- Ей исполнилось три в марте. - Джонатан слегка нахмурился, потому что Шеба встала, все еще виляя хвостом. - Пойдем, - он махнул рукой. Собака пошла между ними.
- Давайте отложим деловой разговор на после обеда, - предложила Карли, которой не терпелось узнать побольше о семье Джонатана. - Расскажите мне о вашей бабушке. Она долго участвовала в корриде?
Джонатан снисходительно улыбнулся.
- Дедушку не прельщала перспектива иметь жену-матадора, поэтому бабушкина карьера кончилась сразу после того, как он увидел ее выступление на арене Мехико.
- Похоже, у вашего деда было все в порядке со здравым смыслом, - удовлетворенно заметила Карли, узнав, что бабушку Монтано заставили отказаться от экзотической профессии.
- Вы бы ему тоже понравились, - ответил Джонатан. - У него был нюх на женщин, которые не боятся заниматься мужским делом. - У него дрогнули губы.
Карли слегка опустила голову, услышав его замаскированный комплимент и не желая признавать, как это было приятно.
- Они живы? - спросила она.
- Нет, умерли, когда я был подростком. Джонатан усадил Карли за низкий столик и включил лампу под оранжевым абажуром.
- Могу я предложить вам что-нибудь выпить? У меня неплохо получаются мартини и дайкири.
- Лучше всего было бы белое вино.
Когда он вернулся с вином для Нее и коктейлем для себя, Карли отважилась продолжить расспросы.
- Раз ваши дед и бабка были мексиканцы, значит, и мать тоже? Вы выросли в Мексике, Джонатан? - Она внимательно изучала его лицо.
Воодушевление, с которым он говорил о деде и бабке, сменилось каким-то болезненным выражением.
- Да, - коротко бросил он и сделал большой глоток из высокого стакана.
- А где?
Глядя на его окаменевшее лицо, она уже ожидала услышать, что это не ее дело. Но он ответил:
- Мама жила в Байе, когда я был ребенком, но лето я всегда проводил с дедушкой и бабушкой в Мехико.
Когда он упомянул о деде и бабке, его тон, смягчился. Очевидно, они оказали большое влияние на жизнь внука.
- Бабушка обожала путешествовать, - продолжал Джонатан, - и мы каждое лето ездили то в Испанию, то в Португалию, то в Буэнос-Айрес.
- Замечательно повидать мир, - воскликнула Карли. Такой жизни она даже не могла себе представить.
Казалось, он не разделяет ее энтузиазма.
- Это если вам нравится жить в гостиницах. - Голос его звучал без всякого выражения.
- Отец с матерью когда-нибудь ездили с вами? - Может быть, он скучал по родителям и поэтому не любил ездить за границу?
- В путешествия? - Джонатан вопросительно взглянул на нее.
- Ну да, и когда вы уезжали на лето в Мехико. - Кажется, ему не хочется говорить о родителях.
- Время от времени они наезжали в Мехико. - У него дернулся мускул на щеке. - Но они никогда не ездили за границу. Отец был слишком занят делами.
- А чем он занимался?
Она пригубила вино. Заставить его рассказывать о родителях было все равно что купать кошку - за каждое слово приходилось сражаться.
По его лицу было видно, что он колеблется. Карли поставила локти на стол, придвинулась к нему ближе и ждала.
- Он основал корпорацию "Геркулес". - Джонатан снова отпил из стакана.
Она постаралась скрыть удивление. Значит, Джонатан был не просто крупным чиновником компании. Тогда понятно, почему он так богат. Он получил деньги по наследству, как все эти маменькины сынки из колледжей.
- Значит, ваш отец американец? - Она не совладала с голосом, и вопрос прозвучал излишне резко.
- Да, Norte Americano. - Джонатан бросил взгляд на дверь.
Проследив за его взглядом, Карли увидела плотную женщину с квадратной фигурой, на которой был яркий передник из набивного ситца, поверх красновато-коричневой гофрированной юбки и такого же цвета блузки. Джонатан кивнул, и она поспешила к столу.
- Карли, это Маргерита. Я знаю ее и Гилермо - это ее муж - с самого детства.
Шеба, которая сидела у стула Джонатана, при виде Маргериты застучала хвостом по полу, но не сдвинулась с места.
После того как Джонатан познакомил женщин, Маргерита подала гаспачо.
- Теперь начинай жарить бифштексы, - попросил Джонатан.
Когда кухарка ушла, Карли снова завела разговор, из которого надеялась побольше узнать о родителях Джонатана. Его явное нежелание о них говорить только еще больше подстегивало ее любопытство.
- Маргерита и ее муж служили у вас в доме? - спросила она.
- В доме деда, - поправил он. - Когда дед и бабушка умерли, они перешли к матери, а от нее ко мне.
Карли отставила бокал с вином и съела ложку супа. Почему он говорит "к матери", а не к "родителям"?
- Ваш отец жив? - негромко проговорила она.
- Он умер, когда мне было одиннадцать, - нахмурившись, ответил Джонатан. - Вот тогда я стал жить у деда и бабки.
По болезненному выражению его лица Карли догадалась, что смерть отца была для него тяжелым ударом. Может быть, и мать погибла вместе с отцом в какой-нибудь катастрофе и Джонатан остался сиротой?
- А мама?
- Она жива. - Он забарабанил пальцами по столу. - Но я уверен, что можно найти более интересный предмет разговора, чем моя мать.
Карли все-таки отважилась задать еще один вопрос.
- У вас есть братья или сестры?
- Нет, но не могу сказать, что мне их не хватало. - Его губы тронула циничная усмешка. - Второй муж моей матери был богат как Мидас, но по возрасту годился мне в братья. - В его голосе слышалась горечь, и он сразу же помрачнел, будто жалея о том, что сказал лишнее.
"Какая интересная семья", - подумала Карли и вдруг сама показалась себе слишком скучной и слишком обыкновенной. Он ездил по свету с бабушкой-тореадором, отец у него был крупным магнатом, а отчим почти его ровесником.
Как во все это укладывалась Шейла Вэйд? Ответ был очевиден. Красивая, пользующаяся известностью женщина была необходимым дополнением его образа жизни. От этой мысли Карли стало как-то неуютно. Она положила ложку и отпила вина.
Для Джонатана не остались незамеченными ее сузившиеся глаза и плотно сжатые в прямую линию полные губы. Не надо было говорить ей об отчиме. Джонатан предпочитал не трясти грязное белье на людях.
- Вы расстроены? - Он гадал, о чем она сейчас думает.
Напряженное выражение ее лица сменилось улыбкой. Она глотнула еще вина.
- У вас очень необычное семейство. По сравнению с ним моя собственная семья кажется ужасно серой.
Джонатан, внимательно следивший за лицом Карли, подумал, что в ее слабой улыбке сквозит печаль. Он колебался, стоит ли открывать, что ему немало о ней известно. Когда ей передали здание, он тщательно изучил ее прошлое. При этом он убеждал себя в том, что такая информация поможет с ней работать, хотя на самом деле проводил эти раскопки из любопытства. Карли его заинтересовала. Он узнал не только о ее платежеспособности, но и репутации в Самтере, где она выросла, и в университетском городке, где она жила сейчас, едва ли не больше, чем знала она сама.
- Разве можно считать серой жизнь полицейского? - удивился он. - А тем более смерть?
У Карли широко открылись глаза.
- Вы знаете, что мой отец служил в полиции?
- И был убит, когда выполнял свой долг и защищал беременную женщину от пьяного мужа. - Джонатан говорил с искренним воодушевлением. - Наверное, он был стоящим человеком. В моем представлении ваш отец окружен ореолом героической смерти. Не то что мой - который умер от старости.
Глаза Карли вспыхнули.
- Какое право вы имеете копаться в моем прошлом?
Он коснулся ее плеча и через тонкую ткань почувствовал, что она дрожит. Вдруг в нем всколыхнулось что-то, заставившее его отдернуть руку. Он откинулся на спинку стула, удивленный и раздосадованный собственной реакцией.
- Такого отца, как сержант Пат Мак-Донаф из полицейского управления Южной Каролины, довольно трудно держать в секрете. - Он с облегчением увидел, что ее застывшее лицо ожило, смягчилось.
Через несколько минут Маргерита подала бифштексы. Пока Джонатан ел, он все время спрашивал себя, откуда в нем сегодня столько доброжелательности. Если бы на месте Карли Мак-Донаф был кто-нибудь другой, он ни за что не открыл бы карт, чтобы иметь преимущество в игре. Когда дела касалось Карли, он по какой-то причине ощущал странное желание; оберегать ее.
Все женщины, с которыми он встречался за последние десять лет, в конце концов расставались с ним, обвиняя его в эгоизме, холодности и бессердечии. И он был с ними согласен. Но в Карли было что-то такое, от чего глубоко спрятанная в глубине его существа нежность прорывалась наружу.
"Берегись! - предупредил он себя. - Эта женщина для тебя слишком молода. Если не будешь осторожен, она на тебе живого места не оставит. И винить будет некого".
5
На протяжении всего обеда они, казалось, внимательно изучают друг друга. Стоило Карли оторвать взгляд от тарелки, как ее глаза встречались с его глазами; когда он смотрел в сторону, она ловила себя на том, что рассматривает Джонатана. На его лице играли блики свечей, подчеркивая темные глаза и твердые черты лица, которые будили в ней странное волнение. Карли в раздражении не желала признаться себе в том, что сердце у нее бьется вдвое быстрей, чем обычно.
Это просто беспокойство из-за предстоящего разговора, наконец решила она, поняв, что не в силах проглотить ни кусочка бифштекса. Как ни странно, у Джонатана, как видно, тоже не было аппетита, и он насилу справился с половиной порции. Кухарка, неодобрительно покачивая толовой и тяжело вздыхая, забрала у них тарелки.
После обеда Джонатан проводил Карли к длинному узкому столу, расположенному вдоль одной из стен.
- Здесь вы можете разместить свои проекты. - Он указал на полированную поверхность.
Он стоял так близко, что она чувствовала тепло его мускулистого тела и исходивший от него свежий, чистый запах.
Сердце у нее забилось еще сильнее, в Джонатане было что-то беспокоящее, что-то выводившее ее из равновесия. И она побаивалась посвящать его в свои планы относительно здания и "Карусели". Отодвинувшись от него, она положила портфель на стол и открыла его.
- Может быть, вы присядете, - предложила она и вдруг с неудовольствием заметила, что произнесла фразу с южным акцентом. Ей совсем не хотелось выглядеть этакой провинциальной дурочкой в глазах этого умудренного жизнью человека.
Он сел на ближайший стул и в молчаливом ожидании устремил на нее твердый взгляд. Карли постаралась скрыть внутреннюю дрожь под маской напускного спокойствия.
Заставив себя оторвать взгляд от Джонатана, она разложила на столе эскизы, взятые из рекламного агентства. Потом немного подождала, пока успокоится сердце, и начала с витрины "Карусели".
Карли аккуратно прикрепила кнопками к картонке рисунок и показала его Джонатану.
- Эти пудели демонстрируют пять наиболее популярных у нас стрижек. - Она указала на чучела пуделей, изображенные на рисунке. К удивлению, голос у нее не дрожал.
Джонатан взял у нее рисунок и стал рассматривать его, держа на расстоянии вытянутой руки. Он покачал головой и поморщился.
- Пудель - это не собака, это просто модная прическа. - Он вернул ей эскиз.
Карли подозревала, что он ее нарочно поддразнивает, но тем не менее чувствовала себя обязанной встать на защиту породы.
- Не будь на свете пуделей, нам нечего было бы делать. - Сняв рисунок с листа картона, она положила его на стол. - И к счастью для нас, парикмахеров, они настолько умные, преданные и любящие собаки, что эта порода пользуется большим успехом.
Джонатан фыркнул.
- Любящие, дальше некуда. Пудель моей матери кусает меня каждый раз, как только я к нему приближаюсь.
- Это потому что вы его не любите. - Карли понимающе улыбнулась. - Пудели умеют читать мысли. Готова поспорить, вашу маму он не кусает.
- Меня он тоже не кусает, когда я его кормлю. - Голос у него стал как будто ниже и грубее. - Этот маленький попрошайка очень мил, пока у меня есть что-нибудь вкусненькое. Как только он это получает, тут же снова начинает кусаться.
Ей почудились в его тоне обвинительные нотки. Карли взглянула на него и увидела стиснутые челюсти. Неужели он считает, что ей от него что-то нужно? Но что? Она не нуждалась в его одобрении, чтобы начать претворять в жизнь свои планы. По условиям соглашения, все, что она должна была делать, это с ним советоваться. А вдруг он думает, что у нее есть какие-то планы на него самого? При этой мысли Карли вспыхнула. Да нет, вряд ли он так думает, хотя в нем есть какая-то раздражающая самоуверенность. Обладая такой внешностью и богатством, он, наверное, считает, что любая женщина только и мечтает им завладеть. Ну что ж, по крайней мере к ней это не относится. У них могут быть только чисто деловые отношения, и не более того.
Она снова взяла в руки эскиз и стала смотреть на него, а не на лицо Джонатана, чтобы вернуть мысли в русло деловой беседы. - Нравятся вам пудели или нет, но они самый подходящий объект для витрины, уж хотя бы потому, что приносят больше половины всего дохода.
Она указала на шар в центре рисунка, по экватору которого тянулась надпись: "Карусель. Все для домашних любимцев".
- Этот шар будет вращаться - дизайнер сказал, что движение привлекает внимание прохожих.
- Ну что ж, мне нравится, - неожиданно объявил Джонатан без прежней жесткости в голосе. Его губы слегка раздвинулись в улыбке. - Хотя по сравнению с собачьими ошейниками и кошачьими плошками все, что угодно, кажется лучше. Давайте посмотрим, что у вас есть еще.
Второй эскиз практически повторял первый, только на нем было больше животных. Джонатан отверг его взмахом руки.
- Слишком перегружено. Первый лучше.
Карли протянула ему последний эскиз, самый любимый, который она приберегла напоследок.
- Вы собираетесь поместить эту карусель в витрине? - Казалось, рисунок не произвел на него впечатления.
- Вам не нравится? - Она продолжала держать перед ним рисунок. - На этой карусели вместо цирковых животных разные породы собак, но работает она как настоящая карусель.
Джонатан взял эскиз, внимательно изучил его и вдруг присвистнул.
- Чтобы она вращалась, потребуется специальный мотор. Это влетит в копеечку. - Он насмешливо улыбнулся. - А как вы собираетесь платить за такую дорогую рекламу?
Карли стала собирать и складывать эскизы в папку, чтобы дать себе минутную передышку. Потом, собравшись с духом и приготовившись к неодобрительным замечаниям Джонатана, она села на высокий табурет рядом с ним.
Джонатан смотрел, как она кладет ногу на ногу. Пурпурные лосины обтягивали ее тело, как вторая кожа, подчеркивая тонкую талию, округлые крепкие бедра и удлиненные голени с тонкими щиколотками.
С той самой минуты, как Джонатан увидел ее этим вечером, он непрерывно физически ощущал ее присутствие. Когда она наклонилась над пианино спиной к нему, в нем пробудились стремления, которые он всегда скрывал и сдерживал. Но сейчас он чувствовал, что теряет обычное самообладание и с трудом подавлял в себе непреодолимое желание коснуться ее руки, лица, волос. Джонатан заставил себя слушать, что она говорит.
- Я собираюсь сделать то же самое, что делает любой деловой человек, нуждающийся в деньгах. - Карли вызывающе подняла подбородок.
Он поставил обе ноги на нижнюю планку табурета и склонился к Карли, глядя ей в лицо. Она обеспокоенно нахмурилась.
- Мне нужна сумма, которой я могла бы оперировать, пока не получу арендную плату. Я уже говорила с Американским банком о ссуде.
- Я уверен, там вам сказали, что не могут дать вам ссуду, пока не получат официального подтверждения, что вы владелица здания.
Карли кивнула.
- Но это произойдет со дня на день. Я надеюсь, до тех пор ничего не случится. - Вид у нее был по-прежнему озабоченный. - "Карусель" едва сводит концы с концами, и у меня нет никакого свободного капитала. Если вдруг что-то окажется не в порядке в заведениях, арендующих здание, у меня возникнут большие трудности.
- Если неисправность не захотят устранить в кредит, - быстро произнес Джонатан, - скажите, что "Геркулес" гарантирует оплату.
Длинные тяжелые ресницы дрогнули. Карли была удивлена предложением, но не так, как сам Джонатан. Эти великодушные порывы, желание защитить, были ему совершенно незнакомы. Что, черт побери, с ним сегодня происходит? Может, слишком много коктейлей?
- Спасибо. - Глаза Карли сияли. - Вы мне очень помогли.
- Вы сможете расплатиться с корпорацией, когда получите плату с арендаторов, - поспешно проговорил Джонатан.
С ее лица не сходило удивленное выражение.
- Значит, вы одобряете то, что я обратилась в банк?
- Конечно. - Ему казалось, что голос звучит как-то неестественно. - Единственное, против чего я возражаю, это против того, чтобы вы сами оплачивали всю рекламу. Сумму следовало бы разделить на всех. Когда имеешь дело с арендаторами, надо проявлять твердость.
Казалось, Карли никак не может прийти в себя от его великодушия.
- Я говорила с остальными арендаторами. Никто из них не может позволить себе платить за рекламу. - Она замолчала, наблюдая за его реакцией. Джонатан не отрывал взгляда от ее лица.
- Я ничего не имею против того, чтобы помогать вам с необходимым ремонтом, пока не будет утверждена ссуда.
- А я так беспокоилась, что вам это не понравится. - Лицо Карли озарилось широкой дружеской улыбкой.
От ее признательности Джонатан почувствовал в себе еще больше нежности и желания оказывать покровительство.
- Только дайте мне знать, если возникнет такая необходимость. - Облокотившись рукой о стойку, он наклонился к ней.
- Кстати, о ремонте, - продолжала Карли, - мистер Хименес говорит, что ему нужно срочно починить водопровод.
Почуяв что-то неладное, Джонатан напрягся.
- Надеюсь, вы не согласились.
Чем ближе она была, тем больше ему казалось, что она нуждается в его защите.
Карли вздернула подбородок.
- Конечно, я согласилась. Как можно откладывать ремонт водопровода?
Черт бы побрал этого Педро! На ходу подметки рвет. Скрестив руки на груди, Джонатан тяжело вздохнул.
- Он сказал вам, в чем заключается ремонт?
Карли покачала головой, и от этого движения из пучка выбилась светло-песочная прядь. Джонатан с трудом удержался, чтобы не отвести ее с лица сидевшей в волнующей близости женщины.