И услышал, как она охнула, ошеломленно уставясь на него. Но довольно быстро пришла в себя, потому что надменно вскинула подбородок.
– Если вздумали использовать меня, просто чтобы провести время и найти лекарство от скуки, можете немедленно об этом забыть.
Макс покачал головой:
– Скука никогда не представляла для меня проблем. Во время войны я привык к долгим часам ожидания между битвами и научился такой добродетели, как терпение.
– Тогда что вы задумали? – прошипела она, зловеще прищурившись. – Собираетесь провоцировать меня, как предложил Торн? Заверяю, мне не требуется обольщение, чтобы отвлечь ох мыслей о судьбе Изабеллы!
– О нет, это не входило в мои планы, и все же я очень хотел бы вновь стать твоим возлюбленным!
– Почему? – вызывающе бросила она.
– Потому что после одной лунной ночи, – честно ответил Макс, – я одержим ангелом милосердия. И мне необходимо знать, реально ли то, что я испытываю к тебе, или всего лишь фантазия.
Каро долго недоверчиво молчала, прежде чем ответить:
– Говорю же, в ту ночь вас просто мучили ужасы войны.
– Может, и так. Но мой разум отчего-то отказывается соглашаться с логическими доводами. Как и мое тело. – Его взгляд упал на ее груди. – А твое?
"Да, конечно, да".
Она почти не контролировала чувственные реакции своего тела на его близость.
Макс, подняв глаза, удовлетворенно улыбнулся. Словно прочитал ее мысли!
Но девушка решительно покачала головой:
– Я прекрасно вас поняла, мистер Лейтон. Та ночь была всего лишь фантазией. На вас подействовали чары Кирены. Потому вы нашли меня желанной… тогда… и потому ваше воображение сейчас сыграло с вами злую шутку.
Макс оперся локтями о поручень.
– Ты утверждаешь, что твой волшебный остров создал Аполлон, но это, разумеется, чистейший миф.
– Возможно, но я всегда находила его привлекательным. Кирена была водяной нимфой и принцессой, обожавшей охоту и борьбу со львами…
– Львами? – удивился Макс. – Действительно необыкновенное создание.
– Так оно и было. Аполлон увидел ее и влюбился, но когда она отвергла его, заколдовал уединенный остров, создав рай для влюбленных, где держал ее пленницей, пока она не полюбила его в ответ. И по сей день остров производит необыкновенное воздействие на всех, кто туда приезжает.
– Воздействие на простых смертных?
– Да. Он заставляет их ощущать страсть. Поэтому вы воображаете, что снова хотите стать моим любовником.
Макс взял Каро за локоть и повернул лицом к себе.
– Но в ту ночь ты испытала страсть, ангел?
Каро вспыхнула:
– Ну… да… но на меня подействовали те же чары. Макс пристально всмотрелся в нее.
– Думаю, то, что мы испытали в ту ночь, не имеет ничего общего с какими-то чарами, – покачал он головой, подвигаясь ближе. – И я не верю, что ты так хладнокровна, как притворяешься.
Он неожиданно погладил ее по щеке, опалив Каро своим прикосновением. Она резко отпрянула.
– Мои ласки жгут, верно? – пробормотал он. Сжигают…
Каро вдруг представила сильные бронзовокожие пальцы, сжимающие ее белые груди в серебристом лунном свете.
– Ты помнишь? Помнишь мое вторжение? Помнишь, как я двигался между твоими бедрами? – едва слышно спросил он.
У Каро голова пошла кругом. Стоило представить мощную мужскую плоть, вонзавшуюся в нее, и она задохнулась. Но, отказываясь признать свою слабость, беспечно бросила:
– Я прекрасно помню ту ночь и вовсе не горю желанием ее повторить. Мне не нравится терять разум из-за минутного очарования.
От его медленной понимающей улыбки ее сердце застучало сильнее.
– Думаю, ты себя обманываешь.
– А я думаю, вы чересчур переоцениваете свою привлекательность.
Глаза Макса потемнели.
– Обещаю, что не дам тебе забыть того, что было между нами той ночью.
Их взгляды скрестились. В воздухе между ними словно молния промелькнула, и Каро стало трудно дышать. Жаркое притяжение росло с каждой секундой, становилось все напряженнее. Макс снова поднял руку и осторожно провел большим пальцем по нижней губе Каро.
Ее снова обожгло. По телу разлилось тепло, посылая по нервам крохотные искорки желания. Она хочет, хочет его, и в этом нет сомнения.
Расстроенная и встревоженная, Каро отступила, но, овладев собой, надменно подняла подбородок.
– Не волнуйся, – пробормотал Макс, слегка улыбнувшись. – Я не собираюсь насиловать тебя здесь и сейчас.
– Я бы посоветовала вам и не пытаться.
Однако ее предупреждение ничуть на него не подействовало. Макс, очевидно, не имел ни малейшего представления о весьма опасных искусствах, которыми она владела. До сих пор он видел в ней лишь целителя, талант, которым восхитился бы любой военный. Знай он некоторые мужские черты ее характера, вряд ли так уж стремился бы стать ее любовником, заявляя, что находит ее желанной.
Каро протянула руку:
– Пожалуйста, дайте мне нож.
Макс немного помедлил, удивленно пожал плечами, но все же подчинился, вытащив нож из кармана куртки.
– Позвольте показать, почему джентльмены находят меня чересчур устрашающей, – сладко улыбнулась Каро.
Повернувшись, она тщательно прицелилась в бочонок, служивший Максу мишенью, после чего отвела руку и метнула нож. Лезвие, вибрируя, вонзилось в дерево дюймах в двух от центра.
– Не слишком метко, – вздохнула она. – Давно не тренировалась. Но уверяю, я могу и лучше. К сожалению, сейчас мне нужно выполнять задание капитана Биддика. Так что, если устанете бросать нож и захотите немного отвлечься, можете принести некоторую пользу, чиня паруса.
Довольная, что последнее слово осталось за ней, она повернулась к нему спиной. Но ей показалось, что она слышит тихий хриплый смешок, который еще долго будет ее преследовать.
Каро не слишком поверила в его признание. Он хочет стать ее любовником? Скорее всего просто пытается убить время и развлечься, обольстив ее, поскольку она единственная женщина на борту. А может, просто выполняет просьбу Торна, забавляя ее ничего не значащими признаниями во время долгого путешествия.
Не может она поверить и другому поразительному заявлению: оказывается, он одержим ею после их страстной ночи вместе! По ее мнению, Макса просто заворожила красота ночи. Воспоминания – причина тому, что он до сих пор испытывает к ней желание. Но эта его одержимость вряд ли продлится при более близком знакомстве.
И все же Каро жалела, что большая часть совместного путешествия еще впереди. Чем скорее они доберутся до острова, тем меньше ей придется в дальнейшем бывать в обществе Макса.
Ей не терпелось поскорее оказаться дома и узнать, нет ли каких известий от Изабеллы. Шхуна была куплена сэром Гавейном и славилась своей скоростью, поскольку имела специальную конструкцию и легко обгоняла другие суда. Но все же путешествие длилось куда дольше, чем хватало терпения у Каро.
Когда они обогнули Гибралтар и серый цвет Атлантики уступил приветливому синему сверканию Средиземного моря, Каро стало намного легче в знакомом теплом климате. И все же ее настроение оставалось мрачным. В ясные дни она могла различить очертания Берберийского побережья на южном горизонте, где Изабеллу скорее всего держали в плену.
Стоило подумать о Белле, затерявшейся в огромных просторах Аравии, как Каро приходила в отчаяние.
Как ни удивительно, но настроение Макса казалось еще хуже, чем у нее. К началу второй недели их совместного путешествия он уже бесконечно мерил шагами палубу. Иногда по ночам она видела, как он крадется по судну медленной, разъяренной походкой загнанного в клетку зверя. Его словно терзали темные демоны.
Она так расстраивалась за него, что как-то днем подошла ближе, когда он снова стоял у поручня.
– Буду рада прописать снотворное, – предложила она. – Если считаете, что это поможет.
Он угрюмо уставился на нее.
– Что заставило вас посчитать, будто я нуждаюсь в снотворном?
– Может, ваше желание протереть подошвами дыры в палубе капитана Биддика? – улыбнулась она, но лицо его еще больше потемнело.
– Мне не нравятся последствия приема опия.
– Есть несколько трав, которые не вызывают таких кошмаров, как настойка опия.
– Не стоит пытаться излечить меня, ангел.
Его сухой тон задел Каро, и все же она не могла вот так просто уйти от страдающего человека.
– Вы плохо переносите плавание?
Макс колебался так долго, что она уже отчаялась получить ответ. Но тут он покачал головой:
– Нет, но это путешествие воскрешает воспоминания о том времени, когда я так безмятежно отправился на войну. Впрочем, транспортные корабли, перевозившие нас на Пиренейский полуостров, были куда менее роскошны, чем этот.
Каро думала, что он добавит что-то. Но Макс продолжал молчать.
– Ну… – Она положила руку на его рукав и ощутила, как напряглись мышцы. – Если я смогу чем-то помочь, только попросите.
Его губы шевельнулись, словно пытаясь удержать ответ.
– Все будет хорошо, – резко бросил он, отнимая руку.
Поняв, что он не желает продолжать разговор, Каро поспешно ушла. И все же не могла забыть тоскливого взгляда синих глаз. И невольно гадала, какие воспоминания стали причиной его мук.
…Взрыв… комья земли летят во все стороны… почти человеческий вопль издыхающей лошади… падение… удар о влажную землю… боль в груди… ранен?
Нужно пошевелиться… оцепенение… попытки подняться… впереди Филипп разворачивает коня… больно… трудно стоять…
Филипп возвращается… спрыгивает с седла…
– Филипп… убирайся отсюда… какого черта… спасайся…
Его мрачная улыбка…
– Ты спятил, если воображаешь, что я тебя оставлю… Рука тянется к нему… резкий треск выстрела… его голова… лицо… кровь…
Филипп опускается на колени.
Боже, Филипп, нет! Нет! Господи. Нет…
– Макс, проснитесь. Это всего лишь дурной сон.
Ее нежный голос. Легкое прикосновение руки ко лбу…
Макс очнулся весь в поту. Опять тот кошмар, вытесняющий воздух из легких…
Тяжело дыша, он с безумным видом огляделся, но кругом был сплошной мрак. И все же ритмичное покачивание судна заставило вспомнить, где он находится. В каюте. На борту шхуны.
Он снова лег, судорожно втягивая в себя воздух.
В последнее время кошмары посещали его чаще. И становились все страшнее. Больше походили на явь. Оставляли его обессиленным. Он всегда знал, чего ожидать, но ничего не мог поделать. Мог только пытаться побороть их.
Макс закрыл глаза и представил лицо Каро. Его ангел-хранитель. Только она может успокоить его нежным голосом и добрыми руками. Ее серые глаза, мягкие, светящиеся и понимающие…
Но даже она не сможет заставить его забыть вину.
Отбросив смятые одеяла, Макс свесил ноги на пол и сильно растер ладонями лицо. Он все еще ощущал острую боль, так отчетливо, словно все было вчера, а не пять лет назад. Тот момент обреченного мужества, когда ближайший друг вернулся, чтобы спасти Макса, и был убит на его глазах.
Господи… его по-прежнему трясет от этого видения.
Макс прерывисто вздохнул, мысленно упрекая себя в том, что не может лучше держать себя в руках. Нет, он не хотел забыть. Хотел только небольшой передышки от боли.
Днем он знал, как забыться. Находясь на суше, он часами скакал по лугам и полям, доводя себя до изнеможения в надежде, что сможет уснуть. Но сейчас у него не было лошади, а проклятое путешествие длится целую вечность. В Лондоне он отправился бы прямо в боксерский салон Джексона, чтобы выплеснуть горечь и досаду в физическом насилии, избивая противника голыми руками. Но на борту шхуны не с кем было сразиться, особенно в этот поздний час, когда почти вся команда мирно спала.
Поднявшись с койки, Макс прошел к тому месту, где лежала его одежда. Ему не нужен свет, чтобы найти нож. Порывшись в карманах куртки, он нашел кожаные ножны, защищавшие трехдюймовое стальное лезвие, вставленное в резную деревянную рукоятку.
Нож Филиппа. Филипп часто коротал бесконечные часы между сражениями, вырезая из дерева грубые фигурки людей, солдат, коней. Не столь изящные, как те игрушки, которыми они играли в детстве, но почему-то совсем как живые. Филипп никогда не расставался с ножом, даже в тот последний ужасный день. И Макс сохранил этот нож, чтобы никогда не забывать принесенную другом жертву.
За последние годы он приобрел странную привычку, помогавшую успокоить разгулявшиеся нервы, особенно когда одолевала бессонница. Ставил бочонок и метал нож – раз, другой, третий… Монотонные удары немного отвлекали его от мрачных мыслей.
Макс тихо оделся в темноте, вынул из ножен нож и пошел на верхнюю палубу, где так свободно дышалось.
Глава 4
Каро медленно пробудилась от беспокойного сна, гадая, что могло ее разбудить. Тихий стук закрывшейся двери? Почти бесшумные шаги в коридоре?
Она полежала, прислушиваясь к вою ветра в парусах, немного успокоенная обычным поскрипыванием и качкой. Острая боль, воскрешенная сном о Максе, все еще не утихла, и она никак не могла отделаться от ощущения чего-то неладного.
Встав с узкой койки, она ощупью поискала полусапожки, набросила плащ на ночную сорочку и выскользнула из каюты.
В коридоре и на лестнице, ведущей к палубе, было темно. Но в небе висел полумесяц, бросавший призрачный свет на шхуну и выбеливший надувшиеся на ветру паруса.
Каро остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полутьме, и услышала знакомый приглушенный стук справа. Повернувшись, она увидела на корме мужской силуэт. Она знала, кто там стоит. Потому что льнула к этим плечам в эротических снах всего несколькими минутами раньше. Все контуры его тела были ей знакомы: каждый изгиб, выпуклость, каждая мышца отпечатались в памяти год назад.
Услышав очередной глухой удар, она подвинулась ближе, словно влекомая неумолимой силой. И остановилась в тени понаблюдать за Максом. Но тот неожиданно опустил руку и резко повернулся в ее сторону, словно ощутив чье-то присутствие.
– Макс, это Каро, – предупредила она, не желая становиться его мишенью в случае, если он заподозрит в ней угрозу. Даже в тусклом свете она заметила, как сжались его пальцы на рукоятке ножа. – Я не хотела вас беспокоить, – добавила Каро. – Просто подумала: вдруг что-то неладно. Я уже ухожу…
– Останься.
Она почувствовала его пристальный взгляд, вбирающий в себя все: ее более чем простой наряд, волосы, разметавшиеся по плечам, – услышала его глубокий вздох.
– Я с удовольствием побуду в твоем обществе.
Каро замялась, глядя на нож. Макс вымученно улыбнулся:
– Поверь, я не опасен.
Так ли это? Сама Каро считала этого человека чрезвычайно опасным. И уж, во всяком случае, не стоит оставаться с ним наедине, особенно ночью. Да и судя по виду, он не нуждается ни в чьем обществе: лицо обросло темной щетиной, а волосы выглядели так, словно он то и дело их ерошил.
И все же он попросил ее остаться. И даже вежливо показал на бочонок, служивший мишенью:
– Не хотите присоединиться ко мне?
Каро пересекла палубу и неловко присела на бочонок. К ее удивлению, Макс немного отодвинулся, словно, в свою очередь, считал ее опасной. Однако голос его звучал достаточно дружелюбно:
– Итак, что выманило тебя из уютной теплой каюты и чудесной жесткой койки, милая?
Исполненная решимости не беседовать с ним на серьезные темы, Каро ответила в том же духе:
– Моя чудесная жесткая койка, разумеется. А вы? Опять бессонница? Но, Макс, с этим нужно что-то делать. Есть же медицинские средства…
Выражение его лица оставалось бесстрастным. Но она остро ощутила его подавленность.
– От такой бессонницы, как у меня, лекарства не бывает.
Каро нахмурилась, пытаясь понять, о чем он умалчивает, гадая, насколько серьезны его страдания. Увидев Макса в Лондоне, она посчитала, что он излечился: в конце концов, прошел целый год. И все же его душевные раны оказались слишком глубоки, и если и зарубцевались, то лишь на поверхности, а страдания, хоть и уменьшились, все же продолжали мучить его. Она слышала, что иногда солдатам, вернувшимся с войны, требовались годы, чтобы прийти в себя.
Может, ей следует оставить его в покое?
Но с языка неожиданно сорвалось:
– Почему вы не спите, Макс? Не дают покоя военные воспоминания?
– Можно сказать и так, – тихо рассмеялся он. Но она услышала в этом смехе его гнев, досаду, раздражение. Сунув нож в карман, он повернулся и вгляделся в темное море. – Разве солдат сможет забыть все, что видел?
Вряд ли ей удастся хотя бы представить, что он видел. Ужасы, которые не в силах ни понять, ни принять душа.
У нее сжалось сердце от жалости к нему, совсем как год назад. Поразительная, почти божественная красота его лица тоже напоминала о той ночи.
– Жаль, что я не могу помочь, – тихо пробормотала она. Он повернулся к ней и покачал головой:
– Ты помогла, ангел. Больше, чем представляешь. Та ночь в развалинах… – Он прерывисто вздохнул, но не отвел глаз. – Весь последний, мучительный год я жил только воспоминаниями о тебе. Если бы не ты, вряд ли я смог бы выжить.
Каро непонимающе уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Макс грустно усмехнулся:
– Это правда. Ты дала мне силы идти в бой. И я нисколько не сомневаюсь, что вернулся живым только благодаря тебе.
Что же, может, отчасти она и смогла восстановить силу его духа. Макс попал в настоящий ад, а она, хоть и на короткое время, заставила его забыть всех демонов. Но все же трудно поверить, будто именно она спасла ему жизнь.
Однако он, похоже, ничуть не шутил.
– С той ночи я стал думать о тебе как о своем ангеле-хранителе.
Потрясенная его Откровениями, она молча смотрела на него, не зная, что и думать. В голове мелькали бессвязные обрывки мыслей.
Макс назвал ее ангелом-хранителем. Но не знал, что она и есть настоящий "хранитель". Все же его признание окончательно опрокинуло все ее защитные барьеры. Как соблазнительно слышать, что она так много значит для него! Что занимает столь важное место в его жизни!
И в этот момент под пристальным взглядом Макса желание вновь захлестнуло ее, такое внезапное и острое, что она испугалась. Однако сейчас его чувства были куда важнее ее собственных. Может, если удастся разговорить Макса, выслушать кошмар воспоминаний, его бремя станет легче.
Немного подумав, она тихо спросила:
– Это было так ужасно? То, что тебе пришлось вынести?
И по его лицу поняла, что попала в самую точку. Мириады эмоций сменились на его лице всего за несколько ударов сердца: отчаяние, одиночество, тоска и мука, от которой разрывалось сердце…
– Есть один кошмар, который постоянно преследует меня, – хрипло признался он.
– Какой кошмар?
– Мой лучший друг…
Он осекся и закрыл глаза. Невыносимо видеть его таким! Каро жаждала прогнать зловещие тени!
– Я хочу помочь, – повторила она.
Он стиснул кулаки, явно пытаясь взять себя в руки.
– Ты ничего не сможешь сделать. А что, если сможет?
Каро молча сидела, борясь с обуревавшими ее чувствами: желанием, сочувствием, отчаянной потребностью утешить его.