– Непременно.
– Только будь внимателен, – предупредила она. – У Хитреца на шее желтый ошейник. Не спутай его с дикой лисой.
– Стоит ли все это затевать? – заметила Сприн. – Что, разве это вернет Бригитте ее Хитреца?
– Ты права, тут уж ничего не поделаешь, – согласилась Мойра, – но все же это улучшит их отношения.
– Однако не изменит того факта, что лорд Йен жестоко обошелся с ней.
– Это было его право, – горячо вмешался Джеми. – Миледи вызывающе вела себя со своим мужем и получила по заслугам!
– Ого! – Сприн была ошеломлена его словами. Губы ее сжались и побелели от гнева.
– А ну, тихо! – приказала Мойра. – Наши споры не помогут хозяину и его жене. Что ты думаешь об этом плане, Сприн?
– Ну-у, – протянула та, – по-моему, хуже не будет. И есть даже кое-какой шанс, что это поможет их помирить.
– В таком случае договорились, – заключила Мойра. – А ты, Джеми, займись этим завтра же с утра.
Следующая неделя прошла ужасно. Это осознавали и сам Йен, и его жена. Они почти не разговаривали друг с другом, и в отношениях между супругами царил холод горных ледников.
Заговорщики тоже чувствовали себя не слишком-то хорошо. Убить лисицу оказалось не таким простым делом, как они поначалу предполагали. Единственным человеком в Данридже, который был счастлив в эти дни, оставалась лишь леди Антония. Она просто сияла от удовольствия все то время, пока Йен и Бригитта были в ссоре. А поссорились они не на шутку.
Когда первый гнев все же прошел, Йен попытался помириться с женой. К несчастью, у Бригитты были другие намерения. Она невозмутимо отвергла все его попытки сблизиться вновь. Непривыкший иметь дело с неуступчивыми женщинами, Йен был порядком обескуражен: ему очень не понравилось, что его отвергли – это было для него внове, и он чувствовал себя прескверно. Однако в неповиновении Бригитту было бы трудно обвинить.
Чего не было, того не было. В один из невеселых дней Йен вынужден был признать: "Моя жена подчиняется малейшим моим приказам и готова исполнять любые мои прихоти". В самом деле, она вела себя с ним с той ледяной вежливостью, которая уже начинала выводить его из себя, не говоря уж о том, что это задевало его гордость. Теперь находиться рядом с Бригиттой было все равно что оказаться посреди снежной бури в горах.
Однажды утром он окликнул жену, когда она проходила через двор:
– Бригитта, постой.
– Да, милорд? Слушаю вас.
– Не хочешь ли прокатиться сегодня со мной верхом, дорогая? – спросил он с мягкой улыбкой.
– Нет, благодарю, – отказалась она, но тут же добавила: – Но если это приказ, я, естественно, повинуюсь.
У Йена вытянулось лицо от разочарования.
– Нет, это всего лишь приглашение.
– В таком случае прошу меня извинить.
И с этими словами Бригитта удалилась, оставив его в полной растерянности посреди почти пустого двора.
Проходя как-то днем через сад, Йен вспомнил, что в это время там обычно играет Гленда. Но с тех самых пор, как из Данриджа исчез Хитрец, веселый смех и беготня взапуски в саду прекратились. Сад был тих, словно вымер, однако Йен все же заметил там две фигуры. Выглядевшие словно два ангела, заброшенные в этот мир несправедливости и скорби, Бригитта и Гленда сидели в самом дальнем уголке зимнего сада. Именно тогда Йен и решил, что отчаянные обстоятельства требуют и отчаянных мер. Только одна вещь на свете может вернуть улыбку его жене. А пока что…
Хотя Йен поклялся себе, что не будет принуждать ее к любви насильно, спать рядом с Бригиттой и не касаться ее оказалось самым мучительным из всех испытаний. Раздражение его все усиливалось, а терпение подходило к концу. Если уж его жена решила повиноваться ему во всем, соблаговолит ли она признать и его супружеские права? Пришло время вновь испытать на ней искусство обольщения – один из многих его талантов.
Улегшись в постель, Йен решил поначалу просто поговорить. Бригитта лежала, повернувшись к нему спиной. Он приподнялся над ней и коснулся ее плеча. Удивленная, она повернулась и с недоумением взглянула на него. Йен мгновенно прижал ее спиной к подушке и в отчаянном, жадном поцелуе приник к губам Бригитты. Никакого ответа. Целовать ее было все равно что целовать камень, хотя и очень приятный на ощупь. Отпрянув, Йен встретил ледяной взгляд ее зеленых глаз.
– Мне что, теперь раздвинуть ноги? – холодно спросила она. – Как прикажешь?
У Йена тут же пропало всякое желание. Выругавшись про себя, он откатился в сторону и повернулся к ней спиной.
А Бригитта, глядя на широкие плечи мужа, терзалась болью и отчаянием. Она любила его, но могла ли она простить грубое обращение с ней и жестокость по отношению к безобидному лисенку?
Заговорщики наконец добились успеха, и зверь был пойман. Теперь оставалось только сделать это свершение общим достоянием. Действовать решили, как только подадут ужин. Находясь в разных местах большого зала, заговорщики с тревогой наблюдали за теми, кто сидел за главным столом. Бригитта безмолвствовала между свекром и мужем.
– С наступлением весны, – говорил Йен отцу, – я бы хотел прокатиться с Бри в Эдинбург. Если ты не возражаешь, конечно.
Взгляд Бригитты тотчас же обратился к Йену. А Черный Джек вопросительно поднял бровь, спрашивая себя, что за игру затеял его сын.
– Не вижу, почему бы и нет.
– Я подумал, что тебе не помешали бы несколько новых платьев и безделушек, – сказал Йен Бригитте. – А в Эдинбурге прекрасные модные лавки. Возможно, ты бы захотела приобрести для нашей спальни несколько восточных ковров?
"Подкуп", – подумала она, бесстрастно глядя на мужа. Это была совсем не та реакция, которой он ожидал.
– Как прикажете, милорд.
– Черт побери! – воскликнул Йен, хлопнув кулаком по столу. – А тебе-то самой этого хочется?
Бригитта ответила так же невозмутимо:
– Я желаю только услужить вам, милорд. Как вы соблаговолили мне объяснить, муж командует, а жена повинуется. – Она невесело улыбнулась. – И я не собираюсь оспаривать этот закон.
Черный Джек поперхнулся вином, Перси прыснул, а лицо Йена потемнело от гнева.
– Не напоминай мне об этом, – прошипел он и отвернулся.
– Как пожелаете, милорд.
В этот момент к ним и приблизилась Мойра.
– Лорд Йен, наш Кевин просит разрешения поговорить с вами. Дело срочное.
Воспользовавшись, случаем, чтобы уйти, Йен двинулся к выходу, где его дожидался Кевин. Бригитта проследила за ним взглядом, стараясь понять, о чем он разговаривает с молодым человеком. А когда Кевин высоко поднял в правой руке лису, чтобы Йен мог получше рассмотреть ее, Бригитта в ужасе едва не задохнулась и резко поднялась со своего места. Не сводя взгляда с мертвого зверька в руке Кевина, она быстро пересекла зал и подошла к мужу.
– Вот лиса, которая убивала цыплят, – сказал Йен, взглянув на нее.
– Но на Хитреце был желтый ошейник.
– Хитрец не виноват, – сказал муж, кивком отпустив Кевина. – Ну, ты довольна?
– Довольна? – Бригитта грустно усмехнулась. – Но ведь Хитреца больше нет рядом со мной. Он один в лесу – если еще жив. Я никогда не прощу тебе этого.
– Не будь смешной, – бросил Йен, схватив ее за руку. – Хитрец зверь, и относиться к нему следует соответственно. Зверь, он и есть зверь. Если тебе хочется кого-то нянчить, я сделаю тебе ребенка, твоего собственного.
Бригитта выдернула руку.
– Ты можешь распоряжаться мной во всем, но ты не можешь распоряжаться моей любовью. Я не хочу ребенка от тебя.
И с этими словами она вылетела из зала.
Следующие недели были еще более мрачными. Невыносимая тоска затянула замок как паутиной. Заговорщики были обескуражены провалом своей затеи. Мойра хотела придумать что-нибудь еще, но ей воспротивился Джеми. Они сделали, что могли, и пора Йену и Бригитте самим научиться разрешать свои супружеские проблемы. Сприн поддержала его, и Мойра неохотно уступила.
Так был упущен Йеном и Бригиттой этот маленький шанс помириться. Теперь и он отвечал жене такой же холодностью. Каждое утро, прежде чем она просыпалась, Йен уезжал из Данриджа и возвращался только к ужину. А ночью не входил в комнату, пока не был вполне уверен, что Бригитта уже спит.
После нескольких дней такого отчуждения гордость Бригитты взбунтовалась. Она все чаще спрашивала себя, куда это ее муж уезжает и с кем он проводит время. Но не доставлять же ему удовольствие, начав расспрашивать об этом. "Ведь, в конце концов, Йен оставил меня в покое, – утешала она себя, – а именно этого я и добивалась. Разве нет?.."
Зато леди Антония выглядела очень довольной и была единственным членом семьи Макартур, который с нетерпением предвкушал наступление Рождества. Казалось, ничто уже не раздражало ее. Она перестала бранить слуг, и даже время от времени улыбалась Бригитте, что еще больше настораживало ту. Неужели улыбки Антонии и исчезновения Йена как-то связаны между собой?
До Рождества оставалась всего неделя. В тот вечер Йен вернулся домой прямо к ужину, и, сидя рядом с ним, Бригитта ощущала какую-то перемену в его настроении. Он казался более расслабленным, чем бывал в последнее время, иногда на лице его даже появлялась довольная улыбка.
Это взбесило Бригитту. "Мой муж завел себе любовницу, – кипела она от злости, сердито передвигая тарелки. – Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ведь от этой своей красотки он не сможет иметь законного наследника".
Покончив с едой, Йен развалился, вытянул ноги. Он прихлебывал вино и искоса поглядывал на Бригитту, которая чувствовала себя очень неуютно под его пристальными взглядами.
– Я устала, – заявила она, почувствовав, что больше не может этого выносить. – И пожалуй, пойду к себе.
– Блестящая мысль. – Йен зевнул и сладко потянулся. – Я, пожалуй, присоединюсь к тебе.
Он взял жену за руку и пожелал доброй ночи Черному Джеку и Перси, которые, пряча улыбки, наблюдали за испуганным выражением, которое появилось у Бригитты на лице.
Рука об руку, супруги молча поднялись по лестнице. Ощущение его крепкой горячей ладони вызвало у Бригитты жар во всем теле, и сердце ее забилось быстрее. Не желая помириться с мужем, она все же отчаянно хотела его. "Боже милосердный, – мысленно взмолилась она, – насколько же проще была девичья жизнь!"
Войдя в комнату, Бригитта, собираясь раздеваться, положила рядом свою сорочку, которую надевала на ночь, но Йен решительно отбросил ее.
– Ты должна спать со мной в чем мать родила, – прозвучал рядом его насмешливый голос.
– Но…
– Это приказ, дорогая. – И он злорадно ухмыльнулся. – Ты же обещала повиноваться приказам.
– Как желаете, милорд.
Бригитта разделась и быстро залезла в постель. Отодвинувшись к дальнему краю, она повернулась к мужу спиной. Йен лег рядом и придвинулся к ней вплотную, прижавшись к ее гладкой спине. Когда он провел рукой по ее телу и взял в ладонь ее грудь, Бригитта учащенно задышала и напряглась.
– Я хочу спать вот так, – прошептал он.
А несколькими минутами позже по ровному дыханию мужа она поняла, что он действительно мирно спит. Возбуждающая нагота Йена и властное прикосновение его руки заставили Бригитту еще больше жаждать того, чего она лишилась этой ночью. И прошло много, много времени, прежде чем она смогла наконец заснуть.
Проснувшись, Бригитта ощутила, что руки и ноги ее переплелись с руками и ногами Йена. Одна рука лежала у него на животе, одна нога оказалась зажатой между его мускулистых бедер. Щека была прижата к груди, буйно поросшей волосами. Открыв глаза, Бригитта уперлась взглядом в улыбающееся лицо мужа.
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она.
– Это моя постель, – возразил он. – Где же мне еще быть?
– Но ты ведь всегда уезжаешь неизвестно куда с утра пораньше.
– А! С тем делом я уже справился, – ухмыльнулся Йен, вовсе не обратив внимания на ее многозначительное "неизвестно куда". – И у меня несколько дней отдыха. Хорошая новость, не правда ли?
– Да, – выдавила она из себя. – Чудесная новость.
Днем Йен столкнулся с Бригиттой во дворе и велел ей остановиться.
– Да, милорд?
– Не хочешь ли прокатиться со мной верхом? – спросил он.
– Нет, благодарю.
– Это приказ, дорогая, а не приглашение. – Когда она испуганно открыла рот, он добавил: – Ты поедешь на моей лошади, сидя впереди меня.
Возле конюшни Йен помог жене сесть на лошадь, а сам сел позади и крепко прижал ее к себе. О, было восхитительно возбуждающе. Это было просто кошмарно. К тому времени, когда они вернулись с прогулки, Бригитта просто горела от желания – собственное тело предало ее!
За два дня до Рождества налетела первая зимняя буря. Не имея возможности гулять в саду, Бригитта вместе с Глендой сидели перед камином в большом зале. Вдруг, шумно стряхивая снег со своих пледов, в зал ввалились несколько воинов клана Макартуров, включая, Йена и Перси. Заметив двух ангелочков, сидящих перед камином, Йен направился прямо к ним.
– Прекрасный день для того, чтобы поиграть в жмурки, – сказал он. – Хотите?
Гленда с готовностью кивнула, но Бригитта отрицательно покачала головой.
– Это приказ, дорогая. – Йен широко улыбнулся в ответ на недовольную гримасу жены. – Я буду водить, завязывайте мне глаза.
Перси завязал ему глаза шарфом, и Йен начал бродить с растопыренными руками, пытаясь поймать жену. Посмеиваясь, участвуя в игре против воли, Бригитта отпрянула от него, но кто-то толкнул ее прямо в объятия мужа. Извиваясь, она попыталась выскользнуть, но хватка оказалась железной.
– Ага! – воскликнул Йен. – Интересно, кто бы это мог быть?
Одной рукой он скользнул по щеке Бригитты, потом провел ниже по шее к плечу.
– Ну-ка, ну-ка, посмотрим, посмотрим! – приговаривал Йен, бесстыдно ощупывая ее у всех на глазах. Он провел рукой по ее бедрам, потом потрогал пышную грудь. – Эти прелести я ни с чьими не спутаю – это моя жена!
Смущенная, побагровев с головы до ног, Бригитта хлопнула его по руке и вылетела из зала. И пока она бегом поднималась по лестнице, взрывы раскатистого мужского смеха преследовали ее.
В рождественский вечер Бригитта решила, что осталась в замке единственной несчастной. Даже Гленда, предвкушая праздник, уже не расстраивалась по поводу исчезновения Хитреца.
– Как вы могли позволить своим людям играть в кости накануне Рождества? – упрекнула Антония Черного Джека, когда вся семья собралась на ужин. – Это богохульство, скажу я вам.
– На Рождество все должны быть счастливы, – возразил граф. – Если игра в кости приносит им радость, пусть играют.
Антония бросила на него неодобрительный взгляд и обратилась к Бригитте:
– А где Йен?
– Он пошел за подарком для Бри, – ответил вместо нее Перси. – Чтобы она тоже была счастлива в этот вечер.
В этот момент в зал вошел Йен. А на руках его, уютно свернувшись, сидел Хитрец, украшенный яркой желтой лентой, подходящей по цвету к его ошейнику.
Онемев от удивления, Бригитта раскрыла рот. А Йен улыбнулся и положил лисенка ей на колени.
– С Рождеством тебя, дорогая, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.
Бригитта подняла на мужа блестящие от волнения глаза, но не произнесла ни звука.
– Этот вечер достоин того, чтобы записать его в анналы истории, – шутливо произнес Йен. – Впервые моя жена не нашлась что сказать, лишившись дара речи.
Схватив лисенка, Бригитта уткнулась лицом в его мягкую шерсть и украдкой вытерла слезы. Мужчины обменялись понимающими улыбками. Гленда перебралась поближе к Бригитте, чтобы осторожно погладить вновь обретенного рыжего приятеля. Только Антония, с холодным, надменным выражением на лице, отвернулась и вышла из зала.
– Вы что, не рады? – спросила Гленда, заметив слезы на лице у Бригитты.
– Что ты! – всхлипнула та. – Я уж-жасно с-счастлива!..
Тут уж Черный Джек и Перси просто закатились смехом.
– Пошли, – сказал Йен жене и протянул ей руку. – Я хочу поговорить с тобой наедине.
Он отвел Бригитту в кабинет отца и запер дверь на ключ.
– Я не хотел признаваться в этом при всех, – сказал он, – но я был не прав и сожалею, что ударил тебя. Ты можешь меня простить?
– Да, – отвечала Бригитта. – Я сама была не права, когда вызывающе вела себя с тобой… на людях. Ты можешь простить меня?
Йен нежно и успокоено улыбнулся, потом наклонил голову и в мягком поцелуе прильнул к ее губам. Тела их слились в долгожданном объятии, прижавшись, друг к другу так тесно, как только возможно. Поцелуй их был столь долог и страстен, что она едва не задохнулась.
– Я соскучился по тебе, – прошептал Йен, проводя языком по ее губам.
– Как и я по тебе, – призналась она, снова отдавая свой рот во власть его жадных губ.
8
Март в Хайленде был холодным, гораздо холоднее, чем на юге Англии. С раскрасневшимися щеками, Бригитта и Гленда играли в саду, перебрасываясь мячом так, чтобы его не поймал Хитрец. Устав от игры, они пошли прогуляться по длинной дорожке, ленивым шагом обходя сад, прежде чем войти во двор.
– Почки! – вскричала вдруг Бригитта, останавливаясь перед деревом.
– Что?
– Да ты только посмотри. – Она указала на одну из веток. – На этом дереве набухли почки. Знаешь, что это означает?
Гленда отрицательно покачала головой.
– Глупышка. Это означает, что весна на пороге. Девочка засмеялась.
– Она всегда приходит в это время года.
– Бри! – позвала Сприн, подбегая к ним. – Приехали гости, и ты должна быть в зале.
– Гости?.. – удивленно переспросила Бригитта. – Кто бы это мог быть?
Сприн пожала плечами.
– Какой-то важный господин. Зал прямо-таки полон людьми.
Сопровождаемая Хитрецом, Бригитта вошла в большой зал, где обычно собиралось население замка в торжественных случаях. Все действительно было заполнено незнакомыми вооруженными людьми. Оглядев помещение, она увидела Антонию, приседающую в реверансе перед пожилым человеком, что удобно расположился в кресле перед камином. Там же сидели Черный Джек, Йен и Перси.
Арчибальд Кэмпбел, герцог Арджил, был одного возраста со своим родственником Черным Джеком. Черты лица герцога были суровы, а темно-каштановые волосы, посеребренные сединой на висках, придавали ему вид весьма внушительный. Пронзительные серые глаза ничего не упускали. Обращенные с неудовольствием на какого-то человека, они, казалось, словно кинжал, могли пронзить насквозь.
– Милорд, – представил еще одну невестку Черный Джек, – это леди Бригитта, жена Йена. Бри, поприветствуй герцога Арджила, главу нашего клана Кэмпбел.
– Милорд, – улыбнулась Бригитта, присев в реверансе.
– Йен, мальчик мой, – сказал герцог, приветливо улыбнувшись Бригитте в ответ, – ты заимел славную женушку. – Взгляд его опустился на Хитреца, сидящего рядом со своей хозяйкой. – А это еще что за создание? Глазам не верю, лиса, что ли?
– Да, лиса, – суховато ответил Йен. – Этого пушистого зверька зовут Хитрец.
– Во имя всего святого, – обратился герцог к Черному Джеку, – объясни, что лиса делает в твоем доме?
– Она здесь живет, – вставил Перси, и глаза его весело блеснули.