Его сердце неожиданно застучало, а голова закружилась.
Женщина негромко вскрикнула, и ее рука в перчатке - такая маленькая! - взметнулась ко рту. Лицо ее побледнело, испуганные глаза расширились и потемнели, будто она увидела привидение.
Раф вспомнил, что уже встречал ее в Лондоне, когда они с Ником и Сериной заглядывали в шляпный магазинчик. Так вот почему это лицо показалось ему знакомым! Сердце тотчас отозвалось приглушенным стуком, точно внезапно испытав разочарование. По всей видимости, эта женщина не имеет отношения к его прошлому, заключил Раф. Но как же она очаровательна! И сколько в ней искренности!
Джентльмены на ступеньках смотрели на него с величайшим презрением. В своем простом черном сюртуке и нанковых бриджах под плащом Раф сильно отличался от них, чванливых и расфранченных, ибо, даже вернувшись в Англию, он не пытался следовать современной мужской моде.
Человек с седыми волосами взмахнул треуголкой и отвесил Рафу элегантный поклон.
- Ну и ну! Разрази меня гром, если это не Рафаэль Ховард! Блудный сын вернулся! А мы думали, ты отдал концы во Фландрии.
- Боюсь, что мы не знакомы. - Раф с недоумением смотрел в насмешливые карие глаза. Он не узнавал ни одного из стоявших перед ним джентльменов.
- Пойдем, Андриа, - нетерпеливо позвала полная леди. - Нечего мешкать.
Та, кого назвали Андрией, не отрываясь смотрела на Рафа огромными расширенными глазами. Она стояла, будто окаменев, с искаженным от ужаса лицом, словно ненароком оказалась в центре жуткого кошмара.
- Ты! - вскричала она наконец, прислоняясь к стене в поисках опоры. - Как ты посмел снова сюда явиться?
Светловолосый джентльмен подставил ей согнутый локоть. Леди вцепилась в его руку, с трудом удерживая равновесие. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.
Раф поклонился.
- Извините, сударыня, если я шокировал вас своим внешним видом, - виновато произнес он, - но я вас не помню. Никого из вас. И осмелюсь сказать, мы останемся незнакомцами, покуда не будем представлены друг другу.
- Нет, вы посмотрите на него! - воскликнул мужчина, протянувший леди руку помощи. - Этот тип явился сюда как ни в чем не бывало и прикрывается какими-то извинениями. Он, как всегда, самонадеян сверх всякой меры!
Его приятели захохотали. Рафу показалось, что он видит страшный сон. Почему они смотрят на него с презрением? Почему он вдруг стал чужим в этом мире, и где его друзья?
- Ты наверняка помнишь меня, Раф, - насмешливо протянул человек в фиолетовом фраке. У мужчины было напудренное лицо с выступающим надо лбом острым козырьком черных волос, из-под которых злобно поблескивали янтарные глазки. - Я твой бывший одноклассник, Каннингем.
- Боюсь, ваше имя не смогло всколыхнуть мою память. Очевидно, мы никогда не были слишком близки. - В голове у Рафа была полная путаница, он никак не мог собраться с мыслями. От сознания своей беспомощности у него заныло под ложечкой.
- Как это не были близки? - промурлыкал Каннингем, сложив на груди руки. Он был намного ниже Рафа, но эта разница в росте, похоже, успешно компенсировалась цепкостью терьера.
Раф оглядел каждого джентльмена быстрым раздраженным взглядом и холодно произнес:
- Как я ни старался отыскать в вас хотя бы крупицу тепла и дружелюбия, мои попытки не увенчались успехом.
Мужчина с седыми волосами сдавленно засмеялся:
- А вы рассчитывали, что вас встретят с распростертыми объятиями, лорд Деруэнт? Это после всего, что вы натворили?
Раф напрягся как натянутая струна, чувствуя, что эта враждебность всего лишь малая толика истинного отношения к нему, преддверие бездонной пропасти. Если в нее заглянуть, недолго и спятить.
Он сжал кулаки.
- Джентльмены, я не понимаю, о чем вы говорите. Но и не уверен, что желаю прояснить этот вопрос. Во всяком случае, не с вами.
В глазах светловолосого мужчины читалась издевка.
- Позволь, я сам представлю себя. Я - Бокларк Саксон, а это твоя жена, Андриа Саксон, леди Деруэнт.
Глава 2
Окружающий мир вдруг закружился перед его глазами. Раф зажмурился, пережидая этот сумасшедший круговорот. Открыв глаза, он взглянул на свою жену и увидел, что она устремилась вниз по ступенькам, чтобы сесть в ожидающую ее карету.
Не успел он сообразить, что ей скажет, как ноги сами понесли его к экипажу. Кучер уже собирался закрыть дверцу. Раф схватился за ручку и пристально посмотрел на очаровательную леди, к которой его почему-то непреодолимо влекло.
Ее лицо казалось произведением искусства, где каждая отдельная черточка находилась в идеальной гармонии с остальными. Широко посаженные глаза и прямой нос прекрасно дополняли друг друга, а чуть великоватый рот придавал лицу особый шарм. На правой щеке была едва заметная ямочка - признак, указывающий на веселый характер. Но глаза ее предвещали бурю.
- Если то, что сказал Саксон, правда, - начал Раф, - то есть… что вы моя жена, тогда мне, право, жаль, что я ничего не помню о нашем союзе, мадам.
От гнева лицо незнакомки побагровело.
- Если это правда? Да как ты смеешь сомневаться в этом? Как ты можешь приближаться ко мне после того, как ты два года не давал о себе знать? После той боли, что ты мне причинил? После тех лишений, через которые я прошла по твоей милости? Мы думали, что ты погиб. Но ты жив и просто забыл обо мне. Меня оскорбляет твое поведение!
- Я уверен, что не знал вас до этого момента, - пожал плечами Раф.
Леди повернулась к нему спиной и закрыла лицо руками. Раф надеялся, что она хоть что-нибудь ему скажет, но она сидела все так же неподвижно и молчала. Его захлестнуло чувство вины.
Он проглотил вставший в горле комок и напряг память, лихорадочно пытаясь вернуть из небытия все то, что с ним произошло два года назад.
- Я действительно очень огорчен, сударыня, - продолжал он. - Я совершенно не представляю, какую несправедливость я допустил в отношении вас. Если можно что-то поправить, я…
Незнакомая пожилая дама перегнулась через колени его жены и потянула на себя дверцу. Но Раф не собирался отступать. Не сейчас, когда он видел, что у его жены такое отвратительное настроение.
- Сейчас не время и не место выяснять отношения, - раздраженно проговорила пожилая дама. - Это не мое дело, но я думаю так же, как Андриа, и полностью ее поддерживаю. Ты оскорбил ее, Рафаэль.
- Миледи, могу я узнать, кто вы?
У дамы от удивления округлились глаза.
- Как, ты и меня не узнаешь? Я - твоя тетя Ребекка, леди Стоу, сестра твоего отца. И я скорблю о той минуте, когда твой отец увидит, что с тобой сталось. Разумеется, если он тебя узнает.
- А что со мной сталось? - Раф был в отчаянии. Леди Стоу сделала движение губами, как бы проверяя, способна ли она высказать вслух свои мысли.
- Пожалуй, ты выглядишь как и прежде. Разве что стал чуть старше. Но по сути от тебя ничего не осталось, кроме внешней оболочки.
- Но тем не менее это я! - вскричал Раф. Ему казалось, что весь мир сошел с ума. Или это он сумасшедший? - Скажите, мадам, что происходит?
- Твой приезд сюда для нас оскорбление, - произнесла его жена, глядя на него опухшими от слез глазами. - У тебя здесь нет друзей. Ты потерял их в тот день, когда сбежал от нас.
- Это какая-то ошибка, мадам. - Рафа захлестнуло бешенство, но он пока сдерживался. - Я никогда не пренебрегал своим долгом и не дезертировал…
- Именно это ты и сделал, - заметила его жена, прищурив глаза. - И не пытайся оправдывать свое поведение, я все равно не стану тебя слушать. Что бы ты ни сказал, меня это не впечатлит.
Раф стиснул зубы. Он не знал, чем объясняется ее отношение к нему и в чем заключается его преступление. Он поискал ответ в ее сверкающих гневом синих глазах, но не увидел там ничего, кроме отвращения. Несомненно, по ее убеждению, он сотворил когда-то что-то ужасно подлое. Эта мысль подействовала на него угнетающе.
И тут он вспомнил о своей дочери. Эта женщина оставила Бриджит в сиротском приюте.