Перед лицом такой преданности и непрошибаемой веры Мэган была бессильна. Напрасно искать единомышленниц среди этих свихнувшихся на любви женщин. Они как куклы, как роботы с ржавыми пружинами вместо мозгов. Нужно притворяться, чтобы ее не считали странной. Хитрость поможет там, где отступает здравый смысл.
- Ты права, я ужасно себя чувствую, - как можно более несчастным голосом произнесла Мэган. - В голову всякая чушь лезет.
- Это пройдет, - повеселела Дженна. - Наставник разберется с твоими проблемами. К празднику ты окончательно станешь нашей сестрой.
Приятного в этом было для Мэган мало, но она улыбнулась и стала расспрашивать Дженну о жизни поселка и будущем празднике. Они проболтали, пока не вышла Глэдис и не позвала их пить чай с пирожками.
Пирожки были чудесные. Ароматные, с золотистой корочкой, они так и таяли во рту. Но Мэган осталась к ним равнодушной - до пирожков ли, когда жизнь твоя катится ко всем чертям? Ей не выбраться из этой ловушки. Через месяц жизни в поселке и постоянного промывания мозгов она превратится во вторую Дженну с восторженно сияющими глазами, готовую умереть за своего Наставника и послушную всем его желаниям.
Не хочется, конечно, но разве у нее есть выбор?
5
Оказалось, что есть.
Вечером Глэдис собрала на подносе скромный ужин и велела Мэган отнести его Наставнику.
- Никуда я не пойду! - возмутилась Мэган. - Пусть сам вниз спускается и ужинает.
- Ты не хочешь мне помочь? - тихо спросила Глэдис.
Мэган поняла, что от простого отрицания толку не будет. Надо сразу и наглядно продемонстрировать, что она никогда и ни при каких условиях не превратится в прислугу.
Она схватила поднос и проворно поднялась на третий этаж. На этот раз Фрэнк расположился в другой комнате, большой и красиво обставленной, с широким диваном во всю стену и мягкими креслами.
- Мэган, как ты вовремя, - обрадовался он, увидев ее с подносом.
Не говоря ни слова, Мэган разжала руки, и поднос с грохотом шлепнулся на пол. Посуда разбилась на осколки, вода разлилась, а мясо и хлеб разлетелись по углам. Надо отдать Фрэнку должное - он даже не вздрогнул.
- Говорю в первый и последний раз, - отчеканила Мэган, - я не буду работать в этом доме и не буду тебе прислуживать.
- Я уже все понял, - с улыбкой сказал Фрэнк. - Ты могла бы сразу сказать, а не устраивать спектакль. Хотя я забыл, ведь ты у нас актриса.
Мэган вспыхнула, но ответить ничего не успела - на шум прибежала Глэдис.
- Что ты наделала, дурочка? - всплеснула она руками, увидев беспорядок. - Неужели нельзя было осторожнее? Ох, Наставник, прости меня.
Мэган молча развернулась и вышла из комнаты. Напоследок она успела расслышать слова Фрэнка:
- Раз она не хочет работать с тобой, подыщи ей что-нибудь другое. Не нужно никого заставлять.
В поселке нахлебников не было. Каждый обязан был трудиться ради себя и других. Глэдис шила одежду для всех и ухаживала за Наставником, несколько сестер под руководством Дженны собирали в лесу лекарственные травы и ягоды. Джулия и Энни пекли наивкуснейший хлеб. Кто-то лепил самодельные свечи, кто-то ведал заготовками топлива и прочих запасов на зиму, кто-то занимался домашней птицей. Каждая сестра знала свое место и трудилась не покладая рук.
Поселок практически не зависел от внешнего мира, снабжая себя всем необходимым. Летом электричества у них не было, а зимой они использовали дизельный генератор. Просто обходились и с другими вещами. Лекарствами были травы, собранные и приготовленные умелыми руками сестер, от мошкары спасались с помощью самодельной мази.
Деньги не имели хождения в поселке, но Мэган не сомневалась, что у Фрэнка они есть, причем немалые. Об источнике его доходов она по-прежнему не имела ни малейшего представления и при каждом удобном случае приставала к Глэдис с расспросами.
- Наставник один бывает во внешнем мире, и ему нужны там деньги, - сердито отвечала та.
- А деньги-то он откуда берет? Он же нигде не работает.
Этого было достаточно, чтобы окончательно разозлить Глэдис.
- Его ум помогает ему! - отрезала она. - И чем меньше ты будешь об этом думать, тем больше пользы для тебя будет!
Мэган больше не настаивала, потому что портить отношения с Глэдис, и без того напряженные после инцидента с разбитой посудой, не хотелось.
Распределением рабочей силы в поселке ведала Кэтрин, вечно хмурая, всем недовольная негритянка. Мэган заранее предупредили о ее дурном характере и неприязни к новеньким. Положение ухудшало еще и то, что профессия Мэган была абсолютно бесполезна в поселке.
- Кем была раньше? - грозно спросила Кэтрин, раскрыв толстую потрепанную тетрадь, где были записаны имена и занятия всех сестер.
- Я театральная актриса. Мэган Холланд.
Но она напрасно надеялась, что ее громкое имя произведет впечатление на Кэтрин.
- Актриса, - проворчала Кэтрин, записывая имя и профессию Мэган. - Самое бесполезное занятие. Что ты умеешь делать?
- А что нужно?
Кэтрин окинула ее недобрым взглядом.
- Ты умеешь шить?
- Пуговицу пришью, если нужно.
Кэтрин хмыкнула.
- Мясо коптить на зиму сможешь? Дрова рубить? Кур резать?
Мэган содрогнулась.
- Так что ты умеешь?
- Я буду делать все, что вы скажете, - твердо ответила Мэган. - Я научусь.
Кэтрин гаденько усмехнулась и отправила ее ухаживать за курами.
Каждое утро Мэган поднималась ни свет ни заря, натягивала джинсы, единственное воспоминание о прошлой жизни, завязывала волосы косынкой и отправлялась с двумя товарками по несчастью чистить клетки, насыпать зерно, наливать воду, собирать яйца. Поначалу голова кружилась от невыносимой вони, но Мэган видела, что Шейла и Агнесс бестрепетно и ловко справляются с работой, и старалась брать с них пример.
Через две недели, разглядывая себя в зеркале, Мэган убедилась, что от прежней Мэган Холланд остались одни выразительные темные глаза и пышные волосы. Все остальное изменилось до неузнаваемости. Светлая кожа Мэган, которая так легко покрывалась румянцем, дочерна загорела, нос шелушился и облезал. От грязной работы руки загрубели и покрылись цыпками, и Мэган казалось, что вся ее кожа пропиталась запахом вонючего курятника. Но за время, проведенное в поселке, она сделалась удивительно равнодушной к своему внешнему виду. В Нью-Йорке ее лицо и тело были своеобразным товаром. Она играла красавиц и должна была быть красавицей, чтобы нравиться и привлекать внимание. Здесь, в затерянном лесном поселке, она была такой же, как остальные сестры, серой рабочей лошадкой. Никому не было дела до того, в каком состоянии их ногти и прически. Они думали лишь об одном - как лучше выполнить свою работу и угодить Наставнику.
Пожалуй, я радоваться должна, что стала похожа на пугало, размышляла Мэган, собирая испачканные куриным пометом яйца. Меньше вероятности, что он будет ко мне приставать.
Работая в курятнике недалеко от главных ворот, Мэган видела, что в воротах есть небольшая калитка, через которую входили и выходили сестры. Охранницы, крупные мрачные тетки, беспрепятственно впускали и выпускали их. Узнать их было почти невозможно - все сестры до глаз были укутаны платками. В руках они держали небольшие плетеные корзиночки и бидоны. Но Мэган знала, что под одним из платков обязательно скрывается Дженна, главный специалист поселка по лекарственным травам.
- В лес опять пошли, - с завистью сказала однажды Шейла, глядя им вслед. - За грибами или ягодами.
Шейла была веснушчатой ирландской девушкой, с которой Фрэнк познакомился в Чикаго. Она вкалывала на заводе, чтобы заработать денег для любимого. Наставник открыл ей глаза на ее несчастную жизнь и на предательство мужчины, который жил за ее счет и бесстыдно изменял ей. Бедная девушка была счастлива бросить все и отправиться в Юту вслед за Наставником. Шейла никогда не унывала и не боялась никакой работы. По мнению Мэган, у нее был только один недостаток - она, как и остальные сестры, была фанатично предана Наставнику.
- Эх, я бы по лесу погуляла с радостью, - вздохнула Шейла.
- Дура, - бросила их напарница Агнесс. - Там тебя мошкара с потрохами сожрет.
- Их же не жрет, - обиделась Шейла.
- Есть какие-то средства, чтобы комары не кусали, - поддержала ее Мэган.
Агнесс в отличие от простодушной Шейлы была себе на уме. Худая высокая девушка, единственным достоинством которой была красивая гладкая кожа, она держалась очень высокомерно и ничего о себе не рассказывала. Мэган знала только, что Агнесс ее не настоящее имя и что Наставник привез ее откуда-то с Аляски. Агнесс работала очень неловко, без охоты, и у Мэган даже в первый день получалось намного лучше. Обо всем она говорила с презрительной усмешечкой, и тем удивительнее был в ней контраст между обычным безразличием и восторженным исступлением при одном упоминании о Наставнике.
- Всех средств-то один платок, - сказала Агнесс с иронией.
- Все равно в лесу хорошо, - упорствовала Шейла. - Хотела бы я по нему прогуляться.
- И я, - автоматически произнесла Мэган.
После работы она заглянула к Кэтрин и попросила отправить ее вместе с другими сестрами собирать травы в лесу.
- С курятниками мы почти закончили, - объяснила она. - Я могла бы пойти в лес после того, как насыплю зерна.
- Нет. Тебе нельзя выходить за ограду.
- Почему? - опешила Мэган. - Все выходят. Мне Фрэ… Наставник сам говорил, что можно.
- Не все, - покачала головой Кэтрин, и в ее маленьких глазках промелькнула насмешка. - А только те, кому позволяет Наставник. Ты не из таких. Твое место в поселке. Завтра пойдешь к Джулии, будешь месить тесто.
Через несколько дней после того, как обладательницу престижной театральной премии переквалифицировали в подручного пекаря, Фрэнк вернулся в поселок.
С самого утра среди сестер царило невероятное возбуждение. Мэган казалось, что уравновешенные, спокойные женщины внезапно превратились в обитательниц сумасшедшего дома, одержимых одной-единственной идеей. Все старались хоть как-то принарядиться. На свет божий были извлечены цветные шали и прозрачные шарфики, кружевные блузки и даже пара коротких юбок - скудные обломки прошлой жизни. Мэган удивлялась тому, что сестрам удалось сохранить старую одежду в относительно приличном виде. Ее собственная за время работы в курятниках превратилась в лохмотья.
Ближе к полудню за главными воротами резко прозвучал клаксон. Охранницы немедленно кинулись сдвигать с места гигантский засов, а сестры, бросив работу, поспешили изо всех щелей встречать Наставника. Зараженная всеобщим волнением, Мэган тоже вышла на улицу.
Ворота открылись, и на площадь въехал знакомый внедорожник. Мэган на секунду представила, как тайком забирается на заднее сиденье, прячется там и беспрепятственно уезжает. Потом так же незаметно выбирается из машины и просит о помощи, а через несколько дней возвращается в Нью-Йорк. У нее защипало в носу. Каким заманчивым и недостижимым было спасение!
Фрэнк выпрыгнул из машины, и тотчас его окружила толпа женщин. Они смеялись и протягивали к нему руки. Те, кто не успел подойти поближе, подпрыгивали на месте от нетерпения и пытались пробиться к телу драгоценного Наставника. Это была самая настоящая массовая истерия, и Мэган, смешавшись с толпой, с недоумением спрашивала себя, чем мог Фрэнк воспламенить таких разных женщин.
Она вспоминала свою первую встречу с "учителем". Бесспорно, в нем есть определенное обаяние. Приятная внешность, красивый голос, хорошее тренированное тело. Женщины влюбляются и в менее привлекательных мужчин. Но одно дело влюбиться, и совсем другое - посвятить всю свою жизнь фанатичному служению одному мужчине. Говоря о Фрэнке, каждая сестра, даже самая здравомыслящая, превращалась в безумную дурочку. Они обожествляли своего Наставника, не пытались убежать из поселка, не считали друг друга соперницами. Они совершенно забыли о том, что где-то есть люди, которые любят их и волнуются. Забыли о том, что можно создать нормальную семью, а не мечтать как о великой милости об одной-единственной ночи с Наставником. Он как колдун, превращающий женщин в безмозглых овец.
Мэган поежилась. Сколько времени ему потребуется, чтобы перекроить ее по общему образу и подобию?
Вечером в день приезда Наставника должно было состояться большое собрание. Джулия и Энни, работавшие с Мэган в пекарне, наперебой рассказывали ей о том, что после собраний их любовь к Наставнику увеличивается в десятки раз. Они не могли вспомнить, о чем именно он говорил с ними, но зато в подробностях описывали свои ощущения после.
- У меня в ушах звенит, а на душе такая легкость, что хочется бегать и смеяться как ребенок, - откровенничала Джулия, сухощавая блондинка чуть-чуть за тридцать.
- А мне немного грустно и кажется, что сердце разорвется от любви, - говорила мечтательная и немногословная Энни.
Мэган чувствовала, что во всем этом есть нечто настораживающее, и обещала себе быть начеку.
Собрание проходило в знакомом светло-желтом доме под плоской крышей. Внутри было большое помещение с ровными рядами скамеек и окнами во всю стену. Темные бархатные портьеры висели в углах, и те, кто вошел первыми, стали задергивать шторы.
Чтобы ничто за окном не отвлекало от речей Наставника, сообразила Мэган, садясь рядом с Глэдис.
Сестры возбужденно перешептывались и беспрестанно поглядывали на входную дверь. Все ждали Наставника. Мэган физически ощущала напряжение, витающее в зале. Ожидания тридцати женщин, их страхи, надежды, желания, намертво склеенные любовью к одному мужчине, представляли собой силу, способную совершить невероятное.
Входная дверь наконец распахнулась, и в зал вошел Фрэнк. В темном льняном костюме он выглядел модно, броско и стильно.
- Какой красавец! - прошептала Агнесс, сидевшая впереди Мэган.
Мэган было видно, как она с силой стискивает свои руки.
- Здравствуйте, дорогие мои, - мягко произнес Фрэнк, и по залу пронесся легкий восторженный стон.
Он заговорил. Поведал о том, куда ездил и зачем, сказал, что ужасно соскучился по своим сестрам. Все слушали его, затаив дыхание. Чтобы не смотреть на Фрэнка, Мэган упрямо разглядывала дощатый пол. И все равно его отчетливый негромкий голос завораживал, мешал думать, мешал ненавидеть.
Мэган посмотрела на Глэдис и не особенно удивилась тому, что глаза ее закатились, а на лице появилось бессмысленное выражение. Фокусник достал волшебную дудочку, и беспомощные жертвы были готовы плясать под нее.
Мэган подняла голову и столкнулась глазами с Фрэнком. Он смотрел на нее и улыбался. Такой приветливой и нежной была его улыбка, что невозможно было не улыбнуться ему в ответ.
Но Мэган собрала остатки воли в кулак и отвернулась.
Фрэнк продолжал говорить. Он перешел к рассуждениям о любви, которой полнится его сердце, и о страданиях, которые поджидают женщин на каждом углу. Мэган видела, что многие слушательницы прослезились. Она и сама почувствовала, что слова Фрэнка задевают ее. Он напоминал ей о Мэтте, о том, что она перенесла с тех пор, как узнала о его измене. То время представлялось адом, в который ее кинула безжалостная рука мужа, мясорубкой, через которую прокрутили ее нежную душу и чистую любовь. Не было прощения такому преступлению и не было больше надежды на любовь и жизнь в том, жестоком мире, вдали от Наставника, который один знает секрет истинного счастья…
Только увидев, как сестры встают и идут к выходу, Мэган поняла, что собрание закончилось. Она медленно встала, пытаясь понять, что с ней произошло и почему в голове странная звенящая пустота, а к горлу подступили слезы. Господи, она и не сознавала, насколько ужасной была ее прошлая жизнь! Мэтт чудовищно поступил с ней, и страшно представить, что с ней было бы, если бы она не встретила Наставника…
- Мэган, останься, пожалуйста, - услышала она голос Фрэнка. - Нам надо поговорить.
Каждая жилочка в теле Мэган задрожала от радости. Сейчас все уйдут, а она останется наедине с ним, будет слушать его завораживающий голос, смотреть в его прекрасные глаза…
Сестры неторопливо выходили из зала, и никто не мог сказать, какие чувства бушуют в их сердцах. Зависть, ненависть, злоба или полное равнодушие? Мэган заглядывала сестрам в глаза, но ничего не могла понять. Одна лишь Соледад, маленькая неистовая Соледад, не желавшая смириться с тем, что у Наставника помимо нее еще двадцать девять любимых женщин, пыталась испепелить Мэган взглядом.
Как ни странно, это привело Мэган в чувство. Соледад быстро прошла мимо, едва не сбив ее с ног, но этого было достаточно, чтобы пелена спала с глаз Мэган. Ей стало страшно. Пару мгновений назад она вполне серьезно мечтала о том, чтобы остаться с Фрэнком наедине. Бежать от него надо, бежать как можно быстрее, а не надеяться на то, что она сможет устоять перед его обаянием и гипнотическими трюками!
Но бежать было поздно. Они остались в зале одни.
- Садись, пожалуйста. - Фрэнк показал Мэган на первую скамейку.
Она послушно села.
- Как тебе у нас живется? - просто начал он.
- Кошмарно. Вначале я мыла курятники и кормила кур, а теперь учусь печь хлеб.
- Но это же замечательно! Ты ищешь свое место в мире. Я рад.
Мэган кусала губы.
- Ты же не из тех, кто боится работы, да? - спросил Фрэнк с тревогой в голосе.
- Я актриса, а не повариха, если ты забыл!
- Почему же, помню. Актриса, причем слабенькая. Надеюсь, что повариха из тебя получится лучше.
- Я слабенькая актриса?! - Мэган задохнулась от возмущения. - Да что ты в этом понимаешь!
- Ты плохая актриса хотя бы потому, что не можешь притвориться, что любишь меня, как остальные сестры, - усмехнулся Фрэнк. - И мне это нравится.
От неожиданности гнев Мэган как рукой сняло.
- А что, все притворяются?
- Нет, конечно, - расхохотался Фрэнк. Он встал, заложил руки за спину и прошелся к окну. - Они на самом деле меня любят. А ты нет. И я не понимаю почему.
- Ты такой умный, - язвительно бросила Мэган. - Догадайся.
- Ты все еще любишь мужа, - спокойно сказал Фрэнк. - Он никак не хочет отпустить тебя. Ты думаешь о нем, а он развлекается с любовницей. Инесс Санчес, кажется? Я где-то читал, что он собирается сниматься с ней у Спилберга. Прекрасный шанс для начинающей актрисы, не правда ли?
- Не знала, что ты увлекаешься желтой прессой, - поджала губы Мэган.
- Я читал ее только ради тебя. - Фрэнк сел рядом и обнял Мэган за плечи. - Я же люблю тебя, глупышка, и хочу, чтобы тебе было хорошо. Ты для меня самая красивая, самая желанная, я с ума по тебе схожу.
- Тогда отпусти меня домой, - буркнула Мэган.
- Опять ты за свое, - вздохнул Фрэнк. - Что ты забыла дома? Здесь я могу сделать тебя королевой. Я выполню любое твое желание. Ты даже не представляешь, сколько у меня денег. Ты будешь очень счастлива со мной. Дорогая, любимая… - Он прижимал Мэган к себе все ближе и ближе, гладил по спине, целовал ее волосы.
Однако физическое отвращение, которое она испытывала к этому человеку, помогло ей сохранить ясность ума и не поддаваться его чарующему голосу.
- Я приду к тебе сегодня ночью, хорошо? - бормотал Фрэнк, пытаясь поцеловать Мэган в губы. - Я больше не могу терпеть. Я места себе не нахожу…
- Ну уж нет! - Мэган грубо оттолкнула его и вскочила. - Я лучше утоплюсь, чем буду с тобой спать, ясно? - Она выбежала на улицу, Фрэнк за ней.