Макс застыл, словно пораженный в самое сердце. Словно очарованный этим единственным словом. Словно старался заколдовать и ее.
- Если бы только я мог…
- Можешь. Сегодня ночью мир принадлежит нам. И бриллианты звезд, и темный шелк небес, и снег…
- И этот домик с нашим именем на нем.
- Каким именем?
Пусть это фантазия, но она так истосковалась по мечтам! И он понял.
- Маркиз и маркиза Вейл.
- А где наши дети?
- Спят и грезят о засахаренных сливах. Я сам уложил их в постель.
- В следующий раз я помогу.
- Да, знаю.
Он нежно поцеловал ее под сверкающими звездами и огромным ночным небом.
- Не разбуди их, когда мы войдем в дом.
У Кристины в глазах блестели слезы, когда Макс опустил ее на пол в крошечной гостиной.
- Не плачь, или я сам заплачу, - пропищал он, скорчив уморительную гримасу, чтобы заставить ее посмеяться.
Она действительно засмеялась, и ему сразу стало легче, потому что он не мог думать о том, чтобы отправить ее обратно в величественный дворец, где бедняжку ждало очередное столкновение с холодной, жестокой реальностью.
Макс помог ей снять накидку, сбросил шубу и, размотав с ее запястья шнур маленького ридикюля, положил на стол, словом, старался ухаживать, как мать за ребенком.
- Ты устала? - нежно спросил он, потому что она не шевелилась.
Чуть качнув головой, она улыбнулась ему:
- Я наслаждаюсь красотой этого, лучшего в моей жизни сочельника. Спасибо, что приехал.
- Я считал дни.
- Я тоже.
В наступившем молчании слышалось только тиканье часов на каминной полке.
- Чего бы тебе хотелось?
Несмотря на то что в комнате было тепло, Кристина вздрогнула: искушение оказалось слишком велико.
- Я имел в виду стакан вина или бренди. Просто стараюсь быть вежливым.
- Не хочется.
- Может, посидишь у огня?
Кристина, словно не слыша его, огляделась:
- Где моя сумочка?
Макс взял со стола ридикюль и вручил ей.
- Я принесла тебе подарок, - объяснила она, вертя в руках вышитый ридикюль, и поспешно добавила: - Надеюсь, ты не посчитаешь меня слишком бесцеремонной, или наглой, или… - она глубоко вздохнула, теребя золоченую застежку, - бесстыдно развязной. Я купила его, поддавшись порыву, а потом подумала, что, возможно, перешла…
Он остановил взволнованную тираду, легонько приложив палец к ее губам, взял ридикюль и расстегнул застежку.
- Любой подарок из твоих рук - благо, - заверил он.
- Хорошо… я надеюсь… ты можешь подумать…
Прикусив губу, она порылась в сумочке, вытащила маленькую красную, обтянутую сафьяном коробочку и протянула ему.
Недоуменно подняв брови, Макс нажал на кнопку.
- Кольцо, - удивился он, поднимая золотую ленту с бархатного ложа.
- Понимаешь, - лепетала она, глядя в его бесстрастное лицо, - я не должна была… конечно, не должна.
Сотни любовниц наверняка осыпали его подарками! Лицо Макса озарилось улыбкой.
- Великолепно… поразительно…
Он повернул к свету широкое кольцо, совсем простое, если не считать маленького квадратного рубина.
- Я знала, что рубин - твой камень. Кстати, внутри кое-что выгравировано, - пояснила Кристина.
- Насколько я понял, ты купила его не здесь.
Кристина покачала головой.
- Я вошла под темной вуалью в маленькую берлинскую лавчонку на окраине. Но молодой ювелир, который делал надпись, должно быть, узнал меня, потому что сказал, когда я пришла за кольцом: "Завидую вашему возлюбленному, княгиня".
― И я тот счастливчик, которому он завидует, - добавил с улыбкой Макс, снова поднося кольцо к лампе.
"Моему единственному", - прочитал он и усмехнулся.
- Ты даже не подозреваешь, как метко попала в цель.
Она не знала, то ли радоваться, то ли обижаться.
- Пойдем в спальню, - предложил он, - посмотришь, что я приготовил для тебя.
- Я и так знаю, что ты приготовил.
- А вдруг тебя ждет сюрприз? - Он протянул ей руку. Кристина поколебалась, но Макс улыбнулся еще шире.
- Какой именно?
- Хороший, ваша подозрительность.
Открыв дверь крохотной спальни, Кристина ахнула.
- Где ты достал фиалки в декабре?!
Стул, комод и ночной столик были уставлены небольшими хрустальными вазочками, в которых лиловели душистые бутоны.
- По-моему, дама, продавшая их, упомянула Италию. Но я не это хотел тебе показать. Заходи. Садись.
- И куда ты приглашаешь меня сесть?
- На мою кровать, конечно. Если не считаешь меня чересчур бесцеремонным.
Кристина кокетливо улыбнулась:
- Я всегда считала, что это одно из главных твоих качеств.
- В таком случае мы прекрасно поладим, мэм, - с поклоном объявил он.
Она села и принялась снимать ботинки.
- Позволь мне, - предложил Макс, но, когда она хотела лечь, он ее остановил.
- Минутку. У меня кое-что есть для тебя.
Шутливый тон мгновенно превратился в серьезный, и Кристина нервно вскинулась. Макс вытащил что-то из кармана, разжал кулак, и в согнутую ладонь упало маленькое колечко.
- Оно принадлежало сначала моей бабке, потом матери, а она отдала его мне. Я носил его на мизинце, пока не перестало налезать. А теперь я хочу, чтобы ты его надела. Оно приносит удачу.
- Удача мне не помешает.
- Нам не помешает. И кое-что еще, - добавил Макс, отдавая ей кольцо. - Я тоже велел сделать надпись. Теперь понимаешь, почему я смеялся? Два колечка с рубином, две надписи, ты правильно сделала, подчинившись порыву. Мы предназначены друг для друга.
- Если бы только боги согласились, - вздохнула Кристина, заглянув внутрь. - "Дигби навеки".
Она задохнулась от радости.
- Там, где мы впервые любили друг друга.
- Там, где мы полюбили друг друга.
И взяв у нее кольцо, Макс хрипло сказал:
- Я на коленях…
Сердце Кристины куда-то покатилось.
- Я так долго ждал этого…
Взгляд темных глаз пронизывал ее насквозь.
- Не сделаешь ли ты мне огромную честь…
- Макс, - тихо запротестовала она, пытаясь поднять его. - Нет… не надо., .
Оторвав ее руки, он сказал тихо и настойчиво:
- Ты меня не остановишь.
- Я не стану слушать.
- Тогда не слушай.
- Макс, будь же рассудительным… практичным…
Он снисходительно улыбнулся:
- Как ты уже могла заметить, я человек непрактичный.
- Это весь мир уже успел заметить. Но, дорогой…
Она закрыла глаза, стараясь отгородиться от благоговейного страха перед непроизнесенными словами.
- Не слушай. И не открывай глаз, если не хочешь. Но я все равно скажу, потому что никогда ничего подобного не испытывал, и не намерен расставаться с тобой, и готов передвинуть каждую чертову гору в мире, если это потребуется. Я полюбил тебя с первого взгляда и не раз открывал свои чувства. И, если не считаешь меня чересчур нескромным, находился под впечатлением, что эти чувства не остались без ответа. - Он широко улыбнулся. - Может, всему причиной твои крики или ненасытная природа… как это лучше выразиться… твоего интереса ко мне.
Ободренный легкой улыбкой, появившейся на ее губах, несмотря на то что глаза были по-прежнему закрыты, Макс продолжал:
- И должен ли я напоминать, что ты у меня в долгу? Я забросил дела и семью, отказался от общества и проехал бог знает сколько миль, чтобы увидеть тебя.
Кристина гордо вскинула голову:
- Я не просила тебя приезжать.
- Но хотела этого. Разве могла она солгать?
- И мне казалось, что наша вчерашняя встреча была достаточно пылкой, - весело договорил он.
- Напрашиваешься на комплименты?
Он так легко может заставить ее забыть все беды и наслаждаться жизнью!
- Мне нужно больше, чем комплименты, дорогая. Я снова хочу спать по ночам. Хочу наслаждаться рассветами, скакать по полям, пить бренди, не боясь, что моя меланхолия усилится. Хочу, чтобы в мою жизнь вернулось счастье. Будь моей женой, дорогая. И на это есть только один приемлемый ответ.
- Да, - вопреки здравому смыслу был ее ответ.
- В таком случае следующим летом я везу тебя в Монтану любоваться розами, - пообещал он, принимая ее согласие без удивления, не сомневаясь в своей способности изменить мир. Подняв ее левую руку, он надел бабушкино кольцо на безымянный палец, не обращая внимания на то, что она уже носила.
- А я покажу тебе коттедж на океанском побережье около Брайтона, - прошептала она, забыв обо всем, кроме огромной, безбрежной любви, поселившейся в сердце.
Макс бросил Кристину на постель, придавил к перине тяжестью своего тела.
- У нас есть все: у тебя и у меня…
- На сегодняшнюю ночь…
- И навсегда…
Здесь, в Силезии, она казалась более хрупкой, беззащитной и неуверенной в себе, поэтому Макс прижал ее к груди и больше ни словом не упомянул о будущем. Довольно и того, что они вместе в этот сочельник и Господь свершил маленькое чудо.
Макс стал целовать ее, легонько, чуть касаясь губами: почтительные поцелуи, которые не могут оскорбить. Пока она не прошептала, раскрасневшись и задыхаясь:
- Дай мне больше чем поцелуи.
- Мы еще даже не женаты, а ты уже отдаешь приказы, - пошутил он.
- Но я не могу ждать. Не хочу. Сегодня я думала о тебе тысячу раз. О том, как увижу тебя, о прошлой ночи, об этой…
- Значит, я получил твое разрешение? - допытывался он, стараясь не пробудить в ней новую волну страха, и без того постоянно ее терзавшего.
- Не только мое разрешение, но и самое покорнейшее приглашение, - поклялась она. - Не так уж меня легко сломить…
- Знаю, - солгал он, опасаясь за нее. Кристина выглядела такой несчастной! Совсем не похожей на ту, какой была в Англии.
- В таком случае я стану грабить и мародерствовать сколько душе угодно, - проказливо ухмыльнулся он, садясь и начиная раздеваться.
- Ах… мой герой… и это в тот момент, когда я уже начала отчаиваться! Прикажете раздеться или сами сорвете с меня платье?
Он озорно улыбнулся:
- Неужели позволишь испортить этот дорогой кашемир?
- А что, если меня захватило пламя страсти? - театральным шепотом вопросила она, заломив руки.
- Что ж, придется что-то делать, - подмигнул Макс, уже босой и обнаженный до пояса.
- Вот и лучший подарок к Рождеству, - пропела она. - Вот и лучший подарок…
- Ну как, черт возьми, прикажешь мародерствовать и грабить, когда ты на все согласна?
- У меня новая фантазия.
- Тогда, - рассмеялся он, - хотя бы намекни, какая, прежде чем я начну.
- Я скачу на единороге по залитому солнцем лесу…
- И принц, сгорающий от желания…
- Пират, дорогой, пожалуйста, я так представила, хотя, вне всякого сомнения, пират с внушительным мужским достоинством.
Избавившись от одежды, Макс повернулся к Кристине, поднял подол зеленой юбки из мягкого кашемира и потянулся было к подвязкам, но изумленно ахнул.
- Да тут чертовски легко мародерствовать и грабить! - протянул он. - Куда, интересно, ты подевала нижнее белье?
- Как! Я его не надела? - медоточиво пропела она.
- Да уж похоже!
Кристина метнула на него кокетливый взгляд:
- Должно быть, забылась, думая о тебе.
- О, спасибо, мэм, - льстиво поблагодарил он, гладя пальцем створки ее лона. - Должно быть, вы только обо мне и думали, судя по тому, что просто истекаете влагой.
- Признаюсь, что вспоминала о вас разок-другой. Может, и вы вспоминали обо мне разок-другой, или ваша плоть всегда так своенравна?
- Только для вас. Вы - единственная женщина, ради которой я день и ночь остаюсь твердым как камень. Клянусь!
- Ах, как умело вы льстите! Я даже не расстраиваюсь, что вы не пират!
- А вдруг я самый настоящий пират? - возразил он, снимая с нее чулки и подвязки. - Вдруг украду вас, прикую в своей каюте и заставлю обслуживать с утра до вечера?
- М-м… с утра до вечера… до чего же заманчиво… какая у вас лодка?
- Какие лодки, мисс Прекрасная пленница! Корабли, а у меня яхта, словно это имеет значение в таком состоянии, как у вас!
Перевернув ее, он расстегнул крохотные янтарные пуговки на спине.
- У меня свои понятия о приличии, - объявила она невнятно, потому что прижималась лицом к покрывалу.
- А мне казалось, что все, что вам нужно, - это длинное толстое копье, на которое я вас насажу, и побольше времени. Подними руки!
- Фи! Я думала, мой пират будет выражаться более романтично, - надулась она, когда по лицу скользнули складки кашемира.
- Как насчет бесконечного, безграничного времени и вздыбленного петушка, перевязанного красной ленточкой, Учитывая, что сегодня Рождество?
Он стащил платье, и показалось ее счастливое лицо с сияющими радостью глазами.
- А о красной ленточке я и забыла, - промурлыкала она. - Как же ты догадался?
- Я знаю о тебе все, - обронил он, растянувшись рядом и проводя пальцем по ее шее. - Я знаю, насколько глубоко проникать в тебя и как часто, знаю, что, если прикусить твои соски, ты извиваешься от наслаждения. Знаю, что ты кричишь, когда кончаешь, и знаю, как долго могу заставить тебя вопить. И если действительно захочешь красный бантик, я его тебе раздобуду. Но тверже всего знаю, что люблю тебя всем сердцем и лучшего Рождества у меня в жизни не было…
- О Макс… - всхлипнула она, изо всех сил обнимая его.
Он осушил поцелуями ее слезы и стал целовать, яростно и неистово. Но недолго, ибо понимал, чего она жаждет по-настоящему, и сам жаждал того же.
И когда вошел в нее, скользнул в ее магическое тепло, оказалось, что дело вовсе не в опыте и искусстве, не в воображаемых пиратах и даже не в страсти или желании. Просто двое влюбленных соединились в объятиях, стремясь, хоть и ненадолго, почувствовать, что мир принадлежит им. Что они принадлежат друг другу. Что их любовь выдержит все.
Гораздо позже, когда самое острое вожделение было удовлетворено в сладостной и исступленной игре, когда оба лежали на смятой постели, вдыхая аромат фиалок, Макс повернулся на бок и, коснувшись губами розовой щечки, прошептал:
- Посмотри под подушкой.
- Что там? - улыбнулась она.
- Не скажу. Взгляни сама.
- Хм-м…
- Ну же, бессовестная девчонка!
- А мне понравится?
- Наверняка, - ухмыльнулся он.
Все еще охваченная блаженной истомой, ленясь даже пошевелиться, она протянула руку и слепо пошарила под подушкой. Пальцы коснулись маленького металлического предмета. Кристина поднесла к глазам золотой кулон-камею и восхищенно ахнула:
- Какая прелесть! Он открывается?
- Если знаешь как.
- Скажи.
- Сдвинь камею вправо.
Она так и сделала. Скрытая пружинка тихо щелкнула, открывая овальную крышечку.
- Теперь подними ее.
Внутри оказались два портрета: ее к Макса.
- Где ты взял мой?
- Твои фото продаются в десятках магазинов, торгующих изображениями первых красавиц мира, моя наивная крошка. Я велел сделать миниатюру.
- И теперь ты всегда будешь со мной, - вымолвила она, благоговейно дотрагиваясь до миниатюрного портрета Макса.
- До лучших времен, - кивнул он, взяв камею и надевая ей на шею золотую цепочку. - Вот здесь пусть и будет. - Он положил камею в ложбинку между ее грудей и нежно поцеловал каждое полушарие. - Прости, что не могу купить тебе что-то заметное. Только драгоценности. Но зато ты можешь взять это с собой и думать обо мне.
- Будто я и без того не думаю все дни напролет! Надолго ты еще можешь остаться? Конечно, я не имею права спрашивать: у тебя своя жизнь…
- Пока смогу, - ответил он, сознавая, что дела скоро потребуют его внимания. Слишком скоро.
- Какое счастье - видеть тебя так близко! Передай Берту, что отныне ему придется ночевать в другом месте.
- Он и без того все понял и устроил себе удобную постель над маленькой конюшней во дворе.
- Ты будешь носить мое кольцо? Конечно, это детский каприз и ребячество, но так приятно представлять, что мы женаты!
- Недолго придется представлять! Плохо ты знаешь меня, если воображаешь, будто мне хватит украденных моментов вроде этого. И я, разумеется, стану носить твое кольцо. Всегда. Ты моя обожаемая жена.
Кристина буквально светилась счастьем.
- С тобой мне кажется, что все на свете возможно.
- Абсолютно все, моя дорогая. Даю слово. Том сейчас этим занимается. И обещал вот-вот сообщить мне хорошие новости.
Кристина, опершись на локти, чуть привстала.
- Неужели действительно есть какая-то возможность… способ избавиться от этого?
Не желая упоминать о первой женитьбе Ганса, на случай если сведения окажутся ошибочными, Макс дипломатично ответил:
- Том чрезвычайно оптимистично настроен, это все, что мне известно. Но он - лучший в Лондоне адвокат, и я на него надеюсь.
- А я, как выяснилось, целиком полагаюсь на тебя. Ты один приносишь мне любовь, счастье и утешение. Не знаю, что бы со мной было, если бы ты не приехал…
Ее голос оборвался.
- Дорогая, не плачь, - уговаривал он, притягивая ее ближе. - Обещаю, еще несколько недель, и ты будешь свободна.
И это обещание он намеревался сдержать, с помощью Тома или без.
- Жизнь моя, вспомни, сегодня сочельник, и у нас есть занятие получше, чем волноваться и тревожиться. Например… последние пять минут ты ни разу не кончила.
Ее тело, как всегда, отозвалось бурей желания на то обещание рая, которое он предлагал.
- О, вы знаете, как отвлечь бедную девушку от тяжких мыслей, лорд Вейл, - пропела она.
Он ответил дерзкой усмешкой.
- Попытаюсь сделать все возможное, мэм.
- Весьма слабое определение ваших талантов, милорд.
- Спасибо, мэм, - почтительно ответил он. - А сейчас последняя безделушка, которая вам может понравиться.
Перевернувшись, он открыл ящик ночного столика, вынул какой-то предмет и протянул ей.
- Что это?
Она держала в руках большое резное кольцо тонкой работы из нефрита редкостного фиолетового оттенка.
- Игрушка.
- Для меня или для тебя?
- Для тебя.
Кристина удивленно округлила глаза:
- И на что его надевать?
- Сейчас покажу, - кивнул он, взяв у нее кольцо.
- Но для чего оно?
- Чтобы доставить тебе еще больше наслаждения.
- Больше? - восхищенно ахнула она. - Больше, чем раньше?
Макс, улыбнувшись, снова кивнул и натянул кольцо на подрагивавшую в готовности плоть. Оно легко скользнуло До самого основания толстого стержня.
Кристина почувствовала, как расплавленный жар хлынул в живот и ниже, в самое лоно, при виде этого напряженного копья, набухавшего на глазах. Осторожно протянув руку, она коснулась бархатистой плоти, провела по пульсирующим венам, чуть сжала распухшую красную головку.
- Тебе не больно? - прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать предмет своего восторга.
Макс с тихим горловым стоном зарылся руками в ее волосы, на секунду придержал голову и вынудил ее обхватить губами свой чудовищный орган.
- Не больше, чем тебе, - тихо ответил он.