Глава 6
ОН
Колин так часто приходил в лазарет, что уже сбился со счету, но он редко сидел возле койки, пока Джо находился под действием болеутоляющих.
– Как демон или упырь, или что-то безликое… – бормотал Джо.
– Все в порядке, – Колин заверил крестного. Джо уже больше часа бредил про демонов. – Это все морфин.
Открывается дверь, и входит Мэгги, принеся с собой чистые бинты и стакан воды. Ей около тридцати, но она кажется мудрее и старше. Это заметно по ее многочисленным глубоким морщинкам на лбу.
– Как у него дела? – спрашивает она Колина.
– Все продолжает про безликих демонов, но, кажется, ему уже лучше.
Поджав губы Мэгги хмыкает, и откидывает простыни, чтобы проверить бинты Джо.
– Надо отвезти его в больницу, чтобы они проверили.
– Я в порядке, – неожиданно стонет Джо. – Мы не станем тратить два часа на дорогу, ведь ты можешь все сделать лучше.
– Я, конечно, могу зашить, но порез глубокий, останется уродливый шрам.
– Мы останемся здесь. Мне все равно некого поражать своей безупречной кожей.
– Цыпочки любят шрамы, – попытался отвлечь его Колин.
Джо взвыл, когда Мэгги убрала окровавленные бинты. Поморщившись, Колин отвернулся. Порез был глубокий, но уже чистый, и Колин мог поклясться, что видел кость. Мэгги выгнала его в дальний угол комнаты, пока зашивала. У него свело желудок, когда он увидел Джо в таком состоянии: значительно старше своих лет и уязвимым.
– Уходи отсюда, парень, – говорит Мэгги, указывая подбородком на дверь. – Ты позеленел.
– Я не… Никогда не видел его таким.
– Хм, а как, думаешь, он чувствовал себя, когда видел тебя в таком же ужасном состоянии куда большее количество раз?
Колин знал, что она была права. Он помнил, как попадал сюда или в больницу после аварий на велосипеде со сломанными ребрами и огромными ранами на голове. И ему было интересно, неужели он скоро умрет. Это просто вопрос времени: сейчас или позже. Все просто. Он не задумывался о том, что будут чувствовать люди, когда его потеряют.
– Все, иди поспи немного, я за ним присмотрю, – предлагает Мэгги.
Колин посмотрел на лежащего на кровати мужчину.
– Ты в порядке, Джо?
Джо застонал, когда Мэгги закончила стежок.
– Я уже завтра вернусь на работу, – говорит он.
Медсестра смеется.
– Ага, выйдет он, черта с два.
Колин проснулся, когда в их комнату вернулся Джей. Тусклый свет из коридора скользнул по стенам и сразу же исчез.
– Я надеюсь, ты один, – проговорил в подушку Колин.
Был просто сумасшедший день, и самое последнее, чем ему хотелось заниматься, так это разбираться с одной из подружек Джея, прокравшейся к ним. Если поймают, то наказание ждет всех.
– Чувак, я один и очень устал, – послышался шорох одежды. Джей выругался, звякнули упавшие ключи и глухой стук упавших ботинок. Когда он забрался в кровать, под ним заскрипел матрас. Джей простонал и перевернулся на живот.
Слушая ровное дыхание Джея, Колин открыл глаза и посмотрел на часы на тумбочке. Четыре утра – слишком рано или уже поздно, чтобы легко догадаться, где он был в такое время.
– Где ты был? – спросил он.
Но Джей не ответил. Колин переспросил громче и, найдя пустую бутылку из-под воды, швырнул ее в Джея
Джей испугался, приподнял голову и снова уронил ее на подушку.
– Чувак, я уже сплю.
– Шелби? – спросил Колин.
– Не-а, она же королева драмы, не говоря уже, что она ненормальная.
Колин закатил глаза и хмыкнул, чтобы Джей слышал его насмешку, даже если и не видел его. У Джея все подружки ненормальные.
– Как Джо?
– У него сильный порез на ноге, – потирая лицо, сказал Колин. – Но он вроде выглядел получше, когда я уходил.
– Ему как будто семь тысяч лет, – сказал Джей. – И ему все нипочем, даже если бы все это чертово крыльцо обрушилось на него.
– Ему семьдесят два, – проворчал Колин. – И он счастливчик. Еще бы полдюйма влево, и он бы истек кровью.
Джей многозначительно промолчал в ответ. Иногда, когда звезды были к нему благосклонны, даже он понимал, что его дурацкие комментарии могут быть не к месту.
– О-о, – с большим энтузиазмом сказал он. – Я видел твою девчонку.
– Что?
– Люси. Я видел ее по пути сюда. Она сидела перед Итан Холлом. Я спросил, нужна ли ей помощь, но она ответила, что нет.
– Во-первых, она не моя девчонка…
Джей простонал в подушку.
– Поверь мне, – продолжил Колин, он открыл глаза и уставился в потолок, полностью проснувшись. Над ним красовались светящиеся в темноте звезды и модель солнечной системы. Их сделал его отец перед смертью, и они были в каждой комнате Колина, где бы он ни жил. Он вздохнул, снова потирая лицо руками, и задумался, кем же была эта странная девушка, и какого черта она сидит одна на улице в четыре утра. – Она сказала мне оставить ее в покое.
– Господи, – застонал Джей. – Да ты ни фига не понимаешь в женщинах. Она все говорят подобную хрень, Кол. Им это нужно. Словно у них какая-то ерунда в голове. Они так говорят, чтобы не чувствовать себя слишком виноватыми, когда мы рванемся им помогать, сломя голову. Я думал, все это знают.
– Теперь понятно, что ты явно заслуживаешь сокамерника по кличке Малыш, – сказал Колин.
– Хорошо, если я не прав, то почему прошлой ночью я переспал кое с кем, а ты был занят стиркой, ну, и своей рукой?
– Я думаю, что проблема не во мне, а в неразборчивых студентках нашей школы.
– Ну да, – в полудреме пробормотал Джей. Он заснул, и его дыхание выровнялось. А вот у Колина, наоборот, внутри ураган, он не мог перестать думать о Люси, почему она сидит одна на холоде.
В тот первый день она сказала, что здесь из-за него, но он не понял, что это означает… Хотя может, какая-то его часть поняла. Очевидно, что Колин видит ее иначе, не так, как Джей, и сложно отрицать: это что-то значит. Да и вообще, он старался игнорировать идиотские дикарские чувства, что рождались в момент, когда он думал, она как-то принадлежит ему. И только она одна взращивала эти темные чувства где-то глубоко в нем.
И теперь он не мог уснуть. Просто замечательно. Осторожно, стараясь на разбудить Джея, он взял две толстовки и вышел из комнаты.
Люси оказалась именно там, где и сказал Джей: на скамейке перед Ethan Hall спиной к Колину и лицом к пруду. В темноте вода казалась опасно притягательной, гладкой и темной, настолько спокойной, что можно было разглядеть отражение луны и звезд. По краям клубился туман, словно манил своих жертв в эту холодную тьму.
Глубоко вздохнув, он сократил расстояние между ними.
– Привет, – не оборачиваясь, говорит она.
– Привет.
Наконец она глянула на него краем глаза.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она. Ее голос всегда такой хриплый, словно для нее разговоры – редкость.
– Не мог уснуть, а ты? – как и ожидалось, она не ответила, и он положил толстовки на скамейку рядом с ней. – Джей сказал, что видел тебя здесь. Я подумал, ты можешь замерзнуть, – она по-прежнему одета в тонкий синий свитер, и он ее явно не согревает.
– Ты поэтому сюда пришел?
– Возможно, – он смотрит на нее, потирает свои руки и дует на них, согревая.
– Как себя чувствует мистер Веласкес?
Колин был готов петь от радости, что она с ним разговаривает.
– С ним все будет в порядке. Когда я уходил, он приходил в себя и собирался работать прямо в постели, если Мэгги разрешит. И я совершенно точно уверен, что Дот будет кормить его насильно каждые двадцать минут.
Люси продолжала смотреть на пруд, и Колин не знал, вернулись ли они снова к игре в молчанку, пока она не заговорила.
– Дот – твой босс? Вы с ней очень близки.
– Да, она мой босс, – он улыбнулся ее усилиям продолжать разговор. – Но она мне кто-то вроде бабушки.
– Значит, твоя "кто-то вроде бабушки" заведует столовой, а директор – крестный?
– Крестный отец, – говорит Колин, подражая Брандо, но Люси отвечает легкой снисходительной улыбкой с крошечными ямочками. – Мои родители умерли, когда я был маленьким. Они работали здесь учителями и были близки с Дот и Джо, который на тот момент был учителем истории. Дот взяла меня на работу, когда мне было четырнадцать, но кормит она меня, с тех пор как мне исполнилось пять лет. Я стараюсь помогать ей, как можно чаще, например, когда она занимается ночной выпечкой или другими делами.
– Мне жаль, что твои родители умерли.
Он кивает, но все внутри скручивает, и ему хочется поскорее закрыть эту тему. Он не хочет думать о психозе его мамы, о той аварии, или о чем-то подобном. Почти все здесь знают эту историю, и он всегда был признателен, что ему не приходилось об этом рассказывать.
– Ты живешь здесь, с тех пор как тебе исполнилось пять лет?
– Мы переехали сюда из Нью-Хэмпшира, когда родители получили работу. Они умерли, когда мне было шесть, и все это время я жил с Джо, пока не переехал в общежитие для первокурсников, – он наклоняется, чтобы получше рассмотреть ее лицо. – А что насчет тебя? Твоя семья живет в городе? Сначала я подумал, ты живешь в пригороде но… – он останавливается, когда понимает, что она опять молчит.
– Колин… – наконец заговаривает она.
Слушая, как она произносит его имя, он задумывается, каким еще способом может заставить ее повторить его, только громче.
Она смотрит на него.
– Насчет того, что я вчера сказала…
– Ты о том, чтобы я держался от тебя подальше, а я все равно здесь с тобой посреди ночи?
– Нет, не про это, – она вздыхает и, откинувшись, смотрит на небо. – Я рада, что ты здесь.
Что ж, это полная противоположность того, что он ожидал. Эту девушку так же трудно понять, как и иероглифы.
– Тогда что?
Она так внимательно смотрит на звезды, что ему кажется, будто она хочет их сосчитать. Или она видит там то, чего не видит он?
– Мне не стоило так вчера говорить. Я хочу, чтобы ты был рядом. Просто не думаю, что тебе следует быть рядом со мной, – она глубоко вздыхает, словно пытается решить сложную задачу. – Я знаю, это звучит безумно.
Он смеется: это уж точно.
– Немного.
– Но то, что я собираюсь тебе сказать, действительно кажется безумным.
Он смотрит на нее, фокусируясь на том, как она покусывает нижнюю губу. Он уже знает, что она другая. И абсолютно уверен, между ними происходит что-то странное. Он понял это потому, что просто не может не думать о странности происходящего. После происшествия с его мамой, что привело к гибели обоих родителей, он понял, что нужно контролировать свой ум и не зацикливаться надолго на этой болезненной истории, или любой другой. Идею, что в школе Св. Осанны происходят странности, Колин причислял к легенде, которая оказывает влияние на новеньких учеников или на поток туристов в летнее время. Но есть что-то парадоксальное в том, что он сидит сейчас у пруда в клубах тумана со странной незнакомкой, которая заставляет его смотреть на вещи более ясно.
Даже сейчас все его тело сопротивляется этой ясности. Его мысли как в помутнении, хочется все отпустить и не беспокоится о том, насколько странно все это выглядит. На этот раз он отбрасывает все в сторону и не слушает свою рациональную часть. Он знает, что Люси не похожа на обычных девушек. Он видит ее блондинкой, а не с каштановыми волосами. Кажется, что на никогда не мерзнет, не ест. Она просто… другая. И когда их взгляды встречаются, ее глаза кажутся затуманенными, тревожно-серыми, заполненными металлом или льдом, с беспокойством, надеждой и еще чем-то, чего Колин никогда не видел – и на секунду он думает: действительно ли она существует?
Глава 7
ОНА
Она почувствовала, как ее горло сжалось, будто невидимые руки задушили внутри нее все слова. Но это была не какая-то странная сверхъестественная сила, что призывала ее сохранить собственную смерть в секрете. То был страх, простой и ясный. Ее убийство – сама смерть, а также кровь и оставшиеся без ответа крики – было самым ярким воспоминанием в ее жизни. Она не имеет понятия, сколько времени прошло, с тех пор как она умерла, и остался ли кто, все еще живущий в этом городе, знающий ее по той жизни. Парень, которого она целовала? Любимый учитель? Ее родители? Но после недели земных странствий, не зная собственного имени, или кто купил туфли, которые она носила, она чувствовала панику, растущую в полной пустоте внутри; и то, что она узнавала о своей жизни, или нечто большее, было для нее чем-то вроде горькой радости.
Но в то время как человеческие правила были просты и понятны – приоритет номер один: остаться в живых – правила после смерти оставались загадкой. Была ли она каким-то образом ответственна за произошедшее с Джо? Она чувствовала, что да, это так. Ее хрупкую грудную клетку наполняют сожаление и ледяной холод при мысли, что она может навредить кому-то, сама того не желая.
Теперь она знает точно: единственное, что удерживает ее в этом мире – этот парень, нервничающий, сидя рядом с ней. И ей есть что рассказать. Повествование может оказаться коротким, нереальным или полным пробелов, но она больше не может не рассказать ему. Вопрос в том, захочет ли он иметь с ней что-то общее, после того как услышит обо всем.
– Люси? – зовет Колин, наклоняясь, чтобы вернуть зрительный контакт. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто обязана что-то рассказывать. Ты не должна, если сама не захочешь.
– Нет, я расскажу, – слабо улыбается она. Проглотив свои опасения, она начинает: – Несколько недель назад я проснулась на берегу этого озера, – она машет рукой назад, за ними. – Помнишь день, когда я увидела тебя? Я тогда словно сбилась с пути.
Его первая реакция – молчание, и это многократно отражается между ними. Она пользуется этой паузой, чтобы посмотреть на него; он прищурился, будто переводил для себя ее слова в уме.
– Извини. Я не понял, что ты имеешь в виду, – наконец отвечает он. – Ты заснула там? В лесу?
– Я оказалась там, – говорит она. – Не знаю, может, я упала с неба или материализовалась из воздуха. Или я спала там, в течение сотни лет. А может, всего один день. Я проснулась там без каких-либо воспоминаний и вещей. Ничего, в общем.
– В самом деле? – дрожащим голосом спрашивает он, почти вскрикивая. Затем встречается с ней глазами, изучая. Она замечает, что его взгляд будто чем-то затуманен. Тревогой, возможно, страхом.
– Пожалуйста, не пугайся, – шепчет она. – Я не причиню тебе вред.
По крайней мере, она надеется на это. Она скользит ладонями по своим коленям так, словно она их еще не касалась.
Он сдвигается назад, плотно сжимая угловатые челюсти, и по его выражению лица становится понятно, что это ему не приходило в голову до тех пор, пока она не сказала.
Она покачала головой.
– Извини, я вижу, что, объясняя, вряд ли делаю лучше. Понимаешь, думаю, я знаю, почему ничего не помню, почему не могу забрать свои вещи и почему мне не нужна еда, сон или твой свитер, – она смотрит на него, ожидая, что он заговорит, но он молчит. Она облизывает губы, чувствуя, как в ее взгляде пульсирует тревога, и продолжает: – Уверена, что я мертва.
Глава 8
ОН
Колин смотрит на нее с изумлением и ужасом одновременно.
– Не понял? – подняв брови, говорит он. На его губах играет неуверенная улыбка. Этого не может быть. Просто не бывает. – Говоришь, мертвая? – он моргает, и закрывает глаза рукой. Все, он официально сошел с ума.
– Ага, – она встает и делает пару шагов к пруду.
Колин наблюдает, как она смотрит в свое отражение: интересно, а у мертвых оно есть?
– То есть когда ты сказала, что ты здесь из-за меня, ты имела в виду, что вернулась из мертвых ради меня?
Он видит, как она кивнула и отвернулась.
– Да, именно так.
Ужас, тяжелый и холодный, разлился между его ребер. Нет, пожалуйста, только не это.
– Но если ты мертвая, как можешь открывать двери или… – он указывает на свитер в ее руках, – держать толстовку, носить школьную форму?
Она пожимает плечами.
– Не знаю. Я уверена, что выгляжу так же, как и до смерти. Такая же высокая и угловатая. Правда, не такая неуклюжая, – она смотрит на него через плечо, грустно улыбается и снова отворачивается. – Но сейчас я чувствую себя иначе, менее цельной, менее… – она замолкает, качая головой. – Просто менее. Я помню, как умерла, но я снова здесь. Это все, что я могу тебе сказать.
Ее длинные светлые волосы достают до нижнего края ее голубой блузки, и она выглядит устрашающе красиво, стоя у пруда с идеальным полумесяцем в небе прямо над ее головой. Внезапно мысль, что он сходит с ума, не кажется ему такой уж невозможной. И Колин думает, а есть ли сейчас здесь Люси на самом деле.
– Люси, какого цвета твои волосы?
Она оборачивается со смущенной улыбкой на лице.
– Каштановые?
После ее ответа он роняет голову на руки и стонет.
Люси подходит и садится рядом с ним на скамейку.
– Почему ты спросил?
– Да так.
Она тянется и берет его за руку, но он тут же отстраняется, вскочив со скамейки и потирая руку о бедро.
– Какого черта?
Его рука покалывает в том месте, где она его коснулась, и это ощущение переходит в растекающееся вибрирующее тепло. Она ощущается, как статическое электричество, как заряженные частицы в образе девушки. Колин смотрит на нее и, надув щеки, глубоко выдыхает.
– Что вообще происходит? – бормочет он, скользя взглядом над ней и поднимаясь выше, на небо. Он сразу же вспоминает каждого испуганного ребенка, вернувшегося из леса с рассказами, что видел. Как его мама обычно говорила о… Боже, он даже думать об этом не может. Идея о том, что Люси – это Ходок, просто невероятна. Но другая грань этой истории пробуждает в нем приступ паники. Потому что если Ходоки не существуют, то он сошел с ума. Но если все-таки существуют… То, возможно, его мама не была сумасшедшей.
Но сейчас он совершенно точно в здравом уме. Он помнит, как взял куртку, перед тем как выйти, он обут. Уверен, что говорит осмысленно. Когда оглядывается по сторонам, он не видит ничего ненормального: карабкающихся по его телу пауков или падающих с неба звезд. Просто девушка с каштановыми волосами выглядит, как блондинка, которая заявляет, что она призрак, а еще она ощущается, как горячий электро-заряд.
Ну точно. Спятил.
– И почему я не задумался об этом раньше?
– Задумался о чем?
Он машет рукой над головой.
– Ты блондинка, а Джей говорит, что шатенка. А твои глаза? О боже. Что происходит?
– Мои глаза? Волосы? – Люси наклоняется, пытаясь поймать его взгляд. – Ты видишь меня по-другому?
Он холодно пожимает плечами. Чувствуя, словно в его груди пробежал табун взбесившихся лошадей.
– Ты видишь меня по-другому, и это не испугало тебя раньше?
– Раньше нет, – стонет он. – Кажется, я просто не задумывался над этим. Я вообще не хочу об этом думать.
– О чем?
– Ни о чем. Забудь, – он проводит рукой по волосам.
– Что ты почувствовал от моего прикосновения? – более настойчиво спрашивает она.