Граф подошел с моей стороны, протянул руки, и я уже без колебаний оперлась о его плечи и затем с облегчением вздохнула, оказавшись на земле. Он придержал дверцу кареты, я села вслед за Гроувом. Сэйвил захлопнул дверцу, и через минуту мы ощутили, как карета закачалась на рессорах, когда граф взгромоздился на козлы. А еще через мгновение мы продолжили путь.
- О Господи! - воскликнула я. - У меня остался плед!
- Держите при себе, - посоветовал Гроув. - Его сиятельство никогда не мерзнет. Помню, он и мальчиком был такой же закаленный… Как-то раз…
Мой спутник пустился в воспоминания о детстве графа, а я с некоторым ожесточением подумала, что если нынешний лорд и вправду был таким героическим ребенком, то мне просто негоже подрывать сейчас его престиж каким-то дурацким пледом.
Я поплотнее завернулась в него, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, намереваясь согреться и заснуть.
И то, и другое мне вскоре удалось. Помню только, что кто-то поправлял на мне плед и я бормотала благодарности, а затем снова проваливалась в сон…
Я открыла глаза, почувствовав, как чья-то сильная рука обнимает меня за плечи, прижимая к большому теплому телу. Щека моя уперлась во что-то мягкое, и я поняла, что это меховой воротник мужского пальто.
Я стремительно выбралась из оков сна, но в голове еще плавал туман сновидений.
- Томми? - проговорила я.
- Боюсь, что нет, миссис Сандерс.
Это был сочувственный голос графа Сэйвила.
Я рывком выпрямилась, с ужасом сознавая, что спала у него на плече.
Казалось, граф не обратил внимания на мою реакцию.
- Вы пробудились как раз вовремя, - сказал он. - Сэйвил-Касл уже перед нами.
Глава 6
Уставившись в окошко кареты, я увидела контуры замка, показавшегося мне грандиозным, исполненным величия и словно явившимся из читанных и перечитанных мной легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.
- Господи, это и в самом деле замок! - не удержалась я от возгласа.
- Да, - согласился его владелец, - это замок.
Я вглядывалась в стены из серого камня с четырьмя симметрично расположенными угловыми башнями и думала, найду ли там, за этими стенами, благородных рыцарей в латах и украшающих дом своим присутствием прекрасных дам. Разве могло существовать без них подобное сооружение?
- Вы не можете сейчас увидеть всего, - сказал Сэйвил. - Кругом снег, вода во рве замерзла. И в небольшом озере тоже. А вообще-то замок стоит на острове.
Я оторвалась от окошка.
- Самый настоящий крепостной ров? - переспросила я.
- Да, - ответил он с улыбкой, как мне показалось, немного смущенной, словно допустил присутствие в своем замке чего-то запретного или не вполне приличного.
Снова устремив взгляд в окно, чтобы не видеть манящей улыбки, а только лишь замок, тоже достаточно притягательный своей величественностью, я спросила:
- А когда он построен? Тогда же, когда замок короля Артура в Камелоте?
Сзади меня послышался смех.
- Ну, не совсем. То было, если не ошибаюсь, веке в шестом, да? - И уже серьезным тоном, в котором я уловила оттенок гордости, которую он не собирался скрывать, добавил:
- Один из моих предков построил этот замок в годы царствования Ричарда Второго, последнего из Плантагенетов. А тот жил немного позже короля Артура. Но все же довольно давно.
В душе я не могла не признать, что такой древней родословной вполне можно гордиться.
- В то время была еще в самом разгаре Столетняя война, - словоохотливо продолжал Сэйвил, - и многие опасались французского нашествия. Река Хейвер, на которой стоит замок - она же образовала озеро, - была тогда судоходным притоком Темзы, по которой ничего не стоило добраться до Лондона; и король Ричард повелел моему предку, имя которого тоже было Ральф, оснастить бойницами наш дом, стоявший на берегу озера. Но мой прапрапрадед Ральф решил снести весь дом и построить вместо него на острове укрепленный замок. Что, как видите, и сделал.
Я не сводила глаз со стен и башен, которые становились все ближе и выглядели уже не такими сказочно-волшебными, но еще более внушительными со своими зубцами и бойницами.
- Какой грозный вид! - воскликнула я.
- Да, - подтвердил Сэйвил, - мы прекрасно оснащены для того, чтобы поливать противника гашеной известью, кипящей смолой и забрасывать камнями. Если, конечно, он преодолеет крепостной ров.
Я невольно рассмеялась.
Нашу карету тряхнуло в последний раз, и вот она уже быстро покатила по более приличной дороге. Я увидела, как мы въехали на узкую ровную аллею, очищенную от снега.
- Когда-то этот подъездной путь был выложен деревом, - сказал Сэйвил. - Сейчас под нами камень.
Теперь мы ехали через мост, в конце которого стояла отдельная каменная башня, а за ней, примерно в двухстах ярдах, виднелись главные ворота крепостной стены. Я посмотрела наверх, словно ожидая, что в одном из окон замка покажется безутешная Элейн, дочь короля Пеллеса, умершая от безнадежной любви к рыцарю Ланселоту и погребенная с лилией в руке.
- Вот мы и на острове, - сообщил мне Сэйвил. - Он немногим шире, чем замок. Когда-то здесь проходила первая линия обороны замка.
Карета остановилась, ворота распахнулись, из них вышел немолодой мужчина. Сэйвил опустил оконное стекло со своей стороны, холодный воздух ворвался внутрь.
- С возвращением домой, милорд! - приветствовал его привратник. Лицо его расплылось в улыбке. - Мы уж и дорогу для вас расчистили!
- И хорошо сделали, Симс, - одобрил Сэйвил. - Что, леди Девейн уже приехала?
Улыбка исчезла с лица Симса.
- Как же, милорд, уже. И мистер Коул с ней.
- Так я и думал, - нахмурившись, пробормотал Сэйвил себе под нос.
Он кивнул привратнику, поднял стекло, откинулся на подушку сиденья, и карета продолжила путь. Я обратила внимание, что складка, появившаяся между бровями Сэйвила, так и не исчезла. Он словно забыл о моем присутствии, и я не решалась задавать ему вопросы о том, что видела вокруг. Молча взирала я на то, как мы проехали еще одни ворота - в огромной каменной арке, они запирались когда-то с помощью опускающейся решетки - и очутились наконец за крепостными стенами.
И тут исчезло ощущение средневековья, моему изумленному взору предстало изящное здание из светло-коричневого камня с каким-то золотистым оттенком, выстроенное в стиле эпохи Возрождения, стоящее посреди огромного заснеженного двора. "Цвет здания напоминает глаза его хозяина", - подумалось мне.
Впечатление было совершенно неожиданное, и я не смогла сдержать удивленный возглас, который, видимо, привлек внимание Сэйвила.
- Да, - медленно произнес он, - почти все, кто оказывается здесь впервые, именно так и реагируют. Если мне не изменяет память, то, кажется, седьмой Ральф Сэйвил решился в свое время снести с лица земли значительную часть средневековых построек и соорудить на их месте резиденцию в самом современном для того времени стиле.
Под словом "современный" он, видимо, имел в виду годы правления королевы Елизаветы или короля Якова I.
- Похоже, - осмелилась предположить я, - ваша семья любила шагать впереди своего века? Он рассмеялся и ничего не ответил.
- Ваш семейный герб, наверное, лев? - спросила я через минуту.
Чтобы сделать такое предположение, не пришлось особенно ломать голову, потому что целый ряд каменных львов украшал фронтон главного входа, перед которым мы остановились.
- Вы совершенно правы, - сказал граф.
Из дверей вышел дворецкий в роскошной ливрее, но прежде чем он успел открыть дверцу кареты, Сэйвил уже стоял на снегу перед входом. Он коротко переговорил с дворецким, после чего тот скрылся в доме, а граф подошел к карете с моей стороны. Туда же приблизился со складной лестницей вышедший из дома ливрейный лакей, и Сэйвил помог мне выйти и спуститься на очищенную от снега каменную площадку.
- Я отправил дворецкого за моей сестрой, - сказал Сэйвил. - Она поможет вам поскорее освоиться у нас в доме.
Эти слова ввергли меня в довольно нервозное состояние; я вдруг представила себя в этом огромном великолепном доме, где повсюду слуги в ливреях, обслуживающие богатых дам и господ, и мне стало не по себе, потянуло обратно в мое скромное жилище, к простым, бесхитростным людям с их открытыми душами.
- Леди Реджина знает о моем приезде? - спросила я. Сэйвил покачал головой.
- О нем не знает никто, - произнес он с видимым удовольствием, как человек, приготовивший некий сюрприз и предвкушающий эффект, который тот произведет на окружающих.
Его тон поверг меня в еще большее смятение.
Чтобы попасть в дом, не нужно было подниматься по ступеням: мы вошли в массивные двери и очутились в огромной комнате, которую в свое время, несомненно, называли большой залой седьмого Ральфа Сэйвила. Первое, что обращало на себя внимание, был колоссальный камин, украшенный лепными изображениями все тех же львов, но и остальное - пол, уходящий ввысь потолок, стены - было настолько грандиозным, что я не могла не подумать в изумлении: неужели люди способны жить в таком месте?!
За дверью одной из комнат, выходящей в залу, звучала фортепьянная музыка. Она внезапно прекратилась, и Сэйвил сказал мне:
- Это играла Реджина. Сейчас она появится. Я кивнула, преодолевая скованность, и почти сразу слева от нас открылась дверь и оттуда вышла женщина.
- Ральф, - произнесла она с приветливой улыбкой, - наконец-то и ты добрался сюда сквозь эти снежные завалы. Должна тебя огорчить, все остальные прибыли раньше, чем ты, как ни обидно это звучит для твоих хваленых гнедых.
Она поспешила к брату по натертому паркету, тот наклонился и поцеловал ее в щеку.
- Я задержался, Джинни, потому что должен был кое-кого привезти. Познакомься с миссис Абигейл Сандерс. Миссис Сандерс, это моя сестра леди Реджина Остин.
- Как поживаете, леди Реджина? - пробормотала я.
- Добро пожаловать, миссис Сандерс, - последовал ответ.
- Миссис Сандерс упомянута в завещании Джорджа, - спокойно сказал Сэйвил, - и я решил, что ее присутствие необходимо при оглашении последней воли нашего кузена.
Легкое удивление отразилось на лице леди Реджины.
- Разумеется, ты совершенно прав, - согласилась она.
Воцарилось недолгое молчание. Я внимательно смотрела на леди Реджину, отмечая, что цветом волос и чертами лица она напоминает брата, только глаза у нее, насколько я смогла разглядеть, обыкновенные, карие, без золотистого оттенка.
- Будь любезна, Джинни, - сказал Сэйвил, - попроси миссис Феррер показать нашей гостье ее комнату.
- Я сама с удовольствием сделаю это, Ральф, - ответила Реджина, улыбнувшись мне. Улыбнулся и граф:
- В таком случав оставляю вас, миссис Сандерс, в весьма надежных руках. А теперь прошу простить меня.
И он направился в сторону, противоположную той, откуда появилась его сестра.
Я подавила желание крикнуть, чтобы он не оставлял меня, и взяв себя в руки смело двинулась вслед за леди Реджиной по сверкающему полу и не менее сверкающей мраморной лестнице, ведущей наверх.
По пути я подверглась вежливому заинтересованному допросу.
- Долго ехали, миссис Сандерс?
- Довольно долго, - ответила я. - На дорогах все еще снежные заносы, однако нам повезло: мы почти все время двигались по колее, проложенной почтовым дилижансом.
- О, как удачно! А где вы живете, миссис Сандерс?
- В Суррее. В городке Хайгейт.
Впрочем, я была уверена, что это название ровным счетом ничего не говорит моей собеседнице.
Мы были уже на самом верху лестницы и вступили в еще одну залу.
- Какая огромная! - невольно воскликнула я.
- В прежние времена, - сказала леди Реджина, - ее так и называли - большая приемная. Здесь принимали самых благородных персон.
Видимо, для этих персон, подумала я, и сделан мраморный пол, а потолок украшен изумительной лепниной; на обшитых панелями стенах красовались резные изображения крылатых коней, русалок, фантастических чудовищ. Особое внимание привлекал камин: его огромная труба была выложена черными, белыми и серыми мраморными изразцами с орнаментом, в котором причудливо переплетались гирлянды из каменных цветов и музыкальных инструментов.
Леди Реджина заметила, что я остановила взгляд на каминной трубе.
- Этот камин, - сообщила она, - считается одним из лучших среди дошедших до нас подобных сооружений эпохи Возрождения.
- Он превосходен, - не могла не подтвердить я, вполне понимая законную гордость, прозвучавшую в ее словах.
Мы уже прошли через эту залу и вступили в анфиладу гораздо меньших по размеру комнат, выглядящих значительно скромнее.
- Интересно, миссис Сандерс, - услышала я наконец вопрос, которого давно ждала, - каким образом мой брат мог узнать, что вы упомянуты в завещании кузена Джорджа?
- Насколько я поняла, - был мой ответ, - ваш брат является душеприказчиком лорда Девейна. Отсюда его осведомленность о содержании завещания.
- О, конечно. Только брат ничего не говорил мне об этом.
Я не посчитала нужным комментировать ее слова, тем более что мы наконец свернули еще раз направо и оказались, по-видимому, в том крыле здания, где размещались спальни и гостевые комнаты. Возле шестой или седьмой из них леди Реджина остановилась и повернула дверную ручку.
- Надеюсь, комната уже готова, - сказала она, широко распахивая дверь.
Я вошла вслед за сестрой графа в прекрасную комнату с широким ромбовидным окном, под которым помещалась уютная кушетка, с огромной кроватью под золотистым пологом на четырех столбиках. Пол был покрыт толстым восточным ковром, и, самое главное, воздух был наполнен ласковым теплом от жаркого огня в камине.
С правой стороны я заметила полуоткрытую дверь.
- Там гардеробная, - предупредительно пояснила леди Реджина, проследив за моим взглядом. - Прислать вам горничную, миссис Сандерс, чтобы распаковать вещи?
- Нет, благодарю вас, леди Реджина. Я привыкла делать это сама.
Она отнюдь не выглядела удивленной моими словами.
- Горячую воду принесут немедленно, - добавила она. - Обед через полтора часа. Я пришлю лакея, он покажет вам дорогу в гостиную.
- Благодарю вас.
Я стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди, мечтая наконец остаться одна.
Лишь только дверь за любезной хозяйкой закрылась, я издала вздох облегчения и уселась на кушетку под окном, пытаясь освободиться от напряжения, которое испытывала на протяжении всего дня. Кажется, это мне наконец удалось.
Когда-то я полагала, что Девейн-Холл - предел роскоши и великолепия. Теперь я поняла, что в сравнении с тем местом, где я сейчас нахожусь, Девейн-Холл всего-навсего обычный дом состоятельного фермера.
О том, как в таком случае назвать мое собственное обиталище, не хотелось и думать. А уж как оценил мой дом его сиятельство лорд Сэйвил…
Впрочем, я тут же оборвала себя и, стиснув зубы, мысленно произнесла: "Какого черта меня должно беспокоить, что он изволит подумать?"
"И еще, - сказала я себе с усмешкой, - не замирай от страха и почтения перед владельцем всей этой роскоши, Гейл! Вспомни, что именно он и никто иной совсем недавно в поте лица своего красил стены в твоей комнатушке для гостей и учеников".
Мой саквояж был принесен, и я разобрала его в гардеробной, декорированной в желтовато-розовых тонах: туалетный столик затянут желтым атласом, большой платяной шкаф розового дерева с медными ручками в форме львиных голов. Горячую воду уже принесли, я с наслаждением умылась и, развешивая в гардеробной платья, убедилась, что мой единственный вечерний туалет почти не помялся. Я надела пеньюар и подошла к окну, за которым все было белым от снега.
Сегодня впервые в жизни я увижу супругу Джорджа. Вернее, не супругу, а вдову, поправила я себя.
Я сознавала, что мое отношение к Гарриет не поддается разумному объяснению. За что я ненавижу эту женщину? Разве она хоть в какой-то степени виновата в том, что на ней женились ради ее денег? Однако сильные чувства редко бывают логичны и легко объяснимы.
Да, я не могла не испытывать, хорошо это или плохо, нечто вроде злорадства от того, что у нее рождались только девочки и ни одного сына.
Некрасиво? Мелочно? Бесспорно.
Не по-христиански? Само собой разумеется.
Но зато честно - с моей стороны.
Хотелось бы мне увидеть выражение ее лица, когда нотариус произнесет имя моего сына? Снова скажу: да!
Я взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и решила, что нужно быть готовой: лакей вот-вот придет, чтобы пригласить к обеду.
Я надела вечернее платье и присела у туалетного столика, размышляя, что делать с прической. Собственно, выбора почти не было, поскольку волосы коротко острижены. В конце концов я повязала голову синей бархатной лентой и надела свою единственную, оставшуюся от матери драгоценность - бриллиантовые серьги.
Оглядев себя в большое зеркало в полный рост, я осталась, в общем, довольна.
Вскоре появился молодой лакей в синей с золотом ливрее, я уже поняла - это фамильные цвета семьи Сэйвил. Он снова повел меня по коридорам и лестницам, сквозь малые и большие комнаты, через большую залу и залу для музицирования, и наконец мы очутились в прелестной гостиной, стены которой были затянуты бледно-голубой камчатной тканью. У камина расположилась группа людей.
- Добро пожаловать, миссис Сандерс!
Ко мне направлялась леди Реджина. Взяв за руку, она подвела меня к остальным.
Граф Сэйвил, стоящий у стены справа от камина, кивнул мне и учтиво спросил:
- Надеюсь, вы уже немного пришли в себя после утомительного путешествия?
Я взглянула на него. На нем был вечерний костюм: белая рубашка, шейный платок, черный, облегающий фигуру фрак, такого же цвета узкие брюки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными.
- Спасибо, милорд, я чувствую себя хорошо, - ответила я.
- Позвольте представить вас моей кузине леди Девейн, - сказала сестра Сэйвила, и, повернувшись, я увидела женщину, сидящую в большом, обитом атласом кресле.
В первое мгновение я заметила только, что она довольно полная. Затем обратила внимание на то, что уголки глаз у нее странно опущены, как будто она изнемогает от усталости. И наконец, поняла, что эта женщина смотрит на меня с явным подозрением.
- Сандерс? - повторила она. - Вы имеете какое-либо отношение к сквайру Сандерсу из Хатфилда?
Я заметила, что леди Реджина внимательно вглядывается в нас обеих.
- Я его невестка. Вернее, была невесткой. Мой муж скончался несколько лет назад.
Брови Гарриет, широкие, песочного цвета, похожие на гусениц-близнецов, сошлись у переносицы.
- Господи, так вы, наверное, родственница той колдуньи, вышедшая замуж за младшего сына сквайра? Да? - выпалила она на одном дыхании.
Все, кто находился в комнате, воззрились на меня.
Сэйвил произнес холодным тоном:
- Какая колдунья? О чем вы толкуете, Гарриет?
Та повернула к нему голову: