- Тебе надо идти… Неужели ты можешь вот так просто встать и уйти, как будто между нами ничего не было? Словно мы просто знакомые? - Голос Мэттью сорвался почти на крик. - Дженнифер, ведь мы с тобой хотели пожениться. Завести семью. Ты мечтала иметь от меня ребенка. И не одного, - печально напомнил он ее. - А сейчас ты притворяешься, будто…
- Я притворяюсь?..
Ее буквально затрясло. Нет, Мэттью ни в коем случае не должен заподозрить правду, догадаться, чего стоит ей это решение. Пусть уезжает в свою далекую Африку, а ей необходимо остаться здесь. Она обязана быть тут ради отца, да и ради него - своего бывшего возлюбленного. Так будет лучше для них обоих.
- Я передумала.
И тогда он протянул к ней руки. Дженнифер угадала смысл этого жеста еще до того, как Мэттью впился в ее губы жадным поцелуем. Она словно окаменела в его объятиях. Наконец он отпустил ее, и Дженни жадно и глубоко вдохнула прохладный воздух.
- Только посмей. Я подам на тебя в суд за изнасилование, - произнесла она сдавленным шепотом.
Как она и предполагала, Мэттью моментально выпустил ее из своих объятий. Лицо его пылало гневом. Оскорбленный в лучших чувствах, он бросился вон из ее дома. Входная дверь громко хлопнула ему вслед. Дженнифер тогда не уронила ни слезинки - ни сразу после его ухода, ни на следующий день, когда состоялись похороны отца.
Она простояла возле свежей могилы более часа после того, как все разошлись, и когда наконец тоже собралась уходить, то, обернувшись, увидела Мэттью. Он стоял на почтительном расстоянии и молча наблюдал за ней.
Увидев, что она уходит, он было сделал шаг в ее сторону, но девушка отрицательно покачала головой и быстро зашагала в противоположном направлении, машинально сжав в кулаки руки, засунутые в карманы пальто. Она шла, чеканя шаг, словно гвардеец, пытаясь спрятать за горделивой осанкой охвативший ее страх перед надвигающимся одиночеством. Не дай Бог, чтобы Мэттью догадался о том, что сейчас творится в ее душе, догадался о ее слабости, о ее любви к нему, о страстном желании вновь оказаться в его объятиях, да-да, прямо сейчас. Каждая клетка ее тела взывала к нему, но она продолжала упрямо шагать прочь.
Зачем мечтать о несбыточном? Зачем напрасно терзать и будоражить себя? Ее место здесь, в ее родном городе, в милом с детства Честер-Хиллз. А Мэттью - что ж, у него своя жизнь, в которой для нее нет места.
Доктор Пейтон настоял на том, чтобы после похорон она отправилась погостить на пару недель у своей двоюродной бабки в Коннектикут.
Возвратившись домой, Дженнифер обнаружила несколько писем от Мэттью, в которых он умолял ее подумать как следует и черкнуть ему хотя бы пару слов. Письма, все до единого, она сожгла. Однажды утром, месяца через полтора после похорон, Дженни проснулась с чувством, будто она очнулась после наркоза или встала на ноги после длительного паралича. Она едва не закричала - настолько сильна, нет, нестерпима оказалась пронзившая ее боль.
Мэттью! Господи, что же она натворила! Не только потеряла отца, но и прогнала от себя любимого человека, свою первую и единственную в жизни любовь!
Дженнифер набрала его номер в Бриджтоне, но никто не ответил. И тогда, не в силах оставаться одна дома, она поехала к нему.
Увы, квартира оказалась пуста. От соседей девушка узнала, что накануне мистер Эггермонт улетел в Эфиопию. Кажется, надолго. Эта новость буквально подкосила ее. Казалось, она вот-вот лишится чувств, прямо здесь, перед его дверью.
Улетел, твердила она как в полусне, улетел. Все кончено. Мэттью потерян для нее, безвозвратно потерян. Прошлого не вернуть. Мэттью! Мэттью!
9
- Милый, с Дженнифер творится что-то неладное.
Сайрус Макговерн отложил спортивный раздел газеты и вопросительно посмотрел на жену.
Они были женаты менее года, и Сайрус частенько задумывался над тем, как ему удалось прожить столько лет холостяком, без нее. Одного взгляда на хорошенькое лицо Фионы на подушке рядом с ним было достаточно, чтобы душа его начинала петь. Уже почти год он, словно ребенок, пребывал на седьмом небе от счастья, не стесняясь этой своей юношеской восторженности.
Теперь же одна только мысль о том, что Фиона носит под сердцем его ребенка, переполняла его благоговейным трепетом. Предстоящее отцовство Сайрус воспринимал не иначе как подарок судьбы.
- Дорогая, тебе нельзя волноваться! - произнес он с легкой укоризной и, подумав, добавил: - Особенно из-за Дженнифер. Вот уж кто умеет отлично о себе позаботиться. Уверяю тебя, у нее все в порядке.
В ответ на его слова Фиона только вздохнула. Она любила мужа всей душой, но, как мужчина, он многого не замечал. Ведь есть вещи, доступные только женскому пониманию, женской интуиции, мужчины же остаются к ним слепы и глухи.
Да, Дженнифер умеет позаботиться о себе, она сильная и независимая. Но женское сердце подсказывала Фионе, что с подругой происходит что-то неладное, и поэтому искренне за нее переживала.
- Послушай, помнится, ты говорил, будто у нее возникли какие-то проблемы с мастерской, - поинтересовалась она у мужа.
- Ничего особенного. Дела есть дела, - прозвучал уклончивый ответ. - Тебе не стоит из-за этого переживать. Тем более что речь идет о Дженнифер. Можно подумать, ты не знаешь, как она обожает развивать бурную деятельность. Это же ее стихия.
- Ну ладно.
В принципе Сайрус прав, но Фиону это мало успокоило. Про себя она решила, что надо обязательно позвонить Дженни, а еще лучше - заехать ней и убедиться собственными глазами, что с подругой все в порядке.
Дженнифер с хмурым видом открыла дверь и вошла в дом. Она провела утро и большую часть дня, тихо и ненавязчиво, одного за другим, обрабатывая членов попечительского совета в надежде переманить их на свою сторону. Надо сказать, успехи ее в этом деле оказались весьма скромными, никто из них так и не дал ей вразумительного ответа.
Один лишь управляющий банка разделял ее озабоченность и был готов поддержать все начинания.
Дженнифер прошла в кухню и устало бросила папки на стол. В одной из них находились тщательно продуманные и обоснованные предложения, в другой - оригинал устава благотворительно фонда, составленный еще ее отцом. Мисс Уинслоу захватила его с собой, чтобы обсудить с адвокатом.
Как и следовало ожидать, адвокат заявил, что не видит в документе лазейки, которая позволила бы ей провести в жизнь свои идеи, не заручившись предварительным согласием Майкла Элиота, иными словами, теперь уже Мэттью.
- Весьма вам сочувствую, Дженнифер, - попробовал утешить ее адвокат, - но без согласия Майкла или его законного представителя невозможно внести в деятельность фонда изменения, о которых вы говорите.
- Но ведь я готова финансировать эту программу из собственных средств, - напомнила она, - и в таком случае…
- Я бы советовал вам воздержаться от подобных действий, - резко возразил адвокат. - Вы еще молодая женщина. Вам надо позаботиться о своем будущем. Все эти годы от вас и так на счет фонда регулярно поступали солидные суммы…
Адвокат не договорил и лишь печально покачал головой. Мисс Уинслоу понимала, что он говорит правду. Да, она несет ответственность за расходование средств в основанных ее отцом благотворительных фондах. Более того, с согласия самой Дженнифер, отец когда-то разместил большую часть своего личного состояния на их счетах.
Таким образом, хотя она и унаследовала средства к безбедному существованию, это отнюдь не означало, что ей от отца достались, как многие в городе полагали, златые горы. И то, что сейчас ей удается жить, ни в чем себе не отказывая, отнюдь не результат свалившегося на нее после смерти отца богатства. Нет! Своим преуспеванием она обязана в первую очередь самой себе, деловой сметке и безупречному ведению бухгалтерии. Эта мысль неизменно переполняла Дженнифер гордостью. Но, как когда-то отец, львиную долю своих доходов она по-прежнему отдавала на нужды благотворительности, оставляя на личные расходы довольно скромную сумму. И только ей одной было известно, во что могло обойтись воплощение в жизнь ее грандиозного плана. Собственных скромных средств ей, разумеется, ни за что не хватит. По крайней мере, сейчас.
Ну почему Майкл ставит ей препоны?
Дженнифер включила чайник, а сама встала у окна, в задумчивости глядя в сад. Не стоит винить старого больного Майкла. Он лишь следует тому, что подсказывает ему совесть.
Из задумчивости Дженнифер выдел дверной звонок. Сначала она решила, что ни за что не откроет дверь, кто бы там ни был. В данный момент ей хотелось одного: чтобы ее оставили в покое, позволили побыть наедине с собой.
Но в дверь опять позвонили, и притом настоятельно.
Пожав плечами, Дженнифер направилась в прихожую.
В первое мгновение солнечный свет ослепил ее, и Дженнифер подумала, будто фигура в дверях ей примерещилась, что это какое-то наваждение, что ей привиделось то, чего нет и быть не может. Дженнифер растерянно заморгала, - нет, зрение ее не обманывает, перед ней действительно был он, Мэттью.
- Ах, это ты, - произнесла она в растерянности.
Он уверенно шагнул через порог. Протестовать было поздно: дверь перед ним никак не захлопнешь, потому что Мэттью уже стоял в прихожей.
- Что тебе надо? Зачем ты приехал? - потребовала она объяснений, закрывая за ним дверь.
- Мне надо с тобой поговорить. Поэтому я здесь, - отозвался он.
Тон его голоса, выражение его лица вселили в Дженнифер тревогу.
- В чем дело? - повторила она свой вопрос и направилась в кухню. - Что-то с Майклом? Ему хуже? Он…
Она как раз взялась за ручку кухонной двери, когда в кабинете у нее зазвонил телефон. Извинившись, девушка пошла снять трубку.
- Дженнифер, привет, это Фиона, - услышала она голос подруги. - Звоню узнать, как у тебя дела. Все ли в порядке? Сайрус рассказывал, что у тебя какие-то проблемы с попечительским советом…
- Фиона, извини, можно я перезвоню тебе чуть попозже. У меня тут… В общем, я в данный момент занята.
Ей меньше всего хотелось обижать подругу, но разговаривать с ней, когда внизу ждал Мэттью, она никак не могла.
- Хорошо, можешь не объяснять, - мгновенно согласилась та, но Дженни уловила в ее голосе легкое удивление.
Положив на место трубку, Дженнифер поспешила назад в кухню. Открыв дверь, она застала Мэттью за неблаговидным занятием. Стоя у стола, тот изучал содержимое ее папки с предложениями попечительскому совету. Он читал ее бумаги словно имел на то полное право.
- Как ты смеешь? - возмущенно накинулась на него Дженнифер. - Кто дал тебе право?!!
- Это и есть те самые твои предложения? - спокойно поинтересовался он, как будто ее реакция его не интересовала.
Девушка смерила его испепеляющим взглядом.
- Представь себе, что да. Правда, тебя они не касаются…
Дженни не договорила, вспомнив, что еще как касаются, и тотчас пожалела о своей несдержанности. Но поздно, как говорится, слово не воробей. К ее немалому удивлению, Мэттью не стал отвечать колкостью на колкость, а лишь углубился в изучение документов.
- Твои предложения предполагают коренной пересмотр всей деятельности фонда, - заметил он.
Чтобы как-то отвлечься, Дженнифер взяла в руки вынутую из ящика утреннюю газету и пробежала глазами по заголовкам. И тут словно остолбенела, прочитав следующее:
"Гонконгская полиция опознала выброшенное на берег тело как принадлежащее международному аферисту Джо Де Луке. Последний был отягощен крупными долгами, и власти не исключают версию заказного убийства".
Это известие повергло ее в шок.
Дженнифер закрыла глаза, постояла немного, вновь открыла и перечитала сообщение. Было в этом что-то от фарса. Какая горькая ирония судьбы! Тело Джо Де Луки найдено в море, как когда-то и тело ее отца… Утонул. Ну кто бы мог подумать!
Она почувствовала, как ее охватывает дрожь. Неожиданно для себя Дженнифер застонала. Стон вырвался громкий, полный боли отчаяния.
- Дженни! Что-то не так? Что с тобой?
Она смутно запомнила, как к ней шагнул Мэттью и взял у нее из рук газету. Известие о гибели Де Луки подкосило ее - еще бы! Ведь оно пришло как раз в тот момент, когда на нее вновь нахлынули воспоминания об отце, о его трагической гибели.
Дженнифер понимала, что где-то рядом с ней стоит Мэттью, что он взял у нее из рук злополучную газету, что он читает ее… И все равно происходящее казалось ей каким-то дурным сном, обманом чувств, наваждением. Нет, Джо Де Лука мертв, и это не наваждение, он действительно мертв. Ему удалось избежать правосудия, но зато он оказался судим высшим судом. И теперь наверняка предстал перед…
- Де Лука мертв, - раздался где-то рядом с ней голос Мэттью. - Вот уж не подозревал, что ты к нему неравнодушна. Мне почему-то всегда казалось, что наоборот, ты…
- Неравнодушна! - Дженнифер ощутила, как внутри нее что-то оборвалось, как на нее накатилась волна невыносимой физической боли, отчего хотелось кричать и биться в истерике, лишь бы только избавить душу и тело от этих терзаний. - Да, представь себе, неравнодушна! Неравнодушна, ведь Де Лука обманул моего отца, едва не разорил его, едва не опорочил его имя! Неравнодушна, потому что он унизил отца, навлек на него страдания, а ведь он доверял ему, считал порядочным человеком! Неравнодушна, потому что из-за него мой отец погиб… предпочел уйти из жизни. Из-за этого мерзавца я потеряла того, кто для меня значил…
Дженни закрыла лицо ладонями и к величайшему удивлению обнаружила, что они у нее мокрые. Оказывается, она плачет. Да нет, не просто плачет! Руки ее дрожат, а все тело сотрясается от рыданий. Господи, она даже не заметила, как самообладание, которым так гордилась, изменило ей!
- Ты хоть понимаешь, что говоришь? - услышала она вопрос Мэттью. - Твой отец и Де Лука были друзьями, деловыми партнерами…
- Де Лука никогда не был другом моего отца! - выдавила из себя Дженнифер. - Он шантажировал его, угрожал ему! Это все из-за меня! Это я виновата в смерти отца! Господи, почему я тогда не осталась с ним? Будь он сейчас жив, я бы…
Она осеклась. Что было с ней? Вышла бы замуж за Мэттью? Обзавелась бы детьми?
- Ну почему я не осталась с ним, а послушалась и уехала в Бриджтон, к тебе. Я даже представить не могла, что он собирался наложить на себя руки. Что Де Лука довел его до самоубийства. Боже, как страшно ему было тогда, как одиноко! Я фактически бросила его наедине с бедой.
- Дженнифер, твой отец утонул, - сухо напомнил ей Мэттью. - Это был несчастный случай.
- Ошибаешься. Да, мой отец утонул, но не случайно. О какой случайности можно говорить. Ведь он был первоклассным пловцом! И вообще, с какой стати он отправился на рыбалку? У него же была запланирована деловая встреча!
Девушку бил озноб, но лицо почему-то горело.
- Послушай, у тебя нервный срыв, - донесся до нее негромкий голос Мэттью. - Сядь, успокойся. Хочешь, я налью тебе чего-нибудь выпить. Или выпьем вдвоем? Успокойся, ты вся дрожишь. Тебе холодно?
Она упрямо замотала головой, словно пытаясь отмахнуться от его заботы.
- Не надо мне ничего. Я ничего не хочу… Уходи, слышишь? Уходи!
Свершилось. Все кончено. Вмешалась судьба и все расставила по своим местам. Но как ни странно, это не принесло Дженнифер желанного облегчения. Наоборот, ее охватило оцепенение и злость по поводу бессмысленной гибели отца.
Впервые с момента его смерти она была вынуждена признать, что кроме страданий, которые ей причинил этот проходимец Джо Де Лука, все это время в ней жила, хотя сама она наверняка боялась в этом признаться, обида на самого близкого человека на свете. Почему в тот момент он думал исключительно о себе? Почему не вспомнил о ней, не сообразил, на какие страдания он ее обрекает? Каково ей будет одной без него? Почему страх публичного позора перевесил для него любовь к дочери? И хотя Дженнифер прекрасно знала, как много значило для отца доброе имя, его безупречная репутация, грустно, однако, было сознавать, что отцовские чувства отошли для него тогда на второй план. И он оставил ее, бросил на произвол судьбы, пренебрег ее любовью, предпочел свести счеты с жизнью. Ей же пришлось взвалить на себя груз последствий. Одной на всем белом свете!
Слезы снова подступили к глазам девушки, а из груди вырвался полный боли и отчаяния крик. Так кричит раненый зверь. Дженни чувствовала, как ее тело сотрясает дрожь, что ей холодно и от этого пронизывающего холода некуда деться. Но вот Мэттью шагнул ей навстречу, обнял, и неожиданно она ощутила спасительное тепло, тепло, которого ей недоставало все эти годы.
- Дорогая, тебе плохо. Давай я вызову врача.
- Не надо, - запротестовала она.
Ее до сих пор лечил доктор Пейтон. Вот уж кого ей меньше всего хотелось видеть в данный момент. Ведь именно Пейтон настаивал, что причиной смерти отца явился несчастный случай.
- Тогда давай я отведу тебя наверх, в спальню.
Дженнифер попыталась было сопротивляться. Нет, она не больна. Это просто шок, нервный срыв, реакция на известие, что Джо Де Луки больше нет, следовательно, нет и причины ее душевных мук.
Сколько раз в течение последних лет мисс Уинслоу мечтала о том, чтобы поделиться с кем-то тяжелым грузом, что лежал у нее на душе. Чтобы нашелся человек, которому она могла бы рассказать все как на духу. Однако она ни разу не позволила себе поддаться этому искушению, как если бы заключила договор с самим дьяволом - только дьявол в данном случае принял обличье Джо Де Луки. Словно храня молчание, она тем самым могла рассчитывать и на молчание с его стороны, а значит, имя ее отца по-прежнему оставалось чистым и незапятнанным. Впрочем, Дженнифер понимала, что по логике вещей, Де Лука всегда мог выдать себя, не одним, так другим. Он надолго уезжал из их города, не иначе как чтобы творить свои черные дела в другом месте, но неизменно возвращался…
И вот теперь больше не вернется. И больше не причинит никому зла - ни ее отцу, ни Рут, ни Элис, ни кому-то другому. Все кончено. Точка!
Неожиданно Дженнифер нахмурилась. Оказывается, она уже у себя в спальне. Вот только как сюда попала? И что здесь делает Мэттью, почему он закрывает за собой дверь?
- Послушай, может, мне кому-то позвонить? Кому-нибудь из твоих подруг? - поинтересовался он.
Дженни упрямо замотала головой. Нет, зачем кому-то что-то объяснять. Лучше не надо.
- Хочу побыть одна. Мне так будет лучше…
Ей было не по себе, но как-то по-особому не по себе. Ее словно охватил легкий приступ головокружения, и теперь ей хотелось забиться под одеяло и лежать там, свернувшись комочком, никого не видеть и не слышать.
До кровати оставалось около метра, но каждый шаг давался Дженнифер с превеликим трудом, словно ее ноги налились свинцом и буквально приросли к полу. Затем кровать почему-то начала подрагивать и расплываться, а пол неожиданно ушел из-под ступней. Девушка вскрикнула, покачнулась и… В следующий момент Мэттью уже был рядом, и Дженнифер обнаружила себя в его объятиях.