Дебора отправилась в свою комнату с чувством глубокого облегчения. Но долго оно не продлилось. Как только она осталась одна, ничто больше не могло отвлечь ее мыслей о той ужасной ситуации, в которую она себя загнала. Несмотря на все свое негодование, она понимала, что было бы совсем нехорошо подвести капитана Фоули в адвокатской конторе. Она должна обдумать ситуацию более бесстрастно, чтобы с ясной головой принять решение, от которого будет зависеть ее будущее.
В самом деле, могла ли она выйти замуж за человека, который уже показал, как мало она его заботит, который втянул ее в интригу, вызывавшую у нее большие подозрения?
Дебора опустилась в стоявшее у кровати кресло и обхватила руками голову.
Нет, на самом деле главный вопрос состоял в том, сможет ли она спокойно жить, если оттолкнет капитана. Дебору уже мало волновало, что заставило его сделать ей предложение, даже несмотря на то, что у нее были основания подозревать, что Фоули сделал ее невольной соучастницей в приобретении наследства, на которое претендует еще один человек.
Хотя… тот худощавый сердитый адвокат сказал, что леди Эуфемия с самого начала хотела, чтобы все досталось капитану Фоули. Значит, Дебора ничего ни у кого не крадет. Она лишь помогает исполнить волю старой дамы, не имевшей своих собственных детей…
Дебора выпрямилась и убрала со лба выбившуюся прядь волос. У нее оставалось всего несколько часов, чтобы принять судьбоносное решение. Леди Уолтон сказала, что свадьба состоится сегодня в шесть часов вечера в библиотеке Уолтон-Хауса.
Пока все те, кто стараются быть в гуще светской жизни, прогуливаются в Гайд-парке, она отправится в дом графа Уолтона и примет участие в тайной церемонии, в результате которой один несчастный молодой человек лишится значительного состояния.
Это было отвратительно!
Дебора встала и подошла к окну.
И все же как она могла повернуть назад? Если она откажется следовать плану капитана Фоули, то тем несчастным молодым человеком, у которого из рук вырвали наследство, окажется он.
Может быть, все не так плохо, как она себе вообразила. Леди Уолтон сказала, что она должна верить Роберту.
Роберт. В порыве ревности Дебора сжала кулаки. Леди Уолтон называла его Роберт. Дебора даже не знала, что его так зовут, пока графиня, сидя в карете, не разболтала все секреты, которыми с ней поделился Роберт! Он заслужил, чтобы она его оттолкнула!
Нет, это невозможно. Дебора согнулась от боли и чуть не задохнулась, когда представила себе, как это может отразиться на нем. Он не поймет, почему она ему отказала. Он будет думать, что причина в его уродстве, если даже девушка в таком отчаянном положении, как она, не желает выходить за него замуж!
Дебора не могла так поступить с ним.
Вернувшись к своему креслу, она села и обхватила себя руками. Если из-за того, что она совершит в этот день, кому-то суждено что-то потерять, то пусть это будет неизвестный ей безымянный племянник, а не капитан Фоули.
Что бы ни случилось, она будет на его стороне. Встав с кресла, Дебора подошла к гардеробу и распахнула дверцы. Итак, какое платье подойдет для ее тайной свадьбы?
Только после того, как Сюзанна уехала на прогулку в Гайд-парк в фаэтоне Перси Лэмптона, Дебора вошла в комнату матери и попросила ее надеть пальто и шляпку.
– За нами снова заедет графиня, – объяснила она. – Она отвезет нас в Уолтон-Хаус…
– Она что, не захотела приглашать Сюзанну? – Миссис Гиллис нахмурилась. – Неужели ее муж настолько высокомерен, что не хочет пускать к себе в дом девушку с ее происхождением? В таком случае я сомневаюсь, что хотела бы поощрять твою дружбу с ними.
– Нет-нет, мама, дело совсем не в этом. Прошу тебя, поторопись, и по дороге я тебе все объясню. – Она бросила многозначительный взгляд в сторону дворецкого, которого они наняли вместе с этим домом, и миссис Гиллис сразу же сдалась.
Время до прибытия графини они провели в напряженном ожидании. Когда карета в конце концов остановилась перед парадным крыльцом их дома, Дебора вскочила на ноги и с удивлением почувствовала резкую боль в руке. Опустив глаза, она увидела, что слишком крепко затянула завязки ридикюля, и они больно врезались ей в запястье через тонкую кожу перчатки.
Не дожидаясь, когда лакей поднимется на крыльцо и постучит в дверь, они поспешили сесть в карету.
Леди Уолтон встретила их ослепительной улыбкой:
– О, я так рада, что вы все же решились ехать! После визита к адвокатам Роберт был в ужасном состоянии. Он сказал, что вы очень рассердились и можете отказаться. Но я знала, что вы поедете! Потому что вы его любите и готовы все ему простить. Разве я не права?
Она повернулась к миссис Гиллис, которая смотрела на нее с откровенным изумлением.
– Ах, вы еще не рассказали всего своей матушке? Впрочем, да, вы не могли этого сделать, пока та глупая девушка, которая не смогла разглядеть достоинств Роберта, не уехала из дома.
– Э-э-э… Мама… – начала Дебора.
Миссис Гиллис отмахнулась от нее и принялась искать в своем ридикюле носовой платок.
– Ты все-таки решила выйти за капитана Фоули. Я так за тебя рада, – сказала она, вытирая слезы. – Надеюсь, ты счастлива?
– Спасибо, мама, – уклончиво сказала Дебора, не желая отвечать на этот вопрос. Она вовсе не была уверена, что станет счастливой, выйдя замуж за человека, который так явно продемонстрировал ей, как мало он ее ценит, если не считать ее имени, которое будет стоять на листе нужной ему бумаги.
– Как я понимаю, мы едем, чтобы познакомиться с семьей и обсудить все вопросы? – сказала миссис Гиллис, убирая смятый носовой платок в ридикюль. – Хотя подобные вещи стоило бы поручить доверенному лицу. Я уверена, что, если бы мы обратились к мистеру Халуорту, он бы с радостью все устроил.
Дебора твердой рукой взяла мать под локоть.
– В этом нет никакой необходимости. Сегодня утром мы встречались с адвокатами. Свадьба состоится сегодня. Сейчас. В библиотеке Уолтон-Хауса.
– Но… как мы можем обойтись без доверенного лица? В самом деле, Дебора, дорогая…
– Мама, у меня же нет приданого, тогда какой мне от него прок?
– Но ты себе не представляешь, какая непредсказуемая вещь наша жизнь. Что, если твой муж умрет и оставит тебя вдовой? У него за душой нет ни пенни. Твое положение будет очень непрочным…
– Мама, тебе не о чем беспокоиться. Я же тебе говорила, что во вторник вечером мы обсуждали одно финансовое дело, верно? Как только я выйду замуж за капитана Фоули, он получит значительное наследство. Мы будем полностью обеспечены. Более того, он даже согласился, чтобы со временем ты переехала жить к нам, если пожелаешь…
– О, мой дорогой мальчик! – воскликнула миссис Гиллис, снова доставая носовой платок. – Значит, он еще не получил это наследство? – неожиданно резко спросила она.
Дебора вдруг поняла, что многое приняла на веру. Слишком многое. Она понятия не имела, какими правами намерен наделить ее капитан Фоули и как она будет обеспечена в случае, если действительно овдовеет. Было очень глупо с ее стороны не привлечь для обсуждения всех этих вопросов человека с опытом. Однако Дебора не собиралась взваливать на плечи матери бремя своих сомнений.
– Мама, я уверена, что нам не о чем беспокоиться. Мы можем полностью довериться капитану Фоули. Он сделает все правильно. – Дебора была бы очень рада чувствовать такую же уверенность, какую она пыталась вложить в свои слова.
Леди Уолтон, которая все это время следила за их разговором, переводя глаза-бусинки с одной на другую, схватила ее за руки и лучезарно улыбнулась.
– О, конечно, вы можете доверять Роберту! Возможно, он не обладает блестящими манерами и ему не хватает светского лоска, но в отличие от завсегдатаев модных салонов у него есть самое важное для мужчины качество. Порядочность. Да. И он готов бороться за то, что считает принадлежащим ему по праву!
Бороться за то, что принадлежит ему по праву. Конечно, подумала Дебора, откидываясь на обитую мягкой кожей спинку сиденья. Именно это он и собирался сделать этим вечером. Выйдя за него замуж, она встанет с ним плечом к плечу в его борьбе, даже несмотря на то, что капитан намеренно не стал посвящать ее в детали.
Когда они подъезжали к Уолтон-Хаусу, Дебора светилась от счастья, как и полагается всякой невесте в день свадьбы. А ее мать, поднимаясь по ступеням крыльца, то и дело прикладывала к глазам носовой платок, как и полагается матерям счастливых невест. Когда они вошли в холл, дворецкий вручил Деборе букет из роз и жимолости. Ее сердце замерло, а потом забилось быстрее – когда капитан делал ей предложение, они сидели в беседке, увитой розами и жимолостью. Он запомнил! Точно так же, как помнил цвет лент в ее волосах в тот раз, когда принес ей цветы.
На этот раз Дебора позволила себе поднести букет к лицу и вдохнуть аромат. Ощущение восторга усилилось. Она шла по великолепной галерее, увешанной фамильными портретами, и ее сердце окутывал туман романтических надежд. Розовый цвет ее шляпки и перчаток в точности совпадал с оттенком цветов жимолости, это показалось ей добрым предзнаменованием. Разве могла она не любить капитана Фоули? Пусть он не отвечает ей взаимностью, но он заботлив и предусмотрителен. Дебора не сомневалась, что он сделает все, чтобы стать ей хорошим мужем.
Массивные двойные двери в конце галереи распахнулись, и Дебора вошла в библиотеку. Она почти ничего не замечала, кроме того, что вокруг много книг, потому что возле узкого стрельчатого окна стоял капитан Фоули и смотрел на нее и ей хотелось видеть только его одного.
Он выглядел усталым, но, когда увидел, как она входит в библиотеку, напряжение, сковавшее его плечи, немного ослабело. Дебора вдруг с болезненной остротой осознала, сколько тревог и сомнений должна была вызвать у капитана сцена, устроенная ею в адвокатской конторе. Не зря леди Уолтон говорила, что он все утро был сам не свой от сомнений и страхов.
На несколько секунд они замерли, глядя друг на друга. Дебора чувствовала себя виноватой. Она думала только о себе, не могла смирить свою гордость и заставила его тревожиться. Она не знала, как понимать выражение лица, с которым капитан смотрел на нее. Ей показалось, что первоначальное облегчение, вызванное ее появлением, уступило место растерянности. Или это разочарование отразилось на его лице?
Граф Уолтон откашлялся, нарушив напряженную тишину, словно приковавшую всех к своим местам.
Церемония началась.
Дебора поразилась, насколько точно и в то же время поэтично слова Священного Писания отражали то, что она понимала под словом "брак". Она уже любила капитана Фоули, и из этого чувства рождалось желание почитать его и повиноваться ему. О, как же ей хотелось подарить ему покой и стать для него другом, которому он мог бы доверять. В немногочисленных разговорах они уже касались вопроса воспитания детей. Капитан поклялся, что не пожалеет денег на их образование. Дебора понимала, что он не любит ее. Но она знала, что станет ему такой хорошей женой, что в конце концов ему не останется ничего другого, как полюбить ее. Как же иначе?
И все же, когда капитан Фоули начал произносить слова клятвы, Дебора вдруг обнаружила, что с силой сжимает свой букет. Его голос звучал так отчужденно, так горько…
Ее глупые романтические мечты рассеялись, как утренний туман при первых лучах солнца. Как она могла забыть, что он любит другую женщину? Деборе вдруг захотелось плакать.
Они стали мужем и женой. Когда для капитана Фоули настал момент поцеловать невесту, возникла неловкая пауза.
Вместо него к ней бросилась леди Уолтон. Порывисто обняв Дебору, она воскликнула:
– Теперь вы мне как сестра! О, как я рада, что из всех женщин Роберт выбрал именно вас!
– Добро пожаловать в семью, миссис Фоули, – обратился к ней граф и заключил Дебору в братские объятия.
Ее мать бросилась к новоиспеченному зятю и, прижав к груди, запричитала:
– О, мой дорогой мальчик! Мой дорогой мальчик!
Похоже, единственными двумя людьми, которые не стали обнимать друг друга, остались жених и невеста.
Дворецкий начал разливать шампанское, и леди Уолтон потянула Дебору к столу с изысканными закусками.
– Прошу прощения, но мы не имеем возможности остаться на обед, – объявил капитан Фоули, обращаясь ко всем собравшимся в библиотеке. – Нам предстоит долгий путь, а потому следует уехать из Лондона засветло. Медлить нельзя.
Граф кивнул и, сразу же сделавшись серьезным, объявил:
– Я взял на себя смелость послать человека в конюшню, как только приехала твоя невеста. Полагаю, сейчас ваша карета уже должна быть готова. – Затем, понизив голос, чтобы мог слышать только брат, он добавил: – Думаю, мне не надо тебе объяснять, с каким удовольствием я займусь тем, что последует за событиями сегодняшнего дня.
– Тогда, если вы не возражаете, – обратился капитан Фоули к Деборе, забирая у нее из рук нетронутый бокал шампанского, – мы выезжаем прямо сейчас.
– Я не знала, что мы уезжаем из Лондона прямо сегодня. Я даже не собрала свои вещи… – промолвила она растерянно.
– О, я все сделала за вас! – радостно вмешалась леди Уолтон. – В карете уже есть то, что может вам понадобиться на эту ночь и первые пару дней. Позже мы с вашей матерью соберем ваши вещи и отправим их в поместье.
Он снова воспользовался помощью леди Уолтон, твердой рукой оставив в стороне ее семью.
– Но я даже не знаю, куда мы едем! – возмутилась Дебора, когда капитан Фоули, взяв ее под руку, быстро повел к двери.
– В наш новый дом, – заявил он. – Это все, что вам нужно знать.
– О, как романтично! – услышала она за спиной восторженный голос матери, пока капитан тащил ее по портретной галерее к выходу.
Однако Деборе вовсе не казалось романтичным, что ее сразу из-под венца везут бог знает куда, не позволив даже как следует попрощаться с матерью.
– Откуда вам знать, что мне нужно? – недовольно возразила она, когда капитан повел ее через двор к небольшой карете, запряженной четверкой лошадей.
– Не кипятитесь, – коротко бросил он.
Из кареты выпрыгнул человек с красной, как помидор, физиономией и, опустив ступеньки, придержал дверцу, чтобы они могли забраться внутрь.
После того как они уселись, краснолицый мужчина, к большому удивлению Деборы, тоже влез в карету.
– Это Линии, мой слуга, – сказал капитан Фоули, когда она бросила на него вопросительный взгляд.
Объяснять Линии, кто она такая, капитан не стал.
Сидя в карете с двумя молчаливыми, мрачными мужчинами, Дебора почувствовала себя одинокой, как никогда в жизни. Мало того что на собственной свадьбе он не позволил ей даже сделать глоток шампанского, так теперь он, определенно, смотрит на нее как на ненужный и очень большой счет, оплачивать который ему предстоит.
Дебора чувствовала злость, унижение и… и еще ей было немного страшно.
К счастью, все страхи полностью рассеялись, когда ей вдруг пришло в голову, что капитан не имел никакого права смотреть на нее с такой подчеркнутой враждебностью, после того как она только что оказала ему огромную услугу. Если бы она не согласилась выйти за него замуж, он остался бы нищим. Благодаря ей он сможет получить наследство, которое обеспечит ему спокойную, обеспеченную жизнь до конца дней!
Дебора прищурилась и бросила на капитана взгляд, который, как она надеялась, должен был сказать ему, что она думает о его поведении. Потом она вздернула подбородок и отвернулась к окну, решив, что будет до конца путешествия игнорировать и капитана, и его слугу.
Капитан Фоули не знал, чего ему хочется больше, поцеловать ее или придушить. Впрочем, в присутствии Линии он не мог сделать ни того ни другого. Хотя, – его вдруг осенила вдохновляющая мысль, – если бы ему пришло в голову убить жену, слуга помог бы ему избавиться от тела, не задавая никаких вопросов.
Но о том, насколько он мог доверять своей жене, капитан не имел ни малейшего представления.
Глядя на ее недовольное лицо, он думал, как долго она сможет сохранять эту позу оскорбленного достоинства. Он подозревал, что не долго. Женщины просто неспособны подолгу молчать. И не важно, что, по большому счету, им нечего сказать.
Линии, скрестив руки на груди, дремал в углу кареты. Так и надо! Сон – наилучший способ справиться с утомительным путешествием. Женщины вечно жалуются, что долгие путешествия их утомляют. Если бы они перестали болтать и научились использовать время с пользой, этого не случалось бы!
Но вы только посмотрите на нее. Сидит прямо, будто аршин проглотила, и хватается за ремень на каждой выбоине, чтобы не упасть, вместо того чтобы откинуться на подушки и отдыхать.
А это значит, что она просто глупое создание. Да, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы вообще не сидела с ним в этой карете. Она бы воспользовалась своей внешностью, своим происхождением… Боже правый, когда в адвокатской конторе она затараторила про своих предков, он поразился тому, как она вообще могла заинтересоваться его предложением!
Это ж надо быть настолько безмозглой, чтобы принять первое же предложение, которое тебе делают. И все из какого-то непонятного страха, что другого не будет.
Но таковы женщины. Они готовы пойти за горбатого гнома, лишь бы избежать клейма старой девы. Разве не это сказал он Ленсборо, когда тот пожаловался, что женщины видят только его богатство и титул, совершенно не интересуясь, что за человек скрывается за ними?
Роберт откинулся на спинку сиденья. Сегодня он уже не раз вспоминал эти слова. Особенно когда она проскользнула в библиотеку с видом кошки, которая добралась до миски со сливками, и его словно удар под дых сразила мысль, что она оказалась такой же алчной, как и все остальные.
Почему он не заметил этого раньше? Она не проявляла ни малейшего интереса к его предложению, пока он не рассказал о том, что она может стать хозяйкой большого состояния. После этого она вдруг обнаружила готовность стать миссис Фоули и родить ему детей.
Резкая волна жара обожгла чресла Роберта.
Ему пришлось приподняться на сиденье, чтобы справиться с непристойной реакцией своего тела.
И это не первый раз, когда присутствие мисс Деборы Гиллис вызвало у него вспышку похоти. Особенно хорошо ему запомнился тот случай, когда он приехал к ним в дом с целью подбросить мисс Халуорт наживку, чтобы та согласилась танцевать с ним. Дебора вошла в комнату с полусонными глазами, ее волосы гладкой каштановой волной спадали по плечам и спине. Она казалась такой естественной, такой… невинной. Такой не похожей на интриганов и сплетников, толпившихся в гостиной.
Тогда эта реакция, мягко говоря, удивила Роберта. Прошло уже много времени с тех пор, как женщины перестали вызывать у него даже самые слабые признаки желания. Достаточно много, чтобы он начал думать, что ранения полностью лишили его мужского начала.
Именно поэтому, решив претендовать на наследство, Роберт понял, что его женой должна стать мисс Гиллис.
Ему всегда нравилась та непринужденная манера, с которой она говорила с ним, как будто ее не смущало, как он выглядит. Но потом ему с болью пришлось признать, что с другими она ведет себя точно так же.