- Меня больше тянет к романам, - возразила графиня.
- Ну, а мы вернемся к нашим делам, - заметил граф, понизив голос, что заставило улыбнуться обоих молодых людей.
- У моей прекрасной нареченной есть как раз книга французских любовных стихов, если это интересует вас, - с ноткой сарказма вставил Гордон.
Роберта осторожно бросила взгляд на Генри. Тот помрачнел, уже готовый наброситься на Гордона.
- Джентльмены, давайте вести себя как подобает, - сказал граф, пытаясь прекратить перепалку.
Генри усмехнулся и лениво произнес:
- Ожидать от хайлендского варвара, что он будет вести себя как джентльмен, - это все равно, что ждать от индюка, чтобы он запел как жаворонок.
Прежде чем Гордон успел раскрыть рот, Роберта резко повернулась и твердой походкой пересекла кабинет.
- Я тоже из Хайленда, - с вызовом сказала она. - Извинись сейчас же.
Гордон с удовлетворением откинулся на спинку стула. Он поймал взгляд соперника и ухмыльнулся в ответ.
- Я бы никогда не посчитал тебя дикаркой, - пожимая плечами, сказал ей Генри.
- Мой отец и братья тоже хайлендцы, - возразила она. - Значит, и они для тебя глупые индюки?
- Нет, но ты же сама называешь хайлендцев дикарями и варварами, - ответил он.
- Я имею право говорить то, что хочу, - сказала Роберта. - Я там родилась.
- Приношу свои извинения, - сказал Генри, беря ее правую руку и прикладываясь к ней поцелуем. - Я никогда никоим образом не хочу огорчать тебя.
- Ты тоже извини меня, - смягчилась Роберта, надеясь, что ее вспышка не обидела его. Она бы не хотела, чтобы Генри вернулся ко двору, затаив недобрые чувства против нее. - И выпей вина, милорд.
Генри отпустил ее руку. Но вместо того, чтобы взять ближайший бокал, потянулся за другим, с корицей.
- Этот для Гордона, - сказала Роберта, останавливая его руку.
- Но я люблю вино с корицей, - сказал Генри.
Боже мой, в панике подумала Роберта. Если бы ей это было известно, она бы подала охлажденное вино с вереском. Неужели ее тетка знала, что Генри любит вино с корицей? Нет, этого не могло быть. Она верила, что тетка желает ей добра.
- К подогретому вину не подают хлебцы, - нервно сказала Роберта.
- А я не хочу хлебец, - ответил Генри. - Я лучше возьму пирожок.
- Я не прочь отведать твоего хлеба, - сказал Гордон.
- Нет! - закричала Роберта и, обернувшись, увидела, что он уже потянулся за ним. Не раздумывая, она хотела уже вырвать угощение из его рук, но тетка оказалась быстрее.
- Пусть они выбирают, что им нравится, - сказала леди Келли, хватая ее за запястье и выразительно глядя на нее.
Роберта поняла, что хотела сказать ей тетка. Богиня сама решит, кто что будет есть. Хоть она и могла попытаться повлиять на свою судьбу, окончательное решение принадлежит, высшей силе.
Роберта кивнула, смирившись с неизбежным. И позволила тетке отвести ее обратно к книжным полкам.
Глядя на книги невидящим взглядом, она замерла в ожидании решения своей судьбы. Каждый миг казался ей двадцатью годами. Наконец, не в силах вынести это томительное ожидание, она бросила взгляд через плечо.
Первое, что она увидела, был поднос. Вино с белым вереском и ячменный хлебец с него исчезли.
Роберта закрыла глаза, боясь посмотреть на своих поклонников. Наконец, призвав на помощь всю свою храбрость, она взглянула на Гордона, который не ел и не пил. Потом перевела взгляд на Генри, задумчиво допивавшего вино.
Подойдя к Генри, она спросила:
- Ты выпил вино и хлебец съел тоже?
- Хлеб съел я, - сказал Гордон. - Ты его прекрасно испекла, мой ангел.
- Вино с корицей было приготовлено для тебя, - выпалила Роберта, повернувшись к нему. - Ты не должен был есть хлеб.
- Келли, объясни, что тут происходит, - приказал граф Ричард жене.
Не обращая на него внимания, леди Келли коснулась руки девушки и мягко сказала:
- Успокойся, дитя, так решила богиня.
- Плевать я хотела на вашу богиню! - в слезах закричала Роберта. - Я не хочу жить в Хайленде. - И с этими словами выбежала из кабинета.
Оба молодых человека тут же поднялись с мест, намереваясь последовать за ней, но графиня движением руки заставила их сесть.
- Оставьте ее, - сказала она. И, посмотрев на мужа, добавила: - Роберта приготовила для Генри заговоренный хлебец, а для Гордона вино с белым вереском, но оказалось, что у богини свое мнение о том, что кому должно достаться.
Граф Ричард откинул назад голову и громко захохотал, засмеялась и графиня. А на лице Генри Талбота появилась улыбка явного удовлетворения. Только Гордон в растерянности посмотрел на них троих: черт возьми, что тут такого забавного?
- Наверное, мы должны поделиться нашим знанием с лордом Кэмпбелом? - спросила мужа леди Келли.
- Да, пожалуй, - поддержал ее Генри Талбот.
Гордон посмотрел на соперника. По выражению лица того было видно, что он понимает, о чем речь, и очень доволен услышанным.
- Видите ли, господа, получилось так, что вы съели и выпили не то, что предназначалось каждому, - сказала леди Келли после одобрительного кивка мужа. - Заговоренный хлебец, предназначенный для Генри, воспламеняет страсть, а вино с белым вереском, предназначенное для вас, наоборот, охлаждает любовный пыл.
Гордон старался выглядеть невозмутимым, слушая это, хотя внутри у него все кипело. Потом он бросил холодный взгляд на маркиза Ладлоу и сказал:
- Этот факт больше, чем ячменный хлеб и вересковое вино, побуждает меня расторгнуть мой бра…
- Брат, тебе, кажется, нужно было вернуться в Хэмптон-Корт сегодня же, - обращаясь к Генри, вдруг вмешалась графиня. - Ты хочешь приехать туда до ночи?
- Скажи Роберте, что я постараюсь навестить ее на Новый год, хотя не могу обещать, пока не узнаю планов ее величества, - сказал Генри, поднимаясь со стула. Но прежде чем уйти, он повернулся к Гордону и протянул ему руку, сказав:
- Инверэри, я бы очень рад с тобой познакомиться. И пусть победит достойнейший.
- У меня нет сомнений, что им буду я, - сказал Гордон, вставая и пожимая руку соперника.
Генри наклонил голову:
- Или я…
В то время как два ее поклонника обменивались рукопожатиями, Роберта стояла одна в своей комнате и печально смотрела в окно на дождь. Этот унылый, мрачный день полностью соответствовал ее настроению.
Не буду плакать, сказала она себе, стараясь сдержать слезы, грозившие пролиться из глаз. Генри никогда не покинул бы ее, если бы не выпил вина с вереском.
И тут она увидела его.
Маркиз Ладлоу торопливо шел по лужайке к причалу, где стояла барка, которая должна была увезти его в Хэмптон-Корт.
Впереди Роберту ждало мрачное будущее. Человек, за которого она хотела выйти замуж, выпил вино с белым вереском и теперь уезжал, даже не попрощавшись с ней.
Какое же будущее ее ожидает? Гордон Кэмпбел, самоуверенный волокита, который решил скрыть ее уродство под перчатками. Хотя уже не раз маркиз Инверэри прикладывался поцелуем к ее "дьявольскому цветку". Но, может, он сделал это только для того, чтобы она успокоилась и поверила, что он ее любит и заботится о ней?
Роберта почувствовала, как паника овладевает ею. Гордон съел заговоренный хлебец. Что же теперь будет? Ведь если правда то, что сказала ей леди Келли, то он может воспылать какой-то бешеной страстью к ней.
Услышав стук в дверь, девушка обернулась:
- Кто там?
- Гордон, - ответил маркиз за дверью.
- Уходи! - закричала она.
Тут же дверь отворилась, и Гордон решительно вошел в комнату.
- Я сказала, уходи.
- О, извини, - пробормотал он со своей неотразимо нахальной улыбкой. - Мне послышалось "входи".
- Что тебе нужно? - спросила Роберта, рассердившись от этой очевидной лжи.
Гордон протянул ей коробку с перчатками:
- Ты забыла их в холле.
Роберта бросила взгляд на ненавистную коробку.
- Они мне не нужны, - сказала она.
"И ты тоже" - осталось невысказанным.
Словно от удара, Гордон подался назад. Всякое дружелюбие исчезло с его лица, а серые глаза потемнели, словно грозовые тучи. Не говоря ни слова, он поставил коробку на ближайший столик и повернулся, чтобы уйти.
- Я же сказала тебе, что они мне не нужны, - повторила Роберта, стараясь подавить в себе чувство горького сожаления, начинавшее шевелиться внутри.
Повернувшись к ней, Гордон смерил ее холодным взглядом и сказал совершенно спокойно:
- Я скакал в Лондон и обратно в этот ужасный дождь, чтобы купить их тебе. Но единственное, чего ты заслуживаешь, это увесистый шлепок по заду. Ты выглядишь как привлекательная женщина, а ведешь себя как стервозная ведьма. Когда повзрослеешь немного, мой ангел, сама будешь бегать за мной.
Роберта в бешенстве повернулась к нему спиной, ожидая, что он, уходя, громко хлопнет дверью. Но он этого не сделал. Дверь защелкнулась за ним почти бесшумно.
Тихий звук этого щелчка отдался в душе, болезненно ударив по ее и без того натянутым нервам. Неужели она была несправедлива по отношению к нему? Ведь он купил эти перчатки, чтобы скрыть ее пятно, именно потому, что знал, как она переживает.
Она подняла руку и уставилась на свой "дьявольский цветок". Изысканный изумруд, который, по его словам, так подходил к ее глазам, сверкнул в своей золотой оправе.
Роберта судорожно вздохнула. Гордон был добр с ней, а она оказалась такой жестокой.
Неужели это просто ребяческое упрямство говорит в ней, когда она хочет выйти замуж за Генри и остаться в Англии?.. Но ведь у всех есть заветные мечты и желания. Конечно, у всех. Придворные хотят видных должностей, адвокаты высоких гонораров, а солдаты мечтают о воинской славе. Девушки хотят красивого мужа, а молодые женщины хотят иметь здоровых детей…
И тут в ее сознании вновь всплыл тот странный вопрос ее тетки: "Ты хочешь остаться в Англии потому, что любишь Генри? Или ты любишь Генри потому, что желаешь остаться в Англии?"
И с каждым мгновением ответ становился все яснее в ее сердце, в ее рассудке, в ее душе. Ответ для нее неожиданный.
6
Гордон злился на самого себя, шагая по лужайке с сумкой для гольфа, перекинутой через плечо. На рассвете, после бессонной ночи, он решил выместить свое раздражение на мячах для игры в гольф.
Черт побери, надеяться на то, что эта крошка Макартур сама придет к нему, почти не приходилось.
Несмотря на раннее утро, небо было ясным и обещало прекрасный день. Клубы тумана почти рассеялись над землей, но все еще заволакивали реку. В утреннем воздухе разносился приятный запах дымка от множества очагов, которые слуги разжигали в домах, готовясь к новому дню.
Гордон прислонил сумку к старому дубу, вытащил клюшку и отошел на несколько шагов. Разметив по-зимнему бурый газон, он вытащил мяч и поставил его на метку. Потом встал в позицию и что было силы ударил по мячу.
Ба-бах!.. Мяч взлетел в воздух и исчез где-то в кустах. Что же он сделал не так с этой девицей Макартур? - спросил себя Гордон, уставившись в том направлении, куда улетел мяч.
По всей видимости, эта своевольная особа, на которой он женат, предпочла книгу стихов, которые все равно не могла прочесть, его собственному, продиктованному заботой о ней и тщательно выбранному подарку.
То, что Роберта Макартур в самом деле любит маркиза Ладлоу, никогда не приходило ему в голову. Ведь по сравнению с ним Генри Талбот был просто щенком. Гордон был уверен, что он более красив, обладает большим состоянием и занимает гораздо более высокое положение при дворе. В то время как этот Ладлоу был просто на побегушках у престарелой королевы, чье время уже пршло, он сам был личным другом молодого короля. А когда он унаследует отцовское герцогство, Роб Макартур станет бесспорной "королевой Арджила". Это весьма достойно.
Проклиная про себя женские капризы и глупость, Гордон достал из кармана и поставил на метку еще один мяч. Не сводя взгляда с мяча, он сильно замахнулся и ударил. Мяч перелетел через верхушки деревьев и на этот раз упал прямо в Темзу.
- Вы стараетесь загнать свои мячи подальше или просто избавляетесь от них? - раздался вдруг позади него чей-то женский голос.
Гордон обернулся. Сад был пуст. Неужели это отказ Роберты так расстроил его, что ему уже чудятся чьи-то голоса?
- Доброе утро, милорд, - со смехом сказал тот же голос.
- Где же вы? - позвал Гордон, обернувшись кругом. - Покажитесь.
- Я сижу на дубе.
Гордон повернулся к дубу и поднял взгляд. Рот у него раскрылся от изумления при виде удивительного зрелища, которое предстало ему. На толстой дубовой ветке сидела графиня Басилдон, супруга одного из знатнейших людей Англии.
- Что вы там делаете? - спросил Гордон, шагнув к дереву.
- Собираю омелу. - Леди Келли глубоко вдохнула свежий утренний воздух и окинула взглядом весь сад со своего насеста на дереве. - Я люблю рассвет. Поэтому одну из своих дочерей назвала Авророй.
Гордон улыбнулся.
- Может, помочь вам спуститься? - предложил он.
- Я и сама смогу, - отказалась графиня. Она грациозно спрыгнула с ветки и, как кошка, мягко приземлилась на ноги. - А вы тоже поднялись необычно рано.
- Едва ли я смог сомкнуть глаза больше чем на час или два, - признался Гордон.
- И что же помешало вашему мирному сну? - спросила леди Келли с улыбкой.
- Все то же, - ответил Гордон, бросая взгляд на окно Роберты на втором этаже дома. И добавил со вздохом: - Возможно, самое лучшее просто похитить ее.
- В этом случае вы потеряете всякую возможность завоевать ее сердце, - предупредила его леди Келли. - Вы уже так хорошо начали ладить с ней. Зачем же теперь все портить?
Гордон с сомнением посмотрел на графиню. По правде говоря, он понятия не имел, как ему быть дальше. С тех пор как он ощутил себя мужчиной, все женщины сами бросались в его объятия. И вот неожиданно он встретил такую, которая совершенно не интересуется им. И Гордон растерялся. Он понятия не имел, как произвести на нее впечатление. Ведь он был совершенно не подготовлен к такому повороту событий.
- Не представляю себе, что происходит в ее голове, - с грустной улыбкой признался он. - Она совершенно не похожа на женщин, которых я прежде встречал.
- Поверьте, милорд, вы с Робертой созданы друг для друга, - сказала графиня. - Я поняла это сразу, как только увидела вас.
Гордон снова взглянул на особняк и сказал:
- Жаль, что она сама не понимает этого.
- С сегодняшнего дня по календарю друидов начинается березовый месяц. Это означает, что любые начинания будут удачны, - с ободряющей улыбкой сказала ему леди Келли. - Кроме того, из крошечной искры может возгореться пламя.
- Что вы имеете в виду?
- Роберта беспокоилась, что вино с белым вереском может повредить вам, - сказала графиня. - А зачем вы подарили ей эти перчатки?
- Чтобы скрыть родимое пятно на ее левой руке.
Этот ответ, казалось, рассердил ее.
- Но для чего? - спросила она.
- Роберта чувствует себя неловко из-за него, хоть я и не понимаю почему, - ответил Гордон. - Десять лет назад, в тот день, когда мы поженились, она прятала руку за спиной. Она сказала тогда, что до нее дотронулось чудовище, живущее в спальне под кроватью. Я подумал, что эти перчатки дадут ей возможность чувствовать себя свободнее. Очень жаль, что она обиделась и отказалась от подарка.
- Значит, сами вы не находите в этом пятне ничего неприятного? - Леди Келли вздохнула с облегчением. - Но ухаживание, милорд - это волнующая игра. Разлука может заставить самое строптивое и упрямое сердце смягчиться и почувствовать в себе любовь. Это произошло и со мной, когда граф решил повести меня к алтарю. Видите ли, я отвергала все его ухаживания, но с помощью моей мачехи Ричард ухитрился поставить меня в такое положение, когда мне пришлось сказать ему "да". А как только мы подписали брачный контракт, он оставил меня и уехал ко двору.
Гордон хмыкнул:
- И что же вы сделали, миледи?
- Те две недели были самыми долгими в моей жизни, - призналась графиня. - Я боялась, что какая-нибудь бойкая придворная красавица привлечет внимание графа и завоюет его сердце. Я всегда спрашивала себя, не намеренно ли Ричард покинул меня тогда, не оттого ли, что знал: именно в этом случае я быстрее пойму, как сильно люблю его.
- А вы никогда не спрашивали об этом мужа?
- Зачем? Такие загадки и составляют часть жизненных удовольствий.
- Так что вы предлагаете сделать, миледи? - спросил Гордон с лукавой улыбкой. Ему было ясно, что она что-то задумала.
- У моего мужа имеются документы, которые надо срочно передать королеве Елизавете, - сказала леди Келли. - К сожалению, он забыл вручить их Генри. Почему бы вам не отвезти их? Вы могли бы остаться на несколько дней в Хэмптон-Корте и наслаждаться новогодними празднествами. А когда вы вернетесь, Роберта, возможно, уже разберется в своих чувствах.
Гордон, прищурившись, посмотрел на нее:
- А что, если это трюк, чтобы избавиться от меня?
Графиня бросила на него удивленный взгляд. Потом, ни слова не говоря, повернулась спиной и пошла по дорожке к дому.
- Извините. Я прошу прощения, - сказал Гордон, торопливо догоняя ее. - А вы в самом деле полагаете, что это поможет? Я ведь не привык иметь дело со строптивыми женщинами.
- Вы очень скромны, - насмешливо бросила графиня.
Гордон весело посмотрел на нее и пожал плечами.
- Заставить женщину захотеть что-либо легче, если она опасается, что не сможет этого иметь, - назидательно сказала ему леди Келли. - К тому же ваши серые глаза так напоминают горный туман, что только слепая может остаться бесчувственной к их таинственным глубинам.
С галантным видом Гордон склонился над ее рукой.
- Да услышит вас бог, - сказал он.
- Вы хотите сказать, богиня? Высшее существо - это женщина, пора бы вам знать и это.
Гордон ухмыльнулся на это абсурдное замечание, но сказал:
- Возможно, миледи, вы и правы.
- Собирайте ваши принадлежности для гольфа и позавтракайте со мной, - приказала леди Келли. - Мы вместе составим план дальнейших действий. Ведь должны же вы когда-нибудь покорить нежное сердце вашей жены.
"Вашей жены". Гордон почувствовал странное успокоение от этих двух слов. Похоже, у него уже появилось нежное чувство к ангелу, на котором он женат.
- Но ведь Ладлоу - ваш брат, - возвращаясь за сумкой с клюшками, заметил Гордон. - Почему же вы хотите помочь мне?
- Я желаю счастья всем участникам этой игры судьбы, - пояснила графиня. - А мой брат не будет счастлив с женщиной, предназначенной другому.
- Значит, вы думаете, что Роберта любит меня?
- Ответ на этот вопрос скрыт в тайниках ее души.
- Каким образом женщина может приобрести такую мудрость всего в двадцать девять лет? - спросил Гордон, шагая рядом с ней по лужайке к дому.
- Точно так же, как и мужчина.
- То есть?
Леди Келли многозначительно улыбнулась ему.
- Или мудрость есть у вас от рождения, милорд, или вы привыкаете обходиться без нее…