Рейли почувствовал себя так, словно вражеский снаряд разорвался в двух шагах. Ему и в голову не приходило, что в его отсутствие дядя может умереть. Казалось, герцог будет жить вечно.
В его памяти мгновенно воскресло все то, что ему пришлось вытерпеть пять лет тому назад, но он не испытал при этом ни злости, ни горечи; им овладела смертельная тоска. Как много Рейли собирался объяснить дяде, но теперь никогда не сможет этого сделать.
- Ты прекрасно знал, что дядя Уильям тяжело болен, - напомнил ему Хью с легким зевком. - Впрочем, и мне временами казалось, что дядя еще переживет нас всех.
У Рейли все еще не укладывалось в голове, что дядя умер.
- После смерти дяди Джон должен был унаследовать титул герцога, - пробормотал Рейли. - Где же он?
Хью слегка поморщился.
- Бедняга Рейли, - сказал он. - Боюсь, у нас есть для тебя еще плохие новости. Видишь ли, когда кузен Джон спешил к одру умирающего отца, на него напали разбойники. Они его ограбили и убили.
Не такой встречи ожидал он, возвращаясь сюда… Почему судьба к нему так жестока? Почему смерть уносит из жизни дорогих его сердцу людей?
- Господи, нет! - воскликнул Рейли. - Только не Джон!
- Как жаль, что он умер таким молодым! - сказала Лавиния. - Конечно, Джон и я всегда недолюбливали друг друга. Нет нужды притворяться, что я ужасно огорчена происшедшим.
- Теперь я понимаю, - грустно усмехнулся Рейли, - почему я застал вас обоих не на торжествах по случаю победы в Лондоне, а здесь в замке. Ты, наверное, уже мечтаешь о том, что сделаешься герцогом Равенуортом, Хью? - Он перевел взгляд на мачеху. - А ты, Лавиния, уже воображаешь себя знатной дамой… Конечно, вы не слишком рады увидеть меня здесь.
И Рейли горько рассмеялся.
- Да, конечно, дорогой брат, - продолжал он, - я понимаю, почему вы не сказали мне "добро пожаловать". Вы считали меня умершим… Но я жив, и, стало быть, я - герцог Равенуорт!
Рейли расстегнул свой красный мундир. Внезапно он почувствовал себя ужасно уставшим.
- Меня не слишком задевает ваше поведение, Лавиния, ничего другого я от вас не ожидал. И я не собираюсь выгонять вас. Вы по-прежнему будете членами моей семьи, и я буду заботиться о вас как и раньше.
Глава 6
Принц Уэльский вызвал Рейли в Карлтон-хауз. После того как король лишился рассудка, принца назначили регентом.
Послание принца показалось Рейли сплошной абракадаброй - пестрой мешаниной похвал и пустых фраз. Он довольно близко знал пристрастие королевского отпрыска к сомнительным развлечениям и не испытывал особого желания отправляться на этот прием. Ему вообще не хотелось покидать Равенуорт и отправляться в Лондон. Однако игнорировать приглашение принца он тоже не мог.
Слуга в ливрее встретил Рейли у подъезда и повел через богато убранные комнаты, каждая из которых затмевала роскошью предыдущую. Наконец, они оказались в Голубой гостиной, драпированной бархатом, где принц принимал посетителей.
Рейли хорошо помнил фривольные развлечения, которые устраивались в этой комнате. Как ни странно, Рейли сейчас казалось, что он намного старше принца, хотя тому было уже за пятьдесят.
В комнате стоял шум светской болтовни, раздавался громкий смех. Рейли с неприязнью отметил, что здесь собрались все приятели принца - искатели наслаждений. Когда-то и он был в их числе, но теперь не находил в подобных развлечениях никакого удовольствия.
Когда слуга громко объявил его имя, Рейли невольно задержался на серо-голубом ковре.
Между тем принц уже сам шел ему навстречу, обряженный в маршальский мундир. У него на боку болталась сабля, украшенная драгоценными камнями. Удостаивать собственную особу воинских почестей было слабостью принца. Зная любовь принца к наградам, союзники осыпали его потоками орденов и медалей.
Принц нетерпеливо поприветствовал Рейли, который в отличие от него был одет даже строго - весь в черном, за исключением белоснежного кружевного воротничка.
- А вот и наш легендарный герой! - воскликнул принц, когда Рейли отвесил ему поклон. - Англия гордится своими героями, Рейли. Мы все гордимся тобой!
- Благодарю вас, Ваше Высочество, - ответил Рейли, вокруг которого стали собираться старые друзья, чтобы присоединиться к поздравлениям принца.
Через секунду принц уже всецело переключился на беседу с посланником, а Рейли повернулся к лорду Джастину Каларету, с которым некогда вместе служил в Португалии и дружил много лет.
- Мы давным-давно не видели тебя в Лондоне, Рейли, - сказал лорд.
- Теперь меня не слишком влечет прежняя жизнь, - тихо проговорил Рейли, поскольку эти слова предназначались только лорду Джастину. - Тебе она больше подходит, чем мне.
Лорду показалось, что он ослышался.
- Нет, ты меня правильно понял, - улыбнулся Рейли. - После того как я побывал в сражениях и каждую минуту мог погибнуть, я стал смотреть на жизнь немного иначе. У меня теперь другие ценности.
Принц взмахом руки подозвал Рейли. Он говорил таким тоном, словно ему приходилось тысячу раз повторять одно и то же.
- Мы удостоили Веллингтона титула герцога, Рейли. За все то, что он сделал для страны. Ты уже носишь этот титул, а потому парламент постановил, чтобы я выразил тебе устную благодарность, а также наградил тебя ста тысячами фунтов. Пруссия, со своей стороны, оценила по достоинству твои заслуги и решила удвоить эту сумму.
Вокруг раздались аплодисменты и восхищенный шепот. Все сочли необходимым засвидетельствовать свой бурный восторг по поводу такой щедрости.
Склонный к лицедейству принц обожал выступать в роли благодетеля.
- На завтрашней церемонии, - в полный голос, чтобы все слышали, провозгласил он, - вы будете награждены орденом Подвязки. Кроме того, прусский посол также пожелал удостоить вас высшим знаком отличия своего государства.
Рейли снова отвесил поклон.
- Вы так добры, Ваше Высочество. Принц сделал знак распорядителю.
- Принесите вина. По этому случаю стоит выпить, - он улыбнулся Рейли. - Я всегда знал, что ты найдешь случай, чтобы показать себя. И ты меня не разочаровал.
- Честно говоря, я не особо усердно искал этот случай, - сухо сказал Рейли.
Принц громко рассмеялся.
- Прогуляемся по галерее, Рейли, - предложил он. - Мне хочется послушать о твоем героизме под Ватерлоо.
- Я стараюсь поменьше думать о том дне, Ваше Высочество, - проговорил Рейли, прогуливаясь с принцем. - По правде сказать, это слишком тяжелые воспоминания.
- Мне кажется, если бы я родился солдатом, то непременно бы сделал блестящую военную карьеру, - признался принц. - Но, увы, судьба распорядилась, чтобы я занимался скучными бумагами и вершил государственные дела. А ты как думаешь?
Он остановился и посмотрел на Рейли, ожидая его ответа.
Несмотря на то, что принц был отнюдь не глуп, знал три иностранных языка, покровительствовал поэтам и артистам, ему, словно ребенку, хотелось похвал и всеобщего признания.
- Безусловно, Ваше Высочество, - заверил его Рейли и добавил: - Впрочем, вы были бы не только отважным солдатом, но и гениальным полководцем.
Принц просиял.
- Ну да, я и сам так думаю. Веллингтон допускал такие ошибки, которых я бы никогда не сделал. У него было столько возможностей перейти в контрнаступление и опрокинуть Бонапарта одним ударом.
Когда-то принц казался Рейли остроумным собеседником. Теперь он с грустью видел, что тот, увы, обделен многими качествами, которыми должен обладать великий монарх. Принц нуждался в няньках и льстецах. Рейли, конечно, был готов оказывать ему всяческое уважение, соответствующее высокому сану, однако больше не собирался оставаться в числе его клевретов.
- Ваше Высочество, назначение Веллингтона главнокомандующим было весьма мудрым шагом, - рассудительно заметил он. - Великий человек всегда стремится окружить себя замечательными и достойными людьми.
Принц на секунду задумался.
- Мне не хватало твоих советов, Рейли. Ты всегда был со мной откровенен. Я собираюсь ввести тебя в свой кабинет.
- Увольте, Ваше Высочество. Я совершенно не гожусь для придвбрной жизни. Я хотел бы провести остаток своих дней в провинции.
- Однако раньше ты, кажется, придерживался другого мнения.
- Я переменился, Ваше Высочество. У меня нет задатков политика.
Принц покачал головой.
- Что ж, возможно, - согласился он. - Но мне тебя не хватает, Рейли. Ты так редко бываешь в Лондоне.
- Забота о Равенуортском замке отнимает у меня все время, Ваше Высочество.
Принц слегка надул губы.
- Я полагаю, что ты не откажешься хотя бы изредка почтить нас своим присутствием?
- Я буду наведываться в Лондон при малейшей возможности, Ваше Высочество.
- Я с нетерпением жду, - продолжал принц, хитро улыбаясь, - когда ты, наконец, выберешь себе жену, Рейли. Нас вовсе не радует, что такая знатная и богатая фамилия может перейти к людям малодостойным. Мне не нравится, что твой сводный брат является после тебя единственным наследником, - добавил он и, помрачнев, спросил: - Ты позволишь говорить с тобой начистоту?
Рейли понимал, что принц желает распоряжаться его судьбой. Черт бы побрал его покровительство! У Рейли не было никакого желания жениться по расчету, однако он ответил:
- Разумеется, Ваше Высочество.
- Я бы хотел, Рейли, чтобы в следующий раз ты представил нам свою герцогиню.
Это прозвучало как приказ. Рейли кивнул.
- Я приложу для этого все усилия, Ваше Высочество, - пообещал он, а про себя подумал, что этот "следующий раз" наступит очень не скоро.
Принц окинул Рейли высокомерным взглядом.
- Ну вот и хорошо.
Глядя ему вслед, Рейли почувствовал злость. Как только принц вернулся к своей восторженной свите, к Рейли снова подошел Джастин.
- Боже спаси Англию, - прошептал он.
- Англия знала времена и похуже, - заметил Рейли. - Его она тоже как-нибудь переживет.
Джастин улыбнулся.
- Принц выразил пожелание, чтобы ты женился?
- Как ты догадался? - удивился Рейли.
- Он только об этом и говорил перед твоим приездом.
Рейли посмотрел на друга и горько усмехнулся.
- И как это он до сих пор не убедил тебя вкусить радостей супружества?
- Просто я никогда не входил в число его фаворитов, - насмешливо ответил Джастин. - Я вне его досягаемости. А кроме того, в отличие от тебя, я даже не герой. Но, честно говоря, - продолжал он со смехом, - я был бы от души рад, если бы ты нашел себе достойную жену.
- Я пока еще не задумывался о женитьбе. Да и теперь не имею таких намерений, - пожал плечами Рейли. - Я даже не представляю, где искать жену.
- Почему бы тебе не обратиться к свахе? - подмигнул ему Джастин. - Хотя я сомневаюсь, что у нее на примете есть что-нибудь приличное. Как бы там ни было, даже если ты женишься и совьешь себе собственное гнездышко, Габриэлла Канде не будет страдать от одиночества.
- Если ты намерен отбить ее у меня, Джастин, то я заранее даю тебе на это разрешение. Конечно, только в том случае, если ты обещаешь исправиться.
- Я неисправим, Рейли. И потом, Габриэлла не для меня. Ты слишком избаловал свою актрису. У меня не хватит бриллиантов, чтобы осчастливить ее.
Рейли взял друга под руку.
- Кроме шуток, Джастин, - сказал он. - Я собираюсь подыскать себе более приятное общество.
Направившись к выходу, Рейли все еще слышал смех Джастина. Он был рад, что ему наконец удалось отделаться от принца.
Кэссиди смахнула рукавом пот со лба. Жара в маленькой кухне была невыносимая. На плите кипела кастрюля, из которой поднимался ароматный пар.
Ее невестка была беременна третьим ребенком и считала, что только Кэссиди умеет готовить розовое масло, столь необходимое для ухода за кожей.
Кэссиди добавила в кастрюлю немного пчелиного воска. Затем она накапала туда по нескольку капель розовой воды, лаванды, эвкалипта, глицерина и мяты. После этого она сняла кастрюлю с огня, а сама устало опустилась на жесткий стул.
Мысли Кэссиди были заняты Абигейл. Она не переставая думала о сестре, ей было так одиноко после ее побега. Генри ничего не удалось добиться, запирая Кэссиди, и тогда он вообще запретил упоминать имя Абигейл в своем доме.
Кэссиди получила от сестры всего лишь одно письмо, которое та передала через тетушку Мэри. Абигейл писала о том, как она счастлива с мужем. Они поселились в маленьком доме на берегу Темзы, и, как только это станет возможным, Абигейл обещала взять Кэссиди к себе.
Из-за двери до Кэссиди донесся смех маленьких племянниц. Она быстро распахнула дверь и, хотя ей было жаль прерывать их игру, сказала:
- Идите играть во двор, девочки. Вы же знаете, что ваша мама сердится, когда вы мешаете ей отдыхать.
- Поиграй с нами, Кэссиди! - попросила старшая племянница.
- Да, пожалуйста! - поддержала ее сестренка.
- Сейчас я не могу. Но, если вы будете послушными и поиграете тихо, я попью с вами днем чаю.
Девочки с готовностью согласились и побежали играть за дом, а Кэссиди вернулась к своим делам.
Когда, собрав белье в стопку, она собиралась подняться на стремянку, чтобы развесить его для просушки, из гостиной ее окликнула жена Генри. Кэссиди положила белье на стол в прихожей и пошла к Патриции, которая лежала на кушетке с влажным платком на лбу.
- Ты неважно себя чувствуешь? - сочувственно спросила Кэссиди.
- Разве ты сама не видишь, - отозвалась Патриция. - Думаешь, легко носить ребенка и находиться в доме, где ты устроила такую духоту! И потом, я же просила тебя проследить, чтобы дети не шумели. Неужели это так трудно! Мне придется пожаловаться на них Генри, - пригрозила она.
- Пожалуйста, не делай этого, Патриция, - попросила Кэссиди. - Я уже отправила гулять их в сад. Больше они не будут тебя беспокоить.
Невестка кольнула Кэссиди взглядом.
- Думаешь, я не замечаю, что они предпочитают тебя мне?
- Это не так, Патриция, - успокоила ее Кэссиди. - Просто сейчас, пока ты неважно себя чувствуешь, мне приходится больше о них заботиться.
Патриция вздохнула.
- Да уж, - раздраженно сказал она, - бедные женщины должны в муках рожать детей, а их мужья вовсе не ценят подобные жертвы!
У Кэссиди не было настроения выслушивать жалобы Патриции. Она сняла со лба невестки платок, освежила его в воде и снова положила на лоб.
- Тебе просто нужно отдохнуть, - сказала она. - Я прослежу, чтобы дети тебе не мешали.
- Принеси мне стакан лимонаду. Только, пожалуйста, не клади слишком много сахару, - попросила Патриция. - Я уже сто раз говорила, что с тех пор, как я забеременела, я не переношу сахара. От него мне делается дурно.
Кэссиди вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Не так-то просто было ухаживать за Патрицией, которая только и делала, что отдыхала и жаловалась на свое самочувствие, женскую долю, мужа, жару и детей… Кэссиди в это время не покладая рук трудилась по дому и присматривала за детьми.
Раздался стук в дверь. Слуги не спешили открывать, и Кэссиди открыла сама. На пороге стоял незнакомый мужчина.
- Вы Кэссиди Марагон? - спросил мужчина, внимательно ее разглядывая.
- Да, это я.
- Я должен вручить это лично вам в руки, мисс, - сказал он и отдал ей письмо. - Когда стемнеет, я буду ждать вас на перекрестке.
Слегка приподняв шляпу, он круто развернулся и, прыгнув в экипаж, тут же уехал.
"Что за странный человек", - подумала Кэссиди.
Она взглянула на письмо и узнала почерк Абигейл. Поспешно спрятав письмо в карман передника, она поспешила к себе в комнату.
Разорвав конверт, она достала письмо и прочла:
"Дорогая Кэссиди,
Человека, который доставил тебе это письмо, зовут Тетч. Он и его жена служат у нас, и ему можно всецело доверять. Надеюсь, ты получишь это письмо вовремя. Со дня на день я должна родить, и ты мне очень нужна. Пожалуйста, немедленно приезжай. Я в отчаянии, дорогая! Пожалуйста, поспеши!"
Кэссиди подбежала к окну и взглянула на перекресток дорог. Итак, этот человек будет ждать ее там. Не думая о последствиях, она достала деревянную шкатулку, которую ей на двенадцатилетие подарил отец, и открыла крышку. Здесь, среди ее девичьих сокровищ, хранилась небольшая сумма денег, которую она собирала в течение многих лет. Теперь деньги ей очень пригодятся.
Если бы она спросила у Генри разрешения поехать к Абигейл, то он бы наверняка ей отказал. Кроме того, брат должен был вернуться домой лишь поздно вечером, в письме же сообщалось, что Абигейл ждет ее немедленно. Ничто и никто не могли остановить Кэссиди прийти на помощь любимой сестре.
Кэссиди поспешно переоделась в платье, которое надевала по воскресеньям в церковь, и новые башмаки. Она сложила другое свое приличное платье и уложила его в плетеную корзину вместе с деньгами и прочими мелочами, которые могли понадобиться в дороге. Если кто-то увидит, как она выходит из дома, то подумает, что она собралась на базар.
Надев капор, Кэссиди спустилась вниз. Она услышала, что ее зовет Патриция, и вспомнила, что забыла принести невестке лимонад.
Забежав на кухню, она передала кухарке распоряжения Патриции. Потом Кэссиди выбежала в сад к племянницам и, обняв девочек, сказала:
- Помните о том, что я вас люблю, - и, погладив по голове десятилетнюю Труди, добавила: - Пожалуйста, заботься о своей маленькой сестричке!
- Конечно, я буду о ней заботиться, тетя Кэссиди. Но почему ты это говоришь?
- Просто потому, что ты старшая.
Кэссиди поспешно попрощалась, опасаясь сказать что-нибудь лишнее и насторожить племянниц. Эти невинные создания могли рассказать обо всем матери. К возвращению Генри Кэссиди должна была быть уже далеко.
Она быстро пошла через сад, направляясь к перекрестку дороги. Сердце сжималось от страха. Что, если Генри вернется домой до ее отъезда?
Когда она подошла к экипажу, мужчина спрыгнул на землю и помог ей сесть.
- Я так рад, что вы пришли, мисс Марагон. Вы очень нужны вашей сестре.
Ее сердце сжалось от беспокойства.
- С ней все в порядке?
- Я не очень разбираюсь в женских делах, мисс Марагон, но ваша сестра выглядит неважно. Меня и мою жену наняли, чтобы мы присмотрели за ней, пока ее муж находится в отъезде. Он не появляется вот уже шесть месяцев… - мужчина щелкнул кнутом. - Лучше, если рядом с ней будет кто-то из близких.
Сначала Кэссиди часто оглядывалась, опасаясь, как бы Генри не пустился в погоню, но, когда они выехали из деревни, она успокоилась.
Они находились в пути два дня, останавливаясь в маленьких гостиницах, где Кэссиди называлась вымышленным именем, зная, что Генри уже пустился на ее поиски. Она с отчаянием смотрела, как быстро тают ее скромные сбережения. Ей и в голову не приходило, что путешествия обходятся так дорого. На третий день в полночь мужчина остановил лошадей у небольшой конюшни и, кивнув, сказал Кэссиди:
- Вот и приехали. Здесь живет ваша сестра, мисс.
Он помог Кэссиди выйти из экипажа, и она направилась к дому, где ее встретила миссис Тетч с фонарем в руках.
- Как хорошо, что вы приехали, - обрадовалась миссис Тетч. - Боюсь, что у нее уже начались схватки.
- Скорее ведите меня к ней! - воскликнула Кэссиди, и служанка повела ее вверх по лестнице.