– Как жаль… – пробормотала девушка, поднимаясь на ноги.
– Да, верно. Должно быть, бедняге было очень одиноко.
– Но если он действительно погиб… Ах, тогда, наверное, некому будет оплакивать его. Как это печально… Если никто не вспомнит о человеке после его смерти, не проронит хотя бы несколько слезинок, то этого человека как будто и вовсе не существовало. Да, это очень печально.
– А о тебе кто-нибудь вспомнит? – Тэвигу хотелось узнать, есть ли у Мойры какие-нибудь родственники, кроме семьи сэра Бернарда.
Девушка невольно вздохнула. "Едва ли кто-нибудь огорчится, если я умру", – сказала она себе. Но говорить об этом ужасно не хотелось, и она ответила:
– Да, кое-кто вспомнит.
– Ах, бедняжка Мойра… – Тэвиг ласково ей улыбнулся. – Поверь, ты не одинока. Если с тобой что-нибудь случится, я буду очень горевать.
Слова Тэвига глубоко тронули девушку, но она, не желая этого признавать, проворчала:
– Ах, какой же ты глупый. Ты даже не знаешь, кто я такая. Мы с тобой совсем недавно познакомились. Кроме того, получается, что ты пожелал мне умереть побыстрее. Ведь для того, чтобы оплакивать мою кончину, ты должен быть жив, не так ли? А тебя, Тэвиг Макалпин, ожидает виселица. Кажется, ты забыл об этом.
– Нет, о таких вещах я обычно не забываю. Но если меня действительно постигнет эта участь, то проронишь ли ты слезу, когда я буду болтаться на виселице?
– Ужасно глупый разговор, – пробурчала Мойра, направляясь к постели.
Тэвиг улыбнулся, глядя ей вслед. Мойра не ответила на его вопрос, и, следовательно, она не могла сказать твердое "нет". Да, она наверняка и впрямь расстроится, если он окажется на виселице.
Засыпав землей костер, Тэвиг все же оставил несколько тлевших головешек – на всякий случай. Приблизившись к ложу, он стащил сапоги. Забравшись под одеяло, положил рядом самодельный меч, которым обзавелся в хижине рыбака, а нож сунул под край одеяла. Повернувшись на бок, Тэвиг обвил рукой тонкую талию девушки. Мойра, лежавшая к нему спиной, тотчас же отстранила его руку и пробормотала:
– Не трогай меня. Оставайся на своей половине.
– Неужели мужчина не может обнять собственную невесту?
Мойра промолчала. Ей вдруг пришло в голову, что Тэвиг своими постоянными разговорами о женитьбе чего-то добивался, – возможно, у него имелся какой-то замысел, какой-то коварный план. Но что же он задумал? Скорее всего пытался усыпить ее бдительность, чтобы овладеть ею.
Повернувшись, Мойра посмотрела на Тэвига, но, к сожалению, не разглядела в темноте выражение его лица.
– Кажется, я знаю, что ты задумал, – сказала она довольно громко.
– Задумал? – переспросил Тэвиг. Он уловил раздражение в голосе девушки и пытался понять, что так встревожило ее.
– Да, задумал. Ты обманом пытаешься склонить меня к неподобающему поведению. Хочешь, чтобы я поверила во всю эту болтовню насчет брака, насчет того, что я – твоя невеста, а сам просто задумал обесчестить меня.
– А, теперь понимаю… – протянул Тэвиг. – Но ты ошибаешься, моя милая. Если бы я действительно стремился именно к этому, то никогда бы не заговорил о женитьбе и не называл бы тебя невестой. Я был бы очень осторожен, не давал бы тебе повода предъявить на меня права. – Он заключил ее в объятия. – Я просто соблазнил бы тебя, дорогая.
– Какая самонадеянность! – пробормотала Мойра. Теперь она уже не пыталась отстранить руки Тэвига. Как ни странно, но она вдруг почувствовала, что его близость очень даже приятна. – Ты разве не знаешь, что не каждую девушку можно соблазнить?
– Конечно, знаю. Но я вовсе не пытаюсь соблазнить тебя. – Тэвиг мысленно упрекнул себя за эту ложь. – Видишь ли, мне нет нужды соблазнять тебя, потому что нам суждено стать супругами. Нас соединила судьба.
– Ах, когда же ты перестанешь говорить глупости?
– Глупости? Разве ты не чувствуешь, моя прекрасная Мойра, что я говорю чистейшую правду? Между нами действительно существует связь.
– Что чувствую?
– Связь… между нами. – Тэвиг еще крепче обнял девушку. – Неужели не чувствуешь?
Мойра и впрямь что-то чувствовала, ноне была уверена, что это можно было бы назвать связью. Тут Тэвиг принялся покрывать ее шею нежными поцелуями, и она тотчас же ощутила, как по всему телу волнами расходится приятное тепло. И казалось, что тепло это проникает в каждую ее клеточку, изгоняя все подозрения и недоверие. "Неужели это действительно связь? – думала Мойра. – Нет, едва ли. Такого просто быть не может!" Потому что то, что она сейчас ощущала, было горячим, страстным и пугающим. Конечно же, он соблазнял ее. Говорил о супружестве, а на самом деле соблазнял, пытался вызвать у нее желание. А она боялась собственной слабости, боялась, что может сдаться, уступить…
– С твоей стороны нечестно затевать со мной такую игру, – заявила Мойра и сама себе удивилась – она вдруг поняла, что заговорила нежным и чуть хрипловатым голосом. – Тебе следует знать, что я благородная девица, а не распутная девка.
– Ах, дорогая, должен признать, что ты внушаешь мне очень нескромные мысли, – с улыбкой пробормотал Тэвиг.
Он принялся покрывать поцелуями ее личико.
– Неужели ты не ощущаешь узы, которыми связала нас судьба? Неужели думаешь, что я говорю о браке всем встречным девушкам?
– Откуда мне знать, что ты говоришь девушкам? Я совсем недавно с тобой познакомилась.
– Да, верно. Поэтому я прощаю тебе твою холодность по отношению ко мне.
– Да ты просто шут, тебе бы колпак с бубенчиками, чтобы все об этом знали.
– Мойра, но почему ты относишься ко мне с недоверием? Что я такого сделал?
– Ты, кажется забыл, что приговорен к повешению за убийство двух человек.
Какое-то время Тэвиг всматривался в лицо девушки. Потом с улыбкой сказал:
– Ты прекрасно знаешь, что я никого не убивал. Я вижу, что ты нисколько в это не веришь.
"Неужели он прочел мои мысли? – подумала Мойра. – Если так, то это очень плохо".
– Я пока еще не решила, верю ли я в твою невиновность или нет.
– Разумеется, веришь. – Он снова ее поцеловал. Мойра вздрогнула и прошептала:
– Ты ужасно самоуверенный. – Упершись ладонями в грудь Тэвига, она попыталась оттолкнуть его. – Тебе следует испытывать больше уважения к женской чести.
Милая, я начинаю думать, что ты могла бы весело покувыркаться с каждым мужчиной в Шотландии и оставаться невинной. Немного любви со стороны мужчины, который хочет жениться, – это ни одной женщине не повредит.
– Я решила, что не стану обращать внимания на все твои глупые разговоры о женитьбе.
– Не станешь? – Он нежно поцеловал ее в губы. Мойра снова попыталась его оттолкнуть.
– Да, не стану. И я требую, чтобы ты немедленно меня отпустил.
– Сама освободись, если так хочется.
По правде сказать, ей этого совсем не хотелось, однако настойчивость Тэвига ужасно ее возмущала и раздражала. Она не желала играть по его правилам, и он должен был это понять. Но вскоре Мойра забыла о своем возмущении. Ее прежде никогда не целовали, и вот сейчас она обнаружила, что это очень даже приятно. "И вообще, наверное, не будет ничего страшного, если он меня поцелует разок-другой", – сказала себе Мойра.
В следующее мгновение его губы слились с ее губами, и она обвила руками его шею. Тэвиг прижимал ее к себе все крепче, он чувствовал вспыхнувшее в ней пламя страсти, и ему не терпелось освободить эту страсть, но он понимал, что нельзя торопить события. Жизнь с сэром Бернардом оставила раны в душе девушки, и требовалось время, чтобы залечить их.
Чуть отстранившись, Тэвиг принялся поглаживать плечи Мойры; легонько прикасался к ее груди. Она тихо застонала и постаралась прижаться к нему покрепче. Почувствовав, как она трепещет в его объятиях, Тэвиг понял, что ему будет чрезвычайно трудно проявлять должную осторожность. Но он твердо решил, что не станет торопиться.
Снова отстранившись, он заглянул ей в глаза, и у него перехватило дыхание. Даже в тусклом лунном свете он разглядел в чудесных глазах желание страсти. А чуть припухшие губки Мойры, казалось, сверкали от его поцелуев. Ласково улыбнувшись ей, Тэвиг прошептал:
– Дорогая, раскрой губы.
Она взглянула на него с удивлением:
– Зачем?
– Раскрой – узнаешь.
Мойра колебалась лишь мгновение. Ведь пока Тэвиг не сделал ничего такого, что могло бы ее испугать. Она вспомнила его просьбу и тотчас же почувствовала, как горячие губы Тэвига прижались к ее губам. А в следующий миг язык его скользнул между зубов. Мойра вздрогнула, едва удержавшись от стона, – ей вдруг почудилось, что кровь в ее жилах превратилась в пламя. И она почти тотчас же забыла, где находится; в эти мгновения сознание заполняла лишь одна мысль: "О, как чудесно, какой же он замечательный, Тэвиг Макалпин".
Тут Тэвиг вдруг приподнялся, а потом опустился на нее сверху. И сразу же его ласки и прикосновения стали более смелыми. Мойра понимала, что должна остановить его, понимала, что дело зашло слишком далеко. И теперь в ушах ее звучал дребезжащий голос Горбатой Энни: "Не позволяй мужчине лечь на тебя". К сожалению, она позволила Тэвигу это сделать, и сейчас следовало во что бы то ни стало остановить его, хотя ей очень хотелось, чтобы он продолжал ее ласкать.
Мойра уже раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь, уже собиралась оттолкнуть его, но тут произошло то, чего она никак не ожидала. Тэвиг на мгновение прижался лбом к ее лбу, потом сделал несколько прерывистых вдохов – и вдруг, скатившись с нее, снова улегся на бок. После чего обнял ее осторожно и ласковым голосом проговорил:
– Дорогая, думаю этого достаточно.
Я тоже так думаю, – ответила Мойра и тотчас же поняла, что солгала. "Ах, ну почему же он остановился?!" – воскликнула она мысленно. – Вам следовало бы держать себя в руках, сэр Тэвиг, – добавила девушка.
– Держать себя в руках? Но ведь на самом деле это ты меня соблазняешь. Тебе надо вести себя иначе, если уж ты вознамерилась ревностно хранить свою добродетель.
Мойра не сразу поняла, что он сказал. Когда же наконец поняла, то, не удержавшись, выругалась вполголоса. Тэвиг громко расхохотался, и Мойра в досаде ударила его кулаком в плечо.
– Прости, я не хотела, – пробормотала она в испуге. Ей казалось, что Тэвиг в наказание за дерзость ударит ее сейчас со всей силой.
– За что ты просишь прощения, моя милая? Да, ты легонько ударила меня, но я вполне это заслужил. – Он рассмеялся и добавил: – А может, все-таки наказать тебя? Может, отшлепать?
– Нет-нет, не надо. Да ты не сможешь этого сделать, – заявила девушка, приподнявшись. – Потому что я уже сижу на заднице. – Явно удивленная и даже немного смущенная собственными словами, Мойра зажала рот ладонью. – О, прошу прощения. Это я у Горбатой Энни научилась.
Тэвиг улыбнулся, чмокнул девушку в лоб.
– Ты ничего особенного не сказала, моя милая. Конечно, ты выразилась немного грубовато, но это лишь свидетельствует о том, что тебе спокойно рядом со мной. То есть чувствуешь себя в безопасности и не боишься меня.
– В безопасности? Рядом с человеком, которого обвиняют в двух убийствах? – проговорила Мойра с усмешкой.
– Ты нисколько в это не веришь, дорогая.
– Да, наверное… – Мойра снова улеглась и зевнула. И она не сопротивлялась, когда Тэвиг привлек ее к себе поближе. Закрыв глаза, она пробормотала: – Сэр Макалпин, мне все же надо поспать.
– Да, конечно, дорогая, – кивнул Тэвиг.
Минуту спустя он внимательно посмотрел на девушку. Было очевидно, что она уже спала, причем заснула почти мгновенно. "Бедняжка ужасно устала", – подумал Тэвиг и расплылся в улыбке, когда Мойра, что-то пробормотав во сне, прижалась к нему, словно это уже вошло у нее в привычку.
– Поверь, милая, скоро ты поймешь, что мы действительно предназначены друг другу судьбой, – прошептал он, снова улыбнувшись. – Мне просто надо залечить те раны, которые нанес тебе этот мерзавец сэр Бернард. – Он поцеловал девушку в макушку и добавил: – И я буду молиться, чтобы мне хватило на это терпения.
Глава 5
– Ты, наверное, не поверишь, если я скажу, что нашел это под кустом, – сказал Тэвиг с ухмылкой.
Мойра взглянула на хлеб в его руках.
– Конечно, не поверю.
После того как они отправились в путь, прошло два дня, и Мойра уже начала думать, что ей удалось уговорить своего спутника ничего не красть. Однако хлеб, которым он сейчас искушал ее, являлся доказательством ее наивности. И хуже всего было то, что она не знала, как ей на это реагировать. Теперь Мойра уже знала, что Тэвиг Макалпин – человек добрый и отзывчивый. Но почему же он воровал? Почему нисколько не стыдился этого? А ведь ей сама мысль о краже была отвратительна… Но хлеб выглядел очень аппетитно, и Мойра решила, что не стоит упрекать Тэвига за кражу.
– Я знал, что ты мне не поверишь. – Присев рядом с девушкой, Тэвиг вынул нож и отрезал ей кусок хлеба.
Разумеется, ты не поверишь и в то, что свершилось чудо. Ведь не поверишь, что этот хлеб вдруг появился в моих руках только потому, что Господь внял нашей нужде?
– Ты богохульствуешь. А я-то надеялась, мы обойдемся без краж, – добавила Мойра со вздохом.
– Что ж, дорогая, мне очень жаль, что я не оправдал твоих ожиданий. Но должен заметить, что они были необдуманными, потому что к концу недели каши у нас не останется, даже если мы будем съедать по мисочке в день. И не забывай, моя милая, нам предстоит идти еще очень долго.
Мойра принялась жевать хлеб, и он показался ей просто восхитительным на вкус, Это обстоятельство почему-то возмутило ее, и она, нахмурившись, пробурчала:
– Ну и что же?..
– А то, что нам нужно хорошо питаться, чтобы выдержать такое испытание.
– Ты просто придумываешь оправдания…
– Это не оправдания, а чистейшая правда.
– Человек, у которого ты украл хлеб, возможно, сейчас голодает, – со вздохом пробормотала Мойра.
– Нет. – Тэвиг решительно покачал головой. – Я не стал бы брать еду у тех, кто очень нуждается.
– Откуда ты знаешь, кто нуждается, а кто нет?
– Дело в том, что я взял хлеб из кухни очень зажиточного фермера. Это в нескольких милях отсюда. Там было много хлеба, а также других припасов, так что эти люди не очень-то пострадали.
Мойра нахмурилась, когда Тэвиг обнял ее за плечи. Но она все же не оттолкнула его руку.
– Значит, ты зашел в кухню какого-то богатого фермера, взял хлеб и спокойно ушел?
– Все было не так-то просто. – Тэвиг протянул девушке еще один кусочек хлеба. – Хотя мне и не пришлось убегать. – Он с усмешкой покачал головой. – Когда мои злоключения окончатся, придется сказать этому человеку, что он слишком беспечен и плохо охраняет свой дом. Скорее всего, он добрый человек, потому что только добрые люди могут быть такими доверчивыми. Да, он слишком уж доверчив. А ведь я мог оказаться его врагом… Так что я рассчитаюсь с ним за хлеб – объясню ему, что следует лучше охранять свой дом и проявлять бдительность, если не хочешь, чтобы тебя застали врасплох. Не стоит проявлять излишнее гостеприимство. Да, гостеприимство – отличительная черта рыцаря, но дом этого человека очень уязвим.
– Ты прав, – кивнула Мойра. – Этот добрый человек может пострадать из-за своей доверчивости.
– Боюсь, что так и произойдет. Потому что каждый, кто даст себе труд взглянуть на его дом, сразу же поймет, что он очень неплохо живет. И наверняка появится тот, кто захочет завладеть его собственностью.
– Да, наверное, – пробормотала Мойра и, взглянув на небо, добавила: – Похоже, скоро начнет темнеть…
– Верно, дорогая. Пора идти.
Убрав остатки хлеба в мешок, Тэвиг привлек девушку к себе и заключил в объятия. Мойра попыталась проявить непреклонность, но тотчас почувствовала, что не сможет устоять перед Тэвигом. Когда же его губы прижались к ее губам, она забыла даже и о том, что собиралась оттолкнуть его. Губы Тэвига были необыкновенно теплыми и нежными, и Мойра не смогла противостоять соблазну, как несколько минут назад не смогла отказаться от хлеба.
Обвивая руками шею Тэвига, она крепко прижалась к нему, а он покрывал ее лицо поцелуями и время от времени целовал в губы. Но ей хотелось большего, и она постаралась прижаться к нему еще крепче, как бы требуя более страстного поцелуя. Тэвиг тотчас же откликнулся на ее просьбу, и с губ девушки сорвался тихий стон – в тот же миг она почувствовала, как по телу ее словно прокатилась горячая волна. И ей вдруг вспомнились слова одной из служанок: та, рассказывая о своем возлюбленном, говорила, что "сгорает от желания". И вот сейчас Мойра поняла, что имела в виду та служанка. Теперь она знала, что тоже сгорает от желания, и это пополняло ее душу восторгом, но одновременно и пугало.
– Ах, дорогая, у тебя необыкновенно сладкие губки, – пробормотал Тэвиг, целуя ее в шею.
– У тебя тоже, – прошептала она в ответ. Он тихо рассмеялся.
– Ты льстишь мне, моя милая.
Тут он вдруг чуть отстранился, и Мойра почувствовала, как пальцы скользнули по ее груди. Из горла ее вырвался стон, а по телу прокатилась новая волна желания, еще более горячая. Сделав над собой усилие, она выскользнула из объятий Тэвига и, поспешно отступив на несколько шагов, пробормотала:
– Нам пора идти, ты ведь сам об этом сказал…
– Почему ты все время ускользаешь от меня? – проворчал Тэвиг, поднимая с земли мешок.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила Мойра, последовав за ним.
– Ты прекрасно все понимаешь, дорогая. Нас соединила судьба, и ты чувствуешь это каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе. Ты сгораешь от желания и не можешь этого не чувствовать.
– Какое тщеславие…
Тэвиг пропустил ее замечание мимо ушей.
– Мне кажется, ты не слышишь голоса своего сердца, поэтому и отталкиваешь меня. Но я терпеливый, могу и подождать. Уверяю, что ты непременно все поймешь.
"Как странно… – думала Мойра, глядя в спину своего спутника. – Ведь только что я страстно желала его, а теперь мне уже хочется как следует ударить его ногой под зад". Впрочем, она прекрасно понимала, что ее по-прежнему влечет к нему, а раздражение вызывало лишь то, что Тэвиг, судя по всему, знал, в каком состоянии она находилась". "Неужели он и вправду читает мои мысли?" – подумала Мойра, но тотчас же отогнала эти опасения. Если бы Тэвиг знал, что у нее сейчас на уме, то либо посмеялся бы над ней, либо постарался бы отойти подальше, чтобы она не сумела ударить его ногой в зад.
В конце концов, Мойра пришла к следующему выводу: вероятно, Тэвиг каким-то образом испугался толковать выражение ее лица, поэтому и создавалось впечатление, что он читал ее мысли. Значит, ей, чтобы скрывать кое-какие секреты, надо освоить несколько новых уловок. Она давно уже научилась скрывать от сэра Бернарда свои чувства, и теперь следовало научиться скрывать их от Тэвига.
– Мне кажется, что дождь все-таки пошел, – пробурчала Мойра, стараясь спрятаться как можно дальше под навес из веток и одеял, сооруженный Тэвигом.
– Да, похоже, что пошел. Плохо только, что он все время идет, когда мы отдыхаем. Спать очень неуютно. – Тэвиг отрезал девушке ломтик хлеба. – Вот, возьми. Это все, что мы сможем себе сегодня позволить, потому что нельзя разжечь костер без сухих веток для растопки.
– Думаешь, так я буду меньше огорчаться из-за того, что ты украл этот хлеб?